В книгу вошли произведения писателей США и Великобритании, объединенные одной темой - темой борьбы за мир. Не все включенные в сборник произведения являются фантастическими, хотя большинство из них - великолепные образцы антивоенной фантастики. Авторы сборника, среди которых такие известные писатели, как И. Шоу, Ст. Барстоу, Р. Бредбери, Р. Шекли, выступают за утверждение принципов мира не только между людьми на Земле, но и между землянами и представителями других цивилизаций.
Содержание:
Юрий Глазков - Замечательная планета Земля 1
Фрэнк Йерби - Возвращение на родину 2
Стэн Барстоу - Поиски Томми Флинна 3
Рэй Брэдбери - Коса 6
Роберт Шекли - Лавка миров 9
Джеймс Уайт - Мемориал 11
Барри Лонгиер - Враг мой 17
Фредерик Браун - Купол 31
Ирвин Шоу - Раствор Мэнникона 33
Роберт Шекли - Зацепка 39
Эрик Фрэнк Рассел - Пробный камень 42
Фредрик Пол - Вот именно… 46
Эдвин Табб - Ваза эпохи Мин 49
Джулиан Митчелл - Подручный бакалейщика 54
Томас Шерред - Неоцененная попытка 58
Клиффорд Саймак - Достойный противник 72
Курт Воннегут - Барабан и антенны 75
Джеймс Уайт - Рождественский сюрприз 87
Зенна Хендерсон - Подкомиссия 92
Эдит Парджитер - Цвет свободы и траура 96
Ирвин Шоу - Судьбы наших детей 98
Роберт Шекли - Руками не трогать! 100
Роберт Шекли - Проблемы охоты 104
Милдред Клингерман - Министр без портфеля 106
Джозефа Шерман - Третье желание - Комедия в двух действиях 108
Сергей Абрамов - А колокол звонит… 119
Вклейка иллюстраций 121
Примечания 121
Юрий Глазков
Замечательная планета Земля
Безмолвный, беспредельный, черный космос. Немигающий взгляд знакомых созвездий. В бесконечном сплетении витков мчится над Землей орбитальный научный комплекс "Салют-5" - "Союз-24". Первый виток, второй, третий… внизу проплывают горы, реки, моря, океаны, степи, города… проплывает планета Земля с нашими радостями и бедами, с городами древними и новыми, с миллиардами человеческих судеб…
Отсюда, с орбиты, хорошо видно, что сделал человек на Земле, сделал хорошо или плохо, где помог природе, а где нанес ей огромный, порой непоправимый ущерб, - человечество будто выставляет напоказ свои деяния, разумные и неразумные.
Едина и многолика наша планета, огромна, когда идешь по полю, взбираешься в горы, плывешь в океане, летишь в самолете. Однако здесь, в космосе, глядя на Землю, сознаешь всю бесконечную малость нашего мира, нас самих и красивой нашей планеты. Мы любим свои родные места - свой город, свою деревню, свою степь, свой лес. А родную нашу Землю? Надо любить, надо, она одна такая замечательная планета - Земля.
Мне вспоминаются слова Джима Ловелла, американского астронавта, совершившего путешествие вокруг Луны. Когда я их читал, я еще не бывал в космосе и пытался нарисовать в воображении все то, о чем писал Джим. "Там черно-белый мир. Там нет цвета. Во всей Вселенной, куда ни глянь, единственные признаки цвета были на Земле.
Тут мы могли увидеть голубизну морей, желтоватый и коричневый цвет материков и облачную белизну… Наша планета была самым прекрасным зрелищем во всей Вселенной. Люди, живущие на ней, даже не представляют себе, чем они владеют. Может быть, потому, что лишь немногие из них имеют возможность оторваться от Земли и затем снова вернуться на нее, как это сделали мы".
Вот это я и пытался вообразить: черный космос и высвеченная солнцем изумрудная Земля, несущаяся сквозь черноту.
Действительно, какое счастье - жить на планете Земля, какое счастье для людей - иметь такую прекрасную, уютную планету. И порой хочется крикнуть: "Люди, берегите Землю, она такая маленькая, хрупкая, нежная, ранимая, другой такой нет!" И ведь правда, мы, земляне, не нашли пока собратьев по разуму, ни в Солнечной системе, ни в глубинах космоса. Да и есть ли они вообще?
Кто знает. И не являются ли попытки поджигателей войны попытками уничтожить самое ценное, самое высшее в развитии Вселенной - разум? Уже одна мысль о том, что есть на Земле люди, которые видят свою цель в разрушении, уничтожении, войне, убийстве, кажется просто дикой, лишенной всякого смысла и объяснения, бредом безумца, в конце концов. Но ведь такие люди есть. Это они развязали две мировые войны, они сбросили на японские города атомную бомбу…
Они нагнетают напряженность, они форсируют гонку вооружений, изобретая все новые, изощренные способы массового уничтожения. Им уже мало океанов и морей, мало тверди земной и воздуха - им подавай войну в космосе.
