- У нее нет среднего образования? - спросил кто-то, кто не понял или не расслышал.
- Она учительница в средней школе.
Я узнала голос Шахова.
- Ее кто-нибудь видел?
- Я видел на презентации Гросбанка. Симпатичная женщина. Платьице от Нины Риччи за тысячу долларов, часы "Картье" за тысячу пятьсот, сумочка за восемьсот…
- Послушайте! Вы обсуждаете не наш проект, а личность президента компании. Вы наш конкурент, и это нарушение деловой этики - переводить деловое обсуждение в личностное и высказывать субъективное мнение.
Я узнала голос Заместителя. И тут же прозвучало возражение Шахова:
- То, что она симпатична, конечно, мое субъективное мнение. Но стоимость ее нарядов абсолютно объективна: учительница с зарплатой в четыреста тысяч уже купила себе часики, на которые она должна работать год в школе. Женщина с размахом.
И я вдруг поняла, как буду действовать. План сложился сразу.
- Спасибо, достаточно, - сказала я. - Суть ясна. На досуге я дослушаю кассету. Сейчас я бы хотела услышать ваши предложения в связи с изменившейся ситуацией.
- Когда мы уходили, к нам подошел Шахов и сказал, что хотел бы предложить условия нашего дальнейшего сотрудничества. Я ответил, что подобного рода переговоры может вести только президент компании, - сказал Заместитель.
- И что же он ответил? - спросила я.
- Он ответил, что позвонит вам и договорится о встрече.
- Его предложения я еще услышу. Сейчас я хочу услышать ваши предложения.
Но все молчали.
- Предложение может быть единственным. Компании нужен кредит, - сказал Малый Иван. - Как можно больший, как можно скорее и на льготных условиях. Конкретно, где его взять, я сегодня предложить не могу.
- Может ли Иван Кириллович в ближайшее время вернуться в страну? - спросил Заместитель и добавил: - Профессор Гузман обещал дать ответ сегодня.
- Не может. Врачи настаивают на том, что ему необходимо провести в клинике еще не меньше двух недель, - сказала я и подумала, что Заместитель при всей своей уверенности еще не чувствует себя старшим, который берет всю ответственность. Может быть, в его жизни не было таких крутых поворотов, а если и были, то всегда рядом оказывались более опытные. И у меня в жизни тоже не было таких крупных катастроф, но зато я постоянно имела проблемы: мало денег до зарплаты, еще зимой надо откладывать деньги на лето, каждая покупка выбивает из только что налаженной системы, бунтует класс, на тебя жалуются родители, с тобой не продлевают контракт, и все-таки я обычно решала все проблемы сама.
- Тогда будем действовать так, - сказала я. - Сейчас собираем совет директоров, увольняем Бессонова и объявляем войну Шахову.
- Не получится войны. - Адмирал грустно улыбнулся. - В нашей компании наибольший опыт ведения войны у меня. И я вижу, что не получится войны. У него полный перевес. И я стар, а они слишком молоды. - Адмирал кивнул в сторону Малого Ивана и Заместителя.
- Вы забыли про меня, - напомнила я.
- А ты - женщина.
- Я не женщина, я президент компании в данный момент, а президент - мужского рода. Настя, собирай совет!
Директора после выходных дней были оживлены, здоровались со мною почти приветливо. Никто из них еще не знал о катастрофе. Когда все расселись, я сказала:
- Начну с неприятных сообщений.
Директора вдруг сразу притихли. Они смотрели не на меня, а на Заместителя, они уже привыкли, что совет директоров вел он.
- Мы не выиграли тендер. Победила компания Шахова. Выиграть его помогла информация о деятельности нашей компании, которую ему регулярно сообщал член совета директоров Бессонов.
Бессонов снял очки. Я подумала, что это движение у него было инстинктивным. Очки снимают перед дракой и во время падения самолета, чтобы уберечь глаза.
- Александр Петрович, - он повернулся к Заместителю, - может быть, вы объясните Вере Ивановне, что женская интуиция и факты - две большие разницы, как говорят в Одессе.
