- Я отменю.
- Отменять не надо, может быть перенести в связи с новой информацией? Все равно надо все предварительно обсудить.
Я слушала, как будто это меня не касалось. В щель между двумя шторами пробивался яркий луч солнца. Если совет через сорок минут, значит скоро десять.
- Поставь кофе! - крикнула я. - Я быстро приму душ, и можно ехать.
Я прошла мимо кабинета, не глядя на них, встала под холодный душ, вернулась в свою комнату, на одевание у меня ушло не больше двух минут.
На кухне уже стоял кофе - не растворимый, а настоящий, и сливки настоящие, и поджаренный хлеб.
Я еще раз осмотрела себя в зеркало. На меня смотрела молодая женщина с хорошим цветом лица, с темными кругами под глазами. Немного косметики не помешало бы, но косметички не было, и я надела темные очки. Когда я вошла в кабинет, Заместитель тоже был в темных очках. Игорь не выдержал и улыбнулся.
- Чего улыбаешься-то? - спросил Заместитель и снял очки. Левый глаз у него почти заплыл, и вся левая половина лица была зелено-лиловой.
- Так лучше? - спросил Заместитель.
- Вам надо в поликлинику, - ответил Игорь.
Заместитель набрал номер на мобильном телефоне и сказал:
- Настя, заседание совета директоров переносится на час. Извините, здравствуйте. Передать Вере Ивановне? Что хотите, то и передавайте, она рядом. - И он протянул мне телефон.
- Доброе утро, Настя, - сказала я. - Что ты хотела мне сказать?
- Ничего, - ответила Настя. - Жду от тебя рассказ с подробностями.
- Чуть позже. Мы выезжаем. Игорь с нами.
- Что-нибудь случилось? - обеспокоенно спросила Настя.
- Тебе ничего не сообщали?
- Абсолютно. Может быть, мальчик начинает зарываться, становится слишком самостоятельным?
- Может быть, - согласилась я и отключила телефон.
- А теперь давайте вашу информацию, - сказал Заместитель Игорю.
- Может быть, соберемся в более расширенном составе? - спросил меня Игорь.
- Состав, который принимает решения, - здесь. Говорите! - Заместитель был категоричен.
Игорь смотрел на меня и молчал.
- Говори, - сказала я.
- После того как нами был выделен Шахов, как наиболее вероятный конкурент, - начал Игорь, - я проследил связи сотрудников компании с Шаховым. С ним и его компанией контактировали все члены совета директоров, кроме Бессонова. Есть старое правило разведки: резидент не должен встречаться со своим осведомителем в местах, где их встреча может быть прослежена. Только в исключительных обстоятельствах осведомитель может встретиться с резидентом на конспиративной квартире и только в том случае, если такое решение принял резидент. Не встречаясь с Бессоновым, Шахов явно оберегал его репутацию. Но вчера он должен был сообщить о вашей встрече в "Улитке" и сообщил, хотя не мог выйти из офиса, потому что вел переговоры с одесситами.
- Как же сообщил? - спросил Заместитель.
- По телефону.
- Есть свидетели?
- Есть пленка.
- Значит, подслушивающие устройства не были сняты? - спросил Заместитель.
- Нет, не были сняты, - ответил Игорь. - А Бессонов позвонил на всякий случай из соседнего кабинета.
- Значит, и я прослушиваюсь? - спросил Заместитель.
- Нет, - ответил Игорь, - у вас оборудование снято.
- Когда? - спросил Заместитель. - Сегодня утром?
- Вчера вечером, - ответил Игорь.
- Мое предложение: сегодня сообщаем совету о Бессонове как о стукаче, и прилюдно выгоняем, - предложил Заместитель.
- Рано, - ответил Игорь. - С его уходом не только Шахов лишится источника информации, но и мы тоже.
Заместитель задумался.
- Согласен, - сказал он.
- Как могут развиваться события дальше? - спросил Игорь Заместителя.
