Перестарался…
Вроде бы все сходилось в стройной версии, по которой приезжего гражданина Рогова убил обеспамятевший от водки Невзглядов. Вечером того дня тамалинцы видели погибшего вместе с Невзглядовым, в доме последнего обнаружены вещи Рогова. Сам хозяин дома не отрицал своей вины, поскольку… ничего не помнит!
Но именно несчастный вид подозреваемого, его искренность и полное нежелание увильнуть от ответственности за содеянное посеяли первые сомнения в головах сыщиков.
– Интуиция, – говорит Александр Васильевич, – подсказывала нам, что не мог такой человек напялить убитому мешок на голову! Убить – это, пожалуй, и возможно. По пьяной лавочке, в пылу драки. Но на глумление, на подлость Невзглядов, по нашим представлениям о нем, был не способен.
Зато вполне мог отличиться по части разнообразнейших пакостей его "друг" и собутыльник Чудов. Ведь это он подкинул в дом соседа, использовав одну из многочисленных лазеек, вещи убитого им, Чудовым, Рогова. Но… пожадничал и присвоил часы убитого. А потом, убедившись в полном забвении Невзглядовым вчерашнего, привел в его жилище сотрудников милиции.
Невзглядов начисто забыл, что первым после пьянки побрел домой, а Чудов вызвался проводить Рогова к районной больнице.
На свою беду приезжий махался деньгами налево и направо, да еще похвастался, что при нем "отпускные". Попытался Чудов вытащить деньги у пьяного собутыльника, но тот на свою беду, еще что-то соображал и оказал активное сопротивление грабителю. Спор за наличные разрешился ударом кирпича по голове.
А мешок на голову убитому Чудов надел, по его словам, "просто так". Из одной привычки к пакостям. Одно, день и ночь, мучило убийцу: если не беспамятный Невзглядов, так кто-нибудь из земляков вдруг вспомнит и его, Чудова, в подгулявшей компании вместе с Роговым?
Он понимал, что алиби у него гнилое. Вот и старался Чудов, "помогал" следствию, "находил" новые вещественные доказательства того, что преступление совершил Невзглядов.
Ну и… перестарался!
Опоздал на неделю
Сколько себя помнит Владимир Алексеевич МАРТЫШКИН, постоянно окружала его атмосфера… уголовного розыска. В доме дедушки Ивана Илларионовича, отдавшего немало лет службе в НКВД, частенько собирались его бывшие сослуживцы. И тогда увлекательным рассказам о погонях и засадах, об успешно раскрытых преступлениях не было конца.
Истории жадно впитывались детской памятью, жизнь, полная опасных приключений, была необыкновенно притягательной для мальчишки, а герои борьбы с преступным миром становились образцами для подражания.
Потому-то в конце 1968 года, отслужив в армии, Владимир без сомнений и колебаний, направился в милицию:
– Хочу работать в уголовном розыске!
– Немного опоздал, – ответили ему, – неделю назад приняли человека на остававшееся вакантное место.
Такой немыслимый в наше время разговор велся на полном серьёзе. Ведь тогда и понятия не имели о нынешних конкурсах и строгом отборе желающих работать в милиции. Приходи и служи!
А тут – такая незадача! Разочарованному Владимиру предложили:
– А постовым – не желаешь? У тебя образование какое?
– Одиннадцать классов!
И стал он единственным постовым – со средним образованием!
Предсмертная шутка
Ночью в Пензенскую больницу скорой помощи был доставлен неизвестный гражданин с ножевым ранением. Клинок задел сердце потерпевшего, рана была смертельной. Усилия врачей спасти жизнь пациента оказались напрасными.
Перед кончиной неизвестный на мгновение обрел сознание и на вопросы медиков: кто он такой? кто его так тяжело ранил? – лишь пролепетал:
– Я, милые мои, главный инженер Гипромаша…
После этого пациент успокоился навеки. Зато началась необыкновенная тревога в управлении внутренних дел. Во втором часу ночи были подняты на ноги все сотрудники уголовного розыска Пензы.
