Содержание:
Глава 1.Возвращение. 1
Глава 2.Впивной "УФомы" 12
Глава 3. В музее 24
Глава4. Даша Морозова 34
Глава5. В бане. 42
Глава6. Наводчик 48
Глава7. Нелюбовь 49
Глава8.Александр Михайлович Шахов. 62
Глава9.БезДаши 68
Глава10.Скелеты в шкафу 69
Глава11. Нелады со временем 75
Глава12. Зачистка территории 77
Глава 13.Любовь нельзя купить 79
Глава 14. Лето в ГАИ 81
Глава 15. Последняя 84
Владимир Митрофанов
Зачистка территории
Каждое действие имеет следствие и возвращается к своей причине.
Закон Кармы.
Глава 1.Возвращение.
В майские праздники через Любимов по дороге на гастроли в
Петербург на двух машинах проезжала небольшая банда барсеточников, состоявшая в основном из уроженцев Северного Кавказа. Всего восемь человек. Дело было к вечеру, решили перекусить, зашли в местный ресторан. Оказалось, ресторан держали тоже земляки, после пары слов выделили пару столиков, постелили чистые скатерти, приготовили хороший шашлык, зелень. И все бы прошло хорошо, если бы не тронули парня, сидевшего в зале за соседним столиком.
Привязались к парню в общем-то из-за ничего: показалось не так посмотрел – дерзко. Драка в ресторане поначалу была, в общем-то, самая что ни на есть обычная, но пока парня не сбили с ног, ударив сзади по голове бутылкой, он успел-таки свалить двоих – Рината и
Магомета, и Рината, видимо, серьезно – так что он больше не поднимался, однако и сам парнишка упал. Враг был, казалось бы, повержен и мог быть добит окончательно, но в этот момент рукав рубашки у него треснул и оторвался, обнажив плечо с вытатуированным на нем синим парашютным куполом и буквами ВДВ. И тут обстановка резко переменилась. Увидев эту татуировку, сидевший рядом за столиком мужик лет сорока пяти, уже изрядно поддатый, с грубым, словно вырубленным из кирпича, лицом, до этого безучастно смотревший на побоище, внезапно встал, свалив стул. Крашеная блондинка, сидевшая рядом с ним и, видать, очень хорошо его знавшая, даже и не попыталась остановить мужика, а смотрела на него с ужасом, ожидая чего-то страшного. Мужик еще мгновение всматривался мутными голубыми глазами, а потом, хрипло проорав: "ВэДэВэ – вперед!", нанес кулаком сокрушительный удар в лицо Артуру, с хрустом расплющив его орлиный нос в лепешку. Артур упал. Руслан в ярости полез за ножом, но ситуацию было уже не спасти: нож на мужика не произвел никакого впечатления – он только набычил голову и выставил огромные красные кулаки. Ко всему тому тут же из-за разных столиков начали подниматься мужчины и молодые парни. Два поддатые дембеля-десантника в расстегнутой форме, взявшиеся как бы ниоткуда, уже пробирались к месту схватки с решительными лицами. Пора было сваливать и притом немедленно.
– Аслан, Артур – уходим!
Аслану все-таки тоже попало крепко. Сам идти он не мог, и его пришлось буквально волочить. Артура тоже вытащили, заливая кровью пол. Руслан прикрывая отход, отмахивался ножом. Его крепко ударили стулом в голову, свалили на пол и начали бить ногами. Гоча попытался его вытащить, но ему самому кто-то хорошо навесил – потом в травме делали рентген черепа. Короче, все кончилось очень плохо.
Называется, сходили, покушали. Поначалу планировали провести миссию возмездия уже с оружием, однако старшие запретили: дело приобрело ненужную огласку, характер межнационального конфликта и от этого могли пострадать торговые интересы. А вся-то проблема состояла в том, что не туда свернули. Приехали на развилку: один указатель на город Хрючинск (знающие люди тут же замахали руками: только не туда, так как место известное, вообще легендарное, которое следует объезжать), другой – на Любимов. Поехали туда и, как оказалось, приехали!