- Вопрос о тендере будет решаться через две недели. Есть два вероятных претендента: наша компания и компания Шахова.
- У кого больше шансов получить тендер? - спросил Игорь.
- На сегодня - у Шахова.
- Почему? - спросила я.
- Потому что у нас нет главы компании. У вашего отца была безупречная репутация. В бизнесе верят в личность, которая себя уже зарекомендовала. По моим сведениям, Шахов постоянно использует анекдотическую ситуацию - во главе компании поставили учительницу. Если Иван Кириллович не появится в течение этих двух недель…
- Не появится, - подтвердила я.
- Это еще больше усложнит ситуацию.
- Мне было бы интересно посмотреть на этого Шахова и даже познакомиться с ним, - сказала я.
- Нет проблем, - ответил Заместитель. - Сегодня в шесть вечера мы приглашены на презентацию Гросбанка. Шахов там будет обязательно.
- Я тоже буду, - сказала я, но тут же спросила: - Александр Петрович, вы пойдете?
- Нет. Банк сомнительный.
- Я вас прошу: пойдемте со мною. Я ни разу не была на презентациях и не знаю, как себя вести.
- Как вам хочется, так себя и ведите.
- А как же я познакомлюсь с Шаховым? - спросила я.
- Вы возьмете Настю, она всех знает, - посоветовал Заместитель.
- Нет, это получится шерочка с машерочкой. Я вас умоляю, пойдемте.
- Хорошо, пойдемте, - согласился Заместитель, - но предупреждаю: удовольствия вы не получите, особенно если никого не знаете.
- Я вас знаю, а про остальных вы мне расскажете.
- Может быть, не надо? - предположил Игорь. - Особенно после вчерашней стрельбы.
- Им оказали медицинскую помощь? - спросила я.
- Их никого не нашли на месте. Но, по моим данным, у одного прострелено плечо, у другого - ляжка, а третьему располосовали ягодицу, вынимая пулю.
- И замечательно, - сказала я. - Посмотрим на реакцию этого Шахова.
- Реакции не будет, - заметил Заместитель.
Совет директоров Заместитель провел за полчаса. Когда совет закончился, в кабинет вошла Настя и сказала:
- Я обо всем договорилась.
Перед советом я ей сказала, что я иду на презентацию и мне нужно вечернее платье.
- Тогда вызывай Колю и поехали, - сказала я.
- Поедем вдвоем, - ответила Настя. - Это интимный процесс и обойдемся без свидетелей.
Настя привезла меня на Арбат в один из самых дорогих салонов. Нас уже ждала женщина лет тридцати, тонкая, гибкая, в легком простеньком шелковом платье, с сумкой-портфелем. Я такие видела в журнале "Космополитен". Портфельчик стоил пятьсот долларов.
- Мила, - представилась женщина.
- Вера, - сказала я.
К нам вышел мастер-парикмахер, молодой человек лет двадцати пяти. Я его определенно видела. Значит, он мелькал в телевизоре не один раз. Мила достала из портфеля "Полароид" и сделала несколько снимков. Мне хотелось посмотреть, но Мила уже рассматривала снимки месте с мастером, что-то помечая цветными фломастерами.
- Она кто? - спросила я Настю шепотом.
- Имиджмейкер.
- Могла бы предупредить, - упрекнула я Настю.
- Не понравится - заменим, - ответила Настя.
Обсудив с мастером фотографии, имиджмейкер передала их мне.
На одной из фотографий волосы оказались взбитыми, такие прически я видела в фильмах шестидесятых годов. Я их называла "домиками".
На другой фотографии волосы локонами спадали до плеч. Я выглядела очень романтичной.
На третьей волосы были косо срезаны, челка прикрывала мой довольно высокий лоб. Это была я и не я, такой себя я не видела и даже не представляла.
