- Мне нет до неё дела, Жерар, - Лука не мог заставить себя извиниться, даже зная, что он виноват, поэтому он постарался говорить с Лекоем как можно более дружелюбно, показывая своё расположение. - Меня больше интересует ритуал поиска. Где мы будем его проводить?
- Я договорился со сторожем, и он случайно обронил рядом со мной ключ от подвала, - подмигнул ему Жерар, позвенев ключами в кармане. - Ты смог достать женьшеневый корень и вытяжку из тамирского лотоса?
- Принёс, - похлопал по сумке Лука.
В огромном количестве родственников был свой плюс. Томас, самый старший из братьев Горгенштейн, пошёл по пути своего отца и стал торговцем. Будучи представителем своего отца, он объездил многие земли, и нередко, помимо тканей привозил из далёких стран и другие редкие товары: специи, украшения, а в последнее время также травы и лекарства. Томас выяснил, что в столице Гортензы эта ниша почти не была занята, а спрос был очень неплох. И теперь он весьма активно наваривался, кажется, собираясь стать в разы успешнее своего отца. Уж что-то, а деловое чутьё у него было.
Луку не слишком интересовали дела Томаса, но сейчас оценил возможность иметь доступ к его ресурсам, так как в городе необходимые ингредиенты пришлось бы покупать за серебро, а тут он обошёлся лишь несколькими часами нытья под ухом занятого братца. И всё, заветные травы он получил совершенно бесплатно, лишь за обещание оставить Томаса в покое.
- Отлично, а свечи из воска горных пчёл?
Лука поскучнел. Свечами Томас не торговал.
- Есть церковные. Освящённые.
- Для магического ритуала? - недовольно скривил лицо Жерар. - Если на меня падёт гнев Иеронима, то учти, я утащу тебя за собой в ад.
- Считай, что мы занимаемся богоугодным делом, - не повёл бровью Горгенштейн.
Зайдя с запасного входа этого же учебного здания, они спускались по покатым каменным ступеням, ведущим в подвал. На ладони Луки горел магический огонёк, освещая путь, и лицо его, подсвеченное голубоватым светом, казалось каким-то мрачным и зловещим. Жерару на мгновение стало не по себе, хотя он понимал, что этот тихий мальчишка пока ему не соперник по силе и умению, как он бы талантлив он не был. Но было в нём что-то… заставляющее держаться настороже обычно легкомысленного Лекоя.
- Ты хоть примерно представляешь, где может быть эта кость? - запоздало спросил он Луку.
- В самых плохих вариантах на речном дне или на дне выгребной ямы. У матушки вполне хватило бы ума избавиться от моей собственности таким образом.
- Так что заставляет тебя думать, что может быть как-то иначе? - нахмурил Жерар светлые брови.
- Лишь глупая надежда и безысходность, - криво улыбнулся Лука.
- О, отличные основания на успех, - насмешливо протянул Жерар. - Но мне, впрочем, всё равно. Уж свои десять золотых я с тебя стрясу.
Лука занялся приготовлениями, а Жерар, удобно усевшись на мешок со старым тряпьём, давал ему рекомендации.
- Линию на десять градусов левее черти… и чётче, чётче, что ты как барышня акварельки малюешь! Ага, а этот знак вообще не так пишется. Нет, не руна урза, а руна орза. Не видишь разницы? Двоечник же, а говорил, разбираешься в Вальдо… Так, ладно, сойдёт. Теперь установи курильницу… ну куда ты шалфей кладёшь! Сначала вытяжка лотоса, а затем только порошок шалфея. Хмурик, а действительно в своём классе самый умный? Хотел бы я взглянуть на остальных идиотиков.
Лука мрачно пыхтел, но послушно следовал указаниям. Наконец, Жерар довольно кивнул, и отстранив Горгенштейна, осмотрел место для ритуала поиска.
- Ну сойдёт. Зажигай свечи, и начали. Слова-то выучил?
Лука сосредоточенно кивнул, настраиваясь на процесс. Внезапно Жерар хлопнул себя по лбу.
- А про объект для сличения мы забыли. Где твоя костяшка?
- Все мои кости во мне. А нужная - вот она.