И в те годы, в начале семидесятых, как и сейчас, определенная категория жителей областного центра привычно решала возникшие конфликтные ситуации с помощью ножа. Но ведь то хулиганы и пьяницы убивали друг друга. А тут погибший – главный инженер!..
Словом, на раскрытие серьёзного преступления были брошены немалые силы милиции. Вот какими сведениями располагали оперативники, приступив к поиску убийцы: потерпевшего на такси доставили мужчина и женщина. Вскоре был найден водитель такси. Но тот смог лишь сообщить, что ночные пассажиры ему были незнакомы, а сели они к нему в автомобиль вместе с истекающим кровью гражданином недалеко от станции Пенза-1.
Рано утром, – вспоминает Владимир Алексеевич Мартышкин, тогда начинающий "опер" уголовного розыска, – направились мы прямиком в Гипромаш, с целью выяснить подробности жизни и деятельности погибшего главного инженера. Мало сказать, что приход сотрудников милиции на предприятие вызвал шок у гипромашевцев.
– Главный инженер?! – изумленно спросили его коллеги. – Да вот он – жив, здоров и невредим! – и указали нам на гражданина, весьма смущенного такими "новостями" о его собственной преждевременной кончине.
Оказалось, что погибший в ту ночь был лишь соседом главного инженера. Он жил как раз напротив его дома в… сарае. За разные "фокусы" и "художества" Левина, такова фамилия погибшего, выгнала из дома жена.
Что это были за фокусы, каков был характер погибшего бомжа, можно вполне уяснить себе из его предсмертной шутки.
Надо ли говорить о том, что милицейское начальство вздохнуло свободнее: зарезанный ночью гражданин – вовсе не солидный руководитель уважаемого предприятия, а лицо, не имеющее даже определенного места жительства! И, соответственно сократившимся масштабам события, поручило раскрытие этого преступления начинающему "оперу" Владимиру: на мол, практикуйся!
– А нам, сотрудникам угрозыска, – замечает Владимир Алексеевич, – не все ли равно: главный инженер или бомж? Что же, бродяга – не человек? В любом случае преступление должно быть раскрыто, а убийца наказан!
Это было, собственно, первое дело об убийстве в трудовой биографии сыщика. Но кое-какой опыт по раскрытию преступлений у него уже имелся.
Добрым словом вспоминает он Николая Ивановича Федяшкина, преподавшего ему "азы" профессии: "Повезло мне на наставника!"
Учился у него Владимир Алексеевич, как с людьми разговаривать, как изучать место происшествия, как искать и находить вещественные доказательства…
– Основам оперативной деятельности я научился у Николая Ивановича, – вспоминает Владимир Алексеевич. И подчеркивает:
– Учился, но не копировал!
И вот первое, очень сложное дело. С чего начнет он? Начинающий сыщик вернулся к допросу таксиста. Долго беседовал с ним, внутренне досадуя на свидетеля, что тот никак не поймет, "что мне нужно".
Водитель подробно описал ночных пассажиров, мужчину и женщину, их приметы. Рассказал о том, что раненного мужчину они посадили рядом с ним, на переднее сиденье, а сами сели сзади. Другие сведения память таксиста отказывалась выдавать.
Вдруг он хлопнул себя по лбу:
– Почему я остановился возле магазина № 16? – повторил он вопрос оперативника. – Да потому что сигареты кончились, и я побежал в магазин запастись куревом. Тут и обратил внимание на мужчину и женщину, склонившихся над лежащим человеком. А с ними стоял третий – молодой человек с тросточкой – видимо, инвалид. Когда я из магазина вышел, этого, с тросточкой, уже не было. А мужчина и женщина попросили меня довезти их вместе с пострадавшим до больницы скорой помощи…
Молодой инвалид с тросточкой! Это уже была "зацепка"! Не так-то уж и много жителей с подобными приметами в Пензе. И, надо полагать, что коли в ночное время инвалид находился в этом районе, то проживает он где-нибудь поблизости, – не так-то легко доковылять ему до своего дома.