- К сожалению, они на этот раз совпали, - ответил Заместитель, и я увидела, как у него краснеет шея. Я впервые в жизни видела мужчину, у которого накапливается ярость. Я раньше видела только собак в таком состоянии преддраки: ощеренная пасть и шерсть, вставшая дыбом на загривке.
- Пошел вон, стукач. - Заместитель начал приподниматься. - И не вздумай мне больше попадаться.
- А если попадусь? - спросил Бессонов. Он встал и отодвинул стул, на котором сидел. Через стол Заместитель его вряд ли бы достал.
- Прибью, - уже спокойно ответил Заместитель. - Как ты пытался прибить меня.
Бессонов взял свой компьютер и вышел. Директора, не очень понимая, что произошло, молчали.
- Может быть, вы объясните, что произошло? - спросил Нехорошев.
- Вам объяснит наш новый начальник службы безопасности, - ответил Заместитель.
Я почти не слушала объяснений Игоря. И уже знала, что вряд ли директора найдут нестандартное решение. Им еще все это надо переварить, перенастроиться. Когда от директоров действительно не поступило ни одного конкретного предложения, я свернула большой совет и оставила малый совет. Настя вопросительно посмотрела на меня: оставаться ей или уйти в приемную?
- Конечно оставайся, - сказала я.
Настя достала блокнот для стенографирования.
- Без стенограммы, - предупредила я и продолжала: - Мне необходимо полное досье на Шахова: за что его выгнали из ЦК комсомола, за что из министерства.
- Это все знают, - заметил Адмирал. - Этим сейчас никого не удивишь. Теперь любой мошенник проходит как диссидент и борец с коммунизмом.
- Если мне поможет Адмирал, - сказал Игорь, - досье на Шахова у вас будет завтра.
- Необходимо, чтобы у меня взяли интервью для программы "Деньги" или "Деловая Россия". И как можно быстрее. Как это делается?
- За деньги, - ответила Настя. - В "Деньгах" две корреспондентки. Одна - сучонка, готовая хватануть при любой промашке, другая работает под наивную. Какая вам нужна?
- Сучонка.
- Сегодня к вечеру я дам ответ.
Малый Иван кивнул, он понял мой замысел. Адмирал и Заместитель молчали, каждый из них просчитывал, наверное, свой вариант, но что-то у них не сходилось, и они ничего не предлагали.
Зазвонил мой персональный мобильный телефон системы "Билайн".
Его подключили только сегодня утром, и это был первый звонок. Я немного удивилась: номер этого телефона знала только Настя.
- Вера Ивановна, - услышала я, - это Шахов. Я звоню из машины. Я здесь недалеко и мог бы подъехать. У меня есть предложения, я готов их изложить. Принимать или не принимать - это уже на ваше усмотрение.
- Приезжайте, - сказала я и пояснила присутствующим: - Это Шахов. Звонит из машины. Он где-то рядом. Я разрешила ему заехать с предложениями. Мы готовы?
- Да, - ответила Настя.
Малый Иван кивнул.
- Дай мне еще рюмку, - попросил Адмирал. - Я уже все равно за руль не сяду.
Настя налила Адмиралу коньяку.
- Бессонов доложил Шахову, что уволен, - предположил Заместитель, - и Шахов тут же выехал не рекогносцировку. И позвонил он, уже подъезжая.
И будто в подтверждение его слов все мы через открытое окно услышали, как хлопнула дверца машины. Настя подошла к окну.
- Уже идет, - сообщила она.
Шахов вошел, улыбнулся. И я ему улыбнулась. Сейчас он изложит свои предложения и попытается получить как можно больше информации о наших намерениях и действиях. Шахов сел в торец стола заседаний, как раз напротив меня. Он молчал, хорошо понимая роль паузы. В таких ситуациях кто первый начинает, тот и проигрывает первый пас, потому что начинающий сразу раскрывает свои намерения. Я опасалась, что первым не выдержит Адмирал, но первым начал Заместитель.
