- Батарея… Огонь!!! - взревел Валера.
И Храпунов дернул рубильник.
Рядом с Максовой рукой в щите загромыхал майский гром, посыпались сухие колючие искры. Вспышка отразилась в стеклах распахнутого окна, в хромированных конструкциях над операционным столом, в склянках, запертых в медшкафу. Разряд помчался по проводам и шарахнул мертвецов, даже простынь вокруг почернела, благо, тлеть не начала. Полоски настриженной бумаги задрожали, словно листья пальмы под тропическим ливнем.
Какое-то мгновение казалось, что больше ничего и не случится. Что опыт провалился, и зря заговорщики ночью проникали в морг, выкрадывали павших слуг Богдухана, а потом волокли тяжеленные трупы сюда, в уже печально знакомую Валере операционную. Но нет.
Доселе безжизненный, как президент на долларе, первым зашевелился Хляст. Он, не сгибая протянутых ног, рывком сел и стал растопыренными суставами ощупывать пространство вокруг. С закрытыми глазами. Чуть погодя шевельнулся, а затем тоже сел и Чек.
- Чую, человеческим духом тянет, - на распев прогундел Хляст.
- Они живые! - как сумасшедший заорал суеверно не рискующий отпустить рубильник Максим, - Живые!!!
И его истошный крик вышвырнул Алину из транса. Тяжело дыша, истекая потом, пошатываясь на непослушных ногах, сестра Алина с удивлением обвела взглядом стены. С трудом вспомнила - кто она, где она и зачем она здесь. И по щекам девушки потекли слезы радости.
- Они живые! - возмутился выходец с того света Чек. - Живые!!!
- Назовитесь! - отставив греметь пестиком и кюветой, властно приказал Валера разупокоенным телам.
И отозвались они в соответствии с деяниями их:
- Заремба Аркадий Геннадьевич, - бесцветно зашевелил навсегда остывшими губами Хляст, - В армии надо мной подшутили, за хлястик шинели пристегнули к турникету в метро. С той поры и прилипла ко мне эта мерзкая кличка "Хлястик". С ней и помер. Погиб двадцать восьмого октября двухтысяче третьего от рождества Христова года при попытке сделать заказ на убийство.
- Чалкин Венедикт Архипович. Семьдесят первого года рождения, - забубнил в свою очередь Чек, - Я из тех, у кого в жизни ночей больше чем дней. После ПТУ забил болт на родной завод. Дружки вальяжные появились, и покатился я по наклонной к философскому разврату. Так и докатился до шестерения на Богдухана. Однажды с подельником решили бомбануть лоха, которому зачем-то понадобились Злаки Зодиака. Ясен пень, собирались втюхать не зелье, а сушеную ромашку. Отрепетировали. А лох оказался шизовый. Психанул. Началась драка. Мне трехкилограммовая банка "Нескафе" шарах по темечку - и поминай как звали.
- Эй вы, граждане, лишенные планов на будущее, где Богдухан прячет свое истинное тело!? - Сурово спросил Валерий, притормозив сжимаемые в руках, как марокасс и бубен, пестик и кювету.
- В Караганде! - зло бросил так и не размеживший век цвета гнилого яблока Чалкин Венедикт Архипович. Не то, чтобы он совсем не двигался. Нет, он совершал столько же минимальных движений, сколько и живец. Но пластика этих движений отличалась разительно, как отличается пластика гражданина, несущего полную кружку с пивом от стойки, от пластики персонажа, мнущегося за пивом в очереди.
- Заткнись, червивый, - цыкнул на младшего партнера Хляст, - Тебе по сроку смерти не положено лезть поперед батьки в пекло. А вам, господа хорошие, скажу: пусть я отправился в лучший мир, Богдухан стукача и под землей достанет. Поэтому делайте, что хотите, тайну я вам не открою!
- Где Богдухан прячет свое истинное тело? - во второй раз прозвучал вопрос Валерия. Голос страшный и всезажигающий, как камень Маргарит.
- При жизни я тащился от Боба Марли, - лениво процедил Чек, - Но вы отняли у меня последнее удовольствие. И после этого еще что-то спрашиваете?
- Салабонам слова не давали! - повысил голос Хляст, - До Страшного Суда будешь вместо дедушки в геенне огненной париться! А на вас, господа хорошие, я чихал из глубокой штольни!
- Файл закрой! - огрызнулся на реплику старослужащего жмурика Чек, - Тоже мне, земеля обетованный.
- Холодно! Холодно! - заскулила Алина, кутаясь в собственные ладони.
- А может, им звезды Давида на груди вырезать, чтобы в молчанку не играли? - хищно раздул ноздри Валера, более чем когда либо похожий сейчас на дикого разбойника-кота.