Поиски очень важного свидетеля были трудны, и отняли немало сил и времени у оперативной группы. Однако к вечеру того же дня Владимир начал допрос парня с тросточкой. Жил он, как и предполагали, невдалеке от Пензы-1, на улице Дзержинского.
Бесценный свидетель, то ли сознавая своё значение, то ли без всякой цели, отвечал на вопросы неохотно, с видом оскорбленного самолюбия.
– Скажите, это вы вчера поздно вечером находились возле магазина № 16?
– Может быть, и я… А кто сказал, что я?! Кто свидетель?!
– Ну, брат, ты так себя ведешь, как будто уже бывал под судом!
Оказалось, он действительно был судим, и не раз. Потому считал для себя законом: не называть ни одного имени своих "корешей" и знакомых, отрицать всё и вся.
Так, например, он начисто "забыл" имена своих ночных собеседников, тех самых мужчины и женщины.
– Не помнишь? – искренне удивился Владимир. – Да ведь ты обращался к мужчине по имени-отчеству! У меня и свидетели есть!
К девяти часам вечера допрашиваемый сдался, назвал имена: известный карманник Беков (фамилия изменена) и его сожительница.
– Но "Филин" (кличка "знаменитого" карманника Бекова), – заверил свидетель с тросточкой, – никогда и никого не зарежет!
Как ни странно это прозвучит, но такой же точки зрения придерживалось и руководство райотдела милиции. На это был свой резон: ведь в то время было четкое разграничение "специальностей" в преступном мире. "Я – карманник, и я никогда не ограблю и не убью!" Такой "специфики" промысла преступники строго придерживались.
Когда задержали Бекова и его сожительницу, руководство занялось допросом карманника, а женщину "доверили" Владимиру. И в то время, как начальство все больше убеждалось в своей правоте – "Филин" не зарежет! – а допрашиваемый представил убедительные доводы своей невиновности, на допросе у начинающего инспектора уголовного розыска вырисовывался совсем другой результат.
Назовите это интуицией, назовите это даром, но уже тогда Владимир Алексеевич, проводя чуть ли не первый в жизни такой сложности допрос, сообразил, что беседуя со свидетельницей ли, с соучастницей ли преступления, следует принимать во внимание своеобразие женской логики. Он постарался построить допрос так, чтобы собеседница откровенно, без утайки рассказала о происшедшем прошлой ночью на станции Пенза-1.
Вот в чем наконец призналась допрашиваемая молодому сыщику: весь "сыр-бор" разгорелся из-за нее.
…Тем вечером они вдвоем с Бековым отдыхали в ресторане вокзала Пенза-1. У них был роман, и они собирались даже пожениться. И он, и она были ранее судимы, но у таких тоже может быть любовь! И – чего не случается на свете – под влиянием такого чувства "Филин" бы вообще перестал воровать… Но тут к ним за столик подсел "этот бомж", "этот тунеядец" Левин, и давай поливать женщину грязью! Рассказывать о её прошлом, что было и чего не было.
Влюбленная пара была вынуждена покинуть ресторан. Но неугомонный Левин догнал их недалеко от магазина № 16 и продолжил инсинуации, начатые за ресторанным столиком.
Беков несколько раз просил Левина замолчать, предупреждая о самых худших последствиях его красноречия. Однако бомж, как и многие тогда, был уверен: карманник только угрожает, он не посмеет пойти на "мокрое дело", иначе говоря, пролить чью-то кровь. И получил удар ножом в живот…
– Домой и в эту ночь я так и не попал, – улыбается Владимир Алексеевич. – Утром в изоляторе забрал всё отрицавшего Бекова, побеседовал с ним полтора часа – и он во всем признался. Следователь Железнодорожной прокуратуры Людмила Тагировна Моисеева, ныне судья Пензенского областного суда, закончила это дело.
Просто повезло, что свидетели и убийца мне всё рассказали, и преступление было раскрыто в течение трех суток!
