Потеряв на таможне более полутора часов супруги, наконец, въехали на территорию Казахстана, вернее Восточно-Казахстанской области. Настроение Любы было напрочь испорчено, она ругалась… Кого жене прежде всего ругать? Конечно, мужа, кого же еще винить во всех больших и малых неприятностях, начиная от загубленной молодости и кончая плохой погодой. Ну а в данном конкретном случае Сергей, конечно же, был виновен в неправильно выбранном месте проведения отпуска.
- Мы же хотели в Горно-Алтайск поехать, по Чуйскому тракту! Почему не поехали!? Никаких границ, никаких таможен, и денег бы лишних не потратили, а главное нервы бы сберегли…- не умолкала Люба на всем пути от Шемонаихи до Усть-Каменогорска.
Дорога здесь была более или менее, примерно того же качества, что от Поспелихи до границы, то есть неважная, но ехать можно. Сергей же надеялся, что при приближении к Усть-Каменогорску дорога будет лучше. Он еще из своего детства помнил как в те советские годы отец бывавший в Усть-Каменогорске в командировках всегда высоко отзывался о состоянии тамошних дорог и ставил их в пример дорогам тогдашнего Алтайского края, как правило неважных. Но сейчас картина поменялась едва ли не с точностью до наоборот. Во всяком случае Сергей не обнаружил ни одного участка хотя бы приблизительно сравнимого по качеству с нынешней трассой Барнаул-Новосибирск. Видимо, после обретения независимости денег на ремонт дорог у Казахстана стало не хватать. Да и как будет хватать, если столько средств "съел" тот же перенос столицы из Алма-Аты в Астану, переустройство областного целинно-саранчевого городка в столицу. Еще больше, чтобы "пыжиться" изо всех сил, но держать пенсии и зарплаты госслужащих хоть чуть-чуть, но выше чем в России. "Выпендривание" перед бывшей метрополией нелегким бременем ложились на бюджет. О том Сергей знал со слов казахстанских партнеров их фирмы, приезжавших в Барнаул. Как правило те командировочные были русскими, и оказавшись в России они откровенно рассказывали о положении дел в суверенном Казахстане.
В Усть-Каменогорск прибыли уже ближе к вечеру. Сергей много слышал об этом городе от отца. "Дитя" советского министерства среднего машиностроения, курировавшего многие оборонные отрасли, город в советское время вырос как на дрожжах и из захолустного уездного городишки превратился в областной центр, один из красивейших и благоустроенных городов Казахской ССР. После распада СССР город лишился щедрой подпитки из союзного Центра, продукция его многочисленных предприятий, в первую очередь цветные и редкоземельные металлы в новом Казахстане были не нужны. Хотя молодому государству нужно было золото, много золота, и в тех полиметаллических рудах, что перерабатывали на здешних комбинатах, оно в незначительных количествах присутствовало. Потому заводы окончательно не встали, вынужденно перепрофилировавшись в основном на "драгметаллы".
Отец в советские времена часто сравнивал Барнаул и Усть-Каменогорск не в пользу родного города. Барнаул будучи по числу жителей вдвое больше, не мог сравниться с соседним областным центром ни снабжением, ни удобствами, ни средними заработками рабочих и служащих, не говоря уж о "внешности". Сейчас… сейчас "Устькамань", как его звали местные жители, почти во всем уступал северному соседу… опять же кроме "внешности". Он был так хорошо и удачно спланирован, застроен в основном красивыми, "смотрящимися" зданиями в то, советское время, что сохранил остатки былой красоты, даже сейчас в 2005 году.
