Долго смотрю на него: правильные черты лица, узкую полоску жестких волос, ниспадающую строгой линией от нижней губы до густой щетины на подбородке и разделяющую безволосый островок на подбородке на две симметричные части. Уже и забыла, как любила раньше любоваться этой идеальной пропорцией его лица.
- Я не против такого главного, - Лёша приближается ко мне, игриво целует в шею и начинает расстегивать пуговицы на блузке.
- Не торопись! - пытаюсь его остановить. - Скажи мне, что главное для тебя?
- Сейчас, подожди, - Алексей борется с блузкой. - Как ты вообще пуговицы здесь расстегиваешь? Их тут штук двадцать! С ними и ювелиру не справиться!
- Я просто ее через голову надеваю, - показываю мастер-класс.
- Так мы гораздо быстрее до главного доберемся, - он с удовлетворением берет из моих рук блузку, бросает ее на край кровати, стягивает с меня брюки, оставляя их там же, целует под коленками, а я думаю, что опять у нас все сводится к сексу, и что он так и не ответил на мой вопрос. Значит, я не угадала? Значит, это не самое главное? А что же тогда?
* * *
Утром после завтрака мы усаживаемся на спущенный на воду тузик и оказываемся на небольшом холмистом островке, на котором, по свидетельству Лени, кроме диких кроликов, никто не живет. Скудная кустарная растительность и трава - это все, что сумело найти жизнь в суровой скалистой породе. С радостью ступаю по твердой земле. Даже здесь на суше меня немного покачивает, но сегодня чувствую себя гораздо лучше.
- Может, мы здесь останемся, а на обратном пути нас подберут? - спрашиваю Лешу, взбираясь за ним на крутой холм.
- Не волнуйся, скоро привыкнем. И, поверь, на яхте с туалетом и холодильником все же лучше жить, чем на острове с дикими кроликами. Не думаю, что твой желудок столь быстро привыкнет к подножному корму, - он показывает на скудную траву, растущую по обеим сторонам от тропинки, по которой взбираемся на самый верх. Лёша помогает мне забраться на плато.
- Ты прав, - стараюсь задержать на нем взгляд так, как это делает Лена.
- У меня с лицом что-то? - откликается он настороженно.
- Да нет, просто вид изумительный за тобой открывается.
Он поворачивается к заливу, и мы смотрим вниз на наш плавучий дом. У меня перехватывает дыхание. Будто чародей перенес нас в самое прекрасное и романтичное место на земле. Море играючи поблескивает, переливается от золотистого цвета под прямыми лучами солнца до темно-синего - у самого горизонта, ласково шумит, зазывая в новый поход.
Несколько небольших яхт, беспорядочно разбросанных по разным сторонам бухты, кажутся игрушечными. Наша выглядит самой крупной, и от этого меня, как ребенка, которому всегда хочется иметь все только самое лучшее и большое, охватывает восторг и веселье.
Раньше я видела яхты только далеко на горизонте и думала, что есть же богатые люди, которые могут позволить себе такую романтику! Могла ли я помыслить о том, что когда-нибудь сама поплыву на такой? Наши мечты могут быть гораздо ближе к реальности, чем мы себе представляем, даже если они позаимствованы из списка дел, которые обязательно нужно сделать в этой жизни. Путешествие на яхте обязательно стоит попробовать. Хотя для меня бы, наверное, лайнер больше подошел. На нем, наверное, не так укачивает. Пожалуй, я начну составлять новый облегченный список дел, которые нужно успеть в этой жизни, - для офисных работников. Итак, первый пункт - недельное путешествие на лайнере или на яхте, если вас не укачивает.
Лёша зовет меня идти дальше. Солнце сегодня по-летнему жаркое, поэтому мы спешим до обеда обойти остров, а после выйти в переход до следующего места стоянки. Небогатая растительность по мере углубления на территорию острова совершенно не меняется: коротенькая травка да мелкие кустарники. Немудрено, что только кролики выживают. Через час находим какие-то доисторические развалины. Ощущаю все недостатки путешествия без гида: если ничего сам не знаешь, так и уедешь несведущим. Ребята, которые, как оказалось, уже были на этом острове, ничего толком объяснить не могут. Даже дома в интернете не посмотрели! Я ползу за телефоном. Связи нет. Мне становится немного не по себе. Случись что, кто нам поможет?
