Для обоих людей, находящихся в машине, наступила непривычная тишина. Машина тряслась на каждой кочке, но Владимир даже немного прибавил газу, торопясь увидеться с батюшкой Алексеем. Наконец из деревьев показалась и вся церковь, с железными входными воротами. Владимир остановил машину недалеко от ворот.
– Пойдёшь? – спросил он.
– Иди один – ответил Роман – Твои ведь воспоминания, чего мне в них лезть. Только давай не долго.
Владимир, махнув головой, одновременно как бы говоря хорошо и спасибо, открыл дверь и вышел.
Он замер, глядя на церковь. С того момента, когда он в ней был последний раз, она ни капельки не изменилась. Эта дорога по которой он ходил с бабушкой такая же. Владимир медленными шагами направился к входу в церковь. Он глубоко вдыхал воздух. В голову хлынули воспоминания. Те дни когда он ходил сюда с бабушкой и видел батюшку. Только бабушку он совсем не помнил, вернее помнил, что она есть, но не мог вспомнить как она выглядела. Зато батюшку Алексея он помнил отлично. Это был мужчина уже пожилых лет, с большой рыжей бородой, покрывающей всё его лицо. Его глаза выражали счастье и успокоение. Он был немного полноват, как и все служители церкви, широкоплечий и высокий. Когда он здоровался с маленьким Владимиром то, тот чувствовал гладкие, но мозолистые руки. От него пахло воском и каким-то странным ароматом, который чарующе действовал на собеседников. И когда Владимир уезжал из своей деревни, он жалел не о том, что покидает родной дом и бабушку, а о том, что может больше не увидеть батюшку. Он помнил тот зимний день. Было морозно холодно. Снег медленно падал на землю вот уже третий день, не переставая. Вокруг всё замело. В особенности замело дорогу до церкви, люди просто боялись в неё идти по огромным сугробам. Молодой Владимир наскоро попрощавшись с бабушкой и родными, решил заглянуть к батюшке Алексею. Он шёл по белым сугробам, проваливаясь по колено, иногда падал, вставал и снова шёл, видя впереди, сквозь падающий снег, жёлтые купола в которых жил человек, оставивший отпечаток в его сердце. У железных ворот его встретил Батюшка, такой же как всегда, только немного обеспокоенный:
– Случилось чего?
– Нет, то есть да – ответил Владимир, сильно запыхавшимся голосом.
– Что? – ещё больше обеспокоившись, спросил Алексей.
– В армию меня забирают, на войну скорее всего попаду. Попрощаться пришёл.
– Ну что иди, я за тебя помолюсь – произнес Алексей.
– Так я же не верующий – улыбаясь, сказал Владимир, очень он был рад встречи.
– А я то верующий – произнёс тоже улыбаясь Алексей – мне то так спокойней будет.
– Ух, сколько снега навалило! – восторженно крикнул Владимир. – В деревни все сидят, выходить боятся.
– Дааа – подтвердил батюшка Алексей, почесав свою бороду. – Одно помни каждый шаг человека – это выбор. Выбор, за который будет отвечать сам человек. А хороший это или плохой выбор, никто не может судить, кроме самого человека. И ещё никто не может заставить человека сделать этот самый выбор. – сменив интонацию и улыбаясь, батюшка добавил – Пойдём ка на дорогу чайку попьём.
И они пошли…
Владимир встал на границе церкви, он хотел продлить чувства будущей встречи, с человеком по которому он столько скучал. Он смотрел на церковь и спрашивал себя узнает он Алексея или нет. А Алексей узнает ли его.
– А вы случайно не Владимир? – услышал он женский голос справа от себя.
Повернув голову он увидел, женщину. Довольно привлекательную, но уже изрядно состарившеюся. Её голову покрывал платок, который старил её ещё сильнее. Одета она была в куртку коричневого цвета и серую юбку. Лишь зеленые всё ещё ярко блестящие глаза, говорили Владимиру, что он её где то видел. Но вот где? Он не помнил.
– Владимир. А вы меня узнали? – прокручивая в голове образы женщин, которых он знал, спросил Владимир.
– Как видите да – ответила женщина – Жалко, что вы меня не помните. Я Аня. Аня Бондарева.
