И вот они замерли от страха. Дверь стала тихонько приоткрываться. Кто – то явно посторонний пытался проникнуть сюда незамеченным!
Но тут из коридора донесся крик дежурной медсестры: "Женщина, вы куда?!" Кричавшая вздремнула на своем посту ("Всего-то минутку!" – как объясняла она потом), но в последний момент заметила долговязую фигуру в белом халате, проскользнувшую в палату № 10. Белый халат не ввел дежурную в заблуждение. Такую "униформу" мог напялить на себя любой из посторонних граждан.
Крик дежурной не остановил нахалюгу. Наоборот, она включила в палате свет и со словами: "А вот сейчас мы сделаем укольчик Киселевой!" – прямиком направилась к кровати Людмилы Никифоровны.
В руках у сестры – самозванки сверкнул огромный шприц, наполненный, несомненно, какой – то ядовитой гадостью. Никто бы не смог помешать остервеневшей Жанне (а это была именно она – налетчица на квартиру бабушки!), если бы не изобретательность старушек.
Откинув одеяло, псевдо-медсестра увидела на подушке… валенок!
А в это время второй валенок, нагруженный увесистой гантелью, обрушился на голову преступницы. Это Матрена Селивановна, ветеран войны и труда, могучая и боевая старуха, "угостила" Жанну с обеих своих натруженных рук.
В ту же секунду дверь в палату раскрылась настежь, и дежурная медсестра увидела лишь момент нападения Матрены на Жанну. И хотя дежурная сама же наблюдала момент дерзкого проникновения в палату незнакомки, она заорала диким голосом подоспевшему охраннику: "Нападение на медсестру!"
А охранник дядя Гриша, бывший участковый, всегда в это время подвыпивший, не разобравшись, взмахнул имевшейся при нем резиновой дубинкой и ударил ветерана войны и труда Матрену Селивановну по голове.
Так они и рухнули рядом: дерзкая налетчица и смелая старушка, защищавшая от верной гибели свою подругу.
Разобрались во всем лишь подоспевшие сотрудники полиции. Перед Матреной Селивановной долго извинялись и медсестра, и даже главврач. В возмещение нанесенного ущерба ей продлили срок лечения на десять дней и назначили душ Шарко, о котором она так долго мечтала.
Матрена, довольная, смеялась и шутила, что после удара резиновой дубинкой она стала лучше видеть и слышать.
А Жанна? Её доставили в отделение милиции, но кроме того, что она все делала по приказам некоей Марины, задержанная ничего сказать не могла.
А так как мы с вами, уважаемый читатель, знаем, что никакой такой "Марины" в природе не существовало, следствие зашло в тупик.
Захатов, той ночью ожидавший Жанну у больницы в машине, по поднявшемуся шуму и крикам сразу сообразил, что операция сорвалась, надавил на педаль газа и был таков.
"Благо ещё, – ухмылялся шеф, – что эта дура Жанна не знает ни наших настоящих имен, ни адресов!"
Совсем другие чувства испытала Марина, узнав об аресте Жанны. Она как – то "по глупости" приводила налетчицу в свою квартиру. И теперь дискоболка могла прямым ходом привести к ней оперативников!
Шефу о своем промахе Марина, разумеется, не сообщила. Но с горя и со страху она запила! С этого момента начался крах банды аферистов и капитана Коленкина.
Побег
Пленника несколько раз возили к нотариусу для оформления документов. В минуту просветления Компот осознавал, что в чужой квартире его держат насильно по указанию Захатова. Он понимал, что риэлтор хочет его обмануть. Но вновь и вновь проваливался в хмельное забытье.
А потом случилось нечто непредвиденное для надзирателей Компота – он стал просыпаться по ночам. Было ли это признаком надвигающейся белой горячки? Или страх перед близкой смертью? Ведь не мог же Витя не сознавать, что находиться в окружении злейших врагов, которые не только ждут, но и усиленно приближают его кончину.
Все эти похабные морды: Захатов, Босс, Вертлявый – словно твердили: умри, умри, Компот! Мы ждем – не дождемся вынести тебя отсюда вперед ногами!
