– Ну что начнём, – сказал он вслух. – Мне уже тридцать лет, к чему же я пришёл? Долги на сумму тринадцати миллионов рублей. Никогда не смогу отдать, – он написал слово долги, в колонке "За". – Если не отдам, могут забрать дом или искалечить. А кому я буду нужен? … Никому, – снова написал долги в колонке "За". – Жена тварь, изменяет! Зачем я только на ней женился? Сразу же видно, что шлюха была, – написал измена в колонке "За". – Зачем я вообще бизнесом занялся? Сейчас бы спокойно работал на кого ни будь и всё! – написал бизнес в колонке "За". – итого четыре ноль в пользу ухода из жизни, – он на минуту задумался, стал вспоминать хорошие моменты жизни, но не мог вспомнить. Представил себя в гробу, представил, как кредиторы раздосадуются, когда узнают, что он умер. Эта мысль немного развеселила его, – А что? Нос то я всем утру!
Ему вспомнилось, что однажды он слышал о якобы безболезненной смерти. Один мужик выпил три бутылки водки, уснул и не проснулся. Дмитрий посмотрел на выпивку, которая стояла за барной стойке, задумался, а потом взял две бутылки виски, купленного им по скидочной цене, бокал и сел в угол бара.
Налив в бокал виски, в уме он попрощался с жизнью и только приготовился влить в себя эту жидкость, как неожиданно дверь распахнулась. Резкий ветер ворвался в бар, сдувая счета с барной стойки, вместе с ветром ворвался запах дождя и шум трассы. На пороге показались два человека, один толстый, а другой тонкий. Они медленно вошли в бар…
Погода совсем разбушевалась. Ветер клонил деревья на землю, стараясь выдернуть их с корнем. Тучи, скрыли от людских глаз луну, а на землю отправили большой поток воды, который крупными каплями падал на трассу. По трассе ехал черный автомобиль марки Toyota, освещая дальним светом фар левую полосу, тем самым слепя встречных водителей. Дворники со скрипом тёрли лобовое стекло. В кабине машины было жарко, что даже пассажиру по имени Роман, пришлось открыть окошко, в которое беспощадно лил дождь. Играла веселая мелодия.
– Давай убавим печку,– предложил Роман, водителю Владимиру. – На улице ещё осень.
– Отвали, – протараторил Владимир. – Мне холодно. И вообще я жрать хочу.
– Куда тебе? Вон брюхо наел.
– Это от нервов.
На этом их разговор закончился. И они тряслись в машине около часа, пока, наконец, не приметили бар.
– Слышь, а там случайно не бар ли был? – спросил Роман, увидев, как промелькнуло здание, возле обочины.
– Где? – вскрикнул Владимир, резко надавив на педаль тормоза. Колёса машины встали как вкопанные, а саму машину занесло чуть вправо.
– Зачем так резко тормозить? – спросил Роман, оглядываясь назад.
– Жрать хочу. Где кафе? – с нетерпением сказал Владимир, смотря в окно.
– Для начала не жрать, а кушать или на крайний случай есть. И потом, я просто предположил. Там здание на обочине стоит, не освещенное.
– Ну и что? Стоит и стоит. Кафе где?
– Я думаю, оно и есть кафе.
– С чего ты такой вывод сделал?– возмущаясь, сказал Владимир.
– А что ещё может стоять возле обочины?
– Да хоть что? Начиная от дома и заканчивая СТО, а может и постом ДПС.
– Разворачивайся, поедем посмотрим.
– Если бы жрать так не хотелось, не поехал бы.
Владимир повернул руль влево, нажал на педаль газа, машина тронулась с места. Проехав около ста метров, машина снова повернула налево.
Роман повернул голову и стал смотреть на Владимира.
– Ладно. Ты прав, это кафе, – согласился Владимир, увидев как на него, смотрит Роман. – Только оно, какое – то невзрачное, хотя и видно, что строили недавно. Ты вообще уверен, что там кто – то есть?
– Видишь, вон свет горит – сказал Роман, доставая из кармана пистолет – Предлагаю, как раньше.
– Заходим, грабим и уходим. Всё как раньше – произнёс Владимир, тоже доставая из кармана пистолет.