– Да ты что! – смеясь, воскликнул Владимир – А я тебя даже и не узнал!
Они оба засмеялись. Честно признаться, Владимир не узнал эту женщину и не помнил даже эту фамилию, он решил притворится, что знает её, чтобы она отвела его к батюшке Алексию. Ведь по пришествию стольких лет, он боялся что не узнает старичка и старичок не узнает его.
– Чего к нам в церковь пожаловал? – спросила Анна, всё ещё улыбаясь – Исповедаться что ль? –
– Навестить я пришёл, батюшку Алексея, – ответил Владимир. – Узнать, как живёт, как здоровье. Столько лет его не видел!
Лицо Анны изменилось, улыбка сошла с него, а глаза резко потускнели. Чтобы Владимир не заметил перемены, она отвернулась и тихо произнесла:
– Ну пойдём… отведу тебя к нему.
Не дожидаясь ответа, она развернулась от церкви и пошла вдоль забора, к маленькой тропинке. Владимир ничего не понимая направился в след. Сначала они обошли кругом церковь, потом прошлись немного по лесу. Идя по нему, до Владимира стало доходить что с батюшкой что – то не так, возможно он заболел и живёт в деревни. Но когда Анна вывела его из леса, и его взгляду предстало деревенское кладбище, он всё понял и остановился. Подул слабенький ветер, заморосил дождь. Стая воронов резко взмыла в воздух и, промчавшись над кладбищем, скрылась из вида. Анна, почувствовав, что за ней никто не идёт, обернулась. Увидев это, Владимир, сглотнув слюну, снова направился за ней. В его желудки стал расти комок. Пройдя сквозь некоторые ряды, женщина остановилась возле могилы, окруженной оградкой из серого железа. В самой оградке стояла большая каменная плита, на ней была фотография отца Алексея, его имя и фамилия, а также дата рождения и дата смерти. Всё как и будет у других людей. Посчитав в уме, Владимир понял, что умер батюшка десять лет назад.
– Вот здесь он и лежит, – сказала Анна – умер он легко, – а потом она решила сказать не правду и этим как бы принизить этого с виду богатого человека, которого она некогда знала. Отомстить за то что он такой, а она бедная. – Он на тебя держал обиду в конце жизни, за то что ты не приехал к нему. Может быть поэтому так быстро и умер… – она тяжело вздохнула, жалостливыми глазами посмотрела на Владимира и добавила – Мне идти надо.
– Иди – ответил Владимир. – Я тут побуду – В его голове вновь и вновь всплывала их последняя встреча.
Анна развернулась и пошла в обратный путь. Когда Владимир понял, что за ним никто не наблюдает, он наконец смог показать свои чувства. Комок, который рос в его желудке, поднялся в горло. Из глаз медленно потекли слёзы, которые как не пытался остановить убийца, у него не получалось.
– Ну вот я и пришёл– тихо произнёс Владимир, смотря в упор на мраморную плиту. В глубине души, он надеялся, что всё-таки услышит ответ.
Комок в горле всё рос и наконец взорвался. Владимир зажмурился, открыл глаза и упал на колени на мокрую от дождя землю. Дождь полил сильнее, природа плакала вместе с ним.
– Прости – сквозь слёзы сказал он – прости, что ехал к тебе долго и что не просто так приехал. Исповедаться хотел. Боюсь я, что умру и Бога увижу. А я ведь в него и не верил толком. Неверие то он простит, а вот мои грехи наврятли. И бабушку я свою не любил, она то меня любила. Я её терпеть не мог, даже сейчас могу убить, если о ней напомнят– Владимир сел на пятки – Вернее теперь уже мог…
Так стоя на коленях, под проливным дождём, Владимир, пытаясь удержать слёзы, исповедовался могиле человека, который жил в его сердце…
В машине было жарко, но открыв окно и почувствовав холод и дождь, Роман предпочёл сидеть в жаре. Передумав о будущем всё что мог, он с нетерпением ждал Владимира, но того всё не было. Когда мыслей не остаётся, то память начинает извлекать самые страшные воспоминания. Так случилось и с Романом.