3
У Сергея был телефон знакомого сослуживца, у которого тот останавливался по пути в "Голубой залив" и при возвращении из него. Созвонились, переговорили, и тот как и ожидалось за вполне умеренную плату согласился пустить путешественников переночевать и укрыть в своем гараже их машину. Его звали Алексеем было ему где-то лет 35 и числился он мастером на одном из предприятий города. Однако предприятие большую часть года простаивало, потому летом Алексей обычно находился в неоплачиваемом отпуске. Конечно, такой вот побочный бизнес, когда он пускал в свободную квартиру таких вот транзитных отдыхающих из России, служил ему определенным финансовым подспорьем. При этом он всегда просил "постояльцев" делать ему "рекламу" у себя дома, что и сделал сослуживец Сергея. Свободной же квартира, которую сдавал Алексей была потому, что была она не его…
- Это шурина квартира, а я тут недалеко живу, через два дома,- пояснил Алексей показывая супругам квартиру.
- А где шурин-то, поинтересовался Сергей, осматривая стандартную советскую двухкомнатную квартиру.
- Четыре года уже, как всей семьей уехали в Новокузнецк. Там и у него и сестры моей и работа есть, и дети в русский детсад и русскую школу ходят. Квартиру, правда снимать приходится. А куда деваться? Эту-то ни продать, ни обменять невозможно,- Алексей обвел рукой уютно зашторенное помещение, обставленное в общем неплохой мебелью.
- Неужто так никто и не купит, квартира-то хорошая,- удивился Сергей.
- Конечно хорошая, но кому она сейчас нужна. У нас полгорода в Россию уехать намылилась, таких продаваемых квартир пруд-пруди. Вон на "Стрелке", это самое красивое место в городе, где Ульба в Иртыш впадает, так даже там можно трехкомнатную квартиру со всеми удобствами за десять тысяч баксов купить. Ну а за эту больше пяти не выручишь, нет смысла продавать,- Алексей горестно махнул рукой.
- Ну, русские, понятно, уезжают, а казахи, они почему не покупают?- это спросила уже Люба, не прерывая своего занятия по доставанию из занесенных сумок, так называемого, первого необходимого – полотенец, зубных щеток…
- Да, у нас тут калбитов этих совсем немного, город-то всегда почти чисто русским был. Да и те кто есть, они же нищие все. Это у вас в России, сестра вон писала, самые богатые черные с Кавказа, а у нас нет, калбиты еще беднее нас. Так же и при советской власти было, так и сейчас. Потом, они же легковерные, а им еще с тех первых "независимых" лет в уши надудели, дескать, не покупайте у русских квартиры, они сами их побросают и убегут, и вам все бесплатно достанется. Вот они до сих пор в это и верят…
Много еще услышали Сергей и Люба откровений Алексея о полной бесперспективности жизни русских в нынешнем Казахстане вообще, и в Усть-Каменогорске в частности. Потом он стал уговаривать супругов остаться на день:
- Здесь есть что посмотреть. Одна набережная Иртыша чего стоит, парк красивейший, я бы сам вам все и показал, время-то у меня есть, сейчас не работаю…
Но Сергей, поблагодарив, отказался, пообещав, что экскурсию по городу Алексей им организует, когда они у него остановятся на обратном пути. На том и порешили. Алексей откланялся, сказав, что завтра с утра зайдет… Уставшие от дороги и всевозможных таможенных нервотрепок супруги едва поужинав, и даже не включив телевизора, хоть Алексей и настоятельно советовал им посмотреть какую "муру" гонит казахский телеканал… Они предпочли лечь спать. Впрочем, сразу они не уснули… Молодые здоровые люди, они уже вторую ночь не были вместе, ибо предыдущую ночевали в машине, в чрезвычайной тесноте и неудобстве, к тому же опасались, что к машине может запросто подойти кто-то посторонний. Потому сейчас они уже безо всяких помех и оглядок по сторонам "слились" друг с другом… после чего уснули так, что если бы не звонок пришедшего, как и обещал к семи утра Алексея, то проспали бы невесть сколько.
