Машина между тем лихо развернулась, причем водитель заломил такой вираж, что задним колесом зацепил поленницу. Та рухнула, чуть не похоронив под собой Босса.
Тот увернулся от падающих дров, но оказался совсем без прикрытия. А из автомобиля выскочил Вертлявый и весело приветствовал напарника: "Привет, Валера!" Коварный Николай еще издалека заметил маневры Босса и вполне намеренно врезался в поленницу, чтобы одним махом покончить с конкурентом.
Вертлявый хоть и говорил дружелюбно, однако правую руку держал за спиной. А в левой он сжимал бутылек с коньяком, тот самый пузырь, что вручил ему Захатов для отравления Босса и пленников.
– Что это с тобой, Валера? – продолжал бодриться Вертлявый. – Чего это ты с обрезом выскочил? Все в ажуре! Сейчас денежки поделим! Вот, я коньячок привез, давай выпьем за успех!
Но Босс молчал и злобно рассматривал конкурента, направив дуло "бабахалки" прямо ему в живот. Вертлявый и не заметил, вытаскивая тело Захатова из машины, что весь перепачкался кровью, кровь была видна и на белом кузове автомобиля.
Валера не признался бы сам себе в том, что на него напал страх при виде партнера-убийцы, уже, так сказать, изведавшего вкуса крови. Что-то застонало внутри Босса, он почувствовал, что развязка близка. Теперь они стояли, молча, напротив друг друга, каждый надеясь лишь на быстроту своей боксерской реакции.
– Ну, так выпьем, что ли? – первым прервал тягостное молчание Вертлявый и протянул вперед руку с бутылкой. И в тот же миг, бросив коньяк в соперника, Вертлявый сделал немыслимый сальто-мортале влево и на лету, не коснувшись земли, выстрелил в Босса из пистолета.
Валера оказался готов к финту противника и бабахнул из своего обреза, его заряд поразил цель. Можно было бы сказать, что выстрелы прозвучали одновременно, но у Вертлявого пистолет-то был с глушителем!
Оба дуэлянта остались живы – сказались необычные условия стрельбы. Валере пуля угодила в левое плечо, а Николай был тяжело ранен в ногу. Оба побросали орудия убийства, и постарались помочь самим себе. Николай доковылял до машины, сумел завести ее и умчался.
Как потом стало известно, пуля повредила ему артерию, и он истек кровью по пути в городскую больницу. Валера решил лечиться самостоятельно. Кое-как перетянув кровоточащую рану в плече, он поднял брошенную Вертлявым бутылку с "коньяком". Подумал, что лучшего обезболивающего средства ему и не надо. Босс открыл бутылку и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка. Отрава подействовала немедленно. Бедняга упал, скорчился от невыносимых мук, изо рта пошла пена. Босс посинел, почернел и затих – навсегда.
Дуэль и страшную сцену смерти бандита наблюдали из окна Семен и Виктор. Они не могли не радоваться своему освобождению, но жуткая гибель их похитителя заставила содрогнуться добрых парней.
Не успели бывшие пленники обсудить создавшееся положение – что же им делать? – как явственно услышали: кто-то снаружи открывает дверь, поворачивает ключ в замке! Неужели вернулся Захатов – по их души!? А ведь Семен успел разобрать баррикаду, удерживавшую дверь изнутри!
(Мужики, конечно, не могли знать, что "шефа" уже нет в живых). Не имели они понятия и о том, что Валера оставил ключ – для верности! – в скважине.
"Дачники" Фраерок и Ванек были вооружены "фомкой" (отмычкой) и приспособлениями для снятия проводов. Бомжи не только собирались похозяйничать в пустующих домиках, но и оставить владельцев дач без электроэнергии!
Трудно даже перечислить названия тех металлических изделий, которые пытались похитить "джентльмены удачи" в последние дни. Начиная с железного забора, кухонной утвари, посуды и кончая алюминиевыми листами и изделиями из нержавейки. А Фраерок даже обзавелся нa территории "Яблоньки" большущей емкостью, наполненной… самогоном.
Услышав выстрел, бродяги поспешили к даче Захатова. Их толкало туда не только любопытство, но и уверения Фраерка в том, что в погребе этой дачи хранится фляга с брагой.
– Откуда это тебе известно? – усомнился Ванек.
– Не твое дело! – лаконично парировал Фраерок.