Его детство прошло в городе. А город – это самое плохое, что изобрели люди. В нём всё есть, санузел под боком. Не надо таскать уйму воды и поджигать баню, чтобы помыться. Еда под рукой, тепло тоже само подаётся. Всё делается само. Люди становятся ленивыми и сытыми жизнью. Дабы нагулять голод жизни, они иногда делают ремонт. Но ремонт то делают взрослые, а дети гуляют, иногда шкодят, но чаще они пьянствуют. Роман был из таких детей. В шестнадцать лет он уже каждый вечер употреблял вино из магазина, сидя на лавочках. Постепенно это занятие, нравившееся сначала, стало надоедать не только Роману, но и всем его друзьям.
Однажды вечером, который круто переменил его жизнь, одноклассник которого звали Вадим, принёс боевой пистолет отца – милиционера.
– Он пьяный спит, я незаметно и забрал – объяснил всем Вадим.
Каждый из подростков взял в руки пистолет, потрогали, пощупали. Так смертельная вещь попала к изрядно охмелевшему Роману в руки, он почувствовал холодную сталь и направил его на Вадима, чтобы посмеяться.
– Руки вверх! – серьёзным тоном крикнул Роман – деньги на стол!
Все засмеялись. Кто то из подростков решил продолжить шутку и вырвать пистолет из рук Романа. Для этого он подкрался сзади к нему. Роман почувствовал, что его обхватили руками за грудь. От неожиданности палец соскользнул и нажал на курок. Раздался выстрел. Вадим упал.
– Бежим – крикнул кто то. И все подростки мигом разбежались. Остался Роман, в руках которого был пистолет и мертвый Вадим…
Это происшествие иногда всплывало в памяти Романа, он всегда очень сожалел. И вот теперь прокрутив в голове воспоминание, он чувствовал вину и не понимал за что его посадили, ведь он это же случайно сделал. Чтобы выбросить из головы воспоминание, он тихонько включил магнитолу, а потом выключил, так как из колонок зазвучала электронная музыка. Он закурил и дабы избавиться от старых воспоминаний, стал снова обдумывать планы на будущее. За этим занятием его и застал Владимир.
– Ты чё плакал? – спросил Роман, увидевши красные глаза товарища.
– С чего ты взял? – спросил Владимир, стараясь не смотреть на пассажира.
– Да так спросил – ответил Роман – Увидел своего священника?
Владимир закрыл глаза, слёзы снова давали о себе знать, а открыв их, он покрутил руль вправо, включил ближний свет и сказал:
– Я ухожу из дела!
– Как? – крикнул Роман – А как же наше прибыльное дело?
– Людей убивать – это не прибыль! – давя на газ, проговорил Владимир.
– Компания тебя так просто не отпустит!
– Я решил, уйду и всё – крикнул Владимир.
– По правилам нашей компании, мне придётся тебя ликвидировать.
– Я в долгу не останусь. Хоть за Мишку отомщу!
– Зря ты это?– сказал Роман, смотря на Владимира и думая, что же делать дальше. Убить сейчас или пусть доедет до конторы.
– Давай закроем разговор – отрезал Владимир.
На могиле батюшки, он поклялся, что больше никого не убьёт и что уйдёт из этого бизнеса. Но сейчас же он думал нарушить клятву, хотел отомстить за Михаила, чтобы не чувствовать вину за его смерть.
Роман приоткрыл окно. Свежий воздух с запахом дождя успокоил его, правда ненадолго. Владимир включил музыку и тоже немного поутих. Автомобиль марки Toyota вырулил на трассу и помчался в сторону города, до которого ещё было очень далеко…
ГЛАВА 7
Всё делится на два класса. Живое или неживое, но последнее не стоит путать с мёртвым. В этом понимание неживое означает не одушевленное, хотя это тоже не правильное определение. Неживое – это то, которое не растёт, не движется, не развивается. Как камень. Среди людей очень часто попадаются этакие неживые личности, которые до этого что то изобрели, заработали денег, а теперь просто лежат и ничего не делают. Но встречаются личности похуже, которые вообще ничего не делали, они были неживыми с самого раннего рождения, за них всё делали родители.