- Вам Бессонов уже позвонил?
- Конечно, - улыбнулся Шахов. - Тут же.
- Мы готовы выслушать ваши предложения, - сказала я. Мне надо было прервать намечающуюся потасовку.
- Если вы не возражаете, то лучше сузить круг лиц обсуждающих хотя бы до трех. Так быстрее мы придем к положительному или отрицательному результату, - предложил Шахов.
- Очень сожалею, - ответила я, - но обычно мы принимаем решение в этом составе.
- Я знаю. Это называется у вас малый совет.
Шахов еще раз продемонстрировал свою осведомленность. И снова повисла пауза.
- Учитывая, что я должен сообщить конфиденциальную информацию, - начал Шахов.
Настя молча встала и вышла, за нею вышел Малый Иван. Боже мой, подумала я тогда, как замечательно работать со все понимающими людьми. Они уже знали, что я не отступлю, а разговор с Шаховым нам был нужен больше, чем ему, Настя и Малый Иван мгновенно просчитали это и вышли.
- Пожалуйста, - сказала я, - вы убедились, что мы готовы пойти вам навстречу, если ваши предложения заинтересуют нашу компанию.
- Тогда приступим, - ответил Шахов. - Вы проиграли в тендере - это нормальное, а не экстраординарное событие. В рыночной экономике ежеминутно кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. Сегодня больше повезло мне. Я надеюсь, что вы проинформируете Ивана Кирилловича о сложившейся ситуации и передадите ему мои предложения.
- Непременно, - пообещала я.
- Я считаю, что нам следует объединить наши возможности. Двум не очень крупным конкурирующим компаниям выжить трудно, одна, но крупная компания может быть более конкурентоспособной на внутреннем и международном рынках.
- И кто же будет руководить компанией? - спросил Заместитель.
- Объединенное собрание акционеров выберет новый совет директоров. Я говорил с учредителями - акционерами вашей компании, они готовы мне продать свои акции.
Значит, старики заложили отца.
- Я думаю, что Ивану Кирилловичу тоже есть смысл уступить мне часть своих акций, потому что у меня все равно образуется контрольный пакет акций.
- Насколько я понял, ты становишься президентом новой компании? - спросил Адмирал.
- Так уж получается.
Мне показалось, что Шахов это произнес с явным сожалением.
- Но Иван Кириллович, конечно, будет в совете директоров. Александр Петрович, вам я предлагаю место первого заместителя, то есть - вице-президента, господин Адмирал, конечно же, войдет в состав совета директоров. Это поднимает авторитет компании. Американцы это давно поняли. У них почти в каждой компании генерал или адмирал в отставке.
- Я твой авторитет поднимать не буду, - прервал Шахова Адмирал. - Так что из своего списка ты меня вычеркни.
- Я надеюсь, что вы еще передумаете, во всяком случае мы вас будем упрашивать до конца.
- Чьего? - спросил Адмирал. - Твоего или моего?
- Не будем отвлекаться, - попросила я. - Адмирал и Александр Петрович получили предложения, а какое место вы предлагаете мне?
- Пока болен Иван Кириллович, вы, естественно, будете замещать его в совете директоров. Если вам не по душе заниматься судоходством и судостроением, то в вашем районе мы собираемся открыть лицей с углубленным изучением экономики и морского права. Это может быть частный лицей, а вы станете его директором.
- Чей частный? - спросила я.
- Ваш, - ответил Шахов.
Изложив свой замысел, он покупал уже в открытую.
- Не очень понятно, - сказал Заместитель. - Наша компания на грани банкротства. Зачем вам объединяться с банкротом? Все это вы можете получить и без объединения, если нам придется ликвидировать компанию.
- Я думаю, придется, - подтвердил Шахов. - Но я не хочу быть капиталистической акулой. У вас есть замечательный партнер в Англии - сэр Идкинд. У Ивана Кирилловича давние дружеские отношения с сэром Идкиндом. Я думаю, с ним надо сотрудничать и дальше. - И Шахов замолчал, вероятно поняв, что сказал больше, чем собирался сказать.