Лука аккуратно положил белую косточку в самую середину пентаграммы. Пришлось сходить на кладбище посредине ночи и ещё раз потревожить останки магистра Гохра, взяв на это раз часть его правого мизинца. Но Тобиас Гохр, кажется, не был так уж против расстаться с ещё одной частью тела.
У Жерара и Лукреция, как ни странно, всё получилось. Они ни разу не запнулись и не перепутали слова. Чуть хрипловатый, ломающийся голос Луки и низкий уверенный голос Жерара отлично дополняли друг друга, отражаясь от сырых стен и мрачным эхом возвращаясь обратно.
Наконец последнее предложение было законченно, и линии пентаграммы засветились, напитавшись магической силой Лекоя и Горгенштейна. Косточка Гохра чуть сдвинулась, а затем несколько раз подпрыгнула вверх. Жерар поймал её в воздухе, успех опередить дёрнувшегося Луку.
- Эй, мы же договаривались, что вести буду я! - возмутился Лука, который был не очень доволен, что к останкам уважаемого им тёмного магистра прикасается кто-то ещё.
- Уж извини, Лукреций, но что-то я тебе не слишком доверяю. - Жерар сжал в ладони кость, и покрутился вокруг своей оси, прислушиваясь к своим ощущениям, которые должны были подсказать, в какую сторону идти. - Ого! Судя по тому, что меня тянет к городу, то можно надеяться, что мы найдём всё-таки искомый предмет не на речном дне.
- Почему? Река протекает и через город.
- Потому что водные потоки ослабили бы, или вовсе уничтожили симпатическую связь между искомыми предметами.
Тщательно убрав за собой следы колдовства, ученики покинули школу и направились по магическим следам. Школа находилась в часе ходьбы от столицы, но так как Жерар практически не шёл, а бежал, влекомый невидимой связью, то они достигли города гораздо раньше. Блуждали по улицам они совсем недолго. Остановившись рядом с районом, где жила семья Лукреция, Жерар остановился, нетерпеливо переминаясь на одном месте.
- Что не так? - чуть запыхавшись, спросил Лука старшекурсника.
- Тут след расходится. Один, более сильный уходит туда, - Лекой махнул рукой в сторону старого кладбища, - а другой, слабее, ведёт совсем в другую сторону. В центр города, если я не ошибаюсь. Куда пойдём?
- По второму.
- А первый след куда ведёт?
- К другим останкам. Нам они не нужны. Нужна именно утерянная кость.
У Луки не было намерения открывать тайну магистра Гохра. Кладбище было последним местом, куда он повёл бы Жерара. Даже то, что он уже признался Лекою в том, что именно они ищут, был большой риск.
- Это хорошо, что ты меня ведёшь не к скелету. А я-то уж подумал, что ты собираешься заняться тёмными искусствами, - искоса взглянул Жерар на Луку.
Лукреций несколько искусственно улыбнулся.
- Нет, никаких мертвецов мы поднимать не будем.
"По крайней мере, не сейчас, и не с тобой".
- Тогда зачем кость?
- Тот маг, чью сокровищницу мы ищем, зачаровал вход в неё на самого себя. Точнее, на конкретную часть своего тела.
- Хорошо хоть, он зачаровал палец, а не на более неприличную часть тела, - рассмеялся Жерар над своей же пошлой шуткой, но Лука не поддержал шутку.
Сейчас он думал о том, что же делать, когда они наконец найдут то, что нужно. Жерара ни в коем случае нельзя подпускать к дальнейшим манипуляциям с находкой. Потому что едва ли даже ради сокровищ Лекой согласиться пробудить сознание мёртвого чернокнижника, а значит, эта часть поисков Луки должна остаться для Жерара тайной. Но обмануть ушлого старшекурсника будет явно не так уж просто.
- Кажется, пришли, - наконец то сказал Жерар после часа рыскания по городским улицам. Уже стемнело, и двое подростков, без цели бродившие по городу, привлекали внимание. Тем более что они оказались в старом, богатом районе города, где жила знать, а значит, вполне могли привлечь внимание патруля, обходившего район с регулярной частотой. - Похоже, мы шли по ложному следу. Говорил же, что не стоит использовать церковные свечи. Вот и оказались под воротами храма. Эй, хмурик, ты чего молчишь?