- Да разве ж мы звери? - ужаснулась Алина и, дрожа от холода, принялась увещевать запирающихся хлопцев-холодцов, - Мальчики, миленькие, может, у вас последние желания остались? Может, саваны шелковые хотите? Может, могилки, чтобы грунт песчаный и никаких проточных вод? Может, гробы химией против короедов обработать? Может, родендроны на могилках посадить?
Подельники-зомби ответили гордым презрительным молчанием, они прели от кайфа, что кому-то еще нужны на ЭТОМ свете и надеялись поизгаляться над допросчиками по классу V.I.P. И, понятно, ЖИВОЕ ВРЕМЯ потянуть.
- Что ты с ними цацкаешься? - озлился на подругу Валерий, - Я вот возьму, у каждого по ноге отрежу и бродячим собакам брошу! - ногти художника плотоядно заскребли пестик и кювету, загривок встал ершом, и даже кошачьи усики вздыбились.
- Фашисты! - кривляясь, возопил Чек, - Ваша совесть вам не простит! Вы приговариваетесь к пожизненным воспоминаниям! - Ой, как перло товарища Чалкина от ситуации. Терпеливые слушатели есть и ни куда не денутся, какую бы пургу он не нес. А он будет и еще раз будет нести развесистую пургу, ведь возвращаться в небытие ему не хоцца.
- Мне в смоле кипеть не слабо, - ерничая не хуже салабона, гордо фыркнул Хляст, - Не страшны мне твои пытки, инквизитор!
- Мой дедушка был красным партизаном! - вдохновленно подхватил Чек, - Я весь в него!
- Так держать, салага! - одобрил проявление виртуального героизма Хляст, - Мертвые не потеют от страха!
Это издевательство мертвых над живыми могло бы тянуться, будто качественная бабл-гум. И уже казалось здесь присутствующим живым, что форс-мажор не преодолим. И тогда Максим снял с шеи старый амулет крестного отца. И данная ерундовина звякнула цепочкой тихо-тихо, но Хляст этот звук услышал и на удивление беспокойно заерзал сухожилиями. А Храпунов плавно, с садистской улыбочкой стал приближаться, оставляя грязные следы на попранных историях болезней. И чем ближе он оказывался, тем большее смятение охватывало принудительно оживленных.
- Это случайно не именной исаявский амулет на серебряной цепочке у вас тренькнул? - не выдержав, уже не наигранно заискивающе спросил Хляст. Сквозняк зашевелил его волосы, и было похоже, словно они встали дыбом.
За окном луна выбралась из дебрей туч, будто кто-то снял с раны ватно-марлевую повязку. Внимание Максима вдруг отвлек посторонний подозрительный звук: все в порядке, это оголенная до пупа Алина от дубака стучала зубами.
- Эта песня посвящается нашим дорогим гостям из лунной астралии! Сейчас я вас, бесово отродье, осенять буду! - глухо посулил потомственный исаявец.
- Да вы на ЭТОМ свете совсем озверели! Отпевайте меня, святой водой кропите - своих не выдам! - Уже реально стал запираться Заремба Аркадий Геннадьевич.
И, наверное, сдержал бы слово усопший гражданин Хляст, да подкачал Чек:
- Все скажу, только медь святую уберите!
- Ну? - довольно осклабился Валера.
- Богдухан - хитрый. Он там, где его никто искать не додумается. На нарах в камере ИСА..! - неожиданно мертвец схватился обоими руками за горло, страшно захрипел, будто подавился рыбьей костью, и опрокинулся на спину, остаточно суча пятками. Вывалившееся из его рта куриное сердечко скатилось с подгорелой простыни…
И только тогда Максим понял, в чем причина мгновенного обрыва связи. Верный хозяину и после смерти Хляст незаметно нащупал рукой провод, питающий Чека, и рывком вырвал шнур из дебрей электрощита. А за тем дернул и свой провод. И, словно раскусив ампулу с цианидом, завалился бездыханный на спину.
А дважды один и тот же ритуал, как известно, не прокатывает.
* * *
Дина Матиевна распорядилась свернуть наружное наблюдение и последний раз из-за спины шофера глянула в зеркальце: как говориться, перед смертью не надышишься. Мысленно приказав себе не бздеть, она вышла из служебной тридцать первой "Волги" цвета кефира на тротуар. По статусу Матиевна имела право разъезжать хоть на антикварной "Чайке", но зачем выеживаться?
Рядом с "Волгой" притормозила синяя "Тойота".
- Друг, не подскажешь, как проехать на улицу Семенцова? - спросили Дининого шофера из "Тойоты".
- А какое там кладбище рядом?
