– Дорогие бандеры, родина вас не забудет. Власти вас боятся. Кто-то из вас поцарапал палец, а так называемый президент Янукович тут же уволил мэра Киева Попова. Значит, он вас боится. Но мы ему еще покажем. Сегодня, я…
– Хватит болтать, Яйценюх!
– Да? Гм, я уже все сказал. Тянивяму, иди ты к микрофону.
– Хлопцы! Я скажу так: бей москалей, пока есть, кого бить. Ура!!!
9
В старые добрые времена трудно было себе представить, чтобы маленькая Галичина, состоящая из нескольких областей Прикарпатья, все население которых меньше Донецкой области, будет представлять довольно внушительную силу не только для остальной Украины, но и для всего региона восточных славян. Много на Украине было всяких чубатых героев типа Петлюры. Пошумели, повоевали, пограбили, и все о них забыли. Только Степка остался. Почему? Не потому ли, что заболел нацизмом, не потому ли, что несуществующее зло по отношению к старшему брату, высосал частично из пальца, частично из идеологии гитлеровского фашизма, и это зло глубоко запало в его душу, долго там тлело, а потом превратилось в идеологию ненависти. А идеология ненависти опасная штука. Она, как холера, поражает другие души. И странно. Стоит миновать Галичину, и там вы встречаете нормальных людей. Они могут быть недовольны властью, поведением соседа, позавидовать России и даже выказать обиду в ее адрес по той или иной причине, но они не видят в вас врага, если вы говорите по-русски, если вы приехали из России. Они хорошо знают, что русские люди – хорошие, добрые, гостеприимные люди, что русская нация внесла значительный вклад в мировую цивилизацию.
Почему же, грубо говоря, галичане так неистово "издают нехороший запах" в адрес России и русского человека? Что, зависть мучает? Ты нищий духом, а россиянин к тебе с раскрытой душой, но ты отвергаешь жест доброй воли.
Да, их душили, ловили, угоняли в сибирские лагеря, убивали. Но ведь неспроста. Бойцы Степана Бандеры сами хороши. А потом они открыто воевали с великой страной, разгромившей гитлеровскую Германию. По идее немцы должны нас ненавидеть и мы их тоже. Но ничего подобного не происходит. Не слышно от немцев обид. Почему? Видать потому, что и у нас, и у них покончено с идеологией человеконенавистничества. Выходит, что и с бандеровской идеологией надо вести войну. И когда-нибудь эта война начнется. Только жалко вас, хорьки, вас слишком мало, вас раздавят, как мух навозных, и будущие поколения забудут о вас, как о раздавленных мухах. Лечите свои убогие души пока не поздно. Может, удастся выздороветь.
Вас вдохновил успех продвижения на восток собственной страны. Неужели не ясно, что вы уже успели разрушить эту страну. Да, философия бандеровцев показалась привлекательной до самого Днепра.
Бандеровцы покорили Киев, столицу древнего государства. Надолго ли?
После распада Союза, Кравчук, секретарь ЦК партии Украины, быстро отказался от своих прежних идей наступления коммунистического рая, в который свято верил и прорывался в лидеры незалежной Украины. Недалекий, незаметный вчерашний партийный секретарь стал у руля Украины под именем президент.
Кравчук – западник, бандер, как только пришел к власти, стал опираться на философию медленно поднимавших головы бандеровцев. Он дал им волю. Он увидел в них будущее страны и осторожно стал пускать дурной запах в адрес Москвы. Так бандеровцы, националисты, в основном галичане, вернувшиеся из советских лагерей, ринулись во властные структуры, так как президент Кравчук сказал им:
– Ласкаво просимо!
Новый президент Кучма осторожно относился к нацистам и они, будучи еще недостаточно сильными, притихли. Дяде Сэму это не понравилось. Дядя Сэм, после распада Советского Союза стал страдать аппетитом и вознамерился проглотить бывшие советские республики одну за другой.