По ложному следу
Кошмар на улице Пушкина
Старушка проснулась отчего? Впритык с ее домишком на углу улиц Пушкина и Шевченко в Пензе стояла трансформаторная будка. Так вот сильные удары об эту будку прервали старушечий сон. Сами знаете, спросонья любой звук гораздо громче кажется!
А тут мирной сентябрьской ночью 1981 года – грохот сотрясаемой трансформаторной будки, словно кого-то ударяли о нее спиной, ругань, скандал! Хозяйка машинально взглянула на часы: полпервого ночи. Пока с превеликим трудом поднялась больная старушка, пока доплелась до окошка и растворила его, конфликт возле дома подошел к роковому финалу.
Увидела она участников ночной драмы: разъяренного мужчину, схватившего за волосы девушку. В тот самый миг, когда бабуся выглянула в окно, мужчина взмахнул рукой, блеснул нож, и изверг нанес своей жертве пять ударов подряд!
Старушка онемела от ужаса. А убийцы уже и след простыл. На своих больных, непослушных ногах выбралась кое-как за калитку дома, чтобы кликнуть кого-нибудь на помощь. Вскоре увидела она: по улице Пушкина торопился запоздалый прохожий.
– Мужчина! Помогите! – закричала старушка. – Тут девушку убили!
Но пешеход лишь прибавил ходу да сделал большой крюк, чтобы обойти подальше место происшествия. Долго пришлось ждать потрясенной бабусе следующего прохожего.
Вновь закричала старушка, завидев идущего мужчину:
– Помогите! Здесь человека зарезали!
На счастье бабуси, этот прохожий оказался сотрудником милиции. Он вызвал оперативную группу.
Рассказала хозяйка дома сыщикам об увиденном ей кошмаре наяву:
– За что же он так ее? Что случилось?
– А вы узнали бы преступника, мамаша?
– Узнала бы, сынки, узнала! Я его лицо на всю жизнь запомнила!
Нежелательный ажиотаж
– А мы с Игорем Александровичем Кудиновым находились в то время на расследовании тяжкого преступления, совершенного в Мокшанском районе, – вспоминает Владимир Алексеевич Мартышкин. – Возвращаемся в Пензу – а тут такой ажиотаж! По разнесшимся в городе "достоверным" слухам, зарезанных девушек находили теперь и на Западном кладбище, и даже… в кинотеатре "Современник". Мне начальник уголовного розыска Владимир Александрович Платонов, самый человечный, на мой взгляд, из всех руководителей нашей службы, сказал кратко: "Володя, подключайся!"
Но, естественно, такая бурная реакция населения на дерзкое преступление в центре Пензы не могла не обеспокоить и партийное руководство. Перед октябрьскими праздниками всю "верхушку" правоохранительных органов вызвали к Георгу Васильевичу Мясникову.
– В кабинет второго секретаря обкома партии вошли Уланов, тогдашний начальник УВД, Платонов, Журавлев, прокурор области, следователи прокуратуры и…я! – улыбается Владимир Алексеевич. – И как-то так получилось, что все начальство за длинным столом секретаря обкома уселось по одну, правую, сторону. И мне, оперативнику, волей-неволей пришлось занять место с левой стороны – напротив генерала, рядом с Мясниковым.
Моя роль на таком солидном совещании известная: помалкивать. Пока начальники секретарю обкома свои версии докладывают и какая по ним ведется работа, я между прочим, с удивлением отметил про себя, что курит Георг Васильевич папиросы самые обыкновенные – моршанские!
Мясников все доклады нетерпеливо выслушал, по всему видно остался недоволен.
– Волнение-то в городе растет, преступление до сих пор нераскрыто! – говорит. И на меня почему-то смотрит, а я помалкиваю "в тряпочку".
– Нет, вы мне конкретно отвечайте, – начитает выходить из себя Георг Васильевич, – кто работает по этому делу? Кто сыщик!
Тогда они все, усевшиеся справа, чуть не хором сказали, указывая на меня: "Он!"
– Что же вы нам скажете? – строго обратился ко мне Мясников. – Раскроете преступление?
– Обязательно! – говорю.
– Когда?