Только хозяин квартиры Серега был не в счет, но ведь он и сам стал заложником бандитов. Те же и не подозревали, что мертвецки пьяный Компот иногда слышит их разговоры и запоминает то, что дуболомы толкуют о нем.
"Босс: Долго ли нам еще возиться с ним? Не проще ли укольчик там какой – нибудь и… точка!
Захатов: Милый! За укольчик, как ты это называешь, можно загреметь, и по полной, по максимуму! А спившийся, то бишь, загнувшийся от пьянки бедолага ни у кого ни вопросов, ни тени подозрения не вызовет…"
И чего это он (Захатов) ко мне прицепился? – размышлял, просыпаясь, вот так, по ночам, Компот. Сначала – то ему было не до раздумий. Очнувшись во мраке, он под разноголосый храп сторожей и хозяина квартиры отправлялся на поиски опохмелки. Найдя недопитую бутылку, Витек жадными глотками приканчивал спиртное и быстро забывался. Но вскоре и похмелка перестала действовать усыпляюще.
"И чего он ко мне прицепился?" – возвращался вновь и вновь к неприятной для него мысли Компот. Вместе со страхом смерти в нем вдруг проснулось и … самолюбие. "Неужели же я такой законченный алкаш, что этот жулик Захватов открыто смотрит на меня, как на свою жертву?"
Компот размышлял, вспоминал (что мог вспомнить) и был вынужден признать, что многое в его поведении могло пробудить алчность квартирных аферистов, занимающихся присвоением жилья таких вот, как он, пьянчуг.
Витя вспоминал, как понемногу, помаленьку он пристрастился к спиртному… Как изменился круг его друзей…Как он потерял работу, а, вернее сказать, его выгнали с завода за пьянку… Как новые дружки появлялись только тогда, когда у него заводились наличные. Витя еще находил случайные заработки, благодаря своим умелым рукам. Но как только деньги заканчивались, вмиг исчезали и "верные" собутыльники.
Юля от него ушла. Не совсем еще ушла, она иной раз, не теряя надежды, возвращалась к нему. Но жила она все чаще у своей матери. Пыталась лечить его, Витя даже как-то закодировался. Но ничего не помогало. Компот сорвался и запил еще страшнее.
Даже Семен, лучший друг, настоящий товарищ, отчаялся вытащить Виктора из этого пьяного болота.
И вот сейчас, в ночи, силясь припомнить, из какого дома, из какой компашки его привезли сюда подручные Захватова, Компот напрасно напрягал память: ничегошеньки он не мог найти в своей затуманенной голове!
Выходит, Захатов недаром рассчитывал на его состояние, на его пьяное забытье! Накачивая его, Витька, водкой, он добьется своего: Компот подпишет подсунутые ему обманом бумаги, а потом его труп найдут где – нибудь… под забором! И никто не будет знать правды о его смерти, и о том, как получена его подпись на "липовых" документах.
Впрочем, какую правду должен кто-то узнать? Разве это не истина, что он – спившийся алкаш, готовый за стопку водки бежать на край света?
А если при этом вспомнить, что он вытворял, напившись до одури, с любимой бабушкой, с нелюбимой тещей, с обожаемой Юленькой? Разве это – не сумасшествие?
Надо прямо признать, что алкоголизм в нем, Викторе, пустил глубокие корни. Только вырвавшись из лап этого страшного чудовища, можно было бы легко одолеть любых похитителей.
От честных, откровенных размышлений Компоту хотелось завыть волком. Он поднимался, сам не зная, что сейчас сделает. Подходил к храпящим громилам, размышляя о том, не оглушить ли обоих бандитов, шарахнув чем-нибудь тяжеленьким по голове. Но ни смелости, ни силы, ни злости на такой решительный шаг у него бы не хватило. Со стоном Витя бросался на опостылевшую кровать, чтобы вновь мысленно терзать себя до самого рассвета.
…Ночью Компота будто кто-то толкнул. Он проснулся, все еще как бы слыша зов любимой бабушки: "Витенька, Витенька, помоги!" Плохо соображая, он побрел по комнатам и обнаружил, что охранники дрыхнут без задних ног, а входная дверь не заперта.