За ноги Матиевна была спокойна, фиалковые туфли со штыковоподобным каблуком обошлись начальнице Петербургского ИСАЯ в пятьсот долларов. Также она была спокойна за юбку - что может быть надежней классического покроя? А вот блузка то и дело наводила на паникерские мысли. Не сама блузка, а цветочный ручной вышивки орнамент у сердца. Конечно, Дина Матиевна ужасно рисковала-подставлялась, одев под строгий черный пиджак от "Плуто Дамиани" такую несерьезную блузку. Но как еще она могла дать понять человеку, с которым предстояла встреча, что решилась Дина на контакт не только и не столько ради будущей экономической выгоды.
Вывеска и фасад свидетельствовали, что заведение с бундесовской кухней не из расхожих. Холл встретил гостью коллекцией фотографий, на которых хозяин кабака гламурно терся с разными эстрадными звездами. Дескать, прикиньте, кто у нас завтракает, и не ругайте цены в меню. Матиевна не успела вздохнуть, как рядом зажужжал метрдотель:
- Свободен прекрасный столик у окна. Не желаете ли аперитив? - контингент был одет не в тирольские глупые кожаные шорты и шляпу с перышком (по статусу здесь маскарадная клоунада не приветствовалась), а в уважаемый смокинг.
- Мне назначено, - холодно отмахнулась от ненавязчивого сервиса Матиевна и через полупустой вытянутый зал прошествовала к одиноко заседающему в углу над креветочным салатом мужчине.
- Синьор позволит?
- Бонджорно. Мы знакомы? - ничуть не удивился сорокалетний красавец.
- Заочно. Ваша фирма помогает городу восстановить метрополитен. А я работаю в Комитете по экологии. Вот моя визитка.
- У нас экологически чистая технология проходки горизонтальных шахт, - осторожно сказал красавец мужчина.
Дине Матиевне он до жути напоминал певца Льва Лещенко. Но не нынешнего гальванизируемого ветерана эстрады, а сердцееда времен "Соловьиной рощи", Дина Матиевна тогда по-девичьи втюрилась в звезду, фотографии собирала, в подушку плакала. Эти годы канули, но сердцем Матиевна оставалась молода, да и как женщина - еще вполне. Конечно, ничего такого личного она синьору Эмилю говорить не станет. Об умалчиваемом за Матиевну скажет откровенная вышивка на блузке. У Матиевны же приготовлена совсем другая речь, полная цифр и соблазнительная для человека, умеющего считать деньги.
- Я пришла поговорить с вами не об экологии.
- Будете что-нибудь заказывать? Здесь прекрасно готовят… - потрясающий мужчина жег гостью влажно-каштановыми глазами очень осторожно. Несанкционированные визиты молодящихся дам пугают светских красавцев. Мало ли, она начнет требовать денежное воспомоществование на ребенка-дауна, плод их случайного, двадцатилетней давности, греха в Балатоне, Саратове или Ватикане.
- Да. Особенно капусту по-гамбургски.
- Или у нас совпадают вкусы, или вы за мной следили, - осторожно промакнул губы салфеткой синьор Эмиль Лапероне.
- Ну, не могла же я явиться к человеку с серьезным предложением, не подготовившись.
- Вы меня интригуете, прекрасная незнакомка, в чем же ваше предложение? - Он умолчал, что произнесенное на любых известных ему языках слово "предложение" не радует его никогда.
Он назвал ее "прекрасной незнакомкой". Конечно, это лишь форма вежливости, но как приятно, как дрогнуло под тонкой блузкой истосковавшееся по мужскому вниманию женское сердце. Дина почувствовала, что тает раньше времени. "Не расслабляться!".
- Не буду вас долго интриговать. У меня сугубо деловое предложение. По моим оценкам вам осталось работать в России три-шесть месяцев. Дальше работы по восстановлению размытого туннеля метрополитена закончатся, и вы будете вынуждены вернуться в солнечную Италию. - Она уже купилась на этого мужика, личная встреча только подплеснула огня. Сейчас она даже верила, что он не спит с секретаршами.
- Возможно, - осторожно пригубил бокал с минералкой светский лев. - Кое-кто с нетерпением ждет меня в Палермо.
- Мое же предложение позволит вам задержаться в России. Далеко не безвозмездно, я представляю ваши финансовые масштабы и уверена, что размер будущей прибыли вас заинтересует.
- Вы ищете партнеров по бизнесу? - Макаронный Лев Лещенко предположил, что осторожная интенсификация беседе не повредит.
Дина решила, что клиент созрел:
- Я, как лицо, числящееся работающим на государство, не имею официального права заниматься бизнесом. Отсюда следствие - мне нужна фирма, в которой мое учредительское участие не станет широко известным. - Она ставила на то, что отмотавший на ремонте метрополитена внушительный срок итальянец знаком с подводными реалиями российского бизнеса.
