Зед озадачен. Ему стыдно, что он так ссорится с Сюзи у нас на глазах, и ему стыдно, что она материт банду сразу после концерта. С этим ему сейчас не справиться. Ему было слишком весело, и он слишком много выпил. Он по–прежнему стоит с голой грудью, а его футболка кое–как обернута вокруг пояса джинсов. Он не хочет быть рядом с человеком, который материт его героев, поэтому он просто поворачивается и бросается бежать. Последний раз я вижу его, когда он бежит по Ренфилд–стрит и вопит текст "Сердцеедки", а его длинные волосы развеваются в холодном воздухе.
- Пошли, - говорит Сюзи резко и берет Грега за руку. Они удаляются быстро и явно не приглашая меня в спутники.
Черри тянет меня за рукав. Я о ней совсем забыл.
- Пошли домой, - говорит она.
Мы проходим считанные шаги до автобусной станции на Бьюкенен–стрит. Там людно, кругом полно других фанатов и запоздалых пьяниц, кое–кто сжимает в руках плакаты с концерта, кто–то ест купленную в забегаловке через дорогу жареную рыбу с картошкой из газетных кульков. До последнего автобуса десять минут.
- Правда же было здорово? - говорит Черри.
- Да. Здорово.
Теперь, когда мы остались вдвоем, от воспоминания о наших поцелуях мне все больше делается не по себе. Что если Черри вздумается продолжить прямо здесь? Я обшариваю глазами конечную остановку автобуса в поисках кого–нибудь из нашей школы. Вот стоят несколько знакомых.
Черри явно чего ждет. По–моему, она действительно хочет меня поцеловать еще раз. Я не знаю, что делать. Если бы мы ждали не последнего автобуса, можно было бы убежать куда–нибудь, спрятаться и дождаться следующего. Я проклинаю себя за то, что поцеловал Черри, и молю бога, чтобы она имела достоинство больше никогда об этом не упоминать - просто списать это на избыток возбуждения от концерта.
Мне хочется знать, где Сюзи. Она правда повела Грега к себе домой, где никого? Очень досадно об этом думать. И куда девался Зед?
Черри трется об меня лицом. Она встает на цыпочки и пытается меня поцеловать.
- Не делай этого, - говорю я резко.
У Черри ошарашенный вид:
- Почему?
Я не знаю, что и ответить. Я не умею справляться с такими ситуациями. По чести говоря, ответ в том, что я считаю себя парнем слишком клевым, чтобы общаться с человеком, у которого такие нелепые волосы и очки. Моего такта хватает на то, чтобы не заявить об этом прямо, и я просто молчу. Ночной воздух холодит, концертная горячка выветривается, меня начинает бить озноб.
- Почему? - снова спрашивает Черри.
- Потому что мне плохо - Сюзи ушла с Грегом, - выпаливаю я.
- Сюзи?
- Ты же знаешь - я люблю Сюзи.
Черри отступает от меня. По ее лицу видно, что она больше ничего не ждет.
- Да уж ты об этом сколько раз говорил, - бормочет она.
- А ты разве не любишь Зеда? - спрашиваю я, отчаянно пытаясь нащупать выход из положения.
Черри качает головой:
- Нет, конечно.
Мы молча ждем автобуса. Мне скверно. Какие–то поклонники "Лед Зеппелин" появляются рядом и возбужденно переговариваются. Их разговор напоминает мне о том, что я замечательно провел время.
- Интересно, Сюзи понравился концерт? - говорю я.
- Да пошла она на хуй, эта Сюзи, - говорит Черри.
Я ни разу не слышал, чтобы Черри материлась. Она начинает плакать. И убегает обратно в ночной Глазго. Подходит автобус, и я еду домой один.
ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ
- Так, значит, первый подростковый поцелуй у тебя не был триумфальным? - говорит Манкс.
- Да, в общем, нет. Ну, то есть, он был триумфом, пока длился, но потом я себя почувствовал нелепо. То есть с кем - с Черри? Я три года прострадал по Сюзи и вдруг спутался с Черри.
