Что же мне не нравится в ее словах? В этом чересчур резком переходе от полного отрицания к абсолютному согласию? Она чокнутая, это точно. Но только ли в этом проблема?…
Или все дело в том, что она на несколько минут заставила меня забыть о мертвой жене?
Трудно доверять человеку, который лишает тебя единственного оправдания собственного бессилия. Вообще трудно доверять тому, кто чего-то тебя лишает. Пусть даже иллюзий…
- Опять молчите?
А я думаю о Кобаяси Юрико. И понимаю, что россказни о свободе выбора - лишь фантазия ребят, страдающих манией величия.
Каждый твой поступок и каждое решение, которые ты принимаешь, жестко детерминированы. Темперамент, группа крови, воспитание, жизненный опыт, особенности протекания биохимических реакций в организме и еще десяток других факторов определяют в конечном счете, куда ты повернешь на этом перекрестке. Эта гигантская часть твоего "Я", о которой твое слабоумное сознание и понятия не имеет, принимает решение. Выбирает единственно верный лично для тебя вариант действия из миллиона возможных вариантов. Когда ты стоишь на краю пропасти и думаешь, прыгать или нет, ты находишься в плену иллюзии. Решение уже давным-давно принято. Просто нужно время, чтобы сознание смирилось с ним.
У тебя всегда есть альтернатива, но нет выбора.
Да кто бы спорил…
- А вам-то зачем это нужно? - спрашиваю я.
- Хочу поквитаться за мою сестренку, - отвечает она и тем же тоном добавляет: - Может, еще кофе?
Когда я стою на пороге, зажав между пальцев исписанный листок в розовую клетку, она говорит:
- Позвоните мне, если что-нибудь выяснится. Да и вообще… Если будет желание - звоните.
Я киваю и нагибаюсь, чтобы надеть туфли.
- Если я вдруг что-то вспомню, как вас найти?
- Думаю, что никак, - отвечаю я, завязывая шнурки.
Она непонимающе смотрит на меня. Когда долго живешь один, начинаешь чувствовать взгляды людей всей кожей. Я чувствую ее озадаченный взгляд. Не понимает, так не понимает, ее проблема. Не собираюсь ничего объяснять. Если все, что ты создаешь, рано или поздно превратится в мусор, то и всех, кого ты любишь, ожидает та же участь. Стоит ли плодить мусорные кучи?
Уже спускаясь с крыльца, я оборачиваюсь и спрашиваю:
- Почему вы не выходите на улицу? Агорафобия?
- Что-то вроде этого…
- Случайно не гигантского кролика боитесь?
Теперь она смотрит на меня, как на идиота. Несколько долгих секунд мы пялимся друг на друга. Наконец, она молча закрывает дверь.
Поздним вечером я звоню Судзуки Муцуми. Сам не знаю, зачем. Просто хочу ее услышать. Она долго не подходит к телефону. Но когда я уже собираюсь положить трубку, раздается щелчок и ее голос, от которого у меня по спине бегут мурашки:
- Моси-моси.
Я неожиданно теряюсь, не представляю, что говорить. Я открываю рот, набираю в грудь воздух, но голосовые связки остаются неподвижными.
- Кто это? - говорит она. - Почему вы молчите?
Потому что ты слишком красива, думаю я. Потому что, думая о тебе, я начинаю ненавидеть свою жизнь. Потому что ты горное озеро, мимо которого я должен пройти и ни разу не оглянуться. Черт, да у меня куча причин для того, чтобы без толку разевать рот, держа у уха телефонную трубку.
- Вы будете говорить?
Пока еще не поздно что-то произнести. Но все варианты, приходящие в голову, из области: "не-правда-ли-сегодня-очень-жарко-скорее-бы-пошел-дождь". Я по-прежнему сижу, вытаращившись на стену и бестолково раззявив рот.
- Эй, может, все-таки скажете что-нибудь?
