В огоньке начинает, что-то пульсировать и биться будто живое. Захотелось пригладить растрепавшуюся челку паренька.
Вот пробегает полоса и перед взором образы, что снятся девчонке в кошмарах:
– Господин Райв, зачем же вы так категоричны? Девочка с номером 213 только недавно из прокатера. Ее недавно подавляли… – женщина с рыжими волосами пытается понять причину ненависти этого генного к ее подопечной.
– Недавно, но воля к жизни не ослабла, смотрите, Элла, – огромная рука подводит психолога к застекленной ширме, а там…
Тощее тело изворачивается, вырывается и царапает руки двум взрослым генно-измененным. Мужчины пытаются запихнуть сопротивляющуюся в белую коробку, но девочка плачет, уговаривает, умоляет, и постоянно пытается пустить себе кровь. Знает кроха, что генные боятся пустить красную жидкость. Ее ногти отрезаны под корень, а между зубов зажимы, но глухой крик прекрасно слышен.
Женщина не сдерживается и прижимает ладошку ко рту. В ее холодности проявляется трещина и вот чувство жалости просыпается. Элла сама хочет упасть в ноги модификату и умолять отпустить девятилетнюю девочку.
– Зачем так? – Стонет она сквозь зубы.
А глава семейства Райв улыбается и предлагает снять женщине заколку, и сам он тоже снимает обруч с головы. И вот, удалив эти обязательные атрибуты, генно-измененные ощутили жуткую головную боль. Женщина упала на колени, держась за голову. Мужчина же вытирал платочком кровь, что полилась из носа.
– Элла, это всего лишь ненависть этой малышки. – Мужчина улыбался жуткой улыбкой и с кровью в глазах смотрел на девочку. – Сколько не стараемся, а перестать подчиняться человеку не научились. – Эти слова вырываются сами из уст главы. И только сейчас он понял, что сболтнул лишнего.
Он больше никому не скажет, что издревле их созданная раса даже пикнуть не смела без человека. Люди создали генно-измененных для защиты и вложили все свои знания в свое творение, и дали этим существам волю. Если бы не умные генетики людей, то созданная раса просто захватила бы мир и подчинила себе людей, но… Люди что-то сделали с телами генных и те не смели пойти против человека и чувствовали злобу создателей на расстояние. Что-то внутри тел модифицированных тянется к человеку и хочет показать спину. И сколько бы нынешние генетики не бились над уничтожением этого чувства, но найти причины не могут. Додумались лишь до платины, которую добавляют в любое металлическое изделие. И никто из модифицированных не знает об этом кроме главы семьи Райв. Нужно скрывать всю правду. Поэтому человек до сих пор "управляет" генными и сидит в "клетке" за свои способности. Хоть и пытаются уничтожить человека сделав планету обитаемой лишь для генных, но Материал же нужен. Не важно, что эти человеческие существа бесполезны, и никогда не узнают правды!
Картинки мерцают и вот девочка, совсем ребенок, наблюдает за новеньким мальчиком, что привели взрослые. Паренек рассказывает про семью и подарки, про маму и папу, про улыбки и любовь. А девочка с номером двести тринадцать не верит. Ведь такого рая нет в мире белых стен и огромных врачей. Она сидит под кроватью и тайком подслушивает сказки мальчика, но однажды:
– Не бывает! – Выкрикнула девочка плача, когда мальчик сказал, что мамы очень любят детей.
– Правда, когда я женюсь на тебе, то ты тоже будешь любить наших детей. – Семилетний паренек улыбнулся, а девочка не веря, плакала.
Этот домашний ребенок начал учить детей разговаривать и даже читать, рисуя буквы на полу. Для всех в интернате он стал вожаком, но эта русая девчонка с бледными глазенками не доверяла ему.
Однажды этот паренек встал на защиту кого-то из детей, а рядом трясясь и дрожа, стояла малышка, у которой в глазах был дикий зверь. Теперь для ребят из интерната эта пара стала щитом от взрослых в белых халатах.