- Что она была настолько ужасная?
- Нет, - отвечаю я. - Но в то время я был до конца убежден, что она была не то, что надо. Слишком уж овца, чтобы с ней связываться. Как давний поклонник "Лед Зеппелин" я был слишком крут для нее. Как–никак она свою первую футболку с "Лед Зеппелин" купила всего за неделю до того.
Я замолкаю. Чувствую приступ депрессии - пресловутая тоска по старой подружке.
- Скажу честно - я один считал, что я слишком крут для Черри. Больше никому в школе такое и в голову бы не пришло. Я воображал, что летаю на драконе и езжу в гости в Атлантиду. Какая уж тут зрелость в поступках? С чего я взял, что у меня рейтинг выше, чем у Черри? И как я мог воображать, что мне удастся привлечь Сюзи?
- А Зед Черри не привлекал?
- Нет. Ее с самого начала привлекал я. Как оказалось буква Z была просто шифром, чтобы сохранить это в тайне, если кто–то прочитает ее дневник.
Слишком жарко. По телевизору ничего путного. На меня наваливается полномасштабная депрессия "неразделенной любви". Мне делается тоскливо. Мрачность опускается на меня, как туча, и накрывает с головой. Черт, надо быть осторожнее.
- Вот что бывает, когда отвлекаешься от телевизора и начинаешь размышлять о прошлом.
Мне скверно. Мне хочется, чтобы дождь лил сорок дней и сорок ночей, и мир смыло потопом.
Манкс кивает. Манкс убеждена, что любовь добром не кончается. Она ведь, в конце концов, сейчас не с отцом своего ребенка. Хуже того - отец ее ребенка даже не тот, о ком она мечтает и по кому тоскует больше всего. Великая любовь Манкс скрылась в США и никогда не вернется.
ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ
Эндрю величайшая любовь в жизни Манкс в этой книге не фигурирует - разве что как объяснение для депрессий Манкс. Последнее, что она о нем слышала - он преподает египтологию в университете Айовы, женат и воспитывает двоих детей. Манкс знает, что никогда не вернется к ней. Бывает, такая великая любовь нет–нет да и объявится снова; он не из тех. Нет никакой возможности, даже гипотетической, что он однажды позвонит в дверь и скажет: "Как? Может, снова сойдемся?" Он скорее из тех любовей, что злобно сидят у тебя внутри до конца твоих дней, иногда - побаливают, иногда не дают о себе знать, но всегда готовы всплыть и глодать твое сердце, едва лишь жизнь станет налаживаться.
У меня тоже имеется такая. Наверное, как у всех. Джесмин, которая преподает у Манкс на компьютерных курсах все жалуется, что скучает по своему старому парню. Бедняжка Джесмин тоннами глотает антидепрессанты - как они могут своей массой раздавить дракона, который только того и ждет, чтобы ее погрызть, но не тут–то было.
- Как думаешь, если бы в школе я не был таким ничтожеством мне было бы лучше?
- Может быть, - отвечает Манкс. - Но книг бы ты тогда не писал.
Это правда. Манкс знает, что я до сих пор пытаюсь поквитаться за свой низкий статус в школе.
- Не исключено, что если Сюзи увидит по телевизору интервью со мной, то пожалеет, что не стала со мной гулять.
Я все время пытаюсь сравнять счет.
Манкс спрашивает выбрал, ли я победителя в литературном конкурсе, - я отвечаю "нет".
- Ну, так проголосуй за женщину с которой хотел переспать.
- Да, это, кажется, разумнее всего.
- Ты прочел другие стихотворения ?
- Нет. Собирался вчера вечером, но вместо этого сел смотреть на видео "Баффи, истребительницу
вампиров". Это куда интереснее, чем поэзия.
ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТЬ
Концерт "Лед Зеппелин" в Глазго был величайшим, знаменитейшим, самым обсуждаемым событием в истории рок–музыки. Но только для жителей Глазго. В остальных местах он прошел, по большей части, не замеченным. Его не рецензировали в музыкальных газетах. Они издавались в Лондоне и предпочли отозваться на другие события этих гастролей. На следующий год "Лед Зеппелин" сыграет перед аудиторией в 60 тысяч человек в Тампе. Куда Глазго с этим тягаться. Это был всего лишь рядовой вечер, и он не занял места в великой мифологиии "Лед Зеппелин".
Существует множество книг об истории "Лед Зеппелин"; ты можешь прочесть там обо всех состоявшихся концертах. Кое–какие стали легендарными, как четырех–с–половиной–часовой в Бостоне или фантастическая серия 1977 года в лос–анджелесском "Инглвуд–Форуме". Ни одна из этих книг не уделяет большого внимания Глазго. Где–то он упоминается в списке без комментариев, кое–где не упоминается вовсе.
В Техасе богатые поклонницы зафрахтовали частный самолет, чтобы следовать за самолетом "Лед Зеппелин". В Дании баронесса фон Цеппелин угрожала подать в суд на группу за использование ее родового имени. По всему миру происходили потрясающие вещи по мере того, как "Лед Зеппелин" двигались вокруг земного шара, завоевывая популярность как своей музыкой, так и дионисийскими излишествами. Об их пребывании в Шотландии историй не рассказывает никто. Нет никаких легенд о дебошах в гостиницах, никаких анекдотов, эхо которых раскатилось бы на много лет. Похоже, ничего особенного не происходило. Ничего незаурядного.
Однако так кажется лишь потому, что рок–биографы не были там в тот вечер. Писателей там не оказалось. Потому у меня не много свидетельств в пользу того, какой это был чудесный концерт, хотя Луис Рей в своей огромной истории "лед–зеппелиновских" живых записей и бутлегов говорит, что концерт в Глазго для него - один из любимейших в этом гастрольном туре. Он описывает его как "невероятное представление перед восхитительной публикой".
Тем не менее, я лично могу утверждать, что вечер "Лед Зеппелин" 4 декабря 1972 года был величайшим в истории рок–н–ролла.
ВОСЕМЬДЕСЯТ СЕМЬ
Приехав домой, я воспрянул духом. Эпизод с Черри закончен. Ситуация трудная, но, как мне думалось, я отлично с ней справился. Если, конечно, никто не видел, как мы целуемся, я, вероятно, выпутался. Черри, видимо, какое–то время попереживает, но любовь - штука суровая. Достаточно послушать "Лед Зеппелин", чтоб это понять.
Даже потрясающее разочарование от того, что Сюзи повела Грега к себе домой, оказалось не таким уж страшным, когда я его как следует обдумал. Шансы на то, что они действительно переспят, были ничтожны. Сюзи по–прежнему любила Зеда. Она, может, и рассердилась на него до такой степени, чтобы пойти с Грегом, но переспать - этого я представить не мог. Мои приятели были не из тех, кто занимается сексом все время. Секс - это было редкое событие.
Сюзи могло даже оттолкнуть подлое поведение Грега и его попытка воспользоваться ее уязвимостью. А если бы она не осознала его подлости, я бы, разумеется, открыл ей глаза. Так что все могло еще обернуться в мою пользу.
И потому я спокойно размышлял о великолепии концерта. Я коснулся всех плакатов и сказал им, как мне понравилось. В ушах у меня звенело от громкой музыки, и некоторые риффы до сих пор как будто играли у меня в голове. Мне это нравилось. "Лед Зеппелин" сделали все как надо, как я от них и ожидал.
Я выглянул через шторку в окно. Землю покрывал иней. В вышине носился мой дракон Красножар, и я помахал ему рукой. А что если Грег бросит Фантастическое Драконье Войско как детскую затею? Ну и пусть катится к черту. Я смогу управлять армией и в одиночку, если понадобится.
