Пока мы беседуем, я думаю про свой мобильный телефон, лежащий в заплечной спортивной сумке. В тысячный раз твержу себе: ах, как было бы здорово, если бы Тоно написал мне что-нибудь! К сожалению, его послания предназначаются кому-то другому. Поэтому и я ему писем не шлю. Я… Меня пробирает дрожь. Честное слово, в будущем, с кем бы я ни стала встречаться, всё то время, когда мы с этим человеком будем вместе, я буду смотреть только на него. Забью на мобильник и все остальное. Не дам этому человеку повода переживать, что я думаю не о нем, а о ком-то еще..
На ночном небе загораются первые звезды. Я разговариваю с мальчиком, которого люблю, несмотря ни на что, и мне все больше хочется плакать. Тогда я принимаю решение.
2
Сегодня волны высокие и бегут одна за другой. Увы, ветер дует с океана на берег, и почти все они рассыпаются. Вечер, без двадцати шесть. После уроков я поехала на море, атаковала десятки сетов, но оседлать волну не сумела. Понятно, что на "супе", то есть на пене от разбившихся волн, запросто устоит любой, я же хочу встать точно на гребень, чтобы соскользнуть с него по "лицу" волны.
Завороженная красотой океана и неба, отчаянно гребу в сторону открытого моря. Странно: в небе сегодня висят тяжеленные тучи, почему же оно кажется таким высоким? Отражая перепады волн, море ежесекундно меняет цвет. Когда гребешь, взгляд прыгает вверх-вниз на несколько сантиметров, и переливчатое море то и дело меняет выражение лица. Я хочу скорее покорить волну. Я хочу знать, каким предстает океан с высоты 154 сантиметров. "Тут бессилен даже самый талантливый художник", - думаю я. Море, каким оно открывается мне в эти минуты, не написать красками. Его невозможно запечатлеть на фото и уж точно его не снять на видео. Сегодня на уроке информатики учитель рассказывал про HDTV, телевидение ХХIвека; горизонтальное разрешение около 1900 пикселей позволяет передавать изображение фантастической четкости. Но и этому телевидению туг делать нечего. Открывшийся мне вид не поддастся ни разрешению 1900х1000, ни даже миллиону пикселей. Такую совершенную красоту не вообразить ни учителю информатики, ни создателям HDTV, ни киношникам. Проносится мысли если смотреть издали, девочка, плывущая посреди этой красоты, тоже наверняка покажется прекрасной, - и я молю, чтобы так оно и было. Жаль, что меня не видит сейчас Тоно, думаю я, а потом меня выталкивает в реальный мир воспоминание о том, что случилось сегодня в школе.
На большой перемене, когда, как обычна, мы с Юкко и Саки-тян обедали, по школьному радио вызвали госпожу Канаэ Сумиду, ученицу класса 3-3: "Пожалуйста, пройдите в кабинет профориентации…" Я сразу поняла, в чём дело, но думала в основном о том, слышит ли это сообщение Тоно и как же мне перед ним стыдно. И еще перед сестрой.
В кабинете сидел один только учитель Ито, ответственный за профориентацию, и на столе перед ним лежал лист бумаги с напечатанным текстом. Это был мой "Опросник профессиональных предпочтений" когда отступать было некуда, я сдала его, заполнив только графу "имя". За распахнутым настежь окном оглушительно пели цикады, напоминая о том, что на дворе самое настоящее лето, однако в кабинете царила приятная прохлада. Облака плыли по небу быстро-быстро, солнце то светило, то пропадало. Дул восточный ветер. Думая о том, что волны сегодня должны быть огромными, я села напротив учителя.
Учитель Ито деланно вздохнул, после чего утомленно сказал:
- …Ну, Сумида, одна ты у нас не решила, куда пойдешь после школы-то.
- Прошу прощения… - Только и пробормотала я. Нужно было сказать что-то еще, но все слова из моей головы улетучились, и я замолчала. Учитель тоже молчал. Какое-то время мы сидели в тишине.
Поскольку делать было нечего, я пристально вглядывалась в зазубренные знаки на копии, сделанной на традиционной японской бумаге:
Пожалуйста, обведите кружкам наши ответы в каждом из разделов 1-3:
1 ВУЗ
А - c 4-летиим сроком обучения
В - c коротким сроком обучения
2 Техникум
3 Paбoтa по найму
А - регион
В - сфера деятельности
Дальше в разделе "ВУЗ" надо было выбрать между "государственным" и "частным", еще ниже шел ряд иероглифов, обозначающих специальности. Медицина, стоматология, фармацевтика, естествознание, машиностроение, сельское хозяйство, рыбоводство, торговля, литература, юриспруденция, экономика, иностранный язык, педагогика. Тоже самое с колледжами и техникумами. Музыка, изящные искусства, дошкольное воспитание, диетология, дизайн одежды, информатика, сестринское дело, кулинария, парикмахерское искусство, экскурсоведение, журналистика, государственное и муниципальное управление… От одного этого перечня у меня помутилось в голове. Еще нужно было выбрать регион в разделе "работа по наймуэ: предлагались "наш остров, префектура Кагосима, Кюсю, Кансай, Канто, другое*.
