Я просидел у входа целый день, но папа не пришел. На третий день решил пойти в соседний дом и принести матрас. Я уже подошел к его входу, но побоялся войти внутрь среди бела дня. И тут я вспомнил, что как-то мы обнаружили проем в стене, который вел в квартиру соседнего дома. Этот проем был заделан досками. "Теперь, когда в доме никто не живет, я смогу оторвать доски", - подумал я. Нашел этот проем, но досок не было. Возможно, люди оторвали доски, чтобы бежать и скрыться в развалинах, когда немцы собирались вывозить их.
Я вошел в брошенную квартиру. Вышел на лестницу. Минутку постоял. Было тихо. Попробовал открыть дверь напротив. Она открылась. Все выглядело так, будто люди вышли ненадолго и сейчас вернутся. Все было на местах. Немного неприбрано. Кое-что набросано тут и там. И много пыли.
Первым делом я пошел на кухню. Там ничего не было. Но я пока не волновался. Продуктов, которые дали мне Грины, хватит больше, чем на неделю, а до того времени папа обязательно придет. Я пошел в детскую комнату и увидел там множество книг. Некоторые из них я читал, некоторые - нет. Я взял одеяло и стал собирать их. Нашел ящик с игрушками. Забыл про все на свете и начал играть. И вдруг я услышал шаги. Кто-то ходил наверху, в одной из квартир. Я просто оцепенел и не двигался до тех пор, пока шаги не удалились и не затихли. "Воры", - подумал я. Если не потороплюсь, здесь ничего не останется.
Я прошелся по всем квартирам. Все двери были открыты. Проверил все кухни. Люди забрали продукты или спрятали их до того, как ушли. Раскрыл стенные шкафы. Полно одежды - женской и мужской. Полотенца и простыни. Нижнее белье. Целое богатство. Я начал вытаскивать вещи из квартир на лестницу. Собралась огромная куча. Но книг было немного. Как оказалось, только в первой квартире жил ребенок, который любил читать.
Я расстелил на полу одеяла и стал собирать все, что мне было нужно. Нашел три хороших костюма и взял их. Я не знал точно, какой размер был У папы. Нашел большое теплое пальто. Связал узлы и попробовал их поднять. Они были слишком тяжелые. А что если и в других домах полно таких хороших вещей? Как я смогу собрать все один, без чьей-нибудь помощи? Потом я сел на пол и подумал, что поступаю очень глупо. Что мне до этих вещей? Что я могу с ними сделать? Откуда я знаю, сколько времени просижу в подвале, пока папа придет? А если меня обнаружат, как я смогу убежать с мешком на спине? Раньше, когда здесь были люди и магазины, можно было продать вещи полякам и получить много денег и много продуктов. А сейчас?
Я посмотрел на горы вещей, которые собрал, потратив полдня тяжелого труда, и ударил по ним ногой. Вещи посыпались по ступенькам.
Тогда я сделал только одну кучу. Положил одежду моего размера. Три костюма для папы. Пальто. Несколько простыней и полотенец. Нашел фуражку. Такие фуражки носили польские солдаты. Точно в таких же ходила польская шпана, и я с радостью напялил ее на свою голову. Потом сделал связку книг. Дотащил два узла до входа в подвал. Здесь я должен был распаковать их. Вносил вещи по одной, потому что вход был слишком узкий. Еще до ночи успел сбегать в тот же дом и принести матрас. Выбрал помягче. Прихватил и складной стул, который смог втащить внутрь.
Ночью проснулся. Услышал голоса. Может быть, в доме, где был вчера. Потом долго не мог заснуть. Но на развалины не пришел никто.
На следующий день опять пошел в соседний дом. Вошел с предосторожностями. Было тихо. Я знал, что буду искать. Ничего другого мне не надо. Можно было прихватить книжку. Кучи вещей, которые я собрал вчера, исчезли. Грабители были тут ночью и все забрали. Пусть им будет на здоровье. В квартирах, где вчера царил относительный порядок, все было перевернуто. Как после погрома. Я нащупал в кармане папин пистолет.