Я отправился спать, размышляя о концерте, а ночью он мне приснился; это были хорошие сны, совсем не страшные.
ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ
Годы спустя, когда юные феи шотландского чертополоха Хизер и Мораг попадались на каких–нибудь проказах - а это случалось с ними часто, - их бабушки укоризненно качали головами и говорили им:
- Не удивительно, что вы - такие скверные и несолидные феи. Чего, в конце концов, ожидать? Ваши матери сбежали смотреть концерт "Лед Зеппелин" в Глазго.
ВОСЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ
На следующий день моя эйфория не улеглась. Я летел в школу на цеппелине. В ушах у меня все еще звенело, я чувствовал, что у меня горят глаза, что я свободен. Ожидая на бордюре, пока проедут машины, я махал рукой водителям, как Роберт Плант со сцены. Никого из знакомых я по дороге не встретил. Ни Зед, ни Сюзи, ни Грег, ни Черри мне на глаза не попались. Толпы детей в фиолетовых пиджачках топали в начальную школу. Они не ходили смотреть "Лед Зеппелин". Бедные детишки.
- Надо было вам сходить… - сказал я двум семилеткам. - Это было фантастично… это было…
Я не смог подобрать подходящего слова. "Фантастичный" же казалось слабоватым. Я шел в шинели нараспашку, чтобы всем было видно мою "лед–зеппелиновскую" футболку. Она облепляла мое тело - засаленная, заляпанная и заспанная. Не было в мире футболки краше. В школе мне за нее не могло не влететь. И отлично. Придерись ко мне любой учитель, я бы сказал что, если ему не нравится моя "лед–зеппелиновская" футболка, это - его проблемы.
Я вошел в школу, играя на воображаемой гитаре, точь–в–точь как Джимми Пейдж, и первой, кого я увидел была Черри.
- Правда же это было фантастично?
Черри прошла мимо, не сказав ни слова, даже не удостоив взглядом. Моя эйфория начала угасать. День начинался скверно, и у меня вдруг возникло предчувствие, что дальше будет еще хуже.
В коридорах было полно ребят, они с воплями неслись в классы, где по утрам проходили переклички. Когда я вошел в класс, некоторые из тех, кто был вчера на концерте, увидели мою футболку и радостно заголосили. Я ухмыльнулся в ответ. Басси стал хлопать себя по бокам, как обычно, дразня меня драконами, но я на него не обратил внимания. Вчера я был в шести дюймах от Роберта Планта, и какая мне разница, что делает Басси?
Сюзи еще не появилась, но Грег уже сидел в классе. У него был томный вид.
- Правда же это было фантастически? - сказал я, садясь рядом.
- Да. - Он улыбнулся с особым удовольствием и зевнул. Зная Грега, я истолковал это как заявление, что он переспал с Сюзи.
С подозрением я уставился на него.
- Врешь.
- Нет, не вру.
Он не врал. Грег и Сюзи и впрямь легли в постель. Я был ошарашен. Едва начав полет, мой цеппелин рухнул, объятый пламенем.
ДЕВЯНОСТО
Первым уроком в тот день это была география. Грег похвалялся, как он провел ночь с Сюзи. Я его ненавидел. Я понимал, что буду ненавидеть его всегда. Стоило на минуту отвести взгляд от Сюзи и моего лучшего друга - и на тебе. Они вместе залезли в постель.
Сюзи в школу еще не пришла. Наверное, утомилась за ночь секса с Грегом. Я провалился в бездонную пропасть отчаяния. Подумывал, не уйти ли мне просто домой. Когда явилась она, с опозданием, вид у нее был усталый. Белокурые волосы в беспорядке, глаза красные. Видимо, какой–то побочный эффект ебли с Грегом. Садясь на место, она не взглянула на моего друга и не огрызнулась на учительский сарказм по поводу опоздания. Учитель снова принялся бубнить. Я глядел на свой торс, обтянутый "лед–зеппелиновской" футболкой. Жизнь была никчемна. Я уже понял, что она никогда не наладится.