Первую прическу я отвергла сразу, сама я с ней вряд ли справлюсь, а зависеть от парикмахера каждую неделю не хотелось.
Мне очень нравилась вторая, романтическая прическа, но в третьей была энергия и простота, которая притягивала.
- Мой совет - эта. - Имиджмейкер показала на третью прическу. - Деловой стиль, минимум времени; и есть эффект неожиданности. - Что ты скажешь? - обратилась она к мастеру.
- Есть только два варианта, - ответил мастер, - или оставить как есть, или эта. - Он показал на фотографию с челкой.
- Я готова попробовать, - решилась я.
Пока мастер мыл мне голову, я слышала, что имиджмейкер давала кому-то указания по мобильному телефону.
- Настя ошиблась. Замени тридцать восьмой размер на сороковой. Это не срочно. Да, комплект.
Я сидела в кресле, распущенные волосы прикрывали мне глаза. Я услышала несколько щелчков ножницами и увидела в зеркале другую женщину. То, что я отращивала последние пять лет, ровными прядями лежало на приставном столике. И я закрыла глаза.
Потом мы проехали в Шмитовский проезд и вошли, как мне сначала показалось, в небольшой магазин. Дверь за нами автоматически защелкнулась.
Здесь, как в магазине, висели костюмы, блузки, платья, стояли коробки с обувью. Стены были зеркальными, на длинном столе были разложены платья, костюмы, блузки, шарфы, на отдельном лакированном столике лежали часы, авторучки, кошельки, калькуляторы, записные книжки в кожаных переплетах, на специальном стеллаже с крючками висели сумки, такие же как у имиджмейкера, и небольшие, по-видимому вечерние, обычные ридикюли, - все только из хорошей кожи.
Сначала я померила светло-зеленую шелковую блузку из весенне-летней коллекции Кензо и клетчатый деловой костюм от Шанель. Такие костюмы носили деловые женщины сорок лет назад и сейчас охотно носят тоже. Брючный светлый, в полоску костюм, который удлинял фигуру, оказался фирмы Луи Ферро.
Когда я померила маленькое черное с желтым коротенькое платье на узких плечиках от Нины Риччи, я подумала о том, сколько же это будет стоить, но ни на одной из этикеток не было цены. Я понимала, что все это очень дорого, а ведь нужно было еще подобрать туфли, сумочку, часы, украшения.
Уже торопясь, я померила туфли от Гуччи, черные с золотой пряжкой, на низеньком квадратном каблуке, взяла маленькую черную сумочку от Шанель, посмотрела на груду коробок и пакетов, которые откладывались, и сказала имиджмейкеру:
- Извините, где у вас можно покурить? - И когда меня повели в комнату рядом, сделала знак Насте следовать за мной.
Нас усадили за столик в удобные кресла, девушка, которая помогала имиджмейкеру, принесла кофе и ушла, закрыв дверь. По-видимому, не я первая придумывала предлог, чтобы обсудить, что надо брать, а без чего можно обойтись.
- Настя, - сказала я, - остановимся на платье и туфлях.
- Имиджмейкер берет деньги за проект, поэтому ее надо использовать на всю катушку, - ответила Настя.
- А сколько стоит эта катушка?
- То, что ты отобрала, тысяч девять долларов, но ты, как дочь своего отца, имеешь право на эти крохи от компании, пока она не разорилась.
- Я беру одно вечернее платье. - Я старалась быть твердой.
- А костюмчик в клетку? - не согласилась Настя. - Он очень тебе идет.
- Ладно, - согласилась я, - и синий костюмчик.
- А блузка к нему, туфли, к туфлям сумочка. И тебе пора сменить часы.
Про часы я понимала. Моим ученицам уже в двенадцать лет покупали такую российскую электронику в пластмассовом корпусе на пластиковом ремешке.
- И записную книжку, - сказала Настя. - Все обращают внимание на твой школьный дневничок с морковкой на обложке.
- Обойдусь пока морковкой.