Подойдя к даче Захатова, они увидели труп Босса. Но внимание бродяг сразу же было отвлечено от страшного зрелища торчащим в скважине двери ключом. Тот словно приглашал войти и воспользоваться халявой.
Услышав шаги входящих, пленники спрятались, а Семен приготовил лимонку – на всякий раз! Вошли два бомжа и сразу нырнули в погреб. Вскоре они появились, волоча огромную флягу.
– Руки вверх! – рявкнул Семен, и перепуганные бродяги вскинули руки, едва не упустив емкость снова в погреб. Бомжи затряслись от страха. Они слышали стрельбу, видели жертву разборки, и решили, что имеют дело с бандитами: "Только не стреляйте!"
– Это – что? – строго спросил Семен, указывая на флягу.
– Это – бражка… – лепетал Фраерок, – мы нечаянно!..
– Бражка – это хорошо! – решил Семен. – У нас с Виктором как раз есть повод кое-что отметить. Хотите, ребята, выпить вместе с нами?
Ожидавшие совсем другого разговора бомжи с радостью согласились. А хитрый Семен, помня о печальной участи Валеры, решил, что лучше уж дачным ворам дегустировать захатовскую бражку. Никакой другой посуды, кроме ковша, найти не удалось. А потому пили "за процветание нашего предприятия" (тост, предложенный Семеном) прямо из этой, бражкой же ополоснутой посудины.
Но только Компот взялся за ковшик с брагой, Семен остановил его строгим взглядом:
– Ты же бросил пить?
– Ну, сегодня-то еще можно – за освобождение! За новую жизнь!
– За это, пожалуй, можно. Давай!
Когда выпили, познакомились с пришельцами. А позже Семен мечтательно сказал:
– Хорошо бы сейчас какой– никакой транспорт, чтобы ехать в город (где нас ждут!) и потихоньку потягивать бражку!
– А у нас машина есть! – хихикнул Иван. – Мы ее на время… позаимствовали, чтобы отвезти всякие там железки.
– Ну, вот что! – скомандовал Семен. – Эти железки всякие сгрузить – мы в вашем незаконном бизнесе участвовать не желаем! А машину – подгоняй сюда, и поехали!
Выпили еще и за то, чтобы никогда больше не пить, и грузовик отправился в славный путь.
Больше всех пострадал… столб
Автофургон, на котором отправились бывшие пленники и их новые друзья, принадлежал хозяйству с громким названием "Трудовой путь". На этот раз, к сожалению, трудовой путь автофургона получился с замысловатыми зигзагами…
Все началось с того, что кто-то из сидящих в фургоне настойчиво принялся стучать в стенку кабины. Такой условный знак означал для водителя требование: "Остановись!" Семен, сидевший за рулем, затормозил и вышел из кабины, чтобы узнать, в чем дело.
А навстречу ему, выбравшись из фургона, покачиваясь, двигался Витек. Заплетающимся языком он потребовал, чтобы друг передал управление автомашиной ему, Киселеву. Если чему и удивился водитель, так это невменяемому состоянию Компота, который перед посадкой в фургон был почти трезв.
Ситуация была, в общем-то, понятной и простительной: Витя голодал столько дней, а бражка оказалась намного крепче водки! Плохо только то, что Компот продолжал чудить, и положение становилось все опаснее.
Требование ополоумевшего от счастья Виктора Семен, разумеется, выполнять отказался и сел в кабину. Но желание разбушевавшегося Компота стать в одночасье водителем оказалось серьезным: через окно кабины он стал хватать Семена за волосы, дергал и тер ему уши, закрывал руками глаза. Наконец, попытался вытащить того из-за заветной "баранки". Водитель мужественно сопротивлялся неожиданному натиску и не покинул своего места.
Но и Компот проявил невиданное упорство, добиваясь поставленной цели. Чтобы Отвертов не смог воспользоваться преимуществом своего положения, не сорвался с места и не уехал, Виктор… лег под заднее колесо машины.
Действовал ли он так по чистейшему вдохновению или вспомнилось ему чье-то хорошо известное обещание лечь на рельсы? Сейчас это в точности установить нельзя. Зато несомненно другое: автофургон после отчаянного броска Компота под колеса не сдвинулся с места.
Надо сказать всю правду: счастье Витька, что его ноги, торчащие из-под машины, заметил в зеркале обзора Семен, а то случилась бы беда! Напрасно водитель сигналил и ревел мотором – Компот не оставил своей позиции.