Витек потихоньку оделся и бросился наутек. Конечно же, он побежал к любимой бабушке, но там ему никто не открыл. Компот не знал, что Людмила Никифоровна лежит в больнице.
Тогда Витек помчался к двоюродному брату Гене. Этот розовощекий Геннадий в очках с золотой оправе всегда держался как бы в стороне от родичей. Не то, чтобы избегал, но ловко ускользал и всегда умело держал дистанцию. Сейчас он занимал какой-то немалый пост в городской администрации. Компота ни за какие пряники не заманили бы в гости к милому Гене, но нужда и не то заставит делать!
Брат оказался дома. Он даже изменился в лице, когда увидел беглеца, его лохматую, нечесаную голову, отекшую физиономию. Компоту даже показалось, что тот посмотрел на него с плохо скрываемой ненавистью.
Но это был только миг. Брат лучезарно улыбнулся, попытался даже обнять, но потом только хлопнул по плечу и потащил на кухню: "Все мои, мол, сейчас спят, посидим вдвоем!"
На радостях они выпили. Дверь в кухню распахнулась, просунулась растрепанная голова хозяйки и что-то прошипела. Гена лишь цыкнул на стервозную свою супругу, и та молниеносно исчезла.
Беглец стал рассказывать о своих злоключениях, Гена удивленно ахал и не уставал подливать в стакан родича. С каждым словом язык Компота все больше заплетался, он вконец опьянел и уснул.
Утром он проснулся в страшной квартире…Сереги Ковылева! Сначала беглец решил, что это – лишь дурной сон. Но взбучка, полученная им от охранников, убедила его, что все происходит наяву. Брат, по выражению Компота, "оказался падлюкой". Откуда было знать наивному Витьку, что Гена давно сотрудничает с Захатовым в одной шайке – лейке и зависит от шефа всеми своими предательскими потрохами?
Появившийся наутро после этого ЧП Захатов не скрывал своего злорадства: "Вот как получается! Мы от своих же друзей и телохранителей ударяемся в бега?! Вот она – черная неблагодарность! А если бы ты, Витек, попал в лапы киллеров?"
Тут уж Витек не сдержался, напрасно его хозяин квартиры Серега удерживал, даже пытался закрывать ему рот рукой.
– Да я как раз у киллеров и нахожусь! – заорал отчаявшийся Компот. – Ну, убейте меня, убейте, и заберите себе мою квартиру! Только ведь, Леонид Борисович, тут у вас опечаточка вышла – квартира-то на мою бабушку записана!
Шеф вдруг улыбнулся – от этой улыбки даже его подручным стало не по себе:
– Бабушка, говоришь? Да ведь все мы, а тем более старушки – не вечны! И, знаешь что, Компот, брось придурять! Никто тебя убивать не собирается! Просто ты подпишешь нужные – мне – бумажки, и катись на все четыре стороны! А то мы тебя здесь поим, кормим, ублажаем… Ведь без нас ты в три дня загнешься под забором.
– Ни за что не подпишу, ни одной бумаги не подпишу! – продолжал буянить Компот, но уже без прежнего азарта.
– Подпишешь, подпишешь, еще как подпишешь! – от души веселился Леонид Борисович. – Просто ты не похмелился, вот и несешь чепуху! Ну-ка, ребятки, остограммьте гостя дорогого, да приведите вы его в божеский вид! Что это такое – неумытый, непричесанный?
Когда указания шефа были выполнены, и Компот порозовевший, подобревший от выпитой водки, в приличном костюме и даже в галстуке предстал перед Захатовым, тот удовлетворенно хмыкнул и вдруг объявил:
– А сейчас – едем в… полицию!
Табурет для тещи
Неожиданно Витю повезли к… теще. Та ожидала дорогого зятя в здании полиции.
Юленька, вывернувшаяся из страшной переделки с "розыгрышем", сходу заявила матери, что и ее муж находится в опасности. Дочке, рискуя жизнью, пришлось спускаться с пятого этажа по связанным простыням. А Виктору, может быть, сейчас приходится и того хуже. Так подсказало Юленьке сердце.