- Тишина! - говорит Лёша и вздыхает, поднимая руки к небу. - Красота! Зачем ты телефон с собой взяла? Я свой выключил и положил в непромокаемый пакет. И тебе советую. Здесь все равно не ловит.
- Да, наверное, так и сделаю, хотя мне как-то неуютно без связи с миром.
- Неделю проживем. Для меня лично - это одна из главных целей отдыха - побыть неделю без телефона. В городе всё отвлекает. То смс твои, то новости, то мейлы от клиентов. Мозг, как у невротика становится, - всё время чего-нибудь ожидает. А здесь тихо, спокойно. Красота! Ничего больше не нужно для полноты ощущений. Всё уже есть.
Так, значит, вторым в моем списке будет - прожить неделю без интернета и телефона. Хотя бы в отпуске, где нет связи.
К двенадцати все собираются у лодки на берегу. Одного Лёни нет. Вадим ворчит что-то о его безответственности, и что он в следующий раз его не возьмет. Через двадцать минут мы замечаем его грузную фигуру, спускающуюся со скоростью перекати-поле вниз по тропинке.
- Ну что? Чего ждем? - кричит он, приближаясь к нам. - Все на тузик! Обедать и в путь!
В лодке Лёня гордо снимает с плеча то, что я сначала приняла за рюкзак, и показывает нам.
- Что это? - от ужаса у меня дыхание перехватывает.
- Кролик, - ничуть не смутившись, отвечает Лёня. - На обед поймал.
- Только я его готовить не буду! - говорю я, морщась. - Даже если сегодня наша очередь. И есть тоже.
Слезы наворачиваются на мои глаза.
- Господи, Александра, - Лёша успокаивает меня. - Стоит ли так расстраиваться? Это же всего лишь кролик!
- Как ты можешь так говорить? - метаю в него взглядом гром и молнии. - Это же живое существо!
- Было, - равнодушно добавляет Сергей.
Ищу поддержки у женщин, но Ира фотографирует море, а Лена видит только своего Сергея. Она его любит и за то, что он беззащитных кроликов согласен убивать? Нет, не могу. Я так не согласна. Похоже, я одна здесь за права животных бороться собираюсь? На час демонстративно закрываюсь ото всех в каюте и занимаюсь корейским. На обед, однако, выхожу. Голод не тетка. Никто о конфликте и не вспоминает.
На камбузе приятно пахнет вареным сельдереем и петрушкой. Ира ставит в центр стола большую кастрюлю.
- Что там? - спрашиваю с подозрением.
- Суп, - отвечает Лена и улыбается.
Пробую. Картошка, морковка, сельдерей, перловка и лук. Мясо отдаю Лёше. Не то чтобы я им не доверяю, просто решила и дальше придерживаться вегетарианства. Вскоре тарелки и кастрюля пустеют. Действительно вкусно. Третьим пунктом моего списка будет попробовать настоящее вегетарианство, а может быть, даже сыроедение. Да, прекрасная идея - полезная и здоровая. Ира подает котлеты с овощами. Прямо как на бизнес-ланче в Москве.
- С чем котлеты? - спрашиваю.
- С гречкой и чуть-чуть курочки.
Когда следующий прием пищи будет, неизвестно. Если чуть-чуть курочки, то я попробую. Это ведь диетическое блюдо. Курочкой во время войны раненых солдат выхаживали. Вкусно! Пальчики оближешь! За уши не оттащишь!
- Ну как? - спрашивает Ира.
- Вкусно! - отвечаем мы, как один.
- Ничего вкуснее не ела! - восклицаю я.
- Еще бы! - говорит Лёня. - Свежее мясо - оно всегда вкуснее!
Все медленно переводят взгляд на него, потом на меня, а потом снова на него - теперь укоризненно.