Поднялся на чердак. Папа объяснил мне, что можно через чердаки пройти из дома в дом. Евреи проделали в них проходы, чтобы можно было пробираться из дома в дом, не выходя на улицу после отбоя. Так оно и было. Я каждый раз останавливался и прислушивался. Прошел из квартиры в квартиру. В одном месте нашел большой кухонный ножи взял его. Продуктов нигде не было. Взял рюкзак, брошенный на пол. Выбросил из него все и заполнил бутылками. Может, папа придет за мной только через неделю, крутиться здесь каждый день я боялся. В моем доме была вода. На "балконе", куда прилетали птицы.
Прошли еще три дня. Я читал, ел то, что дали мне Грины. Еды становилось все меньше. К развалинам никто не приближался. Папы тоже не было. Прошла целая неделя. Я начал волноваться. Что со мной будет? Барух сказал определенно: "Жди неделю, месяц, а может быть, и год". Неужели он и вправду имел в виду целый год или намекал на то, что я не должен уходить отсюда долгое время? Я вытащил Снежка из клетки-коробки и начал с ним играть. Игра заключалась в том, что я прятал крошки под матрас, а потом и в соседнем помещении, давал условный сигнал, чтобы он искал. Как у нас дома. Снежок был умный мышонок.
Я голодаю
Я отсчитывал дни. Отмечал их на стене куском угля. Потом решил еще раз пойти в ту квартиру, где жил мальчик, который любил книги. Принес оттуда карандаши и тетради, которые грабители не взяли. Может, мне захочется вести дневник. Начал отмечать дни в тетради. Написал на обложке большими буквами "ДНЕВНИК". Но кроме этого написал в нем только свое имя и одну фразу: "Я голодный". Это было на восьмой день.
Я ни за что не хотел идти к семейке Грин. Конечно, они были бы вынуждены открыть мне, если бы я начал кричать, - боялись бы, что кто-то услышит и таким образом обнаружат их бункер. В конце концов я решил пойти и поискать еду в более отдаленных домах. Может, найду чье-то укрытие. Может быть, там даже будут хорошие люди и я останусь у них. Нет. Я должен вернуться и ждать отца. Будь что будет.
Снежку тоже было нечего есть. Я взял его с собой и пробрался в соседний дом. Решил идти днем. По ночам я все чаще слышал голоса и шаги. Вероятно, потому, что по ночам слышен каждый шорох, или, может быть, грабители предпочитали делать свое дело ночью. Я поднялся на чердак и стал пробираться через крыши к угловому дому. Здесь я ни разу не был. Я вытащил Снежка из кармана и дал ему сигнал: "ищи еду". Это мне пришло в голову случайно. Я, конечно, ничего не прятал, но подумал, что вдруг он найдет что-нибудь быстрее, чем я. Впрочем, он тут же нашел немного крошек в углу, но я не дал ему их съесть. Хотя он, бедный, свистел. Он должен был найти настоящие продукты, которых хватило бы нам на двоих.
Сначала я злился, что он не может найти. Потом подумал, что это некрасиво с моей стороны. Наверно, здесь ничего нет. Я должен проявить терпение. И что будет, если папа вдруг придет, а меня нет на месте? Я так испугался, что подхватил Снежка и бегом проделал весь обратный путь. Сначала хотел оставить ему записку в открытом месте. Какая глупость! Потом решил написать на камне шифром, состоящим из цифр, известным нам обоим. Можно подумать, что это просто арифметика. Если кто-то вдруг случайно обнаружит. Может, возникнут подозрения, но уйти, не оставив знака, я не мог.
В тот день я не выходил из своего укрытия. Сидел там голодный. Снежок нашел старые крошки в рюкзаке Баруха. Я пил воду и спал.
На следующий день вышел на рассвете. Снежок был со мной. На этот раз дорога казалась короче, хотя, как и в предыдущий раз, я несколько раз останавливался и прислушивался. Боялся встречи с грабителями, но уже не так, как вчера. Мое сердце сильно билось только, когда я переходил улицу к угловому дому. Кто знает, не следит ли за мной из какого-нибудь окна стукач или грабитель, или полицейский.