Клавдия Семеновна хоть и недолюбливала зятя, а все же забила тревогу, и теперь его разыскивали сотрудники правоохранительных органов., Захатов решил: теща Компота должна удостовериться, что "пьянчуга ненормальный" (как она называла Витька) жив.
Нас уже не испугаешь сообщением о кровавой разборке между родственниками. Жутко становится лишь оттого, что такие известия воспринимаются как обычные. Без особых эмоций прочитают граждане заметку о том, что в Сердобске в ходе пьяной ссоры сын зарезал мать. А в Пензе падчерица нанесла ножом смертельную рану отчиму. Что же происходит? Почему скрытая агрессия выплескивается у наших земляков чаще всего на самых близких людей?
Многие специалисты объясняют возникновение семейных конфликтов злоупотреблением спиртного. Тут трудно поспорить.
Много ли спросишь с сумасшедшего внука? Но и у великовозрастного сына, которого все считали и считают нормальным, вразумительного объяснения своим диким поступкам вряд ли добьешься. Как уже говорилось, мы вроде бы все привыкли, что иные подонки срывают свою потаенную злобу на беспомощных родителях.
А вот Витек Киселев сильно невзлюбил свою тещу. Правду сказать, это чувство было взаимным. Но виду Компот не подавал и старался вести себя с "мамашей" вполне корректно. Зато та, "змея подколодная", ела его поедом по поводу и без оного.
Понятно, почему в состоянии подпития Витек частенько бросался на родственницу с кулаками. А перед новогодними праздниками Компот приготовил для тещи настоящий "сюрприз".
Вначале он по привычке нанес матушке жены несколько ударов кулаками и ногами. А затем… замахнулся табуретом. Надо вам сказать, уважаемые читатели, что это не совсем простой предмет мебели, а как будто бы созданный для войны с тещами. Достаточно назвать его вес – шесть с половиной килограммов!
И вот такую громадину Виктор обрушил на голову престарелой женщины. Хорошо еще, что махина прошла вскользь. Соседка, выступая свидетельницей на суде, рассказала, как она была потрясена, увидев окровавленную голову лежавшей без сознания старушки.
Теща, чудом оставшаяся в живых, его простила и просила не лишать зятя свободы. После такого "подарка" Клавдия Семеновна, разумеется, не воспылала к зятю жаркой любовью. Но что-то после удара табуреткой как бы прояснилось в голове старушки, и она стала меньше придираться к Витьку, меньше ворчать. А Юленьке наедине по-прежнему советовала избавиться от этого "алкаша".
Кто-то из "добрых друзей" семьи Киселевых услышал это неоднократно повторяемое тещей словцо "избавиться" и истолковал его по-своему. Так и пошла гулять легенда о том, что, мол, Юленька Киселева ищет киллеров, чтобы избавиться от постылого мужика. А квартирным аферистам только того и надо было, чтобы запугать похищенного ими Компота.
При встрече в полиции Виктор крепко обнял родственницу и зашептал ей на ухо, что его похитили, что нужно сейчас же заявить об этом стражам порядка. Но теща приняла его вопль о помощи за пьяную выходку и стала отчаянно ругаться.
Очередная попытка освободиться провалилась! Компота отвезли обратно в опостылевшую квартиру. Пленник боялся, что его сильно изобьют Босс и Вертлявый. Но поскольку теща ничего не поняла, все обошлось для узника несколькими оплеухами.
Пришел и Захатов, чтобы поговорить с беглецом "по душам". Но разговор принял совершенно неожиданный для разгневанного шефа оборот.
– Значит, не поймали, еще киллеров, Леонид Борисович? – вдруг, приподняв голову с подушки, громко поинтересовался Компот.
– Кто не поймал, дружище!
– Да вы же, вы сами, Леонид Борисович! У вас ведь вон сколько "шестерок", целая банда, наверное, наберется!
– Нет, дорогой, я ловлей преступников не занимаюсь, для этого существуют правоохранительные органы.
– Правоохранительные – то органы, не удержался Компот, – наверное, вас и ваших орлов ищут!
– Ты в самом деле так думаешь?
– Нет, я только…мечтаю!
– Чего это ты сегодня разговорился? – зашипел Вертлявый.
