И вот какой гол в результате сложных и многочисленных пасов получила я в свои ворота. Приходит как-то ко мне Павел, еще женихом (а дело было в мае), – я лежу на диване: спина устала, готовлюсь к экзамену по судебной медицине. Он сел за стол, напротив телека, и говорит: чего ты там читаешь? Я говорю: это судебка. Хочешь послушать, о чем билеты? Он говорит: ну? А сам телек уже включает, там футбол. Ну, я ему вслух и читаю: "Билет 10: Трупные явления. Общая классификация, время образования. Билет 11: Трупные пятна. Условия формирования, методы исследования, судебно-медицинское значение. Билет 12:
Охлаждение и высыхание трупа. Признаки, время наступления, судебно-медицинское значение. Билет 13: Трупное окоченение.
Признаки, проявления и патомеханизм этой фазы. Наступление и разрешение окоченения. Методы исследования окоченения, его судебно-медицинское значение. Билет 14: Гниение трупа. Сущность этого процесса, условия и признаки гниения. Билет 15: Мумификация, жировоск, торфяное дубление. Условия образования, судебно-медицинское значение".
Это я ему специально прочла, чтобы он меня пожалел: все-таки май на дворе, а я вон чем занимаюсь. И потом, он же обещал меня вообще жалеть всю жизнь! А он (сам уже футбол смотрит) небрежно и швыряет мне через плечо: ты что, дура? это и есть твое образование, что ли? – и звук в телеке прибавил. Я как заору: убери звук, идиот!!! Я к экзамену готовлюсь, не видишь?!! Ну, он звук вообще убрал, надел наушники – а от этого другой эффект: он комментирует, что видит, причем довольно громко, потому что себя не слышит. Ну, это я решила потерпеть: будущий муж все-таки. Ну и дальше читаю: "‹…› При последовательном (несвободном) падении тела с высоты на нем обнаруживаются дополнительные повреждения от ударов о выступающие предметы, куда относятся части здания (балкон, трубы), а также забор, деревья и т. п., возможно даже раздевание и расчленение тела.
В этом случае фрагменты тела будут довольно кучно сосредотачиваться на площади, которая…" – "ПАССС!!! – орет во всю глотку Павел (я чуть инфаркт миокарда не схлопотала). – ПА-А-А-ССС,
УРРРО-О-О-ОД!.." – "‹…› Наименьшим разнообразием отличаются повреждения полых органов (желудок, сердце, мочевой пузырь и т. д.): при этом происходят полные или частичные разрывы стенок органа, подоболочечные кровоизлияния, повреждения связок и полный отрыв органа…" – "БЕЙ!!. НУ БЕЙ ЖЕ, КОЗЗЗЗЕЛ!!." – "‹…› Полный отрыв сердца может произойти при ударе, направленном…" – "БЕЙ, ИДИОТ!
МУДАК СТОЕРРРРРОСОВЫЙ!!." – "‹…› Части тела животных, которыми могут быть нанесены травматические повреждения: рога, копыта, зубы, лапы, когти. При использовании острых составляющих тела (зубы, когти) возможно частичное или даже полное скелетирование жертвы. ‹…›
Невооруженный человек может нанести повреждение руками: ногтями, кулаком и ладонью (плашмя, ребром), пальцами (сдавление частей тела, выдергивание волос), локтем; ногами (стопами, коленом, голенью); зубами; головой…" – "ИЗ ТЕБЯ, ГАД, ЦЕНТРАЛЬНЫЙ НАПАДАЮЩИЙ, КАК ИЗ
ДЕРЬМА СВЕЧКА!!!" – "‹…› Повреждения ногами. При ударах лежащего человека могут образовываться обширные кровоизлияния (отражающие форму части обуви), множественные переломы ребер, грудины, разрывы внутренних органов, закрытая черепно-мозговая травма…" – "БЫЛО
РУКОЙ, БЫЛО!!!" – "‹…› Повреждения зубами разнообразны и зависят от многих обстоятельств. Следы укусов выявляются в виде щелевидных, звездчатых, неправильной формы ран, располагающихся по двум дугообразным линиям. Иногда на месте укусов имеются только ссадины и кровоподтеки. При сдавлении (с большой силой) челюстями могут быть откушены: ушная раковина, нос, палец, половой член, мошонка…" – "У-У-У-У-У-У-У-У-У!.." – "…Более крутая дуга повреждений остается от действия зубов нижней челюсти, а более пологая – от верхней. В повреждениях от укуса…" – "А-А-А-А-А-А-А!!!!…" – "… могут отображаться особенности зубного аппарата: аномалия прикуса, пробелы на месте отсутствующих зубов, отклонение зубов, их необычное положение. ‹…› Скручивание кости представляет собой ее вращение вокруг продольной оси при одновременной фиксации одного из ее концов. При этом возникают винтообразные переломы…" – "О-О-О-О-О-О!.." – "‹…› Чем длиннее и глубже рана, тем сильнее она зияет".