– К Новому году!
– Ну что же, – завершил Георг Васильевич нашу беседу многообещающей фразой, – потом посмотрим, где вы, молодой человек, будете работать!
После совещания Уланов долго не мог успокоиться.
– И кто тебя за язык тянул? – в который раз обращался он к оперативнику. – Зачем ты срок назвал?
– Я нутром чувствую, – отвечал Владимир Алексеевич уверенно. – Раскроем! и скоро!
– А если нет? – сомневался генерал. – Как тебя защищать?
О раскрытии этого преступления оперативная группа, возглавляемая Владимиром Алексеевичем, рапортовала 4 января 1982 года.
Ради "красного словца"
Уверяя начальство в скором завершении дела, он имел в виду работу над версией, по которой "все вроде бы сходилось". В поле зрения оперативников попал один из знакомых погибшей – Вячеслав В. Он походил своими внешними данными на словесный портрет старушки, невольной свидетельницы преступления.
Кроме того, человек этот, бывший сотрудник милиции, все больше и больше опускался "на дно", пьянствуя в компаниях самого низкого пошиба.
Но главное было, разумеется не в этом. С недавнего времени, а именно, с тех дней, Славка стал отпускать бороду и… перестал появляться на Пушкинской. Когда же его дружки спросили, почему он стал забывать "родные места", Славка отвечал с пьяной похвальбой, что ему не резон появляться там из-за "мокрого" дела.
Получив такие сведения, сыщики уже не сомневались в том, что убийца – Вячеслав В. А тут и "удобный" случай представился – нетрезвый, как всегда, Славка оскорбил женщину в общественном транспорте, и "загремел" на пятнадцать суток.
Воспользовавшись ситуацией, оперативники всё настойчивее стали выяснять у Вячеслава: где он находился в ту сентябрьскую ночь?
На второй или третий допрос Славка явился с решительным заявлением: я вспомнил всё! Что вспомнил? Оказывается, о пьяной своей болтовне! "Ведь вы из-за этого меня подозреваете, да?" А похвалялся он перед корешами, намекая, что "мокруха" – его рук дело, для того, чтобы поднять в их глазах свой авторитет. Короче, трепался он в пьяной компании для "красного словца".
А в ту злополучную ночь он валялся мертвецки пьяный у себя дома. Был настолько невменяем, что когда привезли баллон с газом, пришлось жене просить помощи соседей.
Проверили – все сошлось. И по документам, и по свидетельствам очевидцев. Стопроцентное алиби!
Что и говорить, жестокое разочарование для оперативной группы – версия такая живая была! А пришлось начинать всё сначала.
Ночной звонок
В первые дни, даже в первые часы работы по разгадке преступления обязательно мелькнет имя или лицо убийцы. Надо только внимательно смотреть. Или свидетель упомянет о нем, или собственной персоной окажется в руках следствия – задержат в качестве подозреваемого и за неимением улик отпустят.
Оперативники вновь внимательнейшим образом перелистывают дело о дерзком преступлении на улице Пушкина. Убитая К. возвращалась в ту ночь из дома на улице Космодемьянской. Там была вечеринка, и гости, естественно, подгуляли, подпили. С улицы Космодемьянской до дома на улице Шевченко, где жила К., идти один квартал. Несчастная девушка лишь два дома не дошла до своего. Кто ее провожал? Оказывается, никто!
– Стоп! – говорит себе Владимир Алексеевич, размышляя о предсмертном пути К. – Но ведь был у нее ухажер-не ухажер, но человек, с которым она встречалась, который к ней не раз открыто приставал. Об этом говорят многие свидетели. Это ухажер – москвич, отбывает здесь наказание за совершенное преступление на "химии". Живет в Согласии, а работает слесарем в автохозяйстве.
Его уже проверяли, но оказалось, что "ухажер" вернулся в общежитие сразу после 12 часов ночи. Вахтер общежития подтверждал этот факт. Часы у самого-то вахтера стояли, но его проверял начальник караула где-то около без десяти двенадцать. А вскоре пришел и москвич.