Город Любимов с первого взгляда – тот же Суздаль, только погаже, поободранней, да и храмов в нем поменьше. Старая часть города примыкает к большой реке и образована кривыми улочками, в основном застроенными деревянными одно- и двухэтажными домишками. Тут много заброшенных церквей, стоящих в самых неожиданных местах. На набережную фасадами выходят старинные купеческие особняки. Издали они кажутся довольно красивыми, вблизи же видны облупленная штукатурка этих домов и их облезлые крыши, рыжие от сурика и ржавчины и гулкие под обломившимися сучьями тополей. Мимо особняков идет скучная набережная. Купеческие строения и главы церквей, торчащие над крышами и деревьями, в вечерних сумерках придают городу изумительный оттенок русской патриархальной старины. Особенно великолепно город смотрится с реки. Стоит же отойти от набережной вглубь улочек – все напоминает о глухом провинциальном городишке: те же огородики, палисаднички, цветочные горшки на подоконниках, ободранные кошки и бабки с морщинистыми лицами.
Пройдя узкими улочками можно выйди на центральную площадь, на которой находится довольно помпезное здание местной администрации
(бывший горком КПСС) с выцветшим трехцветным флагом над ним. Как раз здесь Аркадий Шахов и встретил своего школьного товарища Павла
Гусева. Он узнал его сразу, хотя не видел, наверно, лет десять, потому что ничего особенно и не изменилось в Павле за прошедшее время: разве что черты лица стали жестче, грубее. Человек, казалось бы, уже навсегда, как и многие другие, канувший в Лету, вдруг всплыл из нее и оказался на улице прямо перед Шаховым. Нежности были не в их стиле, но тут старые школьные друзья вдруг обнялись и постучали друг друга по спинам. Причем Павел так настучал, что у Шахова в зубе задребезжала пломба. Шахов шел с рынка домой, а Павел стоял у открытой дверцы машины, из которой видно только что вышел. Это вполне могла быть случайная встреча. В то время происходило слишком много, казалось бы, совершенно случайных событий, которые позже имели серьезные последствия.
– Ты когда приехал? – спросил он Павла. У того была немецкая машина – серебристая "Ауди", не самая новая, но и не слишком старая.
– Да вот только что! Тебя вот увидел и тормознул! – Павел похлопал машину по капоту, от которого струилось тепло. – В Н. у меня были кой-какие дела, решил и сюда заскочить, посмотреть, что тут новенького. Хочу навестить тетю Лилю. Она матери писала, какие-то проблемы у нее на даче. Якобы сосед ее обижает: то ли территорию отнимает, забор не там поставил – я точно не понял…
Вполне может быть, все ей кажется. Мать мне и позвонила: съезди, говорит, узнай… – говоря это, Павел с интересом осматривался вокруг. – Опять же, есть повод встретиться со школьными друзьями…
Только хотел тебе звонить, а ты тут как тут.
– А сколько ты в Любимове не был? – спросил Шахов.
– Да не так и долго – от силы года три, может, четыре. Правда, тогда тоже приезжал на один день, даже не ночевал. Тебя не застал – ты сам где-то был. Видел только Хомяка, Рослика и еще Жорика Кулика.
Из наших только они всегда и на месте.
Тут Шахов вспомнил: а ведь действительно Вова Хомяков что-то такое ему про Павла рассказывал, что тот-де приезжал, но и это было казалось уж очень давно. Шахов в то время жил в Петербурге, был занят по горло своими личными проблемами и пропустил эту информацию мимо ушей.
Напротив здания администрации к площади примыкал сквер с традиционным памятником Ленину, у которого чуть-чуть был отколот нос. За сквером были видны и ворота местного рынка, где всегда старухи торговали семечками, молоком и яйцами. Ветром по площади носило тучи пыли и крутило тополиный пух, кое-где он лежал чуть ли сугробами, среди которых бродили бородатые козы. Всегда в начале лета город задыхался от тополиных метелей. В просвет между деревьями можно было видеть реку.