Россия – самая крупная республика, обладатель атомного оружия, она могла быть опасной для прожорливого дяди Сэма. Ее надо было нейтрализовать, ослабить. Каким образом? Войной? Этот вариант мало подходил. Ага, надо столкнуть Украину с Россией, бросить семена ненависти в сообщество славян. Украина, как никто, подходила для амбициозных замыслов американских ястребов. В Украине уже есть осиное гнездо, надо его оживить…путем удаления президента Кучмы. Заменить! На кого? Пусть разведка поработает, откопает кандидата.
В поле зрения спецслужб США попал молодой, красивый мужчина, окончивший вуз в Галичине, получивший там духовное крещение Виктор Андреевич Ющенко. Отец Ющенко сотрудничал с фашистами, находясь у них в плену, а это значило, что он ненавидел Россию всеми фибрами своей поганой душонки. Виктору Андреевичу пришили нацистский хвост. Этот хвост в лице разведки США тянулся за ним повсюду. В одном из ресторанов к нему за столик подсели два молодых человека хорошо одетых, говорящих по-русски, но с заметным акцентом.
– Мы твои друзья. Мы делаем тебе добро. Мы делаем тебя президентом Украина, – твердили молодые люди наперебой.
– Как это? – удивился Ющенко. – Да такое во сне не может присниться.
– Мы такой народ – нам фсе можно. Ты нас слушай, мы тебе совет давать.
– Да, я всей душой…
– У тебья нет души, у нас нет души, у тебья нет души и сердца нет. Есть бизнес, есть дьело, есть, как это? Цыля.
– Цель, – подсказал другой.
– Да, циель. Этот циель надо достичь. Какой твой циель?
– Ну, стать хотя бы директором банка, – скромно заявил Ющенко.
– Ты будешь президент. Я приглашай тебя на танец.
– Как?
– Я лубит малчик, дэвочка не лубит.
– Голубой, значит. Подождите, я сейчас приду, – сказал Ющено. Он быстро выскочил в раздевалку и дрожащей рукой никак не мог извлечь номерок из кармана пиджака.
Мысль о том, что два американца, оба голубые, затащат его, разденут и начнут сверлить то место, откуда каждый день выходят фекалии… Номерок оказался во внутреннем кармане пиджака, а он со страху елозил в карманах брюк. Но его тут же окружили Майкл и Джон Байден.
– Чего ты пугался, это корошо, это есть модно в Америка, сам президент лубит малчик. Но если ты не согласен, мы не будем настаивать. Нам надо завершит дэло, а трах – бах найдем другой мужик. Один трах – десять доллар, два трах – двадцать доллар.
Бедному Виктору Андреевичу ничего не оставалось делать, как вернуться за стол переговоров.
– Мы дэлаем так. Один дэвочка из Америка едет на Киеф, она сидит здесь на этот столик. Ти идешь, говоришь хелоу и целовать ее в щеку, а потом гостиница на весь ночь, целовать куда надо. Потом жениться. Зять Америки. Америка – зять президент. Понял? Гут бай.
И американцы исчезли.
– Как же, я уже женат и у меня есть дети? – у себя самого спросил Ющенко.
И он стал зятем Америки, а потом и президентом. По американскому плану он сменил всех глав администраций в юго-восточных областях и в Крыму, назначил огромное количество галичан на все должности, начиная с заведующего баней. Галичане стали хозяевами Крыма. Они не желали общаться на русском с россиянами, ликвидировали их школы, запрещали им родной язык, издевались, как могли.
По существу, это был бандеровский геноцид трех миллионов русских, которые в течение двадцати с лишним лет находились под диктатом, так называемых младших братьев.
Когда крымчане освободились, дядя Сэм обзвонил всех швабов в Евросоюзе и приказал кукарекать. Это кукареканье вместе с кукареканьем бандеровцев слилось, а точнее превратилось в дурной запах, от которого просто воротит. Нагнетать обстановку очень опасно в двадцать первом веке, поскольку ни у кого нет железных нервов, а когда нервы сдают, можно нажать на гашетку, и мир может превратиться в пустыню.