- Снежок, - сказал я, - если ты не хочешь, чтобы мы вернулись к семейству Грин, - а ты знаешь, что ждет тебя там, - ты просто обязан найти еду.
Я шел за ним, как за охотничьей собакой. Насвистывал условный сигнал - "ищи еду". На этот раз не заходил в квартиры. Сначала решил искать на чердаке. Ведь и у нас было укрытие на чердаке и еда. И тут Снежок исчез. Я звал его, но он не возвращался. Тогда я лег на пол и начал искать какую-нибудь щель. Место, куда бы он мог пролезть. Жаль, что я не взял фонарь. Правда, на улице было светло. Но на чердаке был полумрак. Я звал его снова и снова. Что со мной будет, если я потеряю своего маленького друга? Я чувствовал, что вот-вот заплачу. Надо было привязать его веревкой. И тут этот "мерзавец" появился, облизывая усы.
- Что ты ел?
Он не мог ответить. Я еще раз внимательно осмотрел это место со всех сторон. Да, это было убежище. Было ясно, что часть его разрушена, но сделано оно было с умом. Обнаружить его было почти невозможно. Оно было даже лучше, чем наше. Неужели там есть люди? Они бы поймали Снежка. Но он мог залезть под какой-нибудь мешок, и его бы не заметили. Может быть, слышали его, но не двинулись с места. Тогда я сказал очень тихо:
- Я еврейский мальчик, ищу еду, откройте!
Ответа не последовало. Если бы я был внутри, откликнулся бы я на такие слова? Конечно, нет. Ведь и стукачи могли заставить ребенка сделать это для них, или это могла быть женщина, которая доносила. Я осмотрел место со всех сторон. Сдвинул в сторону старый шкаф. Потом толкнул доску, которая была недостаточно крепко прибита. И нашел. Это было маленькое пустое укрытие. Там лежало полмешка картошки. Что мне с ней делать? Разве можно есть сырую картошку? Я попробовал. Можно! И тут заметил на замаскированной полке кулек с сухарями. Несколько банок консервов. Может быть, сардин. А также банку консервированного молока. Варенье. Две бутылки подсолнечного масла. Большой пакет муки. И сахар. Я расселся и приготовил себе обед. Снежок крепко спал в моем кармане.
Вдруг я услышал чьи-то шаги. Хозяина убежища? Я застыл от неожиданности и страха. Кто-то медленно приближался. Двое. Я слышал, как они шептались. Даже трое. Шептались мужчина и женщина. У третьего шаги были маленькие, как у ребенка.
Женщина сказала:
- Тут кто-то есть, говорю тебе.
- Марта, стой и не двигайся, - сказал мужчина, - и слушай, не поднимается ли кто-нибудь по лестнице.
Я сделал грубую ошибку. Нужно было запереться изнутри. Вернуть на место доску и шкаф.
- Ага! - заорал он, увидев, что я ем, и набросился на еду. - Сюда! - позвал он их.
Подошла женщина с ребенком. На девочке было платье в горошек. Они не смотрели на меня, как будто меня не было. Сидели и быстро поглощали мою еду.
- С кем ты тут прячешься? - спросил мужчина с набитым ртом.
Я понял, почему они так быстро едят. Не сразу, немного позже, когда вспоминал эту историю. Отлично знал, что должен был сказать. К примеру: "Мой отец и его братья сейчас должны вернуться, и, если вы не уберетесь отсюда, так…" или что-то в этом роде. Но я ответил им, не долго думая:
- Это не мое укрытие, но это я нашел еду.
- Я тоже нашел ее, - сказал мужчина.
Он кончил есть и стал складывать продукты в мешок, который держала женщина.
- Это мои продукты! - закричал я.
- Замолчи, дурак, или я изобью тебя, - сказал мужчина и ладонью закрыл мне лицо.
- Оставь его, Марек, - сказала женщина, - а ты не кричи, - обратилась она ко мне.
Девочке было восемь или девять лет. Не знаю точно. Она пристально смотрела на меня и ела сахар. Мне она понравилась.
Они закончили собирать продукты и собрались уходить. Тогда я сказал:
- Я нашел эти продукты, и вы не можете забрать себе все.