- Не понимаю, к чему такое представление разыгрывать из-за какого-то кролика! По курицам, которых миллионами убивают, никто слез не льет, а из-за бедного кролика уже таз наплакали.
Встаю и поворачиваюсь к Лёше.
- Ты тоже знал?!
- Александра, не кипятись, - Лена встает и мягко кладет мне руку на плечо. - Действительно, какая разница - курица или кролик? И то, и другое - диетическое мясо.
- Причем очень вкусное, - добавляет Лёня. - Всем же понравилось!
- Нет, мне не все равно. Еще сегодня он, счастливый и свободный, прыгал по острову, ничего не подозревая, а сейчас сидит у меня в желудке!
От этой мысли меня снова начинает тошнить. Убегаю из-за стола, закрываюсь в каюте и реву. Как они могут так поступать с бедным животным и со мной тоже?! Женщины ничуть не лучше.
Достаю смартфон. Связи по-прежнему нет. Смотрю на морские пейзажи на картинах, обрамленные в рамки из ракушек и морских звезд и постепенно остываю. Что-то я разбушевалась. Эмоции делают мой разум неустойчивым. А из-за того, что меня постоянно укачивает, когда у других уже никаких признаков, чувствую только злость и негатив… Достаю смартфон и включаю запись книги Жан-Поль Сартра, которую мне Света прислала и которую я так и не дослушала. Чуть-чуть осталось. "Конечно, - говорит все тот же монотонный голос, - вначале работа будет скучная, изнурительная, она не избавит меня ни от существования, ни от сознания того, что я существую. Но наступит минута, когда книга будет написана, она окажется позади, и тогда, я надеюсь, моё прошлое чуть-чуть просветлеет". Теперь он видит смысл жизни в книге, которую после себя оставит. Но не могут же все писать книги! Должен быть и другой смысл, другое главное.
Лёша останавливает мои размышления и приносит извинения от всей команды. Они не предполагали, что я могу так обидеться. Всем хотелось попробовать кролика, а отдельно готовить не было времени. Нужно снова выходить в море.
- Снова в море? - спрашиваю я. - Хотелось бы остаться здесь на всю неделю, где не сильно качает.
- Нужно идти дальше. Это всё-таки поход, а не стоянка. И еще раз извини нас всех. Мы повели себя очень эгоистично. Нужно было всем вместе съесть какой-нибудь зеленый салат с черным хлебом.
- Не нужно из-за меня всем становиться вегетарианцами, - я понимаю, куда он клонит. - И если вам хочется кроликов, ешьте их. Я сама себе приготовлю что-нибудь другое. Не знаю, что на меня нашло. Меня все раздражает из-за этой тошноты. Никак не привыкну к этой нестабильности под ногами. Я такая чувствительная стала.
Лежу в каюте, стараясь привыкнуть к мерному покачиванию яхты и в какой-то момент засыпаю. Мне снится сон, будто про мою жизнь снимают фильм, но режиссер, очень похожий на моего творческого интеллигента, постоянно недоволен актрисой. "Кого ты играешь? - кричит он. - Кому ты хочешь что-то показать? Не играй, а живи! Правду! Дай мне правду!" От его слов я просыпаюсь. О чем он? О какой правде? Лёша… Николай… Что теперь с ним? Если он не виноват, то нехорошо мы с ним всё-таки обошлись… Почему я не могу прекратить думать об этом даже в отпуске?
Меня все еще подташнивает, но уже не так сильно. С этим можно жить. Организм перестал сопротивляться ощущению неустойчивой нормальности. С усилием встаю и выхожу на палубу. Смеркается. Вся команда в сборе. Лёша помогает мне пройти к скамейке и усаживает на колени.
Как завороженные, смотрим на огромный залив и открывающийся перед нами вид на первое цивилизованное место на нашем маршруте - город Гёчек. По берегам залива несколько бухт с бесчисленными яхтами. Справа - суденышки попроще. Слева стоят огромные яхты миллиардеров. На самой большой из них мы насчитали семь этажей. "Это одного норвежского магната. Он ее продал, не понравилась. Теперь можно снять за полмиллиона в неделю, - поясняет Вадим, - евро". Мы присвистываем и смотрим дальше. Впереди - черная гора, у подножья которой ютятся домики и отели со светлыми крышами, как боровички после дождя. Павел объясняет нам, что это лишь порт. Основная часть города находится чуть дальше по линии берега. Отсюда их не увидеть.