Мещанский Аркадий Львович слыл народным депутатом, работал он, если так можно сказать, дорожным министром. Его отец Мещанский Лев Анатольевич, тоже был министром, поэтому карьера сына была предопределенна, когда тот ещё сидел в животе у матери.
Аркадий Львович выглядел чрезвычайно солидно. У него был солидный живот, выпирающий из тела практически на полметра. Роста он был среднего. Его голову украшала блестящая лысина. А маленькие бусиничные глазки искали, всё что плохо лежит. А плохо лежали практически все вещи, на которые упадёт взгляд. Особенно взгляд был падок на деньги.
Благодаря своим глазам, а ещё хоть и маленьким, но проворным ручкам, Аркадий смог выстроить большой двухэтажный особняк с маленьким кинотеатром, бассейном и кучей комнат. Вокруг этого дома был роскошный сад, огороженный двухметровым забором. По этому саду, вдоль различных деревьев, он любил гулять, когда думал над новым прибыльным делом.
Вот и теперь, в столь пасмурный день, Аркадий Львович третий час бродил по саду. Заложив руки за спину, он рассуждал:
– Где? Кому надо? Везде же есть? Или нет?
Дело, которое он решал, состояло вот в чём. На днях он увидел в теленовостях о новом автомобиле марки BMW. К этой марки он питал самые нежные чувства. Единственное, что его огорчило так это цена данной модели. Посчитав все свои денежные сбережения и прикинув, он понял, что на машину не хватает ещё такой же суммы денег. Далее его мозг стал разрабатывать план для добывания нужной суммы. А единственным верным и много раз используемым планом, был план по прокладке новой дороги. А в его районе и так было очень много дорог, ведущих неизвестно куда, да и неизвестно для чего построенных. Вот он и ходил по парку, думая, где же построить новую дорогу?
Небо покрылось серыми тучами, говорившими о скором дожде. Поднялся небольшой ветерок. Телега с тремя путниками не торопясь, но и немедля двигалась вперёд по грязной проселочной дороге. Ехали молча.
Михаил впервые за несколько дней вспомнил о своих врагах и думал, где их будет искать.
Андрей как обычно думал о смысле жизни. Теперь только к его суждениям добавились суждения проповедника Смерти. Складывая их в одно, у него получалось неплохо по его, конечно, мнению. Выходило, что человек живет ради счастья, а чтобы стать счастливым нужно развивать разум, а когда достигнет высшей точки, то человек станет счастливым и мудрым, а соответственно и поймёт смысл жизни. Теперь же только он не знал, как развить разум.
Иван Николаевич вспоминал название деревни, где был бой и ещё думал, как спровадить навязавшихся путников, к которым он, конечно, привык, но с ними он двигается очень долго.
По этой дороге прямо за телегой неслась синяя BMW седьмой серии. Неслась быстро, прыгая на кочках и задевая низом землю. Но никакие препятствия не влияли на водителя, который жал на газ так, словно забыл про другие педали. Совершенно внезапно перед машиной возникла телега. Машина издала звонкий сигнал, предупреждая о своем присутствие сзади. Но было уже поздно. Иван Николаевич не успел съехать с дороги в поле, и машина, на миг резко затормозивши всем колесами, по инерции въехала в правое колесо телеги, помяв капот. Телега толкнула лошадь, а лошадь от испуга помчалась вперёд. В это время Андрей, задумавшись, слетел с телеги прямиком в грязь, образованную дождём. Лишь через пару метров Иван Николаевич смог остановить лошадь и всю телегу. Первым делом он слез с телеги, погладил лошадь, потом осмотрел колесо и гроб. Далее он просто стал смотреть на машину. После падения Андрей резко встал и что есть мочи стал тереть по одежде руками, очищая её. Михаилу повезло больше всех, ни он, ни его вещи не пострадали, при ударе его лишь слегка тряхануло.
Наконец из синей BMW вылез водитель, им оказался Мещанский Аркадий Львович. Он был одновременно и бледный от испуга и красный от злости, а из его носа капала кровь.
– Да вы что творите, сволочи? – закричал народный депутат, пытаясь остановить носовое кровотечение.