Посмотрев друга на друга и улыбнувшись, водитель и пассажир вышли из машины, опустив руки вниз, и уверенной походкой пошли к входу в бар Дмитрия.
Подойдя к двери, Владимир резко пнул её ногой, затем постоял немного, и прочувствовав, как дует ветер сквозь его тело, он шагнул в бар, следом за ним шагнул Роман.
Дмитрий, секунду назад ещё готовящийся к смерти, испугался, увидев пистолеты. И сразу же его постигла мысль, что ещё жизнь то свою он может исправить, за этим последовал страх смерти, пожалуй, самый сильный из всех видов страха. И тут же Дмитрий понял, что все равно умрёт сегодня, и что возможно одна его жизненная мечта сбудется. Все мысли пролетели в его голове за одно мгновение.
– Ищущий да найдет, жаждущий да взыщет, – произнёс Дмитрий слова, которые почему то вдруг возникли в его разуме.
Два незнакомых ему человека, обернулись и наставили на него пистолеты.
– Ага, а случайности не случайны! – воскликнул Владимир и нажал на курок. Дмитрий почувствовал острую боль в голове, сознание навсегда покинуло его тело, которое ещё несколько мгновений дёргалась на полу.
– Зачем? Зачем? – сказал Роман, поворачиваясь к Владимиру – нужно было его убивать?
– Эту фразу ненавижу с детства. Мне её бабушка каждый вечер говорила. Понимаешь! Каждый вечер в голову вбивала, – он развернулся, направляясь к барной стойке – лучше пойдём кассу обчистим, да жрачки прихватим. – Владимир, увидев листок, наклонился, чтобы его поднять – А вот, кстати, и смотри, он готовился к самоубийству.
– С чего ты взял?
– Написано, что четыре ноль в пользу самоубийства. На сам почитай! – сказал Владимир, давая листок Роману, а сам направился к кассе – Всё пусто, жрачки нет, денег тоже.-
– Конечно, вон у него какие долги,– роясь в бумагах, разбросанных на полу, произнес Роман.
– Я тут подумал, на улице дождь, холодно, может, – сказал Владимир, и, закурив сигару, найденную в баре, продолжил. – Тут останемся, переночуем. А утром рванём дальше.
– А что идея неплохая, тем более нам надо решить, о дальнейших перспективах.
– Да ну тебя, – недовольно буркнул Владимир, разливая в два бокала виски – давай просто выпьем, и будем спать.
– Так и быть, – сказал Роман, беря в руки бокал. – Не понимаю, что всех так на этот виски потянуло, ведь это обычный самогон, только американский.
–Реклама – двигатель прогресса, – заключил Владимир, глотая виски. – И всё же эта редкостная дрянь!
– Ну-ка поясни.
– Ерунда не вкусная, что тут объяснять.
– Да я про рекламу говорю.
– А ты разве не знаешь?
– Охота это от тебя услышать.
– Ты думал, что я тупой? – произнес Владимир, ложась на барную стойку. – А я то умный. В общем, слушай. Моя бабушка любила библию, это ты уже знаешь. Читала её каждый вечер мне. Постепенно днём за днём меня стала библия бесить, Бог тоже стал бесить. Мне стал нравится черт, маленький такой, изворотливый и вечно всех соблазняющий. В её рассказах я радовался его удачам и негодовал от его проигрышей. Понял теперь действия.– Владимир сел, свесив ноги вниз.
– Я только понял, что тебе мозги библией засирали в детстве, и всё, – сделал вывод Роман.
– Ну правильно, мне ей мозги засрали, и я стал искать что то другое, взамен библии. Так и здесь, сначала людям засрали мозги про водку, потом стали говорить про виски. Вот и итог, все русские пьют вискарь!
– Понял я всё с тобой, – сказал Роман, смочив горло жидкостью из стакана – Ха, теперь то я понял, почему ты нас называл три ангела смерти!
– Было три, стало два, – опроверг Владимир, потом добавил, поднимая бокал. – Выпьем за Мишку – осушил стакан до дна.