Ищем пирс, у которого стоят яхты, похожие по классу на нашу. Видим служащего, который машет с берега нам рукой. Сначала не понимаем, гонит он нас отсюда или наоборот зовет, потом разбираемся - зовет. Ребята работают, как слаженный организм. Вадим у руля. Лёня следит, чтобы яхта не подошла слишком близко к причалу. Остальные выбрасывают швартовы и помогают закрепить судно. В конце путешествия никому не хочется платить за царапины на борту, а получить их ничего не стоит, если не смотреть в оба.
Вечер договариваемся провести раздельно парами. Мы переодеваемся и, накинув легкие ветровки, отправляемся в город. Порт Гёчек - это город в городе. До центра, по словам Вадима, совсем недалеко - каких-то десять минут по побережью в окружении живописных сосен. На пирсе видим наших старых знакомых: Алису и Вадика. Их яхта, очевидно, следует по тому же маршруту. Вадик учится вязать с папой морской узел. Алиса рассматривает с мамой морскую звезду. Никто не кричит и другим не надоедает. Нас они даже не замечают.
- По-моему, плавание пошло всей семье на пользу, - говорит Лёша тихонько, чтобы они нас не услышали.
- Да, - шепчу я. - Может быть, и мы когда-нибудь отправимся в путешествие на яхте всей семьей?
- Я не против, - отвечает Лёша. - Есть даже такой вид семейной терапии - общий поход на яхте без телевизора, телефонов и книг. Даже если люди долгое время до этого не говорили друг с другом, обычно на третий день все начинают нормально общаться, а на седьмой семью не разольешь водой.
- А что у нас будет на седьмой день? - спрашиваю, игриво целуя его в ушко.
- Не знаю. Давай пока поедим где-нибудь? - предлагает он, и я без раздумий соглашаюсь.
Выбираем небольшой традиционный турецкий ресторан на берегу моря, которых тут десятки, если не сотни. Все побережье усыпано светящимися вывесками заведений. Внутри немноголюдно - лишь несколько человек вполголоса беседуют, склоняясь над большими тарелками с едой. Садимся за стол на четыре места на террасе с видом на набережную. Мы всегда располагаемся друг напротив друга - так удобнее общаться. У подоспевшего официанта заказываем бутылку красного вина и овощи на гриле. Лёша, конечно, еще и мясо на гриле, но это его дело.
- Знаешь, я сегодня днем так вспылила, - говорю после того, как на столе появляется вино и большие пузатые бокалы. - Не люблю, когда меня обманывают.
- Забудь. Я тоже за честность. Извини, что мы тебе ничего не сказали.
- И ты меня. Я повела себя эгоистично.
Он поднимает бокал, мы чокаемся. Вдыхаю аромат вина и пробую. Прекрасный терпкий вкус с послевкусием дубовой бочки, как у хорошего коньяка.
- Отличное вино! - восклицаю я.
- Да, действительно, - соглашается он, - Если вернуться к теме правды, знаешь, в психологии есть интересная статистика: 75 процентов людей говорят, что им не нравится, когда их обманывают, но при этом они сами признаются, что регулярно не договаривают, умалчивают, а иногда откровенно врут своим друзьям и близким. Причем несколько раз в месяц!
- Да? Тогда я - редкое исключение, кроме, пожалуй… - отрываю взгляд от зеленого салата с йогуртовым соусом, который принесли как бесплатное приложение к основному блюду, и напряженно смотрю на Лешу. - Знаешь, мне нужно тебе кое-что рассказать.
- Мне тоже, - отвечает он тоном, от которого у меня мурашки от страха по спине бегут.