Прежнего уютного зеленого городка не было и в помине.
Значительное пространство слева по реке – там, где раньше в мае кипели цветом яблоневые сады, было застроено знакомыми всем уродливыми панельными многоэтажками.
Мимо друзей прошла парочка – мужчина средних лет и молодая женщина – явно приезжие. Мужчина, судя по одежде, длинным волосам, специальной небритости с сединой – вполне возможно художник или представитель другой "свободной" профессии, упоенно говорил своей гораздо более молодой спутнице, которую, пожалуй, можно было охарактеризовать двумя словами: "недоверчивая любовница":
– Вот она – истинная Россия! Именно тут и надо жить, творить, а не в нашей суматошной Москве. Вот не поверишь, всегда хотел жить в таком вот тихом российском городе. Тишина! Во всем разлито спокойствие! Никто никуда не несется, никаких тебе пробок на дорогах…
Женщина, судя по ее ладной фигурке, – явная потребительница
"удобного и практичного нижнего белья", казалось бы, внимательно его слушала, ничего не отвечая, но, проходя мимо ребят, с интересом стрельнула глазами на Павла, и Павел ей тут же подмигнул. "Вот так всегда, – с завистью подумал Шахов, – все его любят, и случись
"художнику" отлучиться куда-нибудь хоть на пять минут, они тут же к обоюдному удовлетворению совокупятся в ближайших кустах…"
Несмотря на то, что тут, рядом с "ауди" Павла, уже давно стояла пара-тройка потрепанных автомобилей с местными номерами, остановка здесь – согласно косо торчавшему знаку – по неизвестным причинам была запрещена, и машина дорожно-патрульной службы, внезапно вырулившая из-за поворота с соседней улицы, резко остановилась почти впритирку к "ауди". Оттуда вылез полный гаишник годами далеко за тридцать с красным потным лицом и с усами вниз к подбородку типа
"а-ля Мулявин". Любой водитель, не раздумывая, охарактеризовал бы его только одним словом "мордатый". Он мельком взглянул на номера
"ауди" и направился, было, к предполагаемому водителю, стоявшему тут же рядом с распахнутой дверью, но, лишь только увидев Павла, не сказав ни слова, тут же сделал вид, что вышел как бы совершенно случайно, – вроде бы что-то забыл – даже похлопал себя по карманам брюк, и, как будто вспомнив что-то, резко развернулся и сел обратно в свою машину, которая сразу же рванула с места.
– Ты чего, шеф? – удивленно спросил его напарник – сидевший на месте пассажира светловолосый молодой лейтенант, с видимым наслаждением кусающий мороженое в вафельном стаканчике.
– Да, в общем-то, и ничего! Уж больно чем-то рожа у этого мужика показалась мне знакомая. Сдается, видел я ее в одном крайне прегадком месте! -
– Это где же? – Лейтенант даже перестал жевать.
– Где-где? На Ханкале, ёпт! – буркнул толстяк, бывший в звании капитана милиции и носивший фамилию Сливочников, очень ему подходившую. – Три года прошло – а запомнилось, наверно, на всю жизнь. Как в мозги врубилось!
– Ну и что из того? Он кто: чечен, что ли? Вроде как и не похож!
– Нет, конечно! Я думаю, что или фээсбэшник или грушник, или военная контрразведка, или какая-то другая спецура, может, даже и эмведешная, или к ним примыкающий. Короче, точно не знаю кто, но уверен – федерал. Точно – федерал! Я его в аэропорту видел: откуда-то прилетел вертолет, оттуда начали соскакивать ребята – как лешие – морды черные, страшные, в специальном камуфляже. Трех убитых
"духов" за ноги вытащили как зверей с охоты. И одного живого повели
– с мешком на голове.