А я поняла, что у меня как раз есть звено той цепи, которой я могу опутать Шахова, если все получится по моему раскладу. Шахов выиграл тендер на условиях, что он получит государственные деньги только в том случае, если такую же сумму вложит зарубежный инвестор. Идкинд, наш давний партнер, узнав о неудаче, которая постигла нашу компанию, может не захотеть вложить деньги в компанию Шахова. Объединив две компании, Шахов с большей вероятностью может ожидать деньги от Идкинда. А потом он нас выбросит.
- А если мы не согласимся? - спросила я.
- Тогда война, борьба, называйте как хотите. Мне ничего не останется, как открыть стрельбу на поражение, как говорят военные.
- Пока у вас это не очень получалось, - сказала я.
- Просто не было поставлено такой цели, - улыбнулся Шахов.
Мне бы, конечно, ответить, что мы подумаем, взвесим все "за" и "против", и начать осуществлять свой план. В любой операции неожиданность - это как минимум треть успеха. Но бить не предупреждая - это значит уподобиться Шахову. И я не сдержалась и сказала:
- Считайте, что мы приняли вашу ноту об объявлении нам войны.
- И что же дальше? - спросил Шахов.
- Как говорят мои ученики в школе, на каждую вашу плюху мы ответим своей плюхой.
- Жаль. - Шахов встал. - Жаль, что вы не подумали о последствиях. Я вам намекал, предупреждал. Нельзя же быть такими непонятливыми!
- Зачем же так плохо думать о нас? И намеки ваши, и предупреждения мы поняли не сегодня. Но и наше терпение кончилось, так что с этой минуты мы находимся в состоянии войны.
Шахов пожал плечами и молча вышел.
- То, что вы его предупредили о начале войны, - перебор, - сказал Заместитель. - Это могли позволить себе только американцы в Персидском заливе.
- А какое нервное напряжение было у Ирака, - не согласилась я. - Ждать и не знать, когда и где будет нанесен первый удар.
- Нам нечем его наносить, - сказал Заместитель. - Лично мне нужно срочно проконсультироваться с Иваном Кирилловичем. Скажите Насте, чтобы она заказала билеты на Женеву.
- Билеты будут заказаны, - пообещала я, - но мне надо еще несколько дней.
- Вера, мы в одной упряжке. Давайте договоримся, что вы ничего не будете предпринимать, не проинформировав меня. Я не прошу согласовывать, но хотя бы информируйте! Сегодня каждый шаг может быть шагом к пропасти.
- Очень образно, - сказала я. - Буду информировать, советоваться, просить помощи. Все буду делать, чтобы не упасть в пропасть.
Телевизионная группа приехала на следующий день, вернее, вечер. Так договорилась Настя: чтобы об интервью знало как можно меньше людей. Интервью должно было пойти в эфир на следующий день.
То, что телеведущая так быстро согласилась взять интервью и поставить его в ближайшее время, подтверждало, что материал для нее интересный. Но пришлось заплатить дополнительно за срочность.
Теперь надо было ждать подвохов. Ведущая моложе меня лет на семь, значит, университет закончила три года назад. Я ее видела на экране телевизора уже два года, карьера стремительная или из телевизионной семьи: родители знали, в какую редакцию направить и в какой передаче пробоваться. Семья явно обеспеченная, судя по одежде, теперь я уже могла определить стоимость ее узких шелковых брюк, туфель, деловой сумки и блузки. Все модели хороших домов. Часы по цене не уступали моим "Картье". Может быть, правда, вышла замуж за богатого.
Она быстро протянула мне руку.
- Марина.
- Вера.
- Хотя вы хорошо заплатили за интервью, я работаю не только на вас, но и на свою телекомпанию, и на зрителей, которых мы обязаны информировать, - начала она. - Я буду задавать вопросы, вы - отвечать. Я могу сократить повторы и вырезать один кусок из ваших ответов. Только один. Я вам покажу запись сразу после интервью. Это уступка для тех, кто платит. Дублей не будет. Вы не можете мне сказать: остановитесь или давайте я это скажу по-другому. Условия принимаются?