Лука закусив губу, мрачно рассматривал храм, видневшийся за оградой.
- Да нет, дело не в свечах.
- А в чём же тогда?
- Это храм, в котором служит мой брат Лавель. И живёт он при нём. Значит, ещё тогда он забрал ту кость у матушки, не сказав мне.
- Так это же хорошо. Не выкинул, сохранил, - прагматично пожал плечами Жерар. - Правда, я не подписывался обворовывать храм.
- Не трогал бы кость, не пришлось бы идти, - огрызнулся Лука. - Я бы сам спокойно зашёл и забрал.
- Ну, теперь уже поздно. Будем надеяться, что если нас поймают, твой братец сможет нас отмазать. В крайнем случае, скажем, что нас припёрло помолиться.
Засунув кость за щеку (отчего Луку сильно перекосило, не от брезгливости, а от беспокойства за драгоценную часть скелета магистра), и закатав рукава рубашки, Жерар ловко, как будто всю жизнь этим занимался, полез вверх по изгороди. И Лука, чуть помедлив, полез за ним, гораздо более неуклюже.
Перебежками они пересекли прихрамовый садик и оказались около одноэтажного домика за храмом, где жил священнослужитель. Свет в окнах не горел, а это значит, что Лавель, по натуре жаворонок, ложившийся очень рано, уже спал.
- Внутри, - выплюнув кость обратно в ладонь, прошептал Жерар. - Будешь стучаться?
- Лучше чтобы Лавель ничего знал, - покачал головой Лука.
- Если мы начнём ломать дверь, он нас явно услышит, - хмыкнул Жерар.
- Я тоже кое-что умею, - высокомерно произнёс Горгенштейн, и присев на уровне замка, зашептал заклинание. Затем легонько дунул, и Жерар услышал, как щёлкнул замок, неохотно открываясь. Но…
- Что, третьекурсников этому сейчас учат? - даже в темноте Лука слышал, что удивление в голосе Жерара мешается с завистью. Тот такое заклинание не знал.
- Я много читаю.
- Я тоже.
- И знаю, в каких книгах искать.
Жерар недоверчиво засопел, но ничего не сказал.
- Я покажу тебе, где лежит книга с этим заклинанием, - пообещал Лукреций, и сопении стало чуть боле доброжелательным.
Стараясь не скрипеть ненадёжными половицами, они зашли внутрь, и застыли посреди небольшой гостиной. Жестом Жерар указал, что нужно идти в сторону спальни, но когда Лука уже коснулся дверной ручки, Жерар вцепился ему в плечо, останавливая.
- Что будем делать, если он проснётся? - зашептал юноша.
- Усыпим, - пожал плечами Лука. - Я взял с собой сонный порошок. Мы его делали на уроке алхимии на той неделе, и я позаимствовал часть.
- А он точно сработает?
- Мне поставили за него высшую оценку.
- Не сильно успокаивает, - пробормотал Жерар.
Происходящее сильно не нравилось. Одно дело использовать старый ритуал, а другое дело - врываться в дом священника и усыплять его, чтобы забрать кость давно умершего мага. Лекой был не слишком законопослушен и религиозен, но он не привык совершать столько грехов одновременно.
Лавель спал, трогательно свернувшись клубочком. Когда две тени скользнули в его комнату, и склонились над ним, он тревожно заворочался во сне. Лука быстро откупорил склянку с сонным порошком, и не отмеряя, сыпанул сверху, стараясь попасть на лицо брата. Тот вздохнул, перевернулся и сладко засопел.
- Что ты сделал! - почти взвыл Жерар, отшатываясь и зажимая нос пальцами. - Ты что, не узнал, как им пользоваться и в какой пропорции?
- Можно добавить порошок в еду или напиток, или же дать пациенту его вздохнуть, - процитировал учителя Лука, и… сладко зевнул, потирая глаза.
- Ну вот, надышался, - обречённо сказал Жерар, глядя, как Лука борется со сном. - Противоядие ты взял?