Я делаю последнее усилие над собой. Но все бесполезно. Стоит мне вспомнить ее глаза, кадык начинает спазматически скакать вверх-вниз, не давая словам выбраться наружу. Я кладу трубку. И еще долго сижу с горящими щеками и колотящимся сердцем. Как четырнадцатилетний сопляк, одолеваемый комплексами и гормональными цунами.
Во сне я вижу, как маленькая ящерица ползет к нежно-розовому соску Судзуки Муцуми.
Все четыре адреса, которые Муцуми старательно записала для меня, - липа. Мне приходится потратить целый день, мотаясь из конца в конец города, чтобы убедиться в этом. Я посетил два небольших магазина самообслуживания, библиотеку и частную стоматологическую клинику. Контрольные точки специально подобраны так, чтобы дорога от одной до другой занимала не меньше двух с половиной часов. Точный расчет. Ни в одной из точек людей с написанным на розовом листочке именами не было. Никогда.
До дома я добираюсь поздним вечером настолько уставшим, что не хватает сил даже на злость. Я забираюсь в душ и там под горячими струями воды решаю для себя вопрос: что это - выходка женщины с неадекватным поведением или намеренная попытка сбить меня со следа?
И то и другое - путь в никуда.
И то и другое - тупик.
И то и другое означает: мы не в одной команде. Это почему-то причиняет мне боль…
Я выхожу из душа. Иду на кухню и наливаю себе виски. Это моя награда за прошедший день. Моя награда за то, что целый день я занимался спортивным ориентированием в городских условиях. Прохожу в комнату, и в тот момент, когда взгляд останавливается на журнальном столике, стакан выпадает из руки и разлетается в мелкие брызги.
Оказывается, есть штуки покруче откровений всяких психов, покруче шуток ненормальных художниц, даже покруче Кролика-мясоеда. И дело не в самой этой штуке. А в том, как она появляется в твоей жизни. Вот, например, сотовый телефон - вещь сама по себе не страшная. Но когда он оказывается в квартире, которая целый день была заперта на ключ, и ключ лежал в твоем кармане; когда телефон лежит на журнальном столике, на котором раньше валялась лишь картонная подставка под бокал и больше ничего - вот тогда эта вещица перестает быть простым сотовым телефоном Sanyo, а превращается в нечто вроде бомбы с часовым механизмом.
Я смотрю на него и слушаю глухие удары сердца. Я боюсь даже дышать. Мне кажется, что малейшее движение, колебание воздуха от этого движения запустит самоликвидатор. А может быть, произойдет что-то еще… Само время останавливается. Исчезают звуки и запахи, исчезают все тактильные ощущения. Из всего многообразия объектов в этом мире остаются только два - я и небольшая плоская стального цвета коробочка с маленьким экраном на передней крышке. Впрочем, сам я тоже едва ли существую. Есть крохотный кусочек сознания, которого хватает лишь на то, чтобы правильно идентифицировать предмет, лежащий передо мной. Остальная часть сознания - в отключке.
Это шок.
Который вскоре превратится в страх, который потом превратится в ужас, который затем превратится в панику…
…Потому, что я знаю.
Я знаю, кто принес этот телефон.
Мысль еще не оформилась, она скользит по краю сознания. Однако понимание того, что произошло, уже сидит внутри.
Через несколько секунд я выхожу из оцепенения. Наверное, сегодня я слишком устал, чтобы испытывать сильные эмоции. А может, подсознательно ждал этого. Ждал, что о моих поисках очень скоро станет известно тому, кого я ищу. Было бы глупо полагать, что такой парень подставит спину…
Возвращаюсь на кухню и беру новый стакан. Порцию виски приходится увеличить. У меня чертовски уважительная причина.