Едва кончился урок, Грег вскочил и протолкался к Сюзи. Я приотстал, не желая мешать их интимным разговорам. Я шел, повесив голову и ни на кого не глядя. Когда я проходил мимо, Грег схватил меня. Сюзи уже исчезла.
- Она со мной не хочет разговаривать, - сказал он.
- Почему?
Грег не знал. Мы не могли этого понять.
- Ты уверен, что ей этого правда хотелось? - строго спросил я.
- Конечно, хотелось. Она практически затащила меня в постель.
- Наверно, из–за того, что она так злилась на Зеда, - предположил я, пытаясь сбить с Грега спесь. Грег был не дурак, ему и самому такое уже приходило в голову. Что можно переспать с одним человеком в отместку другому, было доступно пониманию даже таких неопытных юнцов, как мы.
- Я не думаю, что я для нее что–то значу. Но теперь она совсем не хочет со мной разговаривать.
Грег был подавлен. Его большой любовный роман был, конечно, поуспешнее, чем у меня, но закончился всего несколько часов спустя. Я радовался, что все пошло под откос. Я все еще его ненавидел.
На большой перемене Грег спросил, чем кончились наши с Черри поцелуйчики. Этого я и боялся. Грег понимал, что я втайне злорадствую насчет его размолвки с Сюзи, и теперь ему едва не удалось со мной поквитаться.
Я что–то невнятно пробормотал в ответ.
- Но это же странно, да, целоваться с Черри? - засмеялся Грег. - Ты отвел ее домой?
- Нет, - отвечал я, обозленный и униженный. - Она сбежала, и я поехал на последнем автобусе один.
Здесь только мне стукнуло в голову, что бросить Черри посреди Глазго одну, без транспорта, было не слишком учтиво. Что она делала? Наверно, позвонила родителям, и у меня могут быть неприятности из–за того, что я оставил ее.
Мы торчали у школьных ворот. Подходили те, кто был на концерте, и принимались его восторженно обсуждать. Мне стало легче от того, что вопрос о Черри отпал, но, к несчастью, в именно этот момент она и появилась. Обычно Черри прошмыгнула бы мимо собравшихся, зная, что никому здесь не нужна, но теперь она не проскользнула бочком, а подошла уверенно и с улыбкой оглядела всех.
- Я познакомилась с "Цеппелинами", - объявила она.
При этом наглом заявлении все остолбенело вытаращились на нее.
- В смысле - ты познакомилась с "Цеппелинами"?
- Вчера ночью я пропустила последний автобус домой, а потом слонялась по улицам и встретила группу возле отеля.
Это вызвало немало смешков. Из тех, кто был на концерте, несколько человек утверждали, что им удалось забраться на сцену, а один паренек утверждал, что ему удалось дотронуться до Роберта Планта, ну и, само собой, Зед коснулся Джимми Пейджа, но никто не утверждал, что ему удалось встретиться с группой после концерта. Это было нелепо. Мы высмеяли Черри. Ее это, казалось, совсем не задело. Она не стала изворачиваться, как можно было ожидать. И даже не покраснела. А вместо этого залезла в портфель и вытащила цветок.
- Это мне дал Роберт Плант, - сказала она.
И ушла.
Все издевались над дурацкой историей Черри, пока кто–то не заметил, что Черри - хоть она, без сомнения, и чумичка, идиотка и девчонка в жутких очках - никогда не была вруньей. Едва лишь прозвучали эти слова, как все поняли - это так. Черри никогда не врала. Мы погрузились в молчание, и только холодный ветер свистел вокруг нас.
- Черри познакомилась с "Цеппелинами"?
- Роберт Плант дал ей цветок?
Кажется, произошло одно из самых заметных событий в письменной истории. Всем захотелось услышать рассказ Черри о том, как она познакомилась с "Цеппелинами". И за ней ринулась целая толпа.