- Принимаются, - сказала я. Ей вряд ли приходилось брать интервью у учительниц, реакция у большинства из нас мгновенная.
- Готовы? - спросила ведущая у оператора и осветителя.
- Готовы, - ответил оператор, полный, по-видимому очень сильный физически, если судить по покатым плечам и рукам молотобойца. Камеру оператор установил на штативе, но, наверное, если ее потаскать несколько часов, не надо никаких занятий на тренажерах.
- Начали, - сказала ведущая.
На камере зажглась красная лампочка, и она задала первый вопрос:
- Кому труднее заниматься бизнесом в России - мужчинам или женщинам?
- В России - мужчинам, - ответила я.
- Почему?
- Бизнес - это в первую очередь предвидение: чего можешь, чего не можешь, а если можешь, то когда и в каком месте? Советские мужчины не зарабатывали деньги, а получали получку и отдавали деньги женам. И моя бабушка распоряжалась деньгами, и моя мать, и я тоже. Только гений сегодня сможет прокормить семью на пятьсот тысяч. А наши женщины справляются, потому что умеют считать и комбинировать возможное с невозможным. Женщина всегда знает, сколько у нее макарон, гречки, подсолнечного масла. Она знает, где продукты дешевле, знает, где покупать продукты оптом, а где в розницу. Бизнес - это всегда здравый смысл и расчет. Казалось бы, президент судоходной компании и учительница математики в средней школе - что тут может быть общего? Все то же - здравый смысл и расчет. Я знаю, где наши суда в данный момент, куда идут, что везут, где и чем будут загружаться, когда у них ремонт, сколько денег на счете компании.
Я увидела, что оператор начал поворачивать ручку на объективе. Наезжает трансфокатором, догадалась я, переходит или на меня, или на нее. Я на всякий случай улыбнулась.
- Это замечательно, - сказала ведущая. - Замечательно, что вы так много помните и знаете. А знаете ли вы, сколько у вас денег в кошельке?
Первая подсечка, подумала я тогда, но ответила мгновенно:
- А вы?
- Обычно задаю вопросы я. - Ведущая мило улыбнулась. Я улыбнулась ей в ответ.
- В кино так отвечает следователь, который ведет допрос. - Я выиграла несколько секунд. - Но я не подозреваемая, а вы не следователь. Я предлагаю вам пари. Если я, назвав количество денег в своем кошельке, ошибусь на тысячу, все мои деньги - ваши. Я вам даю фору. Вы можете ошибиться на пять тысяч. Но если вы ошибетесь на большую сумму, все ваши деньги - мои.
По едва заметной усмешке оператора я поняла, что он не дружит с ведущей.
- Согласна, - сказала ведущая. Она задумалась ровно на столько, сколько телеоператору нужно было, чтобы дать ее крупный план. - Перед выходом из дому у меня было пятьсот двадцать пять тысяч. Я выпила кофе с бутербродом, купила пачку сигарет. Значит, у меня пятьсот пять - пятьсот семь тысяч? А у вас?
- У меня триста тысяч пятьдесят пять рублей.
- Деньги на стол, - сказала ведущая.
Она вытряхнула деньги из своего кошелька, я вынула из своего. Ведущая начала считать мои деньги, она считала так, чтобы их увидели будущие зрители.
- Поразительно! - восхитилась ведущая. - Ровно триста тысяч пятьдесят пять рублей.
Я пересчитала деньги ведущей и сообщила ей:
- У вас не хватает двухсот пяти тысяч.
- Вы ошиблись, - сказала ведущая очень уверенно.
- Считайте. - Я пододвинула ей денежные знаки. Ведущая пересчитала деньги и задумалась.
- Может быть, вы кому-то одалживали?
- Ну конечно!
- Одолжить двести тысяч и забыть про это? Я таких женщин не встречала.