Я перевела взгляд со слов "наш острова на иероглифы "Канто" и подумала: "…Токиоэ". Ни разу там не бьша и, честно говоря, совсем не рвусь. Для меня Токио образца 1999 года - это наводненный гангстерами (да!) район Сибуя, старшеклассницы, показывающие нижнее белье за деньги, переполненные улицы, на которых круглосуточно творится беззаконие, страдающая манией величия и гигантизмом тупая архитектура, ярко представленная огромным бессмысленным серебряным шаром на здании Fuji TV, - что-то такое. Тут перед моим мысленным взором предстал Тоно - в блейзере и под ручку с худощавой старшеклассницей с крашеными каштановыми волосами и в приспущенных гольфах, - и я быстренько вырубила воображение. Снова послышался громкий вздох учителя Ито.
- Ну, ты меня извини, конечно, но что ты так страдаешь-то? Ты глянь на свои оценки: или колледж, или техникум, или работа. Если родители согласны тебя кормить, езжай на Кюсю в колледж или техникум, если нет, ищи место в Кагосиме. Правильно я говорю-то? Коллега Сумида, поведайте нам, что вы про всё про это думаете.
- Не знаю… - тихо пробормотала я и опять погрузилась в молчание. Голова шла кругом, меня будто засасывало в воронку. Зачем этот человек специально вызвал меня по радио, зачем впутывает в это дело мою сестру? Зачем он отрастил бороду? Зачем носит сандалии?.. Быстрее бы заканчивалась большая перемена, твердила я про себя.
- Сумида, ты чего молчишь-то? Ты хоть меня поняла?
- Да… Еще раз извините.
- Сегодня же вечером спроси сестру. Я сам с ней о тебе поговорю.
Вот чего я совсем-совсем не уразумела: почему этот человек так и норовит сделать мне побольнее?
Гребу прочь от берега - и вижу прямо перед собой огроменную волну. Окутанный мириадами брызг бурун несется на меня, словно каток. В последний момент перед столкновением я с силой толкаю доску под воду и подныриваю. Сегодня волны идут косяком. Чтобы скорее вынырнуть, несколько раз делаю "утку".
…Тут оставаться нельзя, думаю я.
Тут мне ничего не светит. Вперед, прочь от берега! Отчаянно двигаю руками. На меня давит толща воды. "Нельзя Туг оставаться, нельзя…" - твержу я про себя как заклинание.
И понимаю вдруг, что на эти слова идеально накладывается образ Тоно.
Такое со мной бывает. Иногда плывешь к волне - и, точно как экстрасенс, что-то предвидишь. У магазинчика после уроков, на пустой стоянке для мотороллеров, угром эа школой Тоно пишет кому-то письма, и до меня доносится его крик: мне нельзя тут оставаться! Я знаю, что у тебя в голове, Тоно. Потому что ятакая же. Не один ты говоришь себе, что тут оставаться нельзя. Тоно-кун, Тоно-кун, Тоно-кун… Я повторяю это имя, меня вдруг подхватывает волна, и я почти успеваю принять правильную позу, чтобы эту волну оседлать, но она рассыпается, и я кубарем лечу в море. Нечаянно глотаю соленую воду и спешно всплываю, цепляясь за доску,хрипя и откашливаясь. Из носа текут сопли, глаза слезятся, и настроение такое паршивое, что действительно хоть плачь.
На обратной дороге в школу сестра о профессиональных предпочтениях не заговаривает.
Вечер, без четверти восемь. Сижу на корточках в магазине, выбираю напиток. Сегодня - одна. Сколько я ни ждала Тоно у стоянки для мотороллеров, он так и не появился. Явно не мой день. В итоге опять покупаю йогурт. Облокотившись о припаркованный у магазина скутер, выпиваю сладкую жидкость одним глотком, надеваю шлем и сажусь в седло.
Наблюдая краем глаза за тем, как на западе вдоль горизонта тлеет закат, направляю скутер вверх на боковую дopory. Слева и внизу мелькают и скрываются из виду огни города, вдалеке за лесом виднеется океанский берег. Справа бегут холмы, покрытые полями. Для нашего сравнительно плоского острова вид, открывающийся с этой дороги, очень живописен, а еще это та самая дорога, по которой ездит домой Тоно. Если ехать медленно, может быть, он меня догонит. Или Тоно уехал из школы раньше меня? Мотор скутера заходится кашлем, на секунду глохнет, потом как ни в чём не бывало возвращается к жизни. Да мой "каб" - совсем уже старичок! "Эй,ты в порядке?.." - шепчу я и тут замечаю впереди оставленный на обочине скутер, "Его cкymep!" - непонятно с чего решаю я, торможу и останавливаюсь рядом.