И вот, когда водитель загоревал, облокотившись на руль и обдумывая, что же делать, Виктор вдруг возник… над ним, размахивая ломом. "Претендент" ловко воспользовался выдавшейся паузой: взял в фургоне лом и, взобравшись на бампер, размахивал им, как дубиной.
Неизвестно, удалось ли бы Компоту выполнить свою угрозу: разворотить весь капот – но только он спьяну не удержал равновесия. И рухнул под колеса, теперь передние…
Выбравшись из-под лома и из-под машины, Витя, к радости своей, обнаружил, что водительское место опустело. Семен, у которого от вездесущего Виктора зарябило в глазах, решил перебраться в фургон и потянуть бражку. А там – будь, что будет!
Компот, завладев-таки водительским местом, повел автофургон в родной город. Но, видимо, борьба с упрямым водителем отняла у самозванца много душевных и физических сил. По дороге он… уснул и врезался в деревянную опору телефонной связи.
В результате столкновения больше всех пострадал… столб. Что же касается "водителя" и пассажиров, находившихся в фургоне, то их травмы гораздо менее серьезны, чем те, что получили Семен и Виктор, находясь в лапах бандитов.
Попавших в аварию друзей выручил Сергей Ковылев, хозяин квартиры, где насильно удерживали Компота. Бандиты не то, что забыли о нем, а как-то не принимали его всерьез. На глазах у них Захатов "увел" квартиру Сергея, можно сказать, прямо у него из-под носа, а тот ничего и не заподозрил. По мнению Вертлявого и Босса, такого "лопуха" нечего было и опасаться. Они, уходя, просто заперли его в квартире, решив, видимо, разобраться с ним попозже.
Зато Сергей, услышав, как Вертлявый нагло объявил Захатова хозяином его жилья, словно прозрел. По крайней мере, сразу протрезвел и сумел сделать кое-какие полезные выводы – для себя. Освободиться из собственной квартиры ему не составило особого труда – телефон-то дуболомы не отключили!
Сергей позвонил знакомому слесарю, тот вызволил узника из заточения, и они вместе бросились ловить такси. Ковылев сумел вкратце объяснить приятелю, в какой опасности находятся Компот и Семен. Спасатели прибыли к даче Захатова в тот момент, когда фургон с пленниками уже прокладывал свой славный путь.
Но соседи-дачники подсказали Сергею, по какой дороге двинулись друзья. Словом, он успел вовремя. Вытащил Виктора и Семена из фургона, доставил их домой. А не то друзьям пришлось бы отвечать за угон машины. ЧП могло привести и к судебному разбирательству.
Рассматривая дело водителя-самозванца, суд вправе был бы рассчитывать на показания очень важных свидетелей – Фраерка и Ванька, находившихся в том самом злополучном автофургоне. Но – увы! – свидетели, по их собственным словам, находились "в отключке" и очнулись только тогда, когда автомобиль врезался в столб…
Но не было ни суда, ни тревоги по поводу пропавшей машины, поскольку грузовик неведомыми путями на следующее утро оказался на своем законном месте.
Эпилог
Видимо, без эпилога в такой истории обойтись нельзя. Все упомянутые квартирные аферисты и их пособники – "оборотни" предстали перед судом и были наказаны.
Семен и Виктор открыли свое дело, и хоть не процветают, но и не бедствуют. Компот сдержал свое слово. Последнее ЧП стало ему еще одним грозным предупреждением, и Витек ничего, крепче компота, не пьет. Юленька полюбила его за это пуще прежнего.
Все персонажи и сюжетные линии романа вымышлены. Любое совпадение с реальными людьми и действительными событиями – случайность.
Кляуза
"… Из кустарника под окном лицея вышла начальница отдела кадров Рундукова, а следом за ней – заместитель директора по учебной части Калиткин. Роза Васильевна поправляла на себе измятую юбку, а Валерий Павлович застегивал… ширинку".
(Из письма в редакцию)
Не надо смеяться над моей фамилией – Пеньчук. Нам, беженцам из Киргизстана, и так пришлось несладко. Хотя мне, если сказать по правде, грех жаловаться на свое нынешнее положение. В Бишкеке меня называли Алик, а здесь, в России – Олег. Это имя мне кажется красивее и мужественнее. Отец у меня украинец, а мама – таджичка. Вот так и получил свое имя, а от клички "Пенек" мне ни в Средней Азии, ни в России отделаться не удалось. Зато земляк из правоохранительных органов помог мне устроиться в областной газете корреспондентом.