- Где ты прячешься? - спросил мужчина. - Сколько вас там?
- Я один, - ответил я.
И на этот раз я не должен был говорить правду. Нужно было сказать, что нас много, в том числе взрослых и сильных, и что мы найдем и проучим их.
- Где это? - спросил мужчина.
Я пожал плечами.
- Дай ему немного продуктов, - сказала вдруг женщина.
- Об этом не может быть и речи, - ответил мужчина. - Его поймают в ближайшее время, мы же можем переждать всю войну, надо только запастись продуктами.
Он отдал жене мешок, который они наполнили, а сам взял полмешка картошки. Они вышли. Я шел за ними.
- Убирайся, - мужчина погрозил мне кулаком.
Я ничего не ответил. Шел за ними, соблюдая дистанцию. Он опустил мешок и погнался за мной. Я прыгнул в сторону. Потом помчался на чердак и перешел на другую сторону улицы. Он бежал за мной. Жена и дочь за ним.
- Я не знал, что тут есть проход, - сказал мужчина. - Мальчишка пришел сюда из соседнего дома.
- Что ты сделаешь, если поймаешь его?
- Задушу, - со злостью ответил он.
- Не говори глупости, - сказала жена. - Представь себе, что наша Марта осталась бы здесь одна.
Неужели женщины всегда лучше? Может быть. Только, конечно, не амазонки, о которых я читал в книгах.
Они вернулись к своим мешкам, я тоже спустился вниз и шел за ними, как раньше, только еще строже соблюдал дистанцию и следил за каждым их движением.
- Папа, - сказала девочка, - дай ему немного еды.
- Закрой свой рот, - сказал он ей, но остановился и опустил мешок.
Потом он взял мешок из рук жены и вытащил оттуда немного сухарей, консервированное молоко и банку варенья. Жена подняла с пола старую газету, сделала из нее маленький кулек, как делают в магазине, и насыпала в него немного сахару.
- Хватит, хватит, - злился мужчина.
Они положили все это на пол и позвали меня, чтобы я подошел и взял. Я не подошел. Тогда они забрали свои мешки и ушли, а я взял то, что они мне оставили и пошел домой. Это было немного. Вряд ли хватит хотя бы на три дня. Может, на четыре. Ведь сегодня я уже ел. Каждый прожитый мною день был в мою пользу. В любую минуту за мной мог прийти отец.
Пистолет стреляет по-настоящему
Назавтра я опять хотел выйти на поиски, хотя не был уверен, что счастье улыбнется мне снова. Думал, что все-таки смогу найти в одной из квартир немного еды. Вышел рано утром и вдруг услышал стрельбу. Звуки ревущего мотора движущейся машины. Весь этот шум слышался с нашей улицы, не с польской стороны. Я решил остаться в подвале. Уселся возле выхода и прислушивался к тому, что происходило вокруг. Вдали послышались крики. Потом снова стало тихо. Так это продолжалось до полудня.
Нас искали. Таких, как я.
После обеда они были рядом со мной. Я видел, как они вошли. Тут я заполз немного глубже. Теперь я понял, что имел в виду Барух, когда говорил: убежище без запасного выхода ничего не стоит.
Это были немцы и польские полицейские. Мне показалось, что там был один полицейский-еврей. Немцы пришли со странными инструментами. Через некоторое время я услышал звуки ударов. Ясно, они искали бункеры. Они приблизились к отверстию, ведущему в мои подвал. Заглянули в него. Один из них сказал по-немецки:
- Нужно расширить отверстие и проверить, что там внутри.
Второй ответил:
- Человек не может протиснуться туда.
Я слышал голоса, потом смех. Я выглянул из своего убежища и увидел, что один из них пытается пролезть внутрь. Он-то и рассмешил остальных. Он с трудом всунул в отверстие ногу в сапоге. Они еще немного покрутились по двору. Я слышал их шаги. Потом ушли.
До вечера я не выходил. Мое убежище было недостаточно хорошим. Это было ясно. И тогда впервые я начал думать о полах, висящих над развалинами внутри дома. Идея была замечательная, но я не умел летать.