Алексей объяснил, как проще выехать из города, предупредив, что дорога очень сложная, в основном по горным "серпантинам" и надо быть крайне осторожным. Сергей в ответ заверил, что в Северном Алтае ему приходилось ездить по горным дорогам… Но когда сразу за городом дорога стала резко забирать вверх, а затем с той же крутизной "проваливаться" вниз на манер американских горок, он осознал, что таких дорог ему еще ни разу не приходилось преодолевать. Особенно тяжелый участок начинался сразу за селом "Северным". Здесь сменился и пейзаж. Если до того природа еще как-то напоминала Северный Алтай: склоны гор поросли высоченными елями и лиственницами, вперемешку с березами, разнообразной кустарниковой растительностью, высокими травами, цветами… Здесь же как будто некий волшебник, "рабочий сцены" разом сменил декорации: голые склоны, где изредка пробивались чахлые кустики, или притулилась хилая кривая сосенка. Дорога теперь шла в основном вверх, начались знаменитые серпантины. Дорожное покрытие тоже стало гораздо хуже: асфальт был сильно разбит, а местами отсутствовал полностью. На отдельных ухабах "Жигуль" буквально скреб днищем по этому самому "асфальту". При такой "натуге" датчик температуры воды стал неуклонно ползти вверх, и чем выше забирала "серпантинная" дорога тем выше становилась температура. Вода в радиаторе уже достигла восьмидесяти градусов и грозила вот-вот закипеть. Сергей, в общем, был готов к такому, Алексей предупреждал, о тяжелом подъеме на Осиновый перевал и посоветовал взять с собой запас воды в канистре, что и было сделано. Но он не ожидал, что опасность "закипания" возникнет на столь крутом и затяжном подъеме, что остановиться и долить воды будет просто невозможно, ибо сзади "подпирали" сразу несколько автомашин. Свернуть в сторону на узком серпантине тоже было некуда – с одной стороны скала, с другой пропасть…
Слава Богу, старый отцовский шарабан выдержал это крайне нелегкое для него испытание. С величайшим, предельным напряжением он таки взобрался на перевал. На гребне была довольно просторная площадка, где так же едва "залезшие" сюда "клячи" передыхали… Здесь стояла и маршрутная "Газель", причем несколько ее пассажиров отошли в сторонку, где их кого сильно, кого не очень тошнило. Желудки и вестибулярный аппарат супругов оказались достаточно крепкими – они не блевали, хотя тоже не преминули остановиться после этого сумасшедшего подъема. Сергей чертыхаясь, поднял капот, осторожно открутил крышку радиатора, предусмотрительно увернувшись от "горячего плевка", незамедлительно последовавшего из недр системы охлаждения измученного двигателя… Доливая воду он подумал, что если бы в действительности знал какова эта дорога, никогда не решился бы на такое путешествие, да еще с женой. Напротив, Люба совсем не переживала. Ничего не понимая в показаниях автоприборов, она не прочувствовала всей мучительности подъема и сейчас находясь на вершине одного из высочайших перевалов Алтая, как завороженная смотрела по сторонам и вниз, туда где серпантинной лентой убегало, огибая отвесные скалы шоссе, туда куда теперь им предстояло уже спускаться.
- Сереж, какая здесь высота, мне кажется воздух несколько разрежен. Почти как под Белухой.
- Не знаю, надо карту посмотреть… Ладно, будем надеяться, что самый трудный участок позади и дальше будет легче,- Сергей завернул крышку радиатора и опустил капот.
Спуск, конечно, оказался легче подъема, здесь главную роль уже играл не движок, а тормоза. А их Сергей перед выездом из дома проверял особенно тщательно. Тормоза тоже выдержали испытание. Почти непрерывный спуск продолжался где-то километров десять-пятнадцать, до самого Александровского ущелья, после чего опять начались "американские горки" вверх-вниз… Но после "штурма" и спуска с Осинового это уже не казалось страшным, горы пошли пологие и пейзаж стал приветливее и зеленее, хотя это были не леса а в основном кустарники и луга. Проезжали мимо деревенек Александровки, Березовки… маленьких, унылых состоящих из убогих щито-сборных домиков, грязных неухоженных коровников. Лишь проехав еще километров тридцать, у деревни Селезневки справа от дороги на некотором удалении склон пологой горы был одет сосновым лесом. Именно у Селезневки стоял дорожный указатель с надписью: "Санаторий Голубой залив – 6 км". Стрелка указателя показывала как раз в сторону леса.