– Так не мы же в себя врезались! – зло произнёс Андрей, отряхиваясь.
Взгляд Аркадия Львовича упал на погнутый капот.
– Ну вы попали! – крикнул он, трогая рукой вмятину. Как будто думая, что она исчезнет от его прикосновений – Моя миленькая машинка, они за тебя ответят. Сволочи! Гады!
– За языком последи – оборвал его ругательства Михаил – между прочим ты виноват, сам в нас врезался.
–Ах это я виноват! – закричал народный депутат, размахивая руками – Для меня не существует правил!
– Как это? – спросил Андрей.
– А вот так! Меня все обязаны пропускать на дорогах. Все! Даже такие старые пердуны, как вот этот – он показал пальцем на Ивана Николаевича.
– Слышь ты, тон смени! – рявкнул Михаил – он герой войны.
– Ну и что? – закричал Аркадий Львович – Герой. Да какой он герой, гнида он. Они все такие. Ходят выпрашивают льготы, а самим уже давно пора в могиле быть! – Михаил спрыгнул с телеги, чтобы наброситься на депутата, а тот не унимался. – Привыкли в СССР, в своём, в гавно стране, что им все подают. Скотины! Мне, уважаемому человеку, путь преграждать!
Каждое слово ударяло по самолюбию Ивана Николаевича, а когда стали оскорблять страну, которую он поклялся защищать, старик не выдержал. Он подошёл к гробу, откинул крышку и достал оттуда ружьё, подаренное им Аркашкой. И убедившись, что оно заряженное направил его в сторону Аркадия Львовича.
– Ты чего это? – сказал депутат, изменивши тон голоса. – Я же шучу.
Иван Николаевич медленно подходил к Аркадию Львовичу.
Возможно, всё происходило бы не так, как обычно происходит, если бы люди могли удержать свой гнев. К сожалению такого не бывает.
Аркадий Львович после некоторого испуга, одумался. Он подумал о том, как может какой-то старикашка, который ещё испортил ему машину, тыкать ружьём в него, в самого Мещанского Аркадия Львовича. Поэтому он крикнул приказным тоном, направляясь прямо на ружьё:
– А ну как быстро убрал ружьё! Да я тебя посажу! Фашист! –
Последнее слово разозлило Ивана Николаевича, он никогда не был фашистом. Он воевал с ними, он терял друзей из –за них. Поэтому с полным хладнокровием, немного одурманенным гневом, он нажал на курок. Раздался выстрел, стая птиц, находившиеся в поле, взлетела. Бездыханное тело Аркадия Львовича упала на землю.
Андрей с испугом смотрел на всё происходящее, он не ожидал от молчаливого старичка такой выходки.
Иван Николаевич развернулся и направился в сторону телеге. Положив ружьё обратно и закрыв крышку гроба, он произнёс, обращаясь к Михаилу, стоящему рядом:
– Залазь, дальше поедем
– А хоронить? – спросил Михаил. – Вы же сами говорили?
– Я про людей говорил – взбираясь на телегу, произнёс герой войны – а это не человек. Выродок!
Андрей смотрел на бездыханное тело бывшего депутата.
– Андрюха, мы поехали, а ты как хочешь! – крикнул ему Михаил.
Андрей посмотрел на телегу, потом вновь на труп, а потом побежал к телеге. Когда все сели на свои места, Иван Николаевич натянул поводья, и телега поехала дальше.
– Ну он даёт, – тихо сказал Андрей, обращаясь к Михаилу. – Только один вопрос остался у меня. Ради чего только жил этот толстый?
– Да ради вещей он жил.
– С чего ты взял? – произнёс Андрей. – Я вот лично не понял.
– Ну смотри. Он врезался в нас сам, а поднял сыр-бор из за своей колымаги. Значит, он ёё очень любил. Значит, и жил он ради неё. А кто живёт ради машины, тот живёт и ради других вещей.
– Ясно, – задумчиво сказал Андрей, а потом добавил. – Слушай, а ты счастлив -
– Тебе зачем?
– Сначала ты ответь, потом я объясню –
– Ну ладно– улыбнулся Михаил – Нет. Как может быть счастлив человек с простреленным брюхом?