"Слушай, – говорю, – чаю хочешь?" – "Валяй", – говорит. Принесла.
Сидим, пьем. Каждый смотрит в свое: он – в телек, я в учебник… "‹…›
Раны могут иметь разнообразную форму (прямолинейную, звездчатую, извилистую и т. д.) ‹…› Удар – сложный кратковременный процесс взаимодействия тупого предмета с телом (или частью тела) человека, при котором тупой предмет оказывает импульсное центростремительное, одностороннее действие на тело или часть тела человека. В зависимости от целевого предназначения тупого предмета различают: а) орудия – предметы, изготовленные для использования в трудовых процессах (молоток, скалка, сковорода, обух топора и т. д.); б) оружие – предметы, предназначенные для нападения или защиты
(кастет, дубинка и т. д.);в) случайные предметы (булыжник, палка, доска, кирпич, ствол дерева и т. д.) ‹… › Смерть от механических повреждений может наступить не сразу…" – "НЕ БЫЛО ЗА
ЛИНИЮ ВОРОТ!!! НЕ БЫЛО!!!" – "…и не в ближайшие часы после травмы, а в более отдаленном периоде времени в результате разнообразных осложнений. ‹…› Железнодорожная травма. История создания первых паровозов полна творческих исканий и инженерных открытий. ‹…› Таким образом, при соприкосновении с землей тело пострадавшего, выброшенного с движущегося электровоза, будет иметь скорость 24 м с.
Чтобы тело развило такую скорость только лишь при свободном падении, оно должно упасть с высоты 28 метров. ‹…› Колесный диск, сдавливая тело во время железнодорожной травмы, перекатывается как бы по желобу, образованному телом. Стенки этого "желоба" и подвергаются трению о боковые поверхности колесного диска. ‹…› Тело сдавливается с силой, равной 15-20 тоннам, сопровождаемой трением вагонного колеса, что приводит к обильному выдавливанию подкожной жировой клетчатки. ‹…› При сдавлении тела между буферами вагонов возможны случаи выпадения кишок через разорвавшуюся промежность и выпадения легких через ротовую полость. Таким образом, попавшие между буферами части тела превращаются, по образному выражению профессора
М. И. Райского, "в мешок костей и мяса…"
В какой-то момент у меня снова заныла спина. С утра все-таки я была за столом – не разгибаясь, шпоры писала. Опять легла на диван… " ‹…›
На развитие гниения большое влияние оказывают, разумеется, индивидуальные особенности трупа. Так, трупы детей подвергаются гниению гораздо быстрее трупов взрослых лиц. В то же время трупы новорожденных и мертворожденных гниют медленнее в связи с отсутствием гнилостной флоры. В трупах полных людей гниение развивается быстрее, чем в трупах худых или истощенных. ‹…› При смерти беременной давление гнилостных газов может вытолкнуть плод из ее матки. Это так называемые, "роды в гробу" или "трупные роды". При эксгумации…" – "ШТРАФНОЙ!!! ШТРАФНОЙ!!! У-У-У-У-У-У-У!!!…" -
"…обнаруживается скелет младенца между ногами взрослого скелета.