Захватов сделал протестующий жест рукой:
– Человеку поговорить захотелось – пусть себе поговорит.
– Вот я и говорю, – вдохновенно продолжал Компот, – поймали, что ли, килеров? Может, мне уже домой пора?
– Дома ты беспременно будешь… в свое время! – многозначительно пообещал Захатов. – Но… пока еще нельзя! Теперь-то я понял, о каких килерах ты толкуешь. Увы! их еще не изловили. Они скрылись…вместе с твоей ненаглядной Юленькой!
При упоминании имени жены Компот заскрежетал зубами.
– А ты поменьше фантазируй, дружище! – Захатов ехидно улыбнулся. – С пьяных глаз чего не померещится!
– Верно, верно! – съязвил и Компот. – Я ведь по пьяни даже что надумал: килеры-то – вот они!
– Про кого ты мелешь?
– Да вот про них – Колю и Валеру!
– Ну, милый, – добродушно рассмеялся Леонид Борисович, – тебе, похоже, в "психушку" пора!
– А что, вы и там знакомства имеете?
– За такую распущенность… языка, – посерьезнел Захатов, – можно и по физии… схлопотать!
Вертлявый сразу же бросился исполнять пожелание шефа, но Захатов остановил его. Выходя из комнаты, Леонид Борисович вдруг обернулся и уставился на Компота долгим, ненавидящим взглядом. Затем молча двинулся дальше, поманив за собой подручного.
– Компот стал меньше пить! Он мне подозрителен, он меня беспокоит, шеф! – заискивал и суетился Вертлявый. Но Захатов, погруженный в размышления о множестве нагрянувших проблем, лишь рассеянно махнул рукой:
– Поите его побольше! Накачайте его сегодня водкой до чертиков! А вы-то, небось, сами хлещете, а ребятам (Леонид Борисович имел в виду Витю и Серегу) и не нальете!
– Что вы, Леонид Борисович! Мы все ваши инструкции помним и исполняем!
– Что-то я вашего усердия не замечаю! – и Захатов ушел, очень недовольный своими подручными.
Босс и Вертлявый в тот же вечер проявили необычайное старание: напоили в усмерть Компота и Серегу, да и сами свалились под стол, забыв закрыть входную дверь.
Компот скоро очнулся, мысль о новом побеге не давала ему покоя. Увидев, что охранники в "отключке", Витек собрал все силы и сумел бесшумно выскользнуть за дверь. Наученный горьким опытом, пленник побежал не к брату, а в собственную квартиру, надеясь застать там милую женушку Юленьку.
Капитан и голая женская нога
"Граждане, пожалейте нас, пьющих, или, скажем, просто выпивающих! Мы ведь тоже люди, только очень больные. Бывает, так прихватит, что легче в петлю залезть, чем бежать ночными улицами в поисках спасительной стопки…"
Так бормотал про себя, мучительно вздрагивая с похмелья и необъяснимого страха, бедняга Компот. И мчался по пустынным магистралям ночного города. А навстречу ему стремился такой же трясущийся и не менее несчастный алкоголик Вася.
Надо ли говорить о том что "коллеги" были рады встрече. Вдвоем легче искать спасение! Тем более, что Компоту был известен адресок гражданки, которая могла бы спасти его и без стопки… Юля!..
Трясущиеся ребятки двинулись в указанном направлении. Придя к дому доброй гражданки, друзья разделились. Вася остался ждать у подъезда, а Витя, как более страждущий, решился сам вести переговоры с женщиной, отвергнувшей когда-то его.
В темном подъезде на слабо освещенной лестнице Компота вновь охватили привычные страхи. Из каждого черного угла, из-за каждого поворота на него были готовы броситься чудовища…
Но вот и заветная квартира. Витя на секунду приостановился, чтобы перевести дух…
Вдруг – что это?! Галлюцинация, бред?.. Хорошо, что Витя успел отскочить в неосвещенный угол лестничной площадки, нажав кнопку звонка!
Дверь квартиры, где проживал когда-то и он, Компот, распахнулась, и на пороге показался грозный мужчина. На голове его красовалась милицейская фуражка, но сам он был (это Витек хорошо разглядел!) в трусах!