- Уже не обойдешься, - раздраженно ответила Настя, - потому что, когда бизнесмен пользуется дневничком с морковкой, это настораживает. Значит, оригиналка. С оригиналами трудно иметь дело, неизвестно, что они выкинут. Есть корпоративные правила. Если человек пользуется китайской авторучкой, купленной в киоске, он не уважает дело, которым занимается. Если он одет в турецкие туфли с рынка в Лужниках, ему и цена такая - со скидкой. Мы долго смеялись, что там, на Западе, престиж человека определяется по марке автомобиля, на котором он ездит. Да, определяется. Человек, который приезжает на переговоры на "Жигулях" шестой модели…
- А если он миллиардер. - Я напомнила Насте ее слова.
- Ты не миллиардер. Сегодня ты будешь на тусовке впервые как глава компании, и тебя осмотрят, оценят и вынесут первый вердикт. У тебя ничего не должно быть от учительницы математики средней школы.
- Но то, что отложено, - это очень большие деньги.
- Считай, что эти деньги потрачены не на тебя, а на рекламу компании. Все. Пошли.
Пакеты и коробки, сложенные в два огромных пластиковых мешка, Настя завезла ко мне домой. Я надела привезенное вечернее платье, часы, украшения, туфли и чуть затемненные модные очки.
Настя довезла меня до здания банка, отреставрированного трехэтажного особняка восемнадцатого века.
Заместитель уже ждал меня у входа. Я прошла мимо него, он меня не узнал. Я не удивилась этому. Я сама, глядя в зеркало, не узнавала себя. Я стала другой женщиной. Я и ощущала себя другой. Спокойной, уверенной, у меня исчезла даже агрессия, с которой я жила последние недели, потому что постоянно ждала подвоха, насмешки, оскорбления.
К зданию банка подъезжали машины. Никто не подъезжал на "Жигулях" и "Москвичах". Здесь как будто стеснялись всего советского и российского. Некоторые из приглашенных выходили из такси.
Заместитель посмотрел на часы, я подошла к нему и сказала:
- Добрый вечер.
- Добрый вечер, - ответил Заместитель и улыбнулся открыто и радостно. Но эта открытость была явно не для меня, потому что он так же улыбнулся паре, которая с ним поздоровалась, - по-видимому, супругам, потому что и ей, и ему было за пятьдесят, а на женщине были украшения, какие вряд ли покупают даже самым любимым любовницам.
Я стояла рядом, но Заместитель не смотрел в мою сторону. Почувствовав мой взгляд, он повернулся ко мне, еще раз улыбнулся, так улыбаются хорошо воспитанные мальчики мало знакомым. И вдруг я поняла, что Заместитель до сих пор меня не узнает. Я не выдержала и поперхнулась, сдерживая смех.
Заместитель обернулся снова, улыбнулся, и я ему улыбнулась - пусть знает. Он начал узнавать меня, но, вероятно, еще не мог идентифицировать женщину, которая ему улыбается, и меня.
- Вы Ирина? - не очень уверенно сказал он.
Я сняла очки.
- Вера! Я вас такой никогда не видел…
И я впервые видела всегда уверенного Заместителя в явном замешательстве.
- Я тоже, - ответила я, - но уже привыкаю. Вам не нравится? - Ночью я ему говорила "ты", сейчас - "вы".
- Наоборот, - ответил Заместитель.
- Значит, я вам не нравилась та, прежняя? - спросила я. - А ведь ничего не изменилось, кроме прически.
- Изменилось, - сказал Заместитель. - Я не знаю что, но изменилось.
- Вы ждете меня? Или другую женщину?
- Вас, конечно. Прошу!
Мы вошли в банк. В просторном вестибюле уже складывались группки, рассыпались, соединялись снова в большем или меньшем составе. Официанты разносили шампанское.
С Заместителем здоровались, или он здоровался первым. Когда к нему кто-то подходил, он меня представлял:
- Вера Ивановна Бурцева.