Определенные круги в США интенсивно готовятся к ведению "звездных войн", разрабатывая новые виды вооружения и создавая космические командования, которые намерены дирижировать космическими убийцами. В секретных лабораториях вспыхивают мощные лазеры, проводятся испытания пучкового, экологического и прочего оружия.
Даже самые мрачные писательские фантазии - вспомните "Войну миров" Г. Уэллса или "День триффидов" Дж. Уиндема - кажутся детскими забавами по сравнению с чудовищными планами современных поджигателей войны.
"Космос - это среда, откуда можно держать в страхе весь мир", - заявил один из американских астронавтов. С таких позиций наша неповторимая Земля всего лишь удобная мишень, услужливо подставляющая под перекрестья космических прицелов континенты, страны, города. Разлетающиеся спутники, сплетающиеся лучи лазеров, невидимые лучи-убийцы, ракеты, разрывающие на куски орбитальные станции, напряженные лица космических солдат, впившихся взглядом в прицелы, задыхающиеся звездолетчики, судорожно глотающие последние капли живительного воздуха, - вот космос глазами этих безумцев.
Земля под прицелом, города под прицелом, под прицелом детские сады, поля, села. Земля, лишенная спокойствия, лишенная радости жизни, лишенная счастья человеческого. Человечество, лишенное уверенности в завтрашнем дне, лишенное будущего. Но и этого мало мракобесам, их помыслы тянутся еще дальше - к Луне, в открытый космос.
Там они мечтают построить военные базы, оттуда стремятся угрожать Земле.
Оружие, оружие, оружие… оружие под водой, оружие под землей, оружие на земле, оружие в воздухе, оружие в космосе. Надо быть настоящим безумцем, чтобы продолжать все это.
Позиции Советского Союза по этим вопросам определенны - советские люди против любого оружия и на Земле, и в космосе.
Хрупкая, нежная наша планета - творение неукротимых стихий природы. И населяет ее человек с его поистине безграничными возможностями и разумом, способным вместить в себя познание Вселенной.
Почему человек любит и ненавидит? Почему смеется и плачет? Почему совершает те или иные поступки? Много сделано людьми, но все ли сделано правильно? Ответить сложно, и едва ли ответ будет однозначен. Но задуматься стоит… И писатели разных стран - реалисты и фантасты - берутся за перо, чтобы поделиться с читателями своими мыслями, соединяя порой воедино проблемы настоящего, прошлого и будущего.
Отправляясь в путешествие по страницам этого сборника, мы переживаем судьбы отдельных людей и Земли в целом, переживаем ужасы войны на нашей планете и кошмары межзвездных войн.
Удаляясь от Земли в бесконечность космоса, возвращаясь на родную планету, мы совершаем путешествие в волнах единого океана, имя которому Вселенная. Именно в этом и заключена глубокая связь судеб людей с судьбой Земли, а судьбы Земли с судьбами других уголков Галактики.
Книга эта одновременно едина и многообразна. Едина своей антимилитаристской направленностью, многообразна литературными приемами, разносторонностью проблематики. Здесь и проблемы контакта цивилизаций, проблемы войны и мира в планетарном и межзвездном масштабах, проблемы человеческой психологии, возможностей человека, его разума, его сознания, его ответственности за судьбу планеты.
Они предупреждают, предостерегают, зовут к окончанию гонки вооружений, к переговорам и взаимопониманию, к миру. И еще одно объединяет всех этих столь разных по творческой манере писателей - вера в конечное торжество разума, в победу сил мира и добра.
Ю. Глазков Летчик-космонавт СССР.
Фрэнк Йерби
Возвращение на родину
Поезд медленно, раскачиваясь из стороны в сторону, протащился по стрелкам и пошел ровнее, набирая ход. Стальные штоки, вылетая из цилиндров, вспыхивали, словно языки пламени; огромные ведущие колеса паровоза слились в сплошные диски от быстрого вращения. Тяжело пыхтя, локомотив выбрасывал из трубы густые клубы белого дыма, дым взлетал вверх, встречный ветер подхватывал его и относил назад, обволакивая вагоны, точно покрывалом.
В вагоне для цветных, прицепленном впереди, сразу же за почтовым, Вилли Джексон открыл окно. Жаркий, густой воздух хлынул в купе, таща с собой пыль и гарь. Вилли вытер платком лицо, и платок тотчас украсился грязно-серыми пятнами.
- Фу, черт, - беззлобно выругался Вилли, глядя на опаленные солнцем поля, проносившиеся мимо. Далеко, на самом горизонте, какой-то человек бросил плуг и принялся махать рукой вслед проходящему поезду.