Прошлое мелькало перед ярким огоньком, как в калейдоскопе. Огонь то горел, то почти исчезал. Маленькая девочка выросла, но страх остался. Она дрожала и плакала, теперь девушка дрожит, но все крепче сжимает кулаки и закусывает губы. Ее глаза устремлены вверх, и для людей она маленький огонек, что боясь и ненавидя, переступает трусость и с блеском в глазах идет вперед.
Люди в спец-городке хорошо знают Кристину, ведь только ей удалось сбежать. Может, они слишком многое видят в ней? Она всего лишь человек и даже не гений… Огонек хочет исчезнуть из воспоминаний и стремится вырваться наружу.
Жар. Вокруг все полыхает и взрывается. Тело девушки защищает толстое стекло анализатора. Она уже даже не дышит, а огонек, мерцая, летит дальше. Шум за белыми стенами останавливает любопытную душу. Дверь мед блока разрывает нечто ужасающее. Огромные когти двух полу-зверей заляпанных кровью. Несмотря на пожар, полыхающий в комнате они несутся к телу, но на их пути толстое стекло… что разлетается от одновременных ударов сразу двоих чудищ. Тело девушки делает судорожный вдох и душа возвращается, чтобы вновь Жить!
21
Они неслись в сторону спасательной шлюпки. Шон недоверчиво поглядывал в сторону бессознательной Кристины и все пытался заглянуть в глаза Кела, но видел лишь челку светлых волос. Если его спросить, зачем им это человеческое существо, то пилот не сможет ответить. Он помнит лишь жажду крови, когда айран "поймал" Кристину, а еще жуткую злобу от осознания что ничем не сможет помочь. Затем были эйры и тонкий силуэт девчонки, который падал на пол после звука выстрела. Именно тогда в его груди что-то забилось, задрожало и вырвалось. Позже он очнулся от грозного голоса командира. Его тело было похоже на склад лезвий и шерсти. Не понятно было, откуда в его организме столько железа, только рядом стоял почти такой же арсенал боевого оружия, а сильный аромат сладкой крови вел куда-то в полыхающее пламя.
С пола вставали Сафар и Зарон. Они были ранены больше всех, а Сафар так вообще стоял из-за поддержки техника.
– К шлюпке и ждать! – Рычит искаженный голос капитана, а тело уже срывается в адское пекло.
"Один не справится" – подумал Шон и рванул за Келом.
Мало ли что говорят про этого чудака, но сейчас цель у них одна. Где-то там сидит девочка, что боясь, улыбается. Она хочет жить, но готова умереть, чтобы исправить ошибки. Почему отношение пилота изменилось? Раньше ведь держал ее за игрушку, а сейчас готов сгореть в пламени, чтобы спасти эту дуру. Наверное, потому что она вызывает нечто новое где-то глубоко. Шон еще не разобрался, страсть это или просто желание обладать, но кажется это нечто новое, более нежное и жаждущее ее улыбок.
Наверное, и Келлер Брон ощущает именно это, поэтому его когти разрезают сталь двери, выпуская яркое пламя, что выжигает последний кислород. Сердце на секунду замирает, когда сквозь дым виднеется тело в жутком костюме.
Стекло разлетается в разные стороны и Шон не успевает первым взять девушку. Ее уже держит капитан и, прикрывая своим телом, скрывает ее бледную кожу от пламени. Теперь к шлюпке…
– Такое ощущение, что мы помешаны, – говорит Шон, наблюдая за окружающим "пейзажем". Ему не интересно, как все взрывается, ему главное, чтобы искры не попали на русые волосы. – Ты ее так сильно прижимаешь, что, кажется, она растворится в тебе.
– А сам-то? Впервые в жизни, наверное, дошел до звериной стадии, только услышав ее вскрик. – Скрипучий, страшный голос, и вот они добираются до шлюпки.
Да, этот генный прав. Шон конечно испугался того, что увидел, но раньше слышал про звериную стадию. Для этого лишь нужно дойти до человеческого края и возжелать жить настолько, что гены вырываются из тела.