10
Недальновидный президент Украины, у которого все силовые структуры были в руках и которые могли смести майдановцев за десять минут, думал, что пришли хорошие ребята, они покричат, пошумят и разойдутся. Он не знал, что это обученные боевики не хуже бойцов Алькаиды, что галичане – почти единый стальной кулак, что неофашизм достиг апогея и стал покорять Киев. И потому президент благодушествовал. Ему позвонили земляки из Донецка.
– Виктор Федорович, может приехать и подсобить? Мы можем триста – пятьсот тысяч прислать.
– Ну, это много. Достаточно …пять. Вас же надо кормить, устраивать ночлег. Что ж! Пусть приедут и наши ребята, отдохнут. Только с митингующими не вступать в конфликт, надо все завершить мирным путем, а то меня уже замучили руководители из Евросоюза, да из Америки. Понимаете? Америки! У меня сразу начинают дрожать колени, когда оттуда раздается звонок. И представляете, мне даже стали угрожать. А я всем отвечаю: пробачте, виноват. Пролилось несколько капель крови и всем сказал: никакая революция не стоит одной капли крови, а тут три капли, пробачте.
Дончане, харьковчане приехали в Киев, расположились в ста метрах от галичан, у которых уже было все подготовлено: палки, биты, тысячи бутылок с горючей смесью дурно пахли, моча и даже фекалии по углам издавали отвратительный запах, да и сами бойцы были похожи на дикарей индийской пустыни. Зато у дончан, харьковчан были поставлены хорошие палатки, кухня, бутерброды, столы и маленькие столики, словом восточная интеллигенция показала галичанам, что она совсем не такая, как ее представляют нацисты – галичане, называя быдлом и алкашами.
Поддавшись благодушию своего любимого президента, обитатели востока пробыли два выходных дня, потом демонтировали свой палаточный городок и разъехались по домам. Больше никто из них не приезжал. Президент был спокоен, и это спокойствие передавалось и его землякам.
А галичане не дремали. Они разослали во все крупные города юго-востока своих представителей, даже мальчишек школьного возраста с битами в руках, с заточенной арматурой, в масках, громкими голосами и небывалой решительностью. Города стали вздрагивать при появлении фашиствующих молодчиков: жители, старики и старухи, мужчины и женщины, начали прятаться по углам, запирать двери квартир и задавать себе вопрос: Боже, что происходит? Они бы, может и сказали: стоп, мальчики, и эти мальчики дрогнули бы и побежали, но их, жителей миллионных городов, некому было организовать, не было вожака, а сами они разбрелись как овцы, когда в стаде нет ни одного барана.
Галичане ожидали движение масс на Киев, ведь у них только четыре области, а у тех двадцать областей, да и города в несколько раз крупнее. И здесь они предусмотрели. Впрочем, не сами: дядя Сэм подсказал. Он составил план, этот план был засекреченный и передавался только выдающимся людям – Вальцманенко, Яйценюху, Пару-Убию, Трупчинову и любимцу Ярушу. За сто – двести километров от Киева они блокировали железные и шоссейные дороги и выставили боевиков на посты контроля, избивая прибывающих.
Галичане не жалели женщин. Они хорошо помнили, как после войны их вожак Степан Бандера, вспарывал животы беременным женщинам, извлекал малышей еще живых, отрезал им головы и кидал на грудь матери. Мужчинам рубили уши, отсекали язык и собственными кишками привязывали жертву к дереву. Истинные рыцари двадцатого века.
Знал ли об этом президент Украины? Конечно, нет. Да и ему, похоже, было как-то все равно. Он ведь сделал более тяжкое преступление перед своим народом: послал безоружных мальчиков с легкими тонюсенькими палочками – дубинками против хорошо вооруженных боевиков бандеровцев, среди которых были и иностранные наемники. Да один Музычко чего стоит, он ведь воевал в Чечне, был накоротке с Масхадовым. И юноши погибали, как от холеры. Украинские врачи отказывали им в помощи. И президент не знал об этом. Грош цена такому президенту. Мальчики, которые его защищали, они безоружные стояли в несколько рядов, плотно прижавшесь друг к другу, и ждали удара кирпичом по голове, а то и битой. Их жгли коктейлями Молотова, как сухую траву.