"Почему это мы все так делаем? - лениво подумал сержант. - Ведь никого в поезде не знает, ни единой души, и все равно машет рукой… Впрочем, ну его…"
Поезд пошел на поворот, паровоз дважды отозвался бархатисто-протяжным, тоскливым воплем. Вилли беспокойно заерзал на скамейке, провожая взглядом блокпосты с шелушащейся побелкой, затерянные в бескрайних просторах иссушенных зноем полей под бледным, желтовато-белым, без единого облачка небом, голубизна которого вылиняла на солнце.
Впереди показалась и побежала навстречу водонапорная башня. Вилли усмехнулся. Он еще мальчишкой играл возле нее. Из башни всегда сочилась тоненькими струйками вода - ее было вполне достаточно, чтобы остудить маленькое, тощее, кожа да кости, жилистое черное тело даже в знойный летний день. Чуть дальше был ручей; свежий и прозрачный, укрытый тенью склоненных ив, он весело журчал среди камней. Вилли тотчас увидел эти ивы, которые закрывали ручей от его взора: одинокая купа деревьев среди широкого раздолья голых бурых полей.
Все чаще стали попадаться дома - через каждые две-три сотни ярдов, а не миль, как раньше.
Паровоз мало-помалу сбавлял ход, устало запыхтев на повороте. Впереди, наискосок, Вилли увидел родной город, весь как на ладони, - несколько десятков зданий вокруг памятника неизвестному солдату Конфедерации, поделенные на две половины единственной мощеной улицей. Зной, точно гигантской рукою, придавил город и размазал его по рыжей земле.
Поезд, скрипнув тормозами, остановился. Вилли Джексон осторожно, перенеся всю тяжесть тела на правую ногу и стараясь не задеть левой платформу, соскочил с подножки. Больше с поезда никто не сошел.
Зной ударил ему в лицо. Солнечные лучи тут же выжали на лбу крупные капли пота, и его темное лицо заблестело. Он стоял на самом солнцепеке, солнце высветлило ряд узеньких орденских лент на его солдатском френче. Одна ленточка была пурпурная с белыми краями; вторая - желтая с тремя тонкими полосками посредине (красной, белой и голубой) и двумя (красной и белой) по краям; третья - красная с тремя белыми полосами. И хотя воротник мундира был расстегнут, да и сам мундир давно выгорел и выцвел, Вилли все еще держался прямо - грудь слегка вперед, живот подтянут.
Чуть припадая на негнущуюся левую ногу, сержант двинулся через улицу к памятнику. Белые горожане, что, как всегда, рассиживались на низких чугунных скамейках вокруг памятника, с любопытством поглядывали на него. А он упорно шагал вперед, до тех пор пока не очутился в тени высокого постамента. Он глянул вверх на статую неизвестного солдата: тот стоял с ранцем за плечами и мушкетом с небольшим трехгранным штыком в руках, готовый драться врукопашную. На цоколе была высечена надпись. Вилли медленно, по складам прочел:
Сколь чист народа порыв мятежный,
Столь незапятнан тот, кто пал в бою.
Сержант Вилли Джексон не двигался с места, словно стараясь запомнить каждое слово.
Один из зевак-белых вытащил изо рта щепку и усмехнулся. Потом легонько подтолкнул локтем соседа.
- Ну и про что там говорится, мальчик? - бросил он Джексону.
Сержант глядел мимо него на пыльные немощеные улицы, тянувшиеся по обеим сторонам памятника.
- Я тебя, мальчик, спрашиваю. - Голос белого был неестественно спокоен.
- Вы это мне? - мягко спросил Вилли.
- Черт возьми, ты что, оглох? Ясно, что тебе!
- Вы сказали "мальчик", - возразил сержант. - Я не догадался, что это вы ко мне так обращаетесь.
- А к кому же еще я могу так обращаться, а, черномазый? - нагло заявил белый.
- Не знаю, - ответил Вилли. - Я не вижу вокруг никаких мальчиков.
Двое белых поднялись со скамейки.
- Ты ничего, черномазый, не забыл? - спросил один из них, шагнув к Вилли.
- Да нет, вроде ничего.
- Разве тебя никогда не учили говорить белому "сэр"?
- Верно, когда-то меня этому учили, - сказал Вилли.
- И что же?
- Да ничего, - ответил спокойно Вилли. - Просто ничего. И советую вам держаться от меня подальше, белый человек.
- Ниггер, да ты знаешь ли, где находишься?
- Конечно, знаю, - кивнул сержант. - А еще знаю, что вы способны убить меня. Но мне это все равно. Мне давно уже все равно. Так что держитесь от меня подальше, белый человек. Добром прошу.
Белые остановились в нерешительности. Вилли медленно пошел прямо на них. Вначале они стояли неподвижно, пристально глядя на него, но в последнюю минуту расступились, пропуская его. Он, хромая, пересек улицу и завернул в магазин стандартных цен.
- Зачем это я сюда зашел? - тихо проворчал он. - Мне же тут ничего не надо…
Он помедлил в замешательстве, потом решил: "Куплю-ка несколько открыток и пошлю ребятам в часты". Подойдя к витрине, он не спеша выбрал открытки одну с новым зданием почты и еще две с мемориальным мостом и памятником конфедерату.
- Прямо как настоящий город, - пробормотал он, - ежели эту вот лошадь с глаз долой убрать.
Он заковылял к прилавку, держа в одной руке открытки, а в другой двадцатипятипенсовик. Продавщица шагнула к нему с протянутой рукой, чтобы взять монету. Но тут в магазин вошла белая женщина, и продавщица, пройдя мимо Вилли, спросила ее, приветливо улыбаясь:
- Что вам угодно?
- Послушайте, барышня, - резко сказал Вилли. - Я первый пришел.
Продавщица и женщина обернулись к нему, разинув от удивления рот.
- Мои деньги такого же цвета, как и ее. - Вилли сунул открытки в карман, а затем нарочито небрежно швырнул деньги на прилавок и вышел из магазина.
- Впервые такое вижу! - выдавила из себя белая женщина.
Между тем у памятника уже собралась небольшая кучка людей. Сержант заметил, что в середине ее стояли те двое и о чем-то оживленно рассказывали. Затем они разом умолкли и глянули на него. Он не торопясь прошел, прихрамывая, квартал и свернул за угол.
На другом углу он свернул еще раз, и на следующем тоже. Потом замедлил шаг. Следом никто не шел.
Дома стали попадаться реже. Ни клочка тени кругом; деревьев здесь уже не было, и выжженная солнцем грунтовая дорога была покрыта слоем тончайшей пыли. Вилли продолжал свой путь, пот градом катился по его лицу, воротник промок. Наконец он свернул на вымощенный плитами проезд, ведущий к особняку - старинному дому, расположенному поодаль от дороги, среди сосен. Вилли поднялся на просторную веранду и позвонил.
Дверь ему открыл преклонного возраста негр. Он озадаченно взглянул на сержанта, сощурив от яркого света свои красные, с прожилками старческие глаза.
- Не узнаешь, дядюшка Бен? - спросил сержант.
- Вилли! - воскликнул старик. - Вот полковник-то обрадуется. Сейчас пойду доложу.
И старик торопливо засеменил в глубь дома. Вилли спокойно ждал.
Полковник вышел из кабинета и, протягивая руку, шагнул к сержанту.
- Вилли! Это ты, маленький проказник? Черт возьми! Да ты уж не маленький теперь, верно?
- Да, вырос я, - ответил сержант.
- Вижу! Вижу! Ну-ка пойдем на кухню, потолкуем.
Вилли двинулся следом за тощим, слегка сгорбленным стариком полковником. На кухне Марта, кухарка, взвизгнула от радости:
- Вилли! Боже мой, какой у тебя бравый вид! Садись! Полковник Боб, где вы его сыскали?
- Я свалился с луны, - пошутил Вилли.
- Сообрази ему поесть, Марта, - приказал полковник. - А я пока выведаю у него кое-какие военные новости.
Марта, сверкнув в радостной улыбке белыми зубами, мигом куда-то исчезла.
- Смотри-ка, сколько у тебя наград, Вилли! - воскликнул полковник. - За что ты их получил?
- Вот эта, пурпурная, - орден "Пурпурное сердце", - объяснил Вилли. Его мне дали за мою ногу.
- Тяжелое ранение? - спросил полковник.
- Да, ручной гранатой. Пришлось отрезать. Теперь хожу на протезе.
- Разрази меня гром! А я и не заметил.
- Сейчас хорошие протезы делают. И, прежде чем выписать из госпиталя, учат ходить.
- А другие награды за что?
- Желтая - за Тихоокеанский фронт, а красная - это медаль "За отличную службу".
- Я был уверен, что ты ее заслужишь, - сказал полковник. - Ты всегда был примерным мальчиком, Вилли.
- Благодарю вас, - ответил сержант.
Вернулась Марта, принесла кофе и пирожное.
- Обед будет чуть попозже, - сказала она.
- Так ты, Вилли, уволен по чистой? - спросил полковник.
- Да.
- Отлично. Беру тебя на старое место. Мне как раз не хватает там человека.
- Прошу прощения, полковник Боб. Я здесь не останусь. Я уезжаю на Север.
- Что? Кто ж это тебя надоумил?
- Я не могу здесь остаться, полковник Боб. Я больше не подхожу для этого города.