- А что, есть противоядие? Я и не зна-а-а…
Голова его упал на грудь, и он, как и был, стоя, заснул. Жерар аккуратно вытащил всё ещё открытую скляночку с порошком из руки Луки и стараясь не дышать, аккуратно закупорил её. Затем пару раз ударил по щекам самонадеянного мальчишку, впрочем, ни на что особо не надеясь, а затем, выругавшись, усадил его на стул. Оглянувшись, он уверенно подошёл к скромному комоду, притулившемуся у зарешеченного окошка. На одной из нижних полок, среди носков и нижнего белья, он нашёл завёрнутый платок, и развернув его, убедился, что в нём то, что он искал. Заклинание завибрировало и умолкло, отпустив наконец Жерара, уже уставшего от внутреннего зуда, не оставляющего его в течение всех поисков.
Хмуро взглянув на спящего Луку, Жерар ещё раз выругался, размышляя, не стоит ли оставить глупого школяра объясняться с братом. А затем тяжело вздохнул, и закинул мальчишку, к счастью, достаточно тощего и лёгкого, на плечи, и понёс его к выходу. Стоило ещё понять, как преодолеть изгородь с лишним грузом на плечах.
Проснулся Лука от достаточно лёгкого, но всё же не слишком ласкового пинка в бок.
- Вставай, вставай. Уже час дня, а ты всё ещё в кроватке!
Никогда ещё чей-то голос не казался Горгенштейну настолько отвратительным. Если бы он мог сделать это безнаказанно, он бы убил Жерара не задумываясь. А так только пришлось открыть глаза, а затем и сесть. Что ж, стало понятно, почему ему всю ночь снилось, как он проводит время в деревне - он спал на тонком соломенном матрасе, с вплетёнными туда сухими травами.
- Где это мы?
- В гостях у моей тётки. Она сейчас на работе.
Лука брезгливо огляделся. Небольшая каморка, стол у окна, здесь же и очаг, на котором, видимо, готовится пища. Вместо кроватей - лавки у стен, а его и вовсе положили на полу. Хорошо хоть, относительно чисто, и пахнет приятно - свежеструганным деревом, сухими цветами и едой.
- Ты здесь живёшь?
- Иногда выбираюсь сюда в выходные, когда в Орхане совсем невмоготу оставаться, но тут не слишком просторно, и не хочу теснить тётку. Слушай, а твои родители не будут волноваться, что ты не пришёл к ним ночевать?
- Я сказал им, что переночую в школе из-за сложного проекта.
Отец, услышав, что в эти выходные Лука не вернётся домой, лишь кивнул, не слишком желая разбираться в проблемах одного из сыновей (благо что понимал, что всё равно ничего не поймёт в делах младшего отпрыска). А вот матушка долго не могла успокоиться, то грозясь пойти разбираться с директором Орхана за то, что её кровиночку совсем замучили, то порываясь принести ему в школу снеди, так как "что-то ты совсем худенький и бледный". Госпожу Горгенштейн смог уговорить только Лавель, присутствующий при беседе.
- Его же засмеют, матушка, - укоризненно сказал он, - если вы будете его опекать даже в школе. Лукреций вполне себе самостоятельный и ответственный юноша, он вполне может о себе позаботиться и не наделать глупостей.
Насчёт последнего он, впрочем, немного ошибался.
Лука встал, потянулся и тут же охнул. Приподняв рубаху, он мрачно оглядел многочисленные синяки.
- Это что? - спросил он Жерара.
- Это я несколько раз тебя уронил. Вот это, - он указал на ссадину на предплечье, - когда я перетаскивал тебя через изгородь. А вот эти, на рёбрах, когда мимо нас проходил патруль, и мне пришлось скинуть тебя в… ну тебе лучше не знать.
Лука понюхал рубашку и сморщился.
- Я, кажется, догадываюсь. Где кость?
Жерар похлопал по мешочку, висевшему у него на шее.
- У меня. Но я отдам его лишь взамен на деньги, или на обещание, что я буду участвовать в поисках сокровищницы наравне с тобой.
Лука скривился. Смышлёный маг достаточно быстро поймёт, что ритуал, который собирался провести Лука, тёмномагический. И было бы глупо ожидать, что он скроет это от Коллегии. Но выбора особо не было. Ситуацию, очевидно, придётся решать на месте.
- Хорошо, но в этот раз я буду делать всё сам. Ты должен только наблюдать.
- Ты будешь использовать то же поисковое, или всё-таки заклятие Истара?