"Врет, – подумал лейтенант, – это из серии "и мы штурмовали
Рейхстаг!" Знал он такую черту за капитаном – чуть-чуть да приврать.
И тут только капитан Сливочников вспомнил, что видел этого человека вовсе не в Ханкале, а в Н., точнее на дороге неподалеку от
Н. и не три года, а уже, наверное, лет пять назад. Гаишники тогда
"вслепую" участвовали в одной из спецопераций – просто перекрывали выезд из города, а что там происходило на самом деле – никто толком и не знал. Был дан приказ стоять конкретно там-то на перекрестке дорог – они его и выполняли. Их задача состояла в том, чтобы под видом обычной проверки автотранспорта замаскировать группу захвата.
Те же сидели тут же на обочине – в замызганном фургоне, будто бы тоже только что остановленном для досмотра, и еще двое лежали с другой стороны в канаве. Наконец, подъехала ожидаемая машина.
Сливочников, махая жезлом, ее остановил. Далее все произошло мгновенно: молниеносный рывок к машине, взрыв свето-шумовой гранаты, выстрелы. И буквально через десять секунд какого-то человека вытащили с заднего сиденья прямо через разбитое окно, как куклу.
Возможно, он был жив, только ранен, но куртка у него была вся в крови, а руки и ноги безвольно болтались. Еще двое убитых, включая водителя, остались в салоне. Из почти сразу же подъехавшей "волги" вышел молодой парень в черном жилете с желтыми буквами ФСБ на спине и подойдя к ошеломленному гаишнику, показал удостоверение. Сказал:
"Представьтесь". Сливочников тоже достал свою "ксиву". Ее внимательно прочитали и запомнили. "Скоро приедут дознаватели. До их приезда оцепите и охраняйте место". Хлопнули двери, завизжала резина. Машина унеслась. Тот парень и этот человек с площади, кажется, и были одним и тем же лицом. Или же он просто очень уж невероятно был на него похож. Впрочем, своему молодому напарнику, которого звали лейтенант Антон Лебедев, Сливочников зачем-то продолжал говорить прежнее:
– Да-да, по-моему, там, в Ханкале, я его и видел! – Тут он на минутку замолчал, выруливая на главную городскую дорогу и по привычке осматривая ближайшие припаркованные автомобили, потом вдруг с облегчением добавил: – А может, и не он это вовсе, но согласись, нет ничего глупее, чем прихватить машину оперативного прикрытия…
Ведь если только ты ее проверил, тут же автоматически попадаешь в список как возможный источник утечки информации.
– Да это же приличная "ауди"!
– Ну, и что! Сейчас больше подозрения вызывают "Жигули".
Согласись, солидный человек на "Жигулях" никогда не поедет! На
"Жигулях" обычно ездят только наемные убийцы и пенсионеры. А эта
"ауди" вполне может быть выдана из конфиската.
Они неспешно, объезжая рытвины, ехали по городу и еще некоторое время обсуждали, на каких машинах сейчас ездят спецслужбы.
Вспомнили, что в свое время в КГБ были "волги" с форсированным восьмицилиндровым двигателем, и что несколько лет назад тут недалеко брали каких-то торговцев оружием. Приехала тоже на "волгах" группа захвата из Н., повязала преступников, положила их лицами в траву, и тут же из багажника бойцы достали мангал, уголь, уже заранее замаринованное мясо, бадминтон и волейбольный мячик. Играли, отдыхали, пока не приехали следователи. Стояла хорошая погода, был самый конец мая.
– Ну, так что с мужиком-то с этим? – спросил лейтенант, жадно кусавший большими кусками уже второе мороженое.
– Да ничего! У меня, ты знаешь, есть железное жизненное правило: никогда не ищи приключений на свою жопу! Одно знаю точно: такие люди просто так не появляются, да и вообще в жизни никаких случайностей не бывает! Я уверен – это знак! Жизнь показывает, что перед тем, как что-то произойдет, судьба всегда дает знаки и предостережения. Бог или члены его команды именно так управляют людьми: всегда перед тем, когда что-то может случиться, дается предупреждение – это проверено!