Почти непроизвольно лезу вверх по склону холма. Ноги сминают мягкую летнюю траву. Ни фига себе. Что это я делаю, а? Неожиданно успокаиваюсь. Может, эта и в самом деле был скутер Тоно, но только чего я хочу добиться, свалившись как снег на голову? Решаю, что чем так встречаться с Тоно, лучше уж никак. Для меня самой - уж точно. Вот только ноги несут меня всё дальше, высокие заросли вдруг заканчиваются, и я вижу Тоно. Он сидит на самой вершине холма спиной к звездному небу и явно пишет кому-то письмо.
Славно отозвавшись на мое волнение, налетает ветер, треплет волосы и одежду, шелестит травой. В ответ начинает колотиться сердце, и я, чтобы заглушить его стук, иду вверх по холму, намеренно производя побольше шума.
- Эй, Тоно-кун!
Он замечает меня и, слегка удивившись, говорит громко:
- О, Сумида? Что-то случилось? Как ты меня нашла?
Я иду к нему быстрым шагом и отвечаю:
- З-э-з… Я увидела твой "каб", вот так и нашла! Можно?
Себя я убеждаю в том, что ничего страшного не происходит.
- Ага, ну ясно. Очень тебе рад. Не видел тебя сегодня на стоянке…
- И я тебя там не видела! - говорю я, стараясь изо всех сил, чтобы голос звучал беспечно. Снимаю с плеча спортивную сумку и присаживаюсь рядом с Тоно. Ты рад? Ты правда рад, Тоно-кун? У меня слегка щемит в груди. Так бывает всегда, когда я оказываюсь
рядом с ним. В голове проносится: тут оставаться нельзя. Я и не заметила, как на западе горизонт погрузился во тьму.
С каждым порывом ветер усиливается, на раскинувшихся далеко внизу полях мерцают огни. В школе, которая видится отсюда совсем маленькой, погасли еще не все окна. По государственному шоссе мчится под пульсирующими желтыми светофорами одинокая машина. Гигантский белый ветряк при городском спорткомплексе вращает мощными лопастями. Облаков много, движутся они быстро, а в промежутках между ними видно Млечный путь и "летний треугольник". Вещ, Альтаир, Денеб. Завывает ветер в ушах, шелестит трава, потрескивают деревья, скрипят теплицы, дают грандиозный концерт насекомые, и все эти звуки перемешиваются. Сильный ветер понемногу рассеивает мое беспокойство. На холме густо пахнет зеленью.
Мы с Тоно сидим рядышком и смотрим на вечерний пейзаж. Мое сердце уже не рвется из груди, оно бьется ровно, и я искренне рада тому, что плечо Тоно почти касается моего.
- Ты решил, куда будешь поступать?
- Да. В университет в Токио.
- Токио… Ну конечно. Я так и думала.
- Почему?
- Мне казалось, что ты уедешь куда-нибудь далеко, - говорю я, сама удивляясь тому, что ничуть не переживаю. Я-то думала, что стоит мне услышать, как Тоно говорит об учебе в Токио или о чем-то таком, как у меня в глазах потемнеет. Мы немного молчим, потом я слышу его добрый голос:
- …Сумида, а ты?
- Я?.. Да я толком не знаю, что со мной будет завтра! - говорю я откровенно, думая о том, как же Тоно сейчас удивится.
- Наверное, со всеми так.
- Да ладно?! Ты разве такай?
- Такой.
- Со стороны кажется, что ты всё для себя решил!
- Не-а, - он спокойно улыбается и продолжает: - Я только и делаю, что сомневаюсь. Думаю, что в конце концов я к чему-нибудь приду. А на душе неспокойно.
Сердце колотится. Оттого, что сидящий рядом мальчик думает о таких вещах, оттого, что он доверяет их мне одной, обрадованное сердце стучит как бешеное.
- Вот как. Понятно…
Сказав это, я бросаю взгляд на его лицо. Тоно уставился на далекий огонек. Он выглядит беззащитным, совсем как маленький ребенок. И я осознаю, что по-прежнему люблю этого человека.
…Вот так. Это самое важное, самое яркое из того, что я поняла о себе. То, что я его люблю. Потому-то я и черпаю силы из слов, которые он говорит. Во мне нарастает желание благодарить - кого бы то ни было, где бы то ни было - за то, что Тоно есть на этом свете. Благодарить его родителей, благодарить Бога. Я достаю из сумки "Опросник профессиональных предпочтений", загибаю один угол, потом другой. Тем временем ветер утихомиривается, шелест травы стихает, умолкают цикады.