– Значит ты у нас опытный. Знаешь, какого ощущать себя складом из железа?! Наверное, именно так ты расправился со своей первой командой. – Хотел сделать больно, обидеть, но ничего в ответ не получил, а лишь увидел, как Кристину прижали сильные руки вполне нормального мужчины. Лишь кровь на его коже говорила о недавних шипах. – Она хоть и пытается понять тебя, но боится. Особенно, если узнает твоего отца…
– Узнала…
…
Я возвращалась рывками и под импульсами боли. Казалось, что легкие исчезли и внутри пустота. Жутко не хотелось выползать из забвенного мрака. Иногда я слышала шорохи или перешептывания, но чаще это была тишина и теплый кокон рук. Только в этой тишине еле слышался шепот:
– Вернись… – Становилось смешно в этот момент.
Я помнила, что моя душа почти исчезла. Ей не хотелось доживать жизнь в том мире, где я обитаю. Ей не хотелось сталкиваться с генными и ненавистью заполнять сердце, но едва слышное "вернись" через тьму держит сознание в теле. Порой у меня вырывались слезы, ведь я заново возвращалась в интернат и жила там под номером двести тринадцать. Сознание путалось, и детские мечты представлялись реальностью. Рядом принц и верная стража, а я возвращаюсь к любящим родителям. Только почему все тело болит?
Окончательно очнулась, лишь, когда ощутила острую боль и сильный удар, так что сознание решило посмотреть, что случилось. Через стекло просачивался вечерний свет. Я в колледже? С Олегом?
Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в спасательной шлюпке. Ребята лежали без сознания на полу. Шлюпка покачнулась и стала потихоньку куда-то проваливаться. Или у меня глюки? Двигаться было больно, легкие горели огнем, а воздух застревал где-то в горле. Но по сравнению с изрезанными ребятами я самая живая. Шлюпка опять покачнулась.
Еле держась на ногах, я подползла к кнопке открытия наружных дверей. На тело накинулись жара и туман, а вокруг были какие-то серые джунгли. Дышать тяжело, да и влажный воздух вызвал испарину на теле. Увидев огромную траншею, что оставила приземляющаяся шлюпка, ужаснулась. Нас должно быть очень сильно трясло, а я ничего не чувствовала.
Корабль тонул… это я поняла, взглянув в грязную жижу, что уже пробралась на борт. Болото! Но как же ребята? Резко поворачиваюсь и хочу крикнуть. Из горла доносится лишь грубый хрип задыхающегося животного. Это что за новшества в моем теле? Плюнув на голос, начала тормошить ребят, но результата не было. Наоборот, из-за моей беготни жижа теперь поглощала шлюпку. Но как же генные? Если я сейчас спасусь, то ребята умрут!
Правильно, так и надо! Я ненавижу их холодные морды. А капитана вообще презираю за родство с семьей Райв. Пусть подохнет сынок, как те дети, что когда-то окружали девочку из интерната. Я должна быть бездушной сволочью, ведь меня хотят обозначить!
Но ведь Сафар вполне веселый парень, хоть и резкий временами. Вот и тащу его тушу по болоту в сторону какой-то кочки. Боже, какой тяжелый, особенно когда его ноги засасывает грязюка. В голове мелькает беззубая девочка, что ударилась об перекладину железной кровати, пустив себе кровь. И зачем она это сделала? Просто в тот день должен был прийти самый страшный дяденька и забрать кого-то из ребят. Видение растаяло, а по моим щекам лились слезы. Нужно вытащить Сафара из этого ада, ведь он мне ничего не сделал, только я уже сама по пояс в болоте и лишь толстая палка помогает идти вперед. Я столько отчаянья видела, столько крови себе пустила, что какое-то там болото всего лишь лужа для меня! Я оставила Сафара на корнях каких-то бледно-синих растений и начала обрывать бедный кустарник. Мне нужна веревка! Я сейчас сделаю переправу, и всех остальных будет легче спасти!
На прутьях были маленькие колючки, и они больно впивались в ладони, но я кусала губы и смотрела на скрывающуюся шлюпку вместе с ребятами. Связав небольшой канат и зафиксировав его все в тех же корнях, я отправилась за остальными.
На неизвестной планете уже давно светит красная точка, напоминающая земную луну. Я уже выдохлась и все чаще падаю, а не ползу. На корабле остался Кел и я тупо смотрю на парня, которого поглощает болото. Половина корабля уже скрылась в грязи, нужно бы спасаться или спасать, но… Я нахожу в складках капитанской одежды нож и, взяв его в руки, направляю точно в сердце генного. Глупый капитан раз позволил себе отключиться, оставив врага за своей спиной.