Со стаканом я обхожу всю квартиру в поисках каких-нибудь следов. Но тот, кто принес телефон, был аккуратным взломщиком. Если бы не Sanyo, я даже не заметил бы, что в квартире кто-то побывал. Копперфильдовские штучки…
Облазив всю квартиру несколько раз, я сажусь в кресло рядом со столиком. Телефон по-прежнему лежит там. Жидкие кристаллы показывают время: 21.08. Я моргаю, и восьмерка сменяется на девятку. Мне остается только ждать. Вряд ли тот, кто приволок сюда сотовый, просто хотел сделать мне приятное. Несколько минут проходят в тишине. В комнате настолько тихо, что мне кажется, я слышу, как шуршат кристаллы, когда одна цифра меняется на другую.
Я терпеливо жду. Сижу, как прилежный ученик, положив руки на колени, и не свожу взгляда с серой коробочки Sanyo. Когда долго живешь в одиночестве, ожидание становится единственным делом, с которым справляешься по-настоящему хорошо. Лед в стакане медленно тает, виски постепенно светлеет.
21.23. Откидываюсь на спинку кресла.
21.25. Беру стакан и делаю глоток, не чувствуя вкуса.
21.28. Осторожно ставлю опустевший стакан на столик.
21.30…
Нестерпимая тишина взрывается сигналом SOS, и телефон, вибрируя, ползет к краю стола.
Я подпрыгиваю в кресле.
Три точки, три тире, три точки. У того, кто подбросил телефон, есть чувство юмора. Сам собой включается мой эксклюзивный механизм защиты.
Сигнал SOS окончательно стал международным сигналом бедствия только после гибели "Титаника". Ежегодно в морях и реках земного шара вылавливается около тридцати миллионов тонн рыбы. Одна капля нефти делает непригодными для питья двадцать пять литров воды.
Я протягиваю руку к телефону. Беру его осторожно, как гранату с выдернутой чекой. Открываю пикающую коробочку и подношу к уху.
- Привет, - говорю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Глава 7
- Привет.
Голос в трубке абсолютно бесцветный. Так мог бы говорить робот, желающий подчеркнуть, что ему на все плевать..
- Слышу, ты не очень удивлен? В общем, я предполагал, что ты догадаешься, когда увидишь телефон.
Голос в трубке ни высокий, ни низкий; ни грубый, ни мягкий. Никаких эмоций. Хотя говорить по-японски без интонаций практически невозможно, ему это удается. Правда, сложно уловить смысл произнесенных слов. Когда он замолкает, приходится напрячь память, чтобы вспомнить, что он говорил секунду назад.
- Я догадался.
- Ну, нужно быть полным идиотом на твоем месте, чтобы не догадаться.
Он замолкает, будто сказал все.
- Чего ты хочешь?
- Поговорить.
- О чем?
- О тебе. Обо мне. О нас с тобой. Ты ведь меня ищешь, верно?
- Ага, - говорю я.
Смешок в трубке. Безжизненный, тусклый. Просто набор характерных звуков. От него по спине пробегает холодок.
- Где Юрико? - спрашиваю я.
Когда тебе страшно, можно либо идти на поводу у своего страха, либо попытаться превратить его в злость. Опять же иллюзия свободы выбора. По телефону быть храбрецом очень просто. Главное, не думать, что на том конце провода сидит человек, который был психом еще до рождения. Если воспринимать его просто как бестелесный голос в трубке, можно проявлять чудеса героизма.
- Давай договоримся сразу - ты не задаешь мне вопросов. Я разговариваю с тобой не для того, чтобы облегчить тебе жизнь. Свои проблемы ты решаешь сам.
- Хорошо. А для чего ты со мной разговариваешь?
- Просто так. Считай, что ты мне интересен как человек. Тебе разве никогда не хотелось поболтать ни о чем с незнакомцем? Разговоры с близкими людьми - это не то… Там ты вынужден говорить то, что от тебя ждут. Общаясь с первым встречным, ты, наконец, можешь побыть собой.
- Ты хочешь убить меня, потому что я кое-что знаю о тебе? Знаю, чем ты занимаешься?
- Ну-ну, стоит ли все так упрощать? Твое знание не может причинить вреда никому, кроме тебя. Ты насмотрелся детективов и мыслишь шаблонно. Трудно поверить, что я хочу просто побеседовать с тобой?