Роман пить не стал, он демонстративно отодвинул стакан с виски подальше от себя.
– За предателей, не пьют, – подумав, сказал Роман. Его настроение резко ухудшилось. – Ты, как хочешь, а я спать буду…в машине, – он достал из кармана мобильник, поставил будильник.– Будильник я на пять поставил, чтобы уехать незаметно, – встал, направился к выходу, и уже открывая дверь, добавил – надеюсь, он уже сдох!
Владимир посмотрел в след Роману, потом ещё поискал еды, не найдя её, он залез на барную стойку, уставил глаза в потолок.
Ему привиделась картина моря, он почувствовал теплый ветерок. Волны били о берег, превращаясь в белую пену, солнце розовым оттенком светило на воду. Было такое спокойствие, изредка нарушаемое криками чаек. Владимир стоял на холме, разглядывая воду, время текло незаметно. От воды его отвлек звук машины. Белая шестерка мчалась к нему, развивая за собой пыль. Водитель шестерки резко нажал на тормоз, машина встала как вкопанная. Из машины вышел Михаил в длинном черном плаще, который развивался при ходьбе. С виду он был спокоен, но его глаза, которые Владимир помнил ещё с войны, выражали грусть. Подойдя к Владимиру, Михаил посмотрел на воду.
– Люблю море, – произнёс он.
– Спокойно тут, – подтвердил Владимир.
Оба они замолчали, смотря на воду. Владимир иногда смотрел на Михаила, пытаясь, что – то сказать, но слова умирали ещё в уме. Первым прервал молчание Михаил:
– Выполняй уже быстрее!
Глаза Владимира расширились, он не ожидал таково поворота в разговоре:
– Подожди, у меня есть предложение. Давай Ромку грохнем и уедем отсюда, спрячемся.
– Прячутся только те, кто не прав. А я прав, понимаешь я сделал правильно, и не жалею, – смотря в море, произнес Михаил – так что давай!
Владимир медленно достал пистолет Макарова:
– Не могу я тебя убить, ты же всё таки мой друг, военный товарищ. Сколько мы вместе пережили!
Михаил сжал ладонь в кулак, с разворота ударил им в подбородок собеседнику. От неожиданности Владимир упал на землю, замарав свою куртку, и в то же мгновение подскочил на ноги.
– Ты чё делаешь?– крикнул Владимир – Я с тобой по–хорошему! Объяснить тебе пытаюсь, спасти тебя как то!
– Стреляй! Гнида. Чего тянешь?
Владимир наставил пистолет на Михаила. Раздался выстрел, Михаил, держась, за живот упал. Владимир подбежал к другу.
– Хватит нежностей! Развели сопли! – воскликнул Роман, пряча всё ещё дымящийся пистолет в кобуру.
Владимир зло посмотрел на Романа:
– Ты его только ранил, – он взял пистолет в руку.– Нужно добить, чтоб не мучился.
– Не надо, в лес его выкинем, чтоб помучился! – он подошёл к ним – бери его, понесли.
Владимир почувствовал, что его кто – то трясёт за плечи, он открыл глаза. Перед ним было худое лицо Романа.
– Время пять, пора валить, – сказал он.
Владимир кивнул головой, тяжело поднявшись с барной стойки. Перед ним всё ещё было лицо Михаила, спокойное, но с печальными глазами. На секунду в его голове всплыл вопрос: "Почему он, который без сожаления убивает всех подряд, переживает из – за убийства друга предателя?"
– Так ему и надо!– словно ободряя себя, произнёс Владимир. А немного засомневавшись добавил, – да ведь?
– Кому? – спросил Роман.
–Да, Мишке!
– Ты всё о нём. Конечно, я бы его вообще… – не найдя слов, Роман продолжил – Лучше бы ты о других невиновных, которых стреляешь, столько бы думал!
– А чего мне про них думать? – спрыгивая сказал Владимир. – Я их даже не знаю, я на них чихал!
Два бандита, не прихватив ничего ценного, вышли из бара. Машина резко тронулась с места и направилась в неизвестном направление по трассе.
Иван Николаевич остановил лошадь и слез с телеги.
