- А мне сдается, сказка самая светлая и изящная, - с этими словами Послыш сорвал с лица маску. Его глаза сияли и светились радостным блеском. - А теперь позвольте представиться. Пред вами слуга доброго Гвейна, короля Долины тысячелистников.
- Ну вот, я этого совсем не знал, - сказал Голукс. - Так почему же ты принцессу не спасал? Раз ведал все и жил здесь столько лет подряд, то мог бы выручить принцессу много дней назад.
Слуга короля Гвейна печально посмотрел на него и промолвил:
- Ах, не люблю об этом рассуждать, но, видимо, придется рассказать. Не мог спасти принцессу я: колдунья чары напустила на меня.
- Должен признать, что при всем моем уважении и почтении к матушке, мне смертельно надоели всякие колдуньи с их чарами и заклятиями, - заметил Голукс.
Герцог криво усмехнулся, и его верхние зубы обнажились.
- Не доверял я никогда своим шпионам и даже тем из них, кого я видел, - проворчал он, медленно обвел взглядом покои и глаз его наткнулся на Голукса.
- Ты, механизм дурацкий, ходячая ты пошлость, ты, Голукс, ex machina, - завопил он.
- Пожалуйста, потише, - перебил Голукс, - ты, вор, крадущий свет и теплоту.
- Девятьсот девяносто восемь, девятьсот девяносто девять, - считал между тем герцог. Он пересчитал все камни и сложил их в мешочек, на столе было пусто. Герцог злорадно посмотрел на присутствующих и зловеще захохотал:
- Принцесса принадлежит мне!
Мертвая тишина воцарилась в покоях. Голукс побледнел, и его руки начали противно дрожать: он вспомнил, как что-то скользнуло по его лодыжке, когда они покинули хижину Ягини и в полной тьме спускались с холма. Наверное, сапфир или рубин выпал из мешочка.
Но тут вдруг герцог с неописуемым удивлением прошептал:
- Тысяча!
А случилось вот что: с его левой перчатки скатился бриллиант, и никто не заметил этого, кроме Голукса.
Герцог неподвижно стоял посреди покоев и злобная усмешка кривила его губы.
- Чего вы ждете? - закричал он наконец. - Убирайтесь! Исчезните вы если навсегда, мне этот срок не станет слишком долгим, а если не вернетесь никогда, то все же это будет слишком скоро! - Он медленно повернулся к Цорну: - Каким узлом связал ты стражу?
- Голова турка, - ответил принц, - секрет я знаю от сестры.
- Прочь! - завопил герцог и погрузил руки в рубины. - А камешки мои останутся со мною навсегда, - прокаркал он себе под нос.
Голукс, никогда в жизни не хихикавший, тихонько захихикал. Дверь дубовых покоев широко распахнулась, и все покинули герцога, стоявшего у стола, погрузив руки в груду драгоценных камней.
- Долина тысячелистников находится на полпути до моего королевства, - заметил Цорн.
- Вам потребуются лошади, - сказал Голукс и подвел к ним двух белых коней.
- Вас в гавани корабль ждет, и через час он отплывет.
- Он отплывет в полночь, - поправил Послыш.
- Я не могу всего запомнить, - возразил Голукс. - Часы папаши моего всегда шли медленней, чем надо, и вечно не хватало сил ему мысль сконцентрировать на чем-нибудь надолго.
Цорн помог Саралинде взобраться в седло. Она бросила последний взгляд на замок.
- Да будет ветер нам благоприятен и быстро к цели принесет! - воскликнул принц.
Голукс последний раз посмотрел на принцессу и промолвил:
- Принцесса, вечно теплой пребывай. Скачи сейчас поближе к принцу. О смехе никогда не забывай, он в жизни ох как пригодится. Смех службу верную сослужит вам и на блаженных островах. Пока ж - стремитесь к островам с любовью, с радостью в сердцах!