Важно его увидеть и расшифровать. Вот я вообще ведь не хотел ехать на площадь, а вдруг взял да поехал, и – почему, ты думаешь? А только потому, что на углу Сизова и Разъезжей из магазина вдруг откуда ни возьмись выскакивает черная кошка, и, зараза, перебегает дорогу.
Деваться некуда, я делаю крюк через площадь, и там будто бы случайно встречаю человека /оттуда/. Согласись, это в принципе не может быть случайностью, и уже что-то да и значит. А что – мы наверняка очень скоро узнаем! Или не узнаем, что было бы вовсе не плохо.
Он помолчал, подумал, потом добавил:
– Да, и только не вздумай никуда докладывать или кому-нибудь стукнуть! Я знаю, у тебя такая манера есть – тут же растрепать.
Смотри, Антоха, не сболтни! Это может быть очень опасно. ФСБ – это тебе не хухры-мухры. Помни, все мобилы в зоне спецопераций могут сканировать и прослушивать. Такая вероятность очень даже существует.
Просто так ничего не бывает. Думаешь, всегда там, наверху, будут терпеть этот бардак в нашем вонючем городишке? По всей стране уже зачистка идет. Бандитских губернаторов начали убирать. Начальники наши и сами-то не верят, что они здесь надолго, поэтому-то сейчас и хапают напропалую! Вон, когда в областной газете статья вышла
"Бандитский беспредел в Любимове" – помнишь, как они психовали, а наш знаменитый депутат Пал Палыч Ковырялкин, говорят, спьяну в баньке высказался: "Порезать бы надо болтунов! Вся Россия из-за них рухнула! Мы их тут всех кормим, а они у себя в доме и гадят!" – ручонки-то трясутся, слюной брызгает, аж проститутки в испуге от него отпрянули! Избранник народа херов, а ведет себя как матерый уголовник! С другой стороны и понятно: организовал с Мамаевым нехилый бизнес по производству спирта и прикрывает его. Тоже мне благодетель! Ведь это, по сути, они все этим нашим городом кормятся.
В старые времена так и говорили: "воеводе сесть на кормление туда-то". Не слишком, конечно, тут богато – не Москва, которая собирает оброк со всей страны, но на хлеб с икоркой, я думаю, очень даже хватает! Я так думаю, они и с наркоты тоже имеют долю.
Наверняка цыгане им что-то платят, ведь почему-то их не трогают?
"Спортсменов" тогда, помнишь, всех перебили и, говорят, конкретно только потому, что те из принципа не разрешали продавать в городе наркоту. Помнишь, даже дом в Парамонове, где цыгане торговали дурью, сожгли. Те сразу из города и свалили. Если помнишь, ведь до наркотиков в городе было очень спокойно, а сейчас даже в форме-то боишься вечером ходить! Я тут как-то шел мимо парка – смотрю в кустах шуршание: два наркота уже кого-то потрошат, как вампиры. Ну, я взял дрын – сразу обоих уложил! Потом вызвал группу.
Сливочников тут, конечно, немного перегнул, но основания для такого утверждения у него были самые прямые. Поздним вечером и ночью город действительно наполнялся выползающими из своих нор наркоманами, ищущими как бы добыть денег на очередную дозу. Под это дело воровали все, что плохо лежит, взламывали машины, гаражи, а в последнее время начались повальные квартирные кражи и уличные грабежи. Лишь только вчера у пенсионерки, соседки Сливочникова, попытались вырвать деньги прямо у окошка кассы в сбербанке, когда охранник лишь на минутку вышел покурить. Та стала кричать, деньги из рук не выпустила, но при этом сломала палец. Еще она утверждала, что ее потом и на улице будто бы караулили и следом шли до дома. А что касается вышеупомянутых предупреждений судьбы, то с самим капитаном