Изменение позы трупа (или скелета при эксгумации) также может быть связано с давлением гнилостных газов". – "У-Р-Р-Р-Р-А-А-А-А!!!" – "‹…› Иногда в целях сокрытия следов преступления трупы людей сжигают. Время, необходимое для сожжения трупа новорожденного, составляет 2-2,5 часа, трупа взрослого человека – около суток. ‹…› Продолжение по теме
"Термическая травма". ‹…› Четвертая степень отморожения – некроз, охватывающий всю толщину тканей, включая кости. Развивается сухая гангрена: ткани черного цвета, сухие, окаймлены демаркационной полосой синюшно-красного цвета. ‹…› На трупах мужчин, умерших от переохлаждения, обращает на себя внимание сморщенная (пустая) мошонка: яички смещаются в паховые каналы. Этот признак впервые был описан в 1847 году в журнале "Друг здоровья" русским врачом
Пупаревым и получил его имя. ‹…› Оледенение головного мозга сопровождается увеличением его объема, что в целом ряде случаев приводит к расхождению швов или растрескиванию черепа".
Думаю, всякий поймет, если скажу, что до смерти загорелось мне в ту минуту с мужиком полежать. Думаю, всякий поймет. Тем более мужик был в пределах физической досягаемости. После такого чтива не то что с мужиком – с крокодилом порезвиться захочешь.
Ну и занялись мы делом. И так интенсивно занялись, что… Да нет, главной причиной того через девять месяцев случившегося результата была вовсе не интенсивность старта… Потому что у меня и с Павлом раньше, и до него – интенсивности в этих трудах было хоть отбавляй.
Но я всегда осторожной была, даже перестраховывалась – мало того, что превентивные меры очень четко предпринимала, но и потом – после контакта и до самой месячной крови – все с ума сходила: перед ожидаемым сроком каждые десять минут засовывала туда к себе ватку – полжизни готова была отдать, чтоб она хоть чуть-чуть побурела. А тут… То ли оттого, что замуж собралась – туда, где меня все и от всех защитят… То ли от этого гниения-разложения… (Еще бы!..) Но факт остается фактом: расслабилась я… так уж расслабилась…
А природа, она ведь сразу розовые очки надевает – на ту, что новую жизнь производить будет: раньше, пока я не залетала, чуть день задержка – со мной уже полный психоз, паника, волосы дыбом. А в розовых-то очках будучи, что я подумала: ну и случилась серьезная задержка, ну и что? И я себе отвечаю: конечно, это от нервов! Как же не от нервов, если мы с моим женихом-мужем каждые полчаса регулярно скандалим!..
Вот от всего этого (см. мой рассказ с самого начала) и родился мой сын, Славинский Валериан Павлович.
Помню чувство, когда он в два толчка навсегда покинул мое тело.
Сначала вышла головка – это была только мука, не отличимая от прежней.
Зато со вторым толчком, стенками своего лона, я четко прочла стремительный росчерк его явно мужского тельца: плечи – ручки – бедра – ножки.
А начало моего рассказа не есть фактическое начало. Если откручивать пленку назад, начнут мелькать-множиться тысячи тысяч мелких земных причин и следствий, они будут – на наш слепой взгляд – роиться, как пчелы, они будут наползать друг на друга, как муравьи, беспорядочно мельтешить, как частицы в броуновском движении, взрываться букетами ядерных реакций, ползти цепочками, прыгать пунктирами – они будут соединяться, где надо, в узоры, где надо – просто пересекаться, на каком-то участке – идти параллельно, потом расходиться, чтобы затем снова сойтись, – и в конечном итоге приведут, разумеется, к Адаму и
Еве. Но и это не будет началом истории под названием "Каким образом у меня появился ребенок". А до Подлинного Начала надо идти назад, назад – туда, где "Земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою". Но и это не Подлинное Начало, а только то, что взято на веру из книги. А поскольку мое образование
(я получила специализацию в генетике) приучило меня быть материалистичной, конкретной и очень точной, я предлагаю принять за точку отсчета Обозримое Начало. Тогда мой вывод о появлении у меня ребенка будет звучать следующим образом: ребенок у меня появился в результате длинной цепочки сугубо земных причин и следствий, где начальным звеном (пусковым моментом) явился мой первый мужчина, который заразил меня венерической болезнью.
ЦЕПОЧКА № 2. СПАСИБО ГАГАРИНУ!