– Надо посмотреть, – говорил он, обходя телегу и двигаясь к Михаилу – возможно у него болевой шок.
Андрей тоже спрыгнул с телеги, но в отличие от старика, он не сошёл с места.
– Какой болевой шок? – еле выговорил Михаил, пытаясь сесть.
– Обычный, – буркнул старик, смотря на раненого путника и немного помолчав, добавил – Есть хочешь?
– Был бы не против, – ответил Михаил.
– Тода полежи ещё, сейчас места для стоянки подберем-
За последние несколько дождливых дней, погода выдалась на редкость отличная. Небо было ярко голубое, солнце грело землю, поднимая всё ещё зеленую траву, которую несколько дней поливал дождь. Деревья, окрашенные в жёлто красную палитру, теряли свои последние листья и напоследок так ярко выставляли их напоказ, что казалось этой красотой, они пытаются убедить природу оставить листья. А в ответ природа посылала им маленький ветерок, нежно сдувающий то красный, то желтый, а то и обоих цветов листок. Жучки разных видов повылазили из своих домиков, думая, что снова наступило лето. Создавалось ощущение затишья, как внезапная тишина перед грозой. Природа взяла передышку, а вместе с ней и путники. Михаил еле слез с телеги и теперь сидел, облокотившись на старый толстый дуб. Иван Николаевич размеренно разжигал костёр, сначала он собрал веток, потом сложил их и поджёг. Потом он расстелил одеяло так, чтобы Михаилу было удобно брать еду, на одеяло положил сало, которое ему дал Николай, и немного оленины. Пока совершались все эти приготовления, Андрей лежал на траве и смотрел в небо, пытаясь понять суть, повторяя раз за разом в голове: "Для чего?" Как известно, данный вопрос – это первый шаг к самоубийству. Человек, который его будет повторять, рискует упасть в бездну безразличия, из которой его потом вынесут в гробу. Андрей в своих рассуждениях уже находился на краю бездны, когда до его обаяния дотянулся запах чеснока, соли и дыма. Он неохотно потянулся и направился к костру, который уже горел стараниями Ивана Николаевича.
Костёр можно сравнить с жизнью человека. Сначала его разжигают, и он пытается тянуться и увеличиться. Если правильно подбросить дрова, то маленький огонёк может превратиться в огромный костер, который никогда не будет гореть ровно. Он будет искрить, извиваться, пытаться продлить свой срок существования, но, в конце концов, он всё равно потухнет, оставив после себя яркие горячие угольки. Угольки, пролежав, могут дать жизнь новому костру, как мысль мудреца зажигает ума людей. Или могут потухнуть, сравнимы мысли глупца.
Путники уже поели и ждали, когда пища провалится, чтобы дальше тронуться в путь. Андрей смотрел на огонь, снова повторяя свой прежний вопрос, и настолько ушёл в себя как не заметил и сказал вслух:
– Ради чего?-
Иван Николаевич не обратил внимания на парня, уйдя в воспоминания молодости. В те моменты, когда солнце ещё не успевало встать, а он с младшим братом взяв удочки, отправлялись на рыбалку, представляя себя путешественниками на незнакомом острове.
Михаил же думая как говорится не о чём, спросил:
– Что ты имеешь в виду?
Андрей резко дёрнулся, отрываясь от своих мыслей, и сказал:
– Да я вот думаю, ради чего мы живём?
– Эко, брат тебя занесло. А скажи мне, ты воевал, голодал?
– А причём здесь это? – удивленно спросил Андрей.
– Нет, вот ты ответь, – не унимался Михаил.
– Нет, я не воевал и не голодал. Жил хорошо.
– Интересно, – чуть приподнимаясь, словно готовясь рассказывать, что – то длинное, сказал Михаил – Как сытые люди, которые не познали жизни, пытаются о ней размышлять.
– По вашему мнению люди познают жизнь через голод и войны?
– Давай на ты, меня кстати Мишей зовут.
– Приятно,– с любезничал Андрей. – Меня Андрей.