- …Это самолетик?
- Угу!
Сложив из листа самолет, я запускаю его в сторону города. Он на удивление долго летит по прямой, потом, подхваченный порывом ветра, стремительно поднимается в небо и исчезает во тьме. Сквозь прореху е стане облаков за нами подглядывает ясный Млечный путь.
*
"Где тебя носит так поздно? А ну быстро в ванну, пока не проступал - подгоняет меня сестра, и я плюхаюсь в теплую воду. Первым делом растираю предплечья. Мышцы на них просто задеревенели. А еще мои руки кажутся какими-то… ужасно тяжелыми. Тоскую по легким, воздушным как пастила рукам. Удивительно: я смотрю в лицо собственным комплексам, нисколько не переживая. Телу тепло, сердцу - тоже. Я всё еще слышу наш разговор на холме, спокойный голос Тоно, слова, которые он сказал мне на прощание. Они эхом отдаются у меня в голове, и по коже бегут приятные мурашки. Вдруг расплываюсь в улыбке. Думаю, не заболела ли я, и неожиданно для себя тихо выдыхаю: "Тоно-кун…" Отголоски имени легко разлетаются и растворяются в банном паре. Счастливая, думаю, какой же это был прекрасный день, и возвращаюсь к воспоминаниям.
На обратной дороге мы случайно увидели громадную фуру, которая ехала очень медленно. Тягач, такой огромный, что колеса у него были в мой рост, тащил длинный, как дорожка в бассейне, белый прицеп с гигантской гордой надписью:
NASDA / НАЦИОНАЛЬНОЕ КОСМИЧЕСКОЕ АГЕНТСТВО
За этой фурой двигались две такие же, в промежутках между ними ехали легковые автомобили и шли люди с красными сигнальными жезлами. Фуры везли ракету. О том, как это делается, мне рассказывали, но своими глазами я наблюдала за перевозкой ракеты впервые. Ракеты доставляют по морю в один из наших портов и неспешно, со всеми предосторожностями транспортируют под покровом ночи на южную оконечности острова, на стартовую площадку.
- Где-то пять километров в час, - сказала я, вспомнив, что мне говорили о скорости, с которой возят ракеты, а Тоно выдавил: "А-а…" - словно мои слова его чем-то ошарашили. Мы заворожено смотрели на еле ползущие фуры. Могла ли я допустить мысль, что мне вместе с Тоно посчастливиться увидеть что-нибудь столь необычное?
Вскоре зарядил дождь. Летом это обычное дело: дожди начинаются внезапно, причем льет как из ведра. Мы быстро тронулись с места и поспешили домой. Тоно ехал впереди, и его спина, освещаемая моей передней фарой и мокрая от дождя, казалась мне теперь чуть ближе, чем раньше. Ехать нам по пути; как обычно, мы вместе подъехали к моему дому и расстались у входа.
- Сумида, - сказал Тоно на прощание, подняв визор шлема. Дождь лил всё сильнее, мокрого Тоно освещали тусклые желтые лампы моего дома. Прилипшая рубашка очерчивала торс, и когда я смотрела на Тоно, у меня замирало сердце. Наверное, я выглядела точно так же - и у него тоже замирало сердце.. - Спасибо тебе за сегодня. Иди скорее в дом, ты вся промокла.
- И тебе, и тебе! Извини, что я вот так вот, не спросясь…
- Но мы замечательно поговорили. Ну, до завтра. Береги себя, не простудись. Спокойной ночи.
- Ага. Спокойной ночи, Тоно-кун.
"Спокойной ночи, Тоно-кун", - еле слышно сказала я, сидя в теплой ванне.
После ванны ужинаю тушеными овощами, жареной мохами и сасими из кампати. Ужин такой вкусный, что ll дважды прошу маму доложить в чашку риса.
- Какой хороший у тебя аппетит, - говорит мама, передавая мне очередную пиалу риса.
- Умять три чашки риса в один присест - на такое не способна ни одна девочка в школе, - изумляется сестра.
- Да я просто проголодалась. Слушай, сестрица…
- говорю я, набивая рот мохами. Макаю жареную рыбу в соус. Ням-ням! Вкуснотища. - С тобой сегодня говорил учитель Ито?
- А-а, да, говорили.
- Прости меня, сестрица…
- Ты ни в чём не виновата. Торопиться некуда.
- Канаэ, расскажи-ка, что ты такое натворила?- спрашивает мама, подливая сестре чай.
- Да пустяки. Один мой коллега перенервничал, - отвечает сестра так, будто и в самом деле ничего не случилось, и я в который