Как же сильно я мечтала убить того, кто забрал мое детство и превратил в донора. С самой первой встречи я хотела увидеть перед собой страшные мучения главы семьи Райв. Хочу отомстить за крики, что окружали меня. С детства желать убить – ведь это вполне нормально? Нам хоть и не пускали кровь, но ведь избить можно, особенно если не травмировать кожу. Синяк? Это ничего, главное, что крови не видно. Схватить за волосы и потаскать по всему интернату? И это можно! Поставить на колени и заставить ползать за собой привязав ошейник?
Ненавижу! Мое терпение лопнуло, когда я узнала, что меня желают обозначить, а сынок ведет себя хорошо, чтобы я сама возжелала эту тату. Вот, острие в миллиметре от грудной клетки, нужно надавить и все. Руки начали подрагивать, а по щекам катятся градины слез. Да, что это такое?! Почему я не могу сделать такое простое движение? Ведь он меня чуть не застрелил!
Я четко помню смотрящее на меня оружие. Ясно слышу звук выстрела, и до сих пор ощущаю жар возле плеча. Он целился в меня, но почему-то промахнулся!? Он хотел убить помеху и избавить себя от угрозы! Если бы тело не испугалось смерти и не упало до того, как сгусток плазмы достиг меня… мне бы не пришлось сейчас делать такой сложный выбор. А он все дышит, вон грудь вздымается, и тело жить хочет. Мои руки, что сжимали нож, свело судорогой.
Глупая! Слабая! Ничтожная! Поэтому и тащу тело Кела из корабля, что уже практически скрылся в болоте. Злобно пыхтя и матерясь на слабость и боль в теле, я, наконец, скидываю Кела на корни. По грязным щекам текут слезы, а я смотрю в абсолютно темное небо с красной точкой. Надо жить заново! Уж если после такого приключения все еще дышу, то нужно что-то полезное сделать. Нож капитана я забрала с усмешкой. Мне, как человеку, оружие не выдавали, да и учить, им пользоваться не собирались. Можно лишь приемы самообороны и те выборочно.
С меня сползает клочками грязь, а ноги взрываются болью. Душно и пить охота, а вот ненавистное лицо видеть не хочется. Поэтому встав, я стараюсь уйти подальше. Легче подумать, чем сделать! Ноги еле двигаются, да и дышать трудно. Когда я услышала шум падающей жидкости, то подумала про глюки, но когда через неизвестные заросли показались блики воды, то заплакала от радости. Что-то уж слишком много слез в моем обезвоженном теле!
Невероятно, но я нашла небольшой водопад, но вода… она светилась изнутри мягким голубым светом. Может в ней фосфора больше нормы? Может ее пить нельзя? Но я уже набрала в ладошки прохладную жидкость и пила. Пусть случится что угодно! Я теперь ненавижу себя за слабость, ведь не смогла причинить боль тому, кого яростно ненавижу! Только в груди бьется благодарный ключ слез. Моя душа рада и тоскует. Почему же я успела привязаться к этому генному? Почему именно Кел, а не Шон? Пилот тоже неразговорчивый, прямолинейный, и смотрит с искрами в глазах. Просто капитан специально приручает меня, создавая для своего семейства сильного донора…
Живот взорвался болью. Значит, воду нельзя было пить? Все – таки я безнадежна! Закричав от нового приступа боли, я добавила в крик ненависть и схватилась за голову. Можно мне просто умереть? Без избиений, без лужи крови и под темным небом с ярко алой звездой?
22
Четыре грязные мужские фигуры вышли к берегу реки и увидели девушку, что поласкала одежду в воде. Она была мокрой и с ссадинами, но все же живая. В нижнем белье и с отросшими волосенками, что топорщились в стороны, она походила на бледную звезду, упавшую с неба. В ряде парней послышались расслабленные вдохи. Разложив свои вещи, девушка решила завалиться на розовый песочек. Природа тут хоть и необычная, но приемлема для жизни.