- Ну слава те, кажется почти доехали,- Сергей энергично закрутил баранку и "Жигуль" свернул с основной трассы на перпендикулярную дорогу, ведущую к санаторию.
Снова начался подъем, но совсем не крутой. Вскоре въехали в благоухающий смоляным духом сосновый лес и чем дальше по нему ехали, тем все более забывался оставшийся позади бледный пейзаж. Здесь природа как бы брала реванш, вокруг было обилие зелени, цветов… Даже само солнце как бы стало не тупо припекать, жечь, а ласково и нежно греть. Через лес ехали километра четыре с небольшим подъемом, потом последовал своеобразный мини перевал и… Перед путешественниками предстала поистине дивная картина…
Кажущаяся отсюда с высоты необыкновенной, чуть темнее небесной голубизны водная гладь вдавалась в гористый берег небольшим, но отнюдь и не маленьким заливом, окаймленным с одной стороны опять же кажущимся желто-белым, под цвет молочных сливок песчаным пляжем, с другой, зеленой стеной редкого леса. Со стороны пляжа возвышалось свечей панельная девятиэтажка с парадным входом и сплошным стеклянным вестибюлем на первом этаже – стандартное здание выполнявшее в советское время как гостиничные так и административно – лечебные функции. Кроме девятиэтажки тут же возвышались "хрущебы" два пятиэтажных и одно четырехэтажное здание, по всему предназначенных для проживания медицинского и обслуживающего персонала санатория. Тут же чернела труба над прокопченными стенами кочегарки. Меж зданиями и пляжем выстроились в трехрядную линейку множество маленьких дощатых домиков с остроконечными крышами, видимо сдаваемых "беспутевочным" отдыхающим в аренду. И все это: пляж, здания, домики, кочегарка опять же "подпиралось" сплошной несколькокилометровой "толщей" сплошного соснового леса, коим поросли все окрестные сопки от верхушек до подножий. Сверху, с перевала, казалось, что это огромные мохнатые зеленые ресницы над голубизной воды-глаз и белизной опять же глазного белка – пляжа. Со стороны даже совсем не эстетичная кочегарка не смотрелась уродливым "бельмом" в этом "глазу", а лишь случайно попавшей соринкой и почти не портила общей картины.
- Ай… как здесь чудесно!- не сдержала восторга Люба и по детски-непосредственно захлопала в ладоши.
- Будем надеяться, что и со всем остальным здесь будет столь же чудесно,- сдержанно отреагировал Сергей, направляя "Жигуль" вниз по дороге, ведущей прямо к парадному подъезду "свечи"…
4
А отдыхать здесь можно было везде, и как хочешь. Хочешь, ставь палатку и полной грудью вдыхай замечательный воздух, симбиоз обусловленный наличием стокилометровой длины глубоководной акватории водохранилища и окаймляющих его берега сосновых лесов. Хочешь, живи в санатории, предварительно купив путевку в турагенстве. Путевка обходится на человека менее чем в три тысячи рублей за шесть дней. Правда, удобства в том санатории советские, трехразовое питание и вода в номере через нагреватель. "Беспутевочные" отдыхающие в "Голубом" устраивались по разному. "Дикари" ставили палатки прямо на берегу. Можно было жить и на квартирах в тех самых пятиэтажных "хрущёбах". Местные аборигены сдавали часть своих квартир или даже квартиры целиком отдыхающим примерно за 250 рублей в день. Цена, конечно, плевая, но имелся один немаловажный нюанс, в тех домах за неуплату были отключены газ, вода и отопление, то есть не функционировали ни ванна, ни туалет, ни газовые плиты, за той же водой надо было идти на улицу к колонке и тащить ее на этаж. Потому супруги, выяснив все это, предпочли третий вариант, сняли домик на двоих, опять же за смехотворные 1000 теньге, то есть 200 рублей в сутки. В домике кроме кроватей имелись электроплита, холодильник, посуда… Это что касается удобств. К неудобствам относилась та же вода, за которой надо было ходить на колонку метров за сто-стопятьдесят, ну и туалет типа сортир на улице, который убирался и чистился тоже по-советски. Само-собой, что еду и приобретать и готовить предстояло самим. Для данной надобности на территории санатория имелось несколько магазинчиков, с довольно небогатым ассортиментом товаров. Хоть Коростелевы и были заранее предупреждены об уровне местного сервиса, тем не менее, восприняли все без особого восторга.