Мужчины представлялись сами или их представлял Заместитель. Больше всего было вице-президентов, но были и президенты, представители правлений.
К Заместителю подошел мужчина лет шестидесяти, одетый в мятый серый костюм из льна, но при галстуке-бабочке и в черных ботинках.
- Здорово. Дочь Ивана? - спросил он Заместителя.
- Да, Вера Ивановна.
Я протянула руку. Вице-президенты, президенты и председатели правлений я бы не сказала, что целовали, но касались губами моей руки, мужчина пожал мне руку. Его ладонь оказалась сильной и мозолистой.
- Келлерман, - представился он и добавил: - Директор. Меня все знают как директора. Сейчас я директор ликероводочного завода. Не "Кристалла". По качеству - не хуже, по известности - меньше. Вашего отца я знаю с детства. Он был пионервожатым в нашей школе.
Отец, сколько я его помнила, ходил на сухогрузах в море и работал в министерстве. Я никогда не задумывалась о том, что он тоже учился в школе, а то, что он был пионервожатым, я сегодня услышала впервые.
- У нас в отряде была симпатичная блондиночка. Она провалилась в Медицинский институт, поступила в медицинское училище, стала медсестрой. Очень она мне нравилась. Я ее встретил через несколько лет. Я уже отслужил в армии и закончил институт. Школьником я был робким, а тут решил поухаживать. Но увы! Она сообщила, что вышла замуж за нашего бывшего пионервожатого Бурцева. Кстати, вы очень похожи на мать, и поэтому тоже мне очень нравитесь. - Директор Келлерман протянул мне визитную карточку. - Если будут проблемы, обращайтесь. С директорами ликероводочных заводов многие дружат, почему - сам не знаю. Ведь нормальному человеку не надо больше одной бутылки водки за присест. Атавизм. Тянется со времен дефицита. Тогда дружили с буфетчицами, заведующими магазинов.
- А сейчас с кем дружат? - спросила я.
- Ни с кем, - ответил Келлерман. - Сейчас все можно купить за деньги. Дружба требует времени. Раньше я дружил с врачами, делал подарки, поздравлял с праздниками. Сейчас у каждого врача твердая такса по курсу доллара. Заплатил - получил. Времени стало больше, остается даже на эти дурацкие тусовки.
И тут движение в вестибюле замерло. Все смотрели в сторону небольшого возвышения, на котором стоял председатель правления нового банка, худощавый мужчина лет тридцати, в очках.
- Раньше такие были младшими научными сотрудниками или завлабами, - сказала я Заместителю. Большинство приятелей бывшего моего мужа Милёхина были похожи на этого банкира.
- А он - бывший, но только старший научный сотрудник.
Председатель правления банка произнес краткую речь о преимуществах своего банка, призвал к сотрудничеству и обещал льготы.
И снова толпа начала двигаться. Я не обедала, поэтому два бокала шампанского привели меня в состояние легкости и даже легкомыслия. Я радостно поздоровалась с известным телекомментатором и только потом сообразила, что не знакома с ним, а просто много раз видела по телевизору. Были и другие незнакомые знакомые: киноартисты, очень известная певица, я только не помнила ее фамилии.
Один из киноактеров с того же возвышения, что и банкир, исполнил под гитару песню. Ему бурно аплодировали.
- Триста долларов, - прокомментировал Заместитель.
Потом пела певица.
- Пятьсот долларов, - сказал Заместитель.
Но я помнила, зачем сюда пришла.
- А Шахова вы уже видели? - спросила я Заместителя.
- Еще нет. Но он здесь.
Мы двинулись в одну сторону, потом прошли вдоль стены и у стойки бара увидели трех мужчин лет по пятидесяти, среди них был Шахов. Я его вспомнила. Он был у нас в доме. Мне было лет двенадцать, ему - около тридцати.