Но именно покровительство сотрудника спецслужб и послужила поводом для многочисленных пересудов и нелепых домыслов, когда в редакции началась та самая злополучная свара. Некоторые недоброжелатели (а таких оказалось немало) утверждали, что, мол, это я, Олег Пеньчук, с подачи спецслужб подкинул в редакционную почту проклятое письмецо, принесшее всем нам (а больше всех – мне!) столько бед. Якобы представители власти таким образом решили проверить нашу и без того едва дышащую газету на прочность.
Но, во-первых, мы по новому Закону о печати и не должны были отвечать на письма читателей, тем более, анонимные. Во-вторых, расследование сомнительной ситуации в лицее поручил мне сам редактор, Евгений Иванович Бутыльков.
В-третьих, и это надо учитывать непременно, события, участником и свидетелем которых я стал, разворачивались в 90-х годах прошлого века. Сами помните, какое это было время – трудное, непредсказуемое. В самом деле, кто бы мог предсказать, какой кошмарной историей завершится поручение редактора.
Переполох
Действительно, кто бы мог подумать, что из-за какой-то злосчастной анонимки в нашей славной редакции поднимется небывалая заварушка?
По правде сказать, никакого скандала и не получилось бы, если бы не нахальство и любопытство Матрены Зевако. Бывшая сотрудница отдела партийной жизни, а ныне корреспондент сектора трудовых проблем (!?), худущая и злая баба, Матрена не оставила наглую привычку заглядывать без спроса в редакторскую почту. Вот и сегодня, с утра пораньше, воспользовавшись отсутствием в приемной секретаря Элеоноры Ивановны (а проще – Эллы), Зевако сунула свой острый нос в бумаги, лежавшие на столе, и нашла письмо, адресованное лично редактору Бутылькову.
Матрена прочитала послание раз, прочитала два, а потом смачно плюнула на листок и швырнула его в урну. Этот яростный жест привлек внимание другого уважаемого сотрудника нашей газеты Петра Кирюхина. Непричесанный и неумытый Петя тоже имел гнусную привычку ошиваться около приемной редактора в тихие утренние часы.
Кирюхин коршуном ринулся к урне, достал оплеванное письмецо и, несмотря на активное сопротивление Матрены, внимательно ознакомился с его содержанием. А, прочитав, дико загоготал и побежал делиться радостью в свой отдел. Вскоре вся похмельная публика из сельскохозяйственного и промышленного отделов наслаждалась невиданным шедевром эпистолярного жанра.
Бурное веселье прекратилось лишь с появлением секретарши редактора. Грудастая, задастая Элла выхватила письмо у веселящихся мужиков, вытолкала их из приемной, а злополучный листок вернула в папку с надписью "Входящая корреспонденция". Но злобную Матрену явно не устраивал такой финал. Игнорируя секретаря, она ринулась в кабинет главного редактора.
Евгений Иванович, принимавший в уютном одиночестве традиционную утреннюю рюмочку коньяку, чуть не поперхнулся при виде незваной визитерши. А потому и выслушал ее довольно хмуро.
– Неужели "Рабочее слово" опустится до уровня "желтой" прессы?! – возопила Зевако. – Грязными анонимками пусть занимаются правоохранительные органы!
– А мы что – хуже что ли "Бизесмена"! – тут же сцепился с Матреной просунувшийся в кабинет Петя Кирюхин. – Можем и мы интереснейшие разоблачения публиковать!
Редактор Бутыльков смотрел на орущих подчиненных и ничегошеньки не понимал. Он еще не читал проклятой анонимки и не подозревал о ее существовании.
– О чем речь? – спросил он Эллу, которая деликатно, но настойчиво вытесняла наглых скандалистов из кабинета шефа.
– Да вот, пришло одно странное письмо, – и Элла положила многострадальный листок на стол редактора.
– Ну что ж, – выдавил Евгений Иванович, – через полчаса начнется плановая планерка – на ней все и обсудим!
Явно неуспокоенные таким заверением бузотеры были вынуждены покинуть кабинет под натиском секретарши. Ушла и Элла, плотно прикрыв за собой дверь. Евгений Иванович хлопнул вторую традиционную рюмочку и глубоко задумался. Мрачный дядя, с тяжелым взглядом и тяжелым задом, наш редактор решал самые простые дела неспешно и самым неожиданным образом.