Девушка заметила фигуры, что выползали из джунглей и нахмурилась. Скрывая краску стыда, Кристина уже хотела схватить одежду и сбежать.
Помереть не получилось, а теперь еще и эти гады на глаза показались.
Перед моим носом плюхнулась грязные комбинезоны членов команды. Не успела я поднять глаза, а на меня уже летели брызги воды, а голые мужики плюхались в реку. У меня не румянец на щеках, а уже рот открылся, чтобы пар выходил не через уши. Это что такое?
– Рад, что вновь вижу вас медик Фат. – Ыыыы, это капитан чинно поприветствовал меня, только вот одежды на нем… ни одной ниточки!
Чего он с такой серьезной рожей мне тут приветствие кидает? Такое ощущение, что я на военном смотре и мне выказали уважение! Глаза поползли на лоб, когда Шон встав в стойку, отдал мне честь, даже не думая прикрыть хоть кусочек своего тела! Мало того что Кел стоит так чтобы я уж точно все разглядела, так теперь и пилот с ума сошел!
Ах, какое небо… зеленое! Уж лучше туда смотреть и валить отсюда быстрее!
– Тина, а ты корабль специально утопила? – Ну, Зарону главное техника. Он думает, что я его игрушку сломала, поэтому я хитро оскалилась в его сторону.
– А ты хотел, чтобы она тебя внутри оставила? – Уф, Шон тут потягивается и играет всеми мускулами.
Женские гормоны напомнили мне о своем присутствие в теле. А главное, я вспомнила, что я все же девушка и вообще-то почти голая! Схватив свои влажные вещи, я решаюсь уйти. Эти генные не поймут моих мытарств, да и говорить своим осипшим голосом что-то не хочется.
– Ты стираешь? – Это Сафар подкрался ко мне со спины и заглянул через плечо в мою красную моську.
ААААА, близко, близко!
Упасть в обморок не успела. Сафар дурачась, подхватил меня на руки и побежал по пляжу, а я мотыляясь в сильных руках, вцепилась в плечо боевика. Это на генных так природа влияет? Или у них так паника выплескивается? Меня вот все еще вчерашняя ночь не отпускает. Жутко страшно, и кровь от ненависти замирает, но ничего сделать не могу.
Сафар тем временем запрыгнув на какую-то огромную кочку, закричал:
– Я провозглашаю себя новым царем этого… – парень огляделся, – … этого синего мира!
Это конечно, хорошо, что парни духом не падают, но я кушать хочу, да и надоело висеть в руках "короля". А ребята, стоя в воде, улыбаются и смотрят на красную меня. У меня, знаете ли, загар такой яркий, а не румянец!
Зарон хохотнув, раскинул руки и, падая спиной в воду, воскликнул:
– ЖИВЫ!
Шон провел руками по уже заживающим шрамам и тоже свалился в воду, смотря на зеленое небо. Хорошая регенерация у парней, не то, что у меня.
Капитан стоял и загадочно улыбался. Он спокойно наблюдал за всеми, кто был на полянке, и особенно за мной. А Сафар бегал со мной по песку и резвился, как ребенок. Позже я уже не воспринимала его как мужчину. Это ребенок, что вцепился в плюшевого зверя, и не знает что делать. Напрягаться заставлял Кел, что искупавшись, уселся на тот самый камень – трон.
Наконец, Сафару надоело носиться со мной, и он решил с разбегу прыгнуть с вершины водопада. У меня все мышцы вспомнили, что плавать не умеют и летать тоже. Ноги начали брыкаться, но освеженный мыслью полета боевик не обратил внимания на какую-то блоху в руках. И вот Сафар оттолкнулся от уступа и ощущение полета, когда печень оказывается где-то в горле, а сердце прячется за уши. А потом, был мой хриплый визг и чувство удара о воду. Руки на моем теле разомкнулись, а я судорожно начала бултыхаться. Этот боевик тупица! Куда он делся? У меня началась паника. Именно она двигала телом и заставила закричать под водой. Я же не умею плавать!
Из темноты появилась рука и вытащила на поверхность как котенка… за волосы! Извернувшись, я вцепилась в чьи-то плечи и даже ногами примоталась к туловищу. Сейчас еще и зубами уцеплюсь.