Место было отличным. Ни стоя во дворе, ни с улицы невозможно было разглядеть, что происходило на этих висящих полах. Только, если я сам буду выглядывать в окно. Лишь тогда можно будет увидеть меня с польской стороны. А если там есть вентиляционный шкаф, такой же, как на нижнем полу, я смогу залезть внутрь вместе со своими вещами. И со Снежком. Если же мне удастся забраться на верхний пол, у меня будет двухэтажный дом. Но где же будет запасной выход? Я ведь не смогу выпрыгнуть из окна на улицу. Но зато смогу спуститься по веревке.
Я начал обдумывать, как использовать веревки. В этом вопросе я был специалист. И тут мне пришло в голову сделать веревочную лестницу. Забравшись наверх, я подниму лестницу, и никто не догадается, что я там скрываюсь. Кому вообще придет в голову, что можно жить на части пола, висящего в воздухе в разрушенном доме! Но как подняться наверх в первый раз, чтобы привязать там лестницу?
Мне придется построить деревянную лестницу, очень длинную. Я не верил, что найду длинные доски, но можно сколотить их из маленьких. Главное, чтобы планки удержали мой вес только один раз. Придется делать лестницу здесь, на развалинах. Нет, это не годится. Услышат стук молотка. Кто-то может войти. Удары услышат и с польской стороны. Тогда я подумал, что свяжу палки. Может, найду длинные доски или оторву их где-нибудь на крыше одного из домов. Придется немного покрутиться, осмотреться, поработать головой, как папа меня учил.
Я знал много историй о людях и животных. В них говорилось или о принцах, или о бедных крестьянах. Обычно один из них спасал какое-то животное - пчелу или рыбу, - а та, когда он попадал в беду, оказывала ему услуги. Например, поднимала ключ со дна моря. Я смотрел на птиц, прилетающих и залетающих с верхнего пола, и не мог придумать, что бы сделать для них такое, чтобы потом они помогли мне.
Я поел и лег спать. Долго крутился на матрасе, пока, наконец, заснул. Ночью, или, вернее, пол утро мне приснилось, будто сержусь на птиц за то, что они будят меня так рано. Во сне я поднял камень и бросил в них, потом еще и еще. Один из камней пролетел верхнее окно и упал на польскую сторону. Он попал в того противного мальчишку, который бросал в нас камни еще до высылки из гетто. Мальчишка начал кричать, но он почему-то кричал испуганным женским голосом. И тут я проснулся. На улице было светло, и, правда, кто-то кричал. Это кричала женщина. Не на польской стороне. На нашей улице. Она кричала где-то рядом, но потом ее крики стали медленно удаляться.
Теперь я знал, как подниму лестницу наверх. Очень просто. Раньше, когда я не мог разгадать загадку или решить пример, папа говорил мне:
- Усни с этой мыслью, сын.
И только если я с этой мыслью засыпал и под утро все-таки не знал решения, он помогал мне.
У меня был следующий план. Я пойду на веревочную фабрику, хоть это и далеко и надо будет пройти три улицы. Я решил рискнуть, но зато сделать себе настоящее укрытие. Принесу оттуда веревки. Достану в одном из домов инструменты, распилю доски и сделаю из них перекладины лестницы. Коротких досок было полно. Буду пилить глубоко в подвале. Если я оттуда ничего не слышу, значит, никто не услышит сверху звуки пилы. Для большей безопасности буду пилить днем, когда польская сторона шумит.
Кроме толстой веревки, из которой сделаю лестницу, я принесу еще тонкую и длинную веревку. Один ее конец обвяжу вокруг камня и брошу его снизу через окно на разрушенный пол, там, наверху. Может, это не получится сразу, но в конце концов это выйдет. Не днем. Сделаю это ночью, чтобы с польской стороны не увидели, как через пустое окно вслед за камнем появляется веревка.
Камень потянет за собой веревку вниз, я увижу ее из более низкого окна, к которому смогу подняться. Тогда я привяжу веревочную лестницу и подниму ее на верхний пол. Закреплю конец и поднимусь по ней наверх.