Студенческие годы (не считая перекантовок у деда-бабы за городом) я провела в Ленинграде, причем сразу же оказалась – территориально, по месту жительства – в окружении крупнейших ученых: генетиков, биохимиков, светил в области физколлоидной химии, биофизиков. Рядом, за углом, жил даже знаменитый ленинградский специалист по проблемам мозга, уже старенький. То есть в нашем районе, точнее, на протяжении всего нескольких кварталов сосредоточился буквально цвет естественных наук Ленинграда, и, когда я, бывало, диктовала сведущему человеку свой адрес, обычно в ответ слышалось: "О-о-о!"
(восхищенное), а потом: "Там ведь такая-то проживает? На соседней улице? Я к ней часто заходил… И такая-то? И такой-то?"
А сама я училась на биофаке – хотя и не универа, пятым пунктом не вышла, а пединститута. И дело не в том, что я жила рядом с этими светилами. Конечно, такое соседство приятно, но, даже если бы мы жили в разных частях города, влияния на мою судьбу это бы не оказало. Я хочу другое сказать: в глазах окружающих мое проживание в этом престижном месте выглядело по определению так, будто я,
"подающий надежды ученый", живу в окружении известных ученых не случайно , другого и быть не может, то есть будто я есть типичный представитель – и вообще, с малолетства, стопроцентный продукт – этой среды. По мнению всех, кто обо мне ничего не знает – а обо мне как раз никто и не знает ничего, – я родилась в одной когорте с этими благополучными, опечаленными разве что свинкой или ангиной детьми; наши родители, конечно же, "дружили домами": наносили друг другу визиты – или заскакивали попросту, по-соседски – делились дефицитом и новостями; устраивали, знакомили, замолвляли словцо; снимали в совместно насиженном местечке дачи; передавали друг другу кулинарные рецепты, нянь, репетиторов, портних, парикмахерш, мозольных операторов, гинекологов; писали друг другу рекомендации, куда можно – а большей частью, разумеется, куда нельзя, – а мы, дети, играли в одной песочнице (Летнего сада) или
"за диваном" (как сказал поэт); затем забавные казусы пубертации плавно, без помех, переходили в юношеские благонравные ухаживания, а там уже шелестит гербовыми бумагами процесс законного бракозаключения, удостоенный двойного (с обеих сторон) профессорского благословения, затем, конечно, аспирантура, докторантура, доцентура – профессура, номенклатура, конъюнктура – короче, вся эта карикатура на жизнь. То есть я, по представлениям людей, зашоренных собственной вялостью, – людей, словно навсегда присыпанных пылью, а оттого неизбежно благоглупых, – просто не могла вырасти иначе, кроме как с "детьми из хороших семей". ("Хороших" – то есть ловко лавировавших в лакунах людоедской эпохи). Следовательно, не подлежащая ничьему сомнению лжекартинка моего старта, то есть триптих "детство-отрочество-юность", такова: школа с английским уклоном (дедушка-большевик), музыкальная школа, бассейн (прыткая мама), фигурное катание (папа-еврей, духи-конфеты), высокие сосны на неизменной даче под Тарту, соответствующие кружки при центральном Дворце пионеров (тетины связи), заблаговременно исправленный пятый пункт в паспорте (умная бабушка) – и триумфальное поступление в университет.
А что еще можно подумать о человеке, недалече от дома которого разлеглись, на зависть "гостям нашего города", эррогантные сфинксы, в подъезде дома – выставили плейбойские свои груди с малолетства растленные кариатиды, лепнина потолков в просторной квартире словно намекает на деда-палеонтолога, члена-корреспондента Академии наук, стрельчатые окна выходят на Неву, а живые цветы будто свежесрезаны смазливой и бойкой французской горничной (которая, конечно, крутит шашни с садовником).
"Вы были единственным ребенком в семье?" – "Да". – "В еврейской семье?" – "Да". – "О-о-о!!! Все с вами понятно!!!"
Лишь пошлость человечьего сердца в целом тоскливей этих частных шаблонов.