Сжимаю в руке бокал и делаю большой глоток, судорожно перебирая в голове возможные варианты его признаний: он мне изменил, у него есть незаконнорожденные дети, он не может иметь детей, он знает о нас с Николаем, он его подставил? А может быть, команда не хочет плыть дальше со мной, и мне придется отправиться отсюда домой на самолете? Или у него на работе появилась симпатичная девушка, похожая на меня, - перфекционистка, которой ему очень хочется помочь, вылечить, как мне тогда. Зачем я вообще начала этот разговор?! Кому нужны эти признания? Лёня мне про кролика сказал, и что из этого вышло? Скандал. А так бы каждый спокойно съел свою порцию, и никто ничего не заметил. Нет, это все же неправильно, нечестно. Лучше сейчас сказать, чем потом всю жизнь мучиться.
- Давай тогда ты сначала, - говорю обреченно, готовясь к самому худшему.
- Нет, - отвечает он, - давай ты, раз уж начала.
- Хорошо, - ерзаю на месте, желая пробурить в деревянной скамье с мягкой подушкой дыру, чтобы тут же исчезнуть после признания, но мебель здесь крепкая - видимо, и не такие баталии выдерживала. - Помнишь, пару неделю назад, когда мы перестали друг друга понимать? Особенно после того, когда меня на работе повысили.
- Да, хорошо помню. Я тогда еще каждый день квартиру убирал. Меня это ужасно раздражало. Поэтому был не сдержан порой. Да еще этот франт, который за тобой увивался, меня нервировал…
- Честно говоря, речь как раз о нем.
Лёша перестает жевать, сжимает в руке вилку, потом откладывает ее в сторону и напряженно смотрит на меня.
- Что ты хочешь мне про него рассказать?
Он ставит локти на стол и трет руку о другую с такой силой, что слышу шелест сухой кожи. Опять начинает подташнивать.
- Он пытался за мной ухаживать, - делаю паузу, чтобы собраться с силами. - Один раз, он провожал меня домой на машине, когда у нас с тобой совсем плохо было…
Здесь я останавливаюсь и начинаю раскачиваться на сиденье из стороны в сторону, как метроном, отсчитывающий последние секунды жизни.
- Да остановись ты, - Лёша хватает меня за плечо так, что становится больно.
- Извини, организм к качке привык. Теперь остановиться не могу.
- Так что с ним? - лицо у Леши белое, как скатерть.
- С Николаем? - опускаю взгляд на тарелку с салатом. - Он приставал ко мне. Да, он приставал ко мне в машине.
Пусть он спросит. Сама больше ничего не скажу. Пусть он спросит!
- И ты, конечно, сразу дала ему от ворот поворот? - спрашивает он с таким видом, будто других вариантов в природе не существует.
- Да, конечно! - отвечаю с таким видом, будто это действительно так.
- Пощечину ему залепила?
- Естественно! Он потом три дня есть на эту сторону не мог!
Нет, все было по-другому, но мне очень хотелось бы, чтобы было именно так, как сейчас рассказываю.
- Хорошо, что его уволили, - Лёша удовлетворенно выдыхает и спокойно переключается на салат.
Черноглазый официант приносит нам горячее: мои овощи на гриле и Лешино мясо. От блюд идет пар, пахнет бесподобно! Не знаю, за что взяться: за нежные цуккини, пурпурный перчик, цветную капусту или морковку, которую будто не с грядки взяли, а из красочной детской книжки. Перед Лёшей таких трудностей выбора не стоит. Он всаживает вилку в сочный стейк, ловко орудует ножом и первый кусок мяса мгновенно оказывается у него во рту.
- М-м-м… - стонет он от удовольствия. - Стоило поехать сюда только из-за этого стейка!
- Мои овощи тоже просто превосходны! - отвечаю я. - Кстати, а что ты мне хотел рассказать?
- Да ничего, - он на секунду останавливается, задумчиво смотрит на меня и снова возвращается к стейку.
- Нет уж! Это несправедливо! Если я всё рассказала, то и ты должен!
Он усердно жует и показывает жестом, что пока не может говорить. Проглотив, он тут же посылает в рот еще один кусок мяса. Я терпеливо жду, параллельно поедая свое блюдо, и, когда на его тарелке ничего не остается, повторяю вопрос.