- Еще как, - говорю я.
- Считай наш разговор просто моей попыткой завязать новое знакомство. Это ведь не преступление?
- Где Юрико?
- Мы же договорились - ты не задаешь вопросов. Все равно ни на один из них я не отвечу. Не теряй понапрасну время.
- Если с ней что-нибудь случится, я доберусь до тебя.
На этот раз в его смехе появляются эмоции. Почти человеческий смех.
- Ты меня напугал, - отсмеявшись, говорит он. - Даже не знаю, как мне теперь быть… Знаешь, у тебя неплохое чувство юмора.
- А у тебя с ним плоховато.
- Нет, ты заблуждаешься. Я умею веселиться и понимаю толк в шутках. Но тебе плевать на это… Ты ведь думаешь, что я сумасшедший, так? И только это тебя волнует. Но на самом деле я вполне адекватен…
- Ты адекватен? Ты, придурок, который доводит людей до самоубийства?
- Ты ведь не знаешь всей правды. Зачем спешить с выводами? Вот я, например, знаю, что ты стал мелким воришкой после смерти жены. Но я понятия не имею, о чем ты думаешь… И потому не тороплюсь называть тебя ненормальным. Хотя, согласись, бросить хорошую работу и стать вором - тоже не образец адекватного поведения. Нужно быть терпимее к людям…
- Откуда ты знаешь про…
- Опять вопросы? - шелестящий вздох. - Вопросы, вопросы, вопросы… Как будто ответы могут что-то изменить. Еще одно глупое заблуждение. Ответы лишь порождают новые вопросы, но ничего не проясняют. Если я расскажу тебе все, что ты хотел бы знать, ты окажешься в еще большем тупике. Не загоняй себя в угол.
- Хорошо, чего ты от меня хочешь?
- Я тебе уже сказал. Поговорить, познакомиться, узнать что-то новое друг о друге и, возможно, о самих себе.
- Сегодня я слишком устал для знакомств.
- А что так?
- Искал тебя.
- Успешно?
- Как видишь. Кстати, Судзуки Муцуми из твоей шайки?
- Это вопрос, - в трубке слышится легкий вздох.
- Я знаю. Вот и ответь на него.
- По правилам я не отвечаю на вопросы. Ты забыл?
- Где Юрико?
- Я же тебе сказал - перестань расспрашивать меня.
- Хорошо. Нет ничего проще… Перестану. Но только когда увижу Юрико.
- Больше всего не люблю, когда мне ставят условия. Это меня по-настоящему бесит, - говорит он.
- Ничем не могу помочь.
- Знаешь, прежде чем ставить условия, надо разобраться, к тому ли человеку ты обращаешься.
- Я сказал все, что хотел.
- Девушка - это твоя головная боль, не моя.
- Ошибаешься.
Он замолкает.
Я слушаю дыхание в трубке и думаю о том, что за его спокойным ровным тоном, если постараться, можно расслышать ледяную ярость одержимого какой-то чудовищной идеей психа.
Я слушаю ровное дыхание. Не какие-нибудь зловещие хрипы. Не какое-нибудь чокнутое бормотание. Нет нервного постукивания острым ножом по коллекционному черепу. Нет полязгивания любимых наручников. Нет дебильного сопения и звука всасываемых обратно слюней. Всего лишь спокойное дыхание человека, решающего какой-то серьезный вопрос.
Он, а не я размышляет о том, как дальше будут развиваться события.
И тут до меня доходит, что точка возврата пройдена. Я в игре. Что бы я теперь ни сделал, это будет очередным ходом в партии. Я играю с того момента, как ударил Юрико. Все сомнения и колебания - самообман.
Словно прочитав мои мысли и поняв, что слова больше не нужны, он все так же молча дает отбой.
Тишина в трубке звучит для меня как смертный приговор.