- Вы предлагаете создать совместную фирму?
- Я предлагаю вам сорок девять процентов участия в новой фирме со стопроцентно иностранным капиталом. Вы представляете инвестиционные перспективы России? Это вам не Генуя или Венеция! Здесь два года увеличивают вложенные средства вдвое-втрое, а иногда и в десятки раз.
- Капитал будет ваш? - он сам задал неизбежный и главный на любых бизнес-раутах вопрос.
- Капитал будет мой, но для моих и ваших соотечественников он должен выглядеть вашим. А как легализировать кредитную историю, уже чисто ваша проблема.
- Это интересно, - затеял задумчиво играть брильянтом перстня итальянец. - Что я должен буду делать, синьора?
Другой реакции Дина и не ждала, ведь не она просила деньги на проект, она предлагала крайне щадящие условия.
- Повторюсь, чтобы все лежало по полочкам: вы будете официальным лицом иностранной фирмы, мне нужны именно вы, человек с безупречной репутацией, иностранец, уже, благодаря работе по метрополитену, наладивший определенные связи в Смольном. Конечно, новый губернатор через месяцок после выборов сменит половину администрации. Но вторая половина-то останется. А я со своей стороны постараюсь, чтобы и среди сменившейся половины оказались сочувствующие.
- Прекрасная незнакомка, вы зря тратите слова. Все это я понял с полуслова, перейдем к десерту.
Опять он назвал Дину "прекрасной незнакомкой", чем смешал все ее претендующие на здравость и практическую сметку мысли. Что у нее тут же вылетело из головы? Что денег, которые она обещает вложить, у нее на самом деле нет, а есть практически неисчерпаемые трудовые ресурсы? В это синьора Эмиля до времени "Икс" нельзя посвящать ни в коем случае, иначе она все испортит.
- Для начала я готова вложить в проект три миллиона долларов, - бесцветно сообщила начальница ИСАЯ. Соврала, конечно, такие деньги и для начальства ИСАЯ, даже с учетом секретных фондов были запредельными. Но имелось у Матиевны кое-что взамен, прочь сомненья, стократ более дорогое: докладная записка Воскобойникова с модернизированной методикой охоты на русалок.
- Удивляюсь традиционному русскому почтению именно к долларам. Исторический факт, выхожу я с вашим соотечественником в Нью-йоркском аэропорту, а он меня спрашивает: "Где тут доллары на валюту меняют?". Три миллиона американских долларов, - осторожно переспросил синьор. - Сколько это будет в евро?
- Для начала хватит, - Дина Матиевна придвинулась ближе чисто по-деловому. План Воскобойникова так и рвался на язык, такая это была конфетка. Но рот на замок и молчок. План предлагал заменить карательный подход в охоте за русалками на поощрительный. Среди масс простых смертных вычленяются потенциальные носители контакта, лица, которые с большей вероятностью, чем прочие, могут подозреваться в не афишируемых сношениях с русалками вплоть до контактов третьего рода - удачливые рыбаки, яхтсмены-одиночки типа Алена Бомбара, сумасшедшие биологи, чересчур часто малюющие русалок в ущерб другим сюжетам художники… В общем, все, кого можно подозревать - всего четырнадцать категорий лиц. И далее эти лица получают намек на щедрое вознаграждение за любую профильную информацию.
Боже упаси, оплата общительности будет происходить не через ИСАЯ, а от структур прикрытия: сумасшедших меценатов, центров изучения черной и белой магии, рыболовецких трестов… Дина рассчитывала, что благодаря новой методике первая русалка угодит в ее сети через пару недель, а за месяц она надергает, будто морковку с грядки, роту русалок.
- Вы уверены, синьора, что не хотите отобедать? Я угощаю, - придвинулся ближе к Дине и светский лев. - Мы успеем обсудить то, что мешает мне дать согласие на ваше предложение сразу. - Когда он говорил о деньгах, его русский был безупречен. - Мне нужно закончить работы по нынешнему заказу. Сроки же очень жесткие, и что-нибудь вечно происходит: рушатся щиты в метро, обнаруживаются свежие подводные озера… Надеюсь, вы говорили о проекте, реализация которого начнется не раньше чем через пять-шесть месяцев?
- Мерси, - засмущалась Дина, - но я не голодна. - Правильно она решилась идти к итальянцу с одним только планом Воскобойникова, не дожидаясь первого улова. Мало ли, как человек разумный, лицо итальянской национальности уже начинал подумывать о том, чем займется после Петербургского опыта. Мало ли, у него доходное место зреет в Сардинии. Вот пусть и подумает, что сиропнее - Ломбардия или Васильевский остров?