А Виктор Федорович в это время принимал принцессу, кривоногую красавицу Кэтрин Эштон. Она обнажала свои белоснежные клыки и повторяла одно и то же: демократик, демократик.
Он приказал подать чаю, потом кофе, потом шампанское, щедро улыбался, почему – то всякий раз жал ей и целовал руку, только в губы боялся, хотя Эштон и хотела этого. Еще бы, такой гигант, такой красавец! Но она еще больше хотела, чтобы собеседника повесили, как можно скорее, чтоб этот демократик был подтвержден делом.
Она сидела у него в кабинете весь день. Ни один министр и даже сам Азаров не мог с ним связаться: было приказано ни с кем не соединять. А между прочим, он мог в этот день принять ряд важных решений. Ну, хотя бы сходить, посмотреть на своих гибнущих в неравной борьбе бойцов, ведь все происходило рядом, несколько минут ходьбы от его резиденции. Именно они, кого убивали и калечили, а позже косили снайперы, защищали президента от боевиков, которые могли ворваться в его апартаменты и отрезать голову не только ему, но и красавице Эштон.
Но все внимание даме. Он хотел ей понравиться, произвести впечатление доброго, гуманного президента, который не разрешит сделать ни единого выстрела по боевикам. Все как-то так обойдется. Одна капля крови стоит больше любой революции. А о том, что позже польются реки народной крови, он не думал, да и не мог думать, не дано было.
Наконец в восемь вечера красавица Эштон ушла. Она в сопровождении своих слуг посеменила в американское посольство. Посол Пейетт Джефри, такое же пугало огородное, как и она, встретил ее высокомерно и даже не предложил сесть.
– Ну что, младшая сестра (Эштон англичанка), почему так долго, вы что делали вдвоем? Пироги пекли или в сауне грелись? Бардак мне уже шесть раз звонил и спрашивал одно и то же: где баронесса Эштон? Что ты сделала с этим увальнем, задавила его? Говори как есть, мне надо звонить в Вашингтон.
– Я его разложила, как это сказать по-русски…под лопатка.
– На лопатки, – поправил посол, хмурясь.
Тут снова раздался звонок телефона.
– Это мне.
– Нет, мне, – сказал посол, выхватывая трубку у красавицы.
– Черт тебя побери, – произнесла Эштон и расхохоталась.
– Бери трубку и отчитывайся, – произнес посол и сунул ей трубку в зубы.
– Я слушаю, господин президент. Янукович на лопатках. Но он нам еще нужен. Виктория Нудельман в Киев? Хорошо, хорошо, господин президент.
11
Елена Локаш была на 17 лет моложе Стецьки, которая так полюбила польскую певицу Анну Герман, что присвоила себе ее имя и мужа заставила сменить фамилию. Елена Локаш не стала менять ни имени, ни фамилии, она, в отличие от Стецьки, украшала свою фамилию сама собственной персоной.
Стецька привязалась к Януковичу давно, она искренне полюбила его, изменив философии бандерки, а точнее загнав эту философию внутрь до поры до времени. Бандеры Львовщины были в шоке от поступка своей землячки. Как это так, уроженка Колодрубы Львовской области, окончившая Львовский университет, якшается с москалем Януковичем? Да ее кастрировать надо. Она и сама так думала одно время, но сердцу не прикажешь, особенно женскому. Хорошо зная польский язык, она могла быть связующим звеном между многочисленными родственниками и друзьями, живущими в Польше, а тут на тебе, москаля захотелось.
В молодости Стецька была миловидной женщиной, и вскоре после окончания университета вышла замуж, заставив мужа изменить свою фамилию на фамилию знаменитой польской певицы Анны Герман. Так и пошло. Имя певицы вытеснило фамилию Стецька, чему Стецька всю жизнь радовалась.