– Аналогично – ответил Михаил – Вот так слушай Андрей. Служил я в Афгане, капитаном. Взводом командовал. А что такое командир? Это как капитан на корабле, должен сам погибнуть, а корабль целым доставить. Послали нас, значит, в деревню на разведку, духов искать и припасов немного добыть. Я отвлёкся там, замешкался. Короче говоря, получилось, что десять человек из моего взвода погибли. Их дух один расстрелял из пулемёта. Десять моих знакомых, десять молодых парней лежали в цинковом гробу, они умерли. Их нет больше. Понимаешь? А вся вина в их гибели лежит на мне. Тогда вот я себя успокоил, что, дескать, они погибли ради Родины, ради свободы. Но в жизни всё оказалось намного проще. Они из-за наркоты погибли. Все эти войны в Чечне, в Афгане из-за наркоты. Там наркота дешёвая и растет везде! … Видишь, как просто, погано просто всё! -
– А в чём познание жизни заключается? – после небольшой паузы, спросил Андрей.
– Да в том, что жизнь проста как две копейки. Я там это понял. Ты хочешь найти ответы, залезаешь в дерби. А всё лежит на поверхности, всё просто.
– Раз всё так просто, в чём тогда смысл этого всего?
– Зачем тебе это знать?
– Интересно!
– Знаешь это не ответ. Зачем скажи, тогда и я отвечу.
Андрей задумался. На самом деле он не представлял, зачем ищет ответ на этот вопрос. Единственное, что пришло ему в голову, так это: "Ради славы ищу ответ". Но отвечать так вслух Андрей не решился, и ответил, так как обычно отвечают в подобных случаях:
– Не знаю.
– Вот именно. Ты не знаешь зачем ищешь ответ. Выясни сначала, для чего он тебе нужен, а потом ищи.
– Ну другие же искали просто так.
– Искали, да не нашли! Смотри сколько вокруг деревьев с листьями разной окраски, – раздвигая в стороны руки, сказал Михаил. – Иди среди желтой листвы, найди зеленый листик.
– Зачем мне это надо?
– Вот именно, тебе это не надо, а даже если ты пойдёшь искать, то будешь делать это вполсилы, и не найдёшь ничего. А если пойдет, к примеру, человек, которому я за каждый зеленый лист дам двести рублей, то он мне их принесет сотню. А теперь сам рассуди, человек никогда не ищет того что ему надо просто так. Любое приобретение, будь то книга или ещё что либо, он покупает ради определенной цели, книгу прочитать, фильм посмотреть, топором рубить. Не зря же говорят, что даже ружьё на гвозде раз в год стреляет. А ты ищешь ответ на фундаментальный вопрос человеческой цивилизации, ради интереса? Разве это не глупо!?
– Ну, я не понимаю, – с негодованием сказал Андрей. – Почему нельзя найти ответ просто так? Из интересно.
– Да потому что ты жизни не познал, не понял что человек это личность. А я на войне это ой как понял! А каждая личность думает по своему, поэтому ответ на вопрос будет у каждого свой. Отец живёт ради ребенка, художник ради своих картин, кто – то ради денег и власти. В этом смысл их жизни.
– То есть, – перебил его Андрей – ответ на этот вопрос у всех будет разный.
– Если коротко, то да.
– Тогда в чём смысл твоей жизни?
– Сейчас месть моя главная цель. Я, как раненый кабан. Или они меня убьют, или я их убью! – сказал Михаил, а потом тихо, чтобы старик не слышал, спросил – а как дедушку зовут?
– Не знаю.
– Ты ищешь смысл, а даже не удосужился узнать имя человека с которым, путешествуешь, – саркастически заметил Михаил, а потом обратился к старику – Дедушка, а как вас зовут?
Иван Николаевич оторвался от своих воспоминаний, посмотрел на Михаила, и с грустью прожитых лет произнёс:
– Иван Николаевич, но ты меня можешь просто Николаевичем звать.
– А меня Миша, – проговорил Михаил – А вы что кого хоронить везёте?
– Гроб заметил, что ль? – улыбнулся старик. – Так это мой гроб. К другу еду, с войны не виделись. Так думается там у него и помру.
– А ничего что я с вами немного проедусь?
– Да я то, не против, лишь бы человек ты был хороший, – сказал Иван Николаевич.