Действительно, я родилась в Ленинграде, на Петроградской стороне. И кабы меня оставили в покое, то есть просто предоставили бы самой себе – и этому городу – да, и этому городу, – я бы, как молодой волк, жадно всосала б в себя сумрачный сок его камней, и его молодой костный мозг, особенно розовый в гулкой пустоте июньского утра. Да, моя душа родилась не в райском саду с его всенепременной тропической и субтропической флорой работы какого-нибудь Руссо – местом моего рождения был наоборотный, каменный сад – сразу двойной, опрокинутый в воды, которые, в свою очередь, отразились во всех мыслимых и немыслимых искусствах, и, если бы меня предоставили этому городу – просто оставили бы в покое, то я, как Маугли, конечно, нашла бы своих естественных наставников – нет, наставники сами нашли бы меня – да что там! – именно город и стал бы моим наставником, гувернером, духовником, ангелом-хранителем, другом.
Но вышло не так. Моя мамаша спуталась с алкоголиком, имевшим претензии на какие-то художественные дарования, и пустилась таскаться с ним по всем захолустьям, какими богата наша, эпитет опустим, родина.
Я находилась при них, как чемодан без ручки: и везти утомительно, и в приют сдать непросто. Хотя острой необходимости в приюте и не было – ведь безбытность (с неизбежной "высокодуховностью" в роли идеологической платформы) предполагает, в пику любому укладу, предельную простоту решений: для зимних каникул есть зимние лагеря, для летних каникул есть летние лагеря, а в остальное время года и того проще: маложелательное, но, увы, имеющееся в наличии дитя привычно забрасывается – где чернеется гнездо, там кукушкино яйцо – к соседям соседей, знакомым знакомых, малознакомым, почти совсем незнакомым, а также знакомым почти незнакомых; консенсус венчает бутылка водки, всеобщий эквивалент, помноженная на количество месяцев-недель детского постоя.
…Бригады номадов, к которым они прибивались и с которыми, имея извращенные представления о размахе, бродяжничали по очень удаленным от всего человеческого трущобам, состояли в основе своей вовсе не из романтиков, а из двух схожих категорий.
К одной категории относились заматерелые неплательщики алиментов, которым беготня по городам и весям, по правде сказать, только прибавляла детей. То есть темп их перебежек из пункта в пункт необъятной родины таинственным образом совпадал с последующим ускорением темпов деторождения именно в тех самых населенных пунктах, и, по мере того как все большее количество исполнительных листов неслось за беглецами вдогонку, все большее количество женщин с разгону ловило их, вусмерть запыхавшихся, черной дырой своего совсем неастрального лона; это было просто проклятие какое-то: стайеры и хотели бы промахнуться, да не могли. И поскольку данное физическое занятие имело, как минимум, две составляющие, а именно: бегство на длинные дистанции (не исключаю, что и на лыжах), скомбинированное, назовем так, со стрельбой, то данный вид телесной активности справедливо было бы считать близким к биатлону.
Упомянутая категория беглецов, кроме того, делилась на две подгруппы. Биатлонисты более старомодного образца, в облегчение себе психологической стороны соития, церемонно врали, что разведены; более новомодные, во избежание женитьбы, бесцеремонно врали, что женаты.
Другая категория работничков составляла в бригадах как раз подавляющее большинство и была сформирована скорей из почитателей
Бахуса, нежели Венеры. Про них и писать-то неинтересно, откройте любую газету: смело шагнул в работающую бетономешалку, геройски утонул в чане с навозно-фекальными удобрениями, пропал без вести в цистерне с соляной кислотой, обмочил уста сахарные (ротовую полость, глотку, пищевод), испив кислоты серной. Кстати, представители первой категории, настроенные на более тонкие вибрации, конечно, не отделяли себя от своих коллег, исступленно почитавших единственно бормотуху. То есть сивушные детопроизводители только весьма непродолжительное время пытались молиться двум богам сразу, а именно: добросовестно камасутрились и не менее добросовестно вмазывали – но, разумеется, в конце концов все как один неизбежно переходили в единобожие, под эгиду Всемогущего Бахуса-Оскопителя, и тогда кривая рождаемости в пункте их постоя, одновременно с рудиментацией (амортизацией?) их детопроизводящего органа, падала.