Заселившись в домик, они собирались, наконец, отдохнуть с дороги, но не тут то было. К "новеньким" тут же стали по одному и небольшими компаниями стучаться не то работники санатория, не то "самостоятельные менеджеры по туризму". Они стали наперебой предлагать свои услуги, от катамаранов и лодок напрокат до путешествия на парусной яхте в самые отдаленные уголки Бухтарминского водохранилища, уверяя, что дешевле чем у них только даром…
Собственно, водохранилище, "рукотворное море" возникло в результате строительства на рубеже 50-х и 60-х годов двадцатого века плотины Бухтарминской гидростанции перекрывшей Иртыш. Кстати, один из предлагаемых туристских маршрутов и был экскурсией на автобусе в город Серебрянск, расположенный у подножия той плотины. Эту экскурсию супруги единодушно отклонили, так как ехать предстояло за сорок километров и почти на весь день… А дни… погода стояла как на заказ и такие дни терять было грех. Они же сюда не для того приехали, чтобы на всякие там плотины смотреть. Они приехали сюда получать удовольствия иного рода – купаться, загорать…
Увы, получить ожидаемое наслаждение от того же купания было довольно сложно. Сергей, потеряв терпение, решил искупаться сразу же и одев плавки побежал на пляж, благо до него было рукой подать. При первом же заходе в воду, он, проплыв туда и обратно метров двадцать тут же выскочил на берег и стал энергично "танцевать" на месте. Только после этого он обратил внимание на то, что любителей купаться совсем немного – вода в заливе даже сейчас в середине июля была никак не выше 17-18 градусов, хотя песок пляжа был горяч и приятно согревал ступни и все тело после бодрящей "водной процедуры".
- Водичка, скажу тебе, здесь не фонтан, гораздо холоднее чем у нас в Оби,- уже в домике, пояснил он Любе то, почему так быстро прибежал назад.- Дай полотенце, разотрусь, а то у меня от такого купания зуб на зуб…
- Садись ешь, обед уже готов,- подала полотенце Люба.- Ну уж если такому мерзляку как ты холодно показалось, то мне вода будет в самый раз,- она разливала суп, приготовленный из пакетов "Русский продукт", которыми они запаслись впрок еще в Барнауле.
- Не знаю, не знаю… боюсь что и тебя эта водица даже через твой жирок проймет. Пойдешь купаться, осторожнее, далеко не заплывай, здесь дно резко уходит, уже через два-три метра от берега глубина с руками…
Супруги пообедали и уже вдвоем пошли на пляж. Если купающихся было немного, то загорающих особенно к вечеру прибывало все больше, и буквально весь пляж длиной метров в двести и шириной в тридцать сорок был усеян телами – человек триста не меньше. Пляж был "оборудован" еще в советское время. Песка, чистейшего белого завезли столько, что он, наверное, не меньше чем на метр "похоронил" под собой собственно скалистый берег с северной стороны залива. Благодаря своей белизне он в значительной степени отражал солнечный свет, и потому не раскалялся до нетерпимой температуры, ну и позволял отдыхающим загорать как под прямыми, так и под отраженными лучами, создавал особый "курортный" загар.