Виктор Федорович, всегда отличавшийся скромностью, и не желал большего. Жена ему надоела хуже горькой редьки. А Стецька, как он ее называл, была нежной в постели и казалась преданной, хотя на тайной встрече со своим земляком депутатом Яверовским, объясняла свою измену так:
– Ну, шо я можу зробыть? Сердцу не прикажешь. Люблю я этого увальня и не могу отказаться от его щедрости, хоть ты тресни. Однако я думаю, шо мои земляки бандеровцы должны быть рады, шо у них есть свой человек в другом лагере. Виктор Федорович у меня, как на ладони, со всеми потрохами он у меня. Я на него имею влияние. Я могу решить любой вопрос. А в смысле передачи информации, я для вас, бандеровцев, просто клад. Вот и Черновол работает с Януковичем в одной команде по моей протекции. Уже два бандеровца в лагере врага. Так шо молитесь матке бозой. Пшел, пан Яверовский на женский … орган.
– Добже, – сказал Яверовский, депутат Верховной Рады с двадцатидвухлетним стажем, – а как же муж?
– Муж не для постели, разве ты не знаешь?
– Бардзо плохо, – почесал за ухом Яверовский. – У меня жена на шеснайдцать лет моложе. Я все время думаю, почему она меня к себе не подпускает. Бардзо плохо, бардзо плохо.
Бандеровцы все больше и больше распоясывались: шествовали по Киеву со знаменами, плакатами и другой фашистской символикой, а Анна Стецька гладила возлюбленного по лицу и говорила:
– Виктор Федорович, ты же украинец, хоть и восточный, но все же украинец. А галичане, кто? Украинцы. Так пусть мальчики, что шествуют по Киеву под знаменами Бандеры, выпустят пар. Покричат, пошумят и вернутся в свою Галичину, они ее любят, как свою мать родную.
– Ты думаешь? Ну, если так, пусть пройдутся, мне от этого ни холодно, ни жарко.
Все было настолько хорошо, что Анна Стецька цвела и пахла. И все стали привыкать, что она, Анна Герман, великая певица, хоть и самозванка, а не какая-то там провинциалка Стецька Мецька.
Анна Герман сменила наряд и прилепила к этому наряду свою американскую улыбку. Правда, с возрастом зубки начали чернеть, губки сделались тоньше, а мелкие морщинки на лице становились все глубже и длиннее. Все мы подвержены возрастному изменению; это отражается в походке, на лице, глазах и даже манере разговора. И борьба с этим злом бесполезна.
Виктор Федорович слабо на это обращал внимание, но однажды, а это было в 2004 году, когда он во втором туре выиграл выборы президента у Ющенко, но американцы наложили вето на его победу, среди адвокатов, защищавших его интересы в суде, оказалась прекрасная молодая дама Елена Локаш. Он смотрел судебный процесс (судьям заплатила Америка пять миллионов долларов) и любовался ее фигурой и ее лицом. Он ни о чем таком, что думает мужчина, глядя на красивое личико и великолепную фигуру, в то время не думал, просто любовался, как картиной знаменитого художника. Он тогда "проиграл" выборы. Пять миллионов сделали свое дело, но Лену не забыл. Несколько позже он пригласил ее в свою команду. Лена стала чаще мелькать перед его глазами. Как и у Анны Герман, у нее был муж. Это и сковывало ее поведение, и давало ей свободу. Если у супруги есть любовник и она вдруг залетит, муж никогда не сможет обвинить ее в измене. А о том, что это может быть не его ребенок, даже во сне ему не может присниться. К тому же мы устроены так, что чем чаще мы отдаемся друг другу, чем чаще наши половые органы подвергаются массажу, тем они становятся лучше, а мы здоровее и крепче: улучшается сон, а психика достигает полного равновесия.
Поэтому Лена недолго мучила Виктора Федоровича, она только дважды отказала, а потом уступила. Виктор Федорович был просто порабощен в постели. Ни его супруга, ни Стецька Лене и в пятки не годились. Стецька сразу почувствовала недоброе. Надо признать: она была неглупой женщиной и все поняла. Но простить не могла. Давно известно, если хотите иметь врага, бросьте женщину. Это будет враг до конца жизни, она может быть тайным или явным врагом.