- Ни то и не другое. Проблема не в том, как найти тайник, а в том, как его вскрыть. Для этого то нам и нужна частичка хозяина сокровищницы.
- Когда пойдём? - деловито поинтересовался Жерар.
- Как стемнеет.
Потому что ритуалы, связанные с призывом душ умерших, работают лучше всего ночью. Видимо, Жерар это тоже знал, потому что взглянул на Луку с нескрываемым подозрением.
- Это ведь не тот вид колдовства, за который церковники поджаривают пятки?
- Нет нет, - уверил Лекоя будущий некромант. - Я не связываюсь с подобной магией, у меня же брат священник.
- Ага, которого мы ночью ограбили. Это, конечно, характеризует тебя с самой лучшей стороны. У тебя случайно среди братьев воров нет?
- Пока никого страшнее такого колдуна, как я, в роду Горгенштейнов не было, - насмешливо сверкнул глазами Лука, и Жерар расхохотался, хлопнув его по плечу.
- В том, чтобы быть белой вороной, есть свои преимущества. Вот взять хотя бы мою тётку. Если бы не её способности, быть бы ей сейчас крестьянской женой с оравой детишек, а не самостоятельной горожанкой с вполне себе респектабельной профессией.
На взгляд Луки, респектабельность мало соответствовало той нищете, что он видел, но он решил проявить вежливость, и нейтрально спросил:
- А кто она у тебя?
В двери как раз заскрежетал ключ.
- А вот сам у неё и спросишь. Дели, что-то ты сегодня рано?
Вошедшая в дом женщина привлекала внимание. Она была достаточно молода, не старше двадцати пяти и обладала резкой, даже грубоватой внешностью. Но было что-то чертовски привлекательное в Дели. У женщины были такие же, как у племянника, зелёные и широко поставленные глаза и светлая кожа, но брови, ресницы и волосы были темнее ночи, что рождало поразительный контраст. Она была высокой, на голову выше Жерара, и судя по всему, стройной, хотя широкая юбка и незаправленная рубаха хорошо скрывала фигуру. Но запястья, выглядывающие из широких рукавов, были изящны, а шея тонка.
- Решила уйти пораньше, в лавке всё равно пока Нира сидит, - голос её был также хорош, как и она сама - глубокий и волнующий. - А, твой приятель, наконец, проснулся! Ну и крепко же вы напились прошлой ночью. Но ладно ты. Жерар! Но зачем было спаивать такого приличного мальчика? Хотя…
Она подошла совсем близко к Луке, заставив его покраснеть, и принюхалась:
- Пивом совсем не пахнешь, хотя бы не помешало помыться. Скорее, что-то… сонный порошок?
- Да, - удивлённо сказал Лука. - А откуда вы знаете?
Жерар раздосадовано почесал голову. Надо было догадаться обрызгать мальчишку чем-нибудь покрепче. Плохой из него конспиратор.
- Я тебе как раз хотел сказать. Делия - травница. Делия - это Лукреций Горгуп… Горген… ну как-то там, он учится в той же школе, что и я.
- Горгенштейн? - заинтересованно приподняла бровь Делия.
- Вы всех в городе знаете? - поинтересовался немного недовольно Лука.
- Нет, - рассмеялась женщина, тряхнув копной тяжёлых волос, небрежно перехваченных зелёной лентой. - Просто сталкивалась по делам с Томасом Горгенштейном. Очевидно, он твой брат? Вы немного похожи.
Если Делия работала в одной из целительских лавок, то она вполне могла сталкиваться со старшим из братьев Горгенштейн. Он часто заходил в подобные места в поисках редких трав и сборов.
- Да, Томас мой брат.
Делия тут же потеряла интерес родственным связям мальчишки.
- Есть хотите, ребята?
- Я бы не отказался, родная, - тут же расплылся в заискивающей улыбке Жерар.
А Лука несколько замялся. Не лучше ли ему будет пойти домой? Конечно, будет много вопросов от матери, почему он в таком виде, и ещё больше, когда он снова уйдёт вечером. Но и находиться здесь ему было неудобно. В основном из-за тётки Лекоя. Слишком уж она его тревожила, хотя он не совсем понимал, чем именно.