Я медленно закрываю телефон и подхожу к распахнутому настежь окну. Там, тремя этажами ниже, на узкой улочке идет обычная жизнь. Разбивающийся об асфальт Sanyo на мгновение останавливает ее. Радиус поражения осколками составляет где-то три метра. Несколько человек задирают головы вверх, пытаясь увидеть, откуда их бомбардируют сотовыми телефонами. Я прикрываю окно, возвращаюсь на середину комнаты и сажусь кресло.
Странно, я абсолютно ничего не чувствую. Будто поговорил о погоде со старым приятелем. А ведь, наверное, должен с ума сходить от страха и попыток найти выход. Ничего подобного. Даже выпить не тянет…
Ситуация выходит из-под контроля. Если, конечно, вообще можно говорить о каком-нибудь контроле. Случайное совпадение твоих планов с тем, что происходит на самом деле, - вот что такое контроль.
Я звоню Муцуми. Она снимает трубку после пятого звонка и говорит, что просто перепутала имена и адреса.
- Это случайность. Мне так неловко, что из-за меня вы потеряли целый день. Простите, пожалуйста, меня.
Я все равно простил бы ее. Ей не нужно извиняться. Она могла бы произнести тем же голосом что-нибудь вроде: "обычно зимой выпадает снег", и я простил бы ее. Она могла бы нести любую чепуху, и мне в голову не пришло бы обижаться на нее. Как только я ее услышал, как только представил ее губы, почти касающиеся телефонной трубки, когда она мягко говорит "это случайность", я простил.
- Кажется, нужно сместить имена на одну строчку вниз, понимаете? Первое имя - второй адрес, второе - третий… Понимаете?
- Но это адреса учреждений, - возражаю я, хотя мне не хочется возражать ей.
- Да, конечно. Я не могла дать вам домашние адреса этих людей. Они неправильно бы поняли…
Ну, разумеется. Почему я сам об этом не подумал?
- У вас странный голос. Что-то случилось? Вы как будто напуганы…
Я мечтаю о том, чтобы после падения на Землю гигантского метеорита произошла глобальная подвижка материковых плит, и все человечество повторило судьбу Атлантиды. Я мечтаю о том, чтобы мы с Муцуми положили начало новой жизни на случайно уцелевшем островке, среди бесконечного океана…
Сейчас я не боюсь ее красоты. Сейчас я не хочу уничтожать то, что никогда не будет принадлежать мне вечно.
- Не то чтобы напуган, - отвечаю я. - Он мне звонил.
- Кто?
- Он.
Она замолкает на несколько секунд.
- Что же теперь будет?
- Не знаю.
- Я могу вам чем-то помочь? Вы сообщили в полицию?
- Что я им скажу? Что со мной разговаривал тот самый парень, который вроде бы заставляет людей убивать себя?
- А почему бы и нет? Хотя, конечно, глупо. С другой стороны, они могут установить подслушивающее устройство или как там это у них называется… Могут устроить засаду у вас в квартире на случай, если этот человек надумает прийти к вам.
- Я думаю, все эти возможности он просчитал. И вряд ли предпримет что-то такое, чего от него ожидают. Судя по разговору, он не дурак. Сумасшедший - да. Но не дурак… И потом… Я еще надеюсь, что Юрико жива. Если в дело вмешается полиция, девушка может пострадать.
- Он вам угрожал?
- Не знаю. Его трудно понять.
- Послушайте, приезжайте ко мне. И мы все обсудим. К тому же вам опасно оставаться в своей квартире. Если он знает номер телефона…
- Он звонил не на городской. Когда я вернулся домой, на журнальном столике меня ждал подброшенный им сотовый.
- Тем более, - тревога в ее голосе звучит для меня как чарующая музыка. - Приезжайте немедленно.
- Не могу.
- Почему?
- Тогда вы тоже окажетесь в опасности. Вряд ли ему нужны лишние свидетели.
- Я вам говорила, что чувствую ответственность за смерть сестры. Может, настало время сделать что-то для нее…
- Еще нет, - говорю я. - Еще рано.
- Приезжайте.
- Нет.
Только если в Землю врежется гигантский метеорит, думаю я. Только тогда…