- В замке нет лошадей, - размышлял вслух принц. - Откуда же взялись эти белые красавцы?
- У Голукса много друзей, - пояснил Послыш. - Думаю, друзья дают лошадей, когда они ему необходимы. С другой стороны, может быть, он их придумал, он ведь часто выдумывает и сочиняет.
- Да, это я знаю, - вздохнул Цорн. - Ты отправишься с нами в Долину тысячелистников?
- Я должен здесь остаться еще на две недели, так чары и заклятия велели. К тому же, если Крэнг развяжет путы, то будет время у меня связать его потуже.
Они огляделись в поисках старичка, но того нигде не оказалось.
- Куда подевался Голукс? - воскликнула Саралинда.
- О, он знает много мест, где нужен он сейчас, - пояснил Послыш.
- Пожалуйста, передай ему мою любовь и вот это, - и принцесса протянула Послышу розу.
Два прекрасных белых коня понеслись стрелой вниз, к гавани, и из пушистых, покрытых инеем ноздрей вырывалось легкое облачко пара и летело вслед за ними по зеленой прохладной лощине. Благоприятный ветер облегчал им путь, и, глядя в даль морскую, принцесса Саралинда различала, или казалось ей, что различает, как часто всем нам кажется порой в прекрасные и солнечные дни, сияние дивное блаженных островов. А впрочем, много есть вещей, что нам сияют, нас манят. Но буду верить вечно я, что в цель попал принцессы взгляд.
Эпилог
Ровно через две недели герцог сидел в дубовых покоях, пристально разглядывая свои сокровища, как вдруг камни со слабым звуком, похожим на легкий вздох, начали таять и превращаться в воду. Бахрома на перчатках герцога намокла от слез, в которые превратился смех Ягини. Герцог вскочил, зашатался, схватился за меч и закричал:
- Виспер!
Во дворе замка шесть гусей встревоженно встрепенулись, перестали пожирать улиток и задрали головы вверх.
- Что это за смерть? - воскликнул герцог, с омерзением и негодованием взирая на лужу истаявших драгоценностей, медленно стекающую со стола. Его монокль упал на пол, он вытащил меч и начал рубить им тишину и пустоту. Внезапно что-то похожее на призрак появилось в покоях. Факелы на стенах потухли, часы остановились, и стало еще холоднее. Послышались противные звуки, похожие на пронзительный визг кролика, и воздух наполнился протухшим, промозглым запахом пыльных, старых, грязных покоев.
- Входи же, хлюп от хлюпа! - закричал герцог. - Ты можешь спрута смертью напугать, горбатое исчадие ненависти лютой, но только не меня, не герцога прославленного Замершего замка. - Он зловеще усмехнулся. - Теперь, когда мои сияющие камни в ничто, в пустую влагу обратились, жить дольше, одному, холодному, как льдышка, меня нисколько не прельщает. Ну что ж! Вперед! Ты, затхлый призрак злобы!
Тодал захляпал. Покои огласил придушенный крик и затем наступила мертвая тишина.
Когда Послыш, фонарь подняв высоко и мрачный путь им освещая, в покои герцога вошел, там было тихо и пустынно. Меч герцога валялся на полу, а со стола стекали слезы, - все что осталось от камней бесценных, добычи смеха, а не грусти. Ведь помним мы, что через две недели все камни смеха тают, исчезают и в слезы снова тихо переходят, а камни горя вечность ожидает. Послыш случайно наступил на что-то, что отскочило от его ноги, подпрыгнуло и к стенке отлетело. Он наклонился, поднял это с пола и к свету фонаря поднес поближе. Что ж оказалось у него в руках? Знакомый нам уже волшебный шар - весь черный, но с орнаментом из красных сов. Шпион последний Замершего замка услышал где-то в страшном отдаленье, как кто-то мелодично рассмеялся. А может быть, ему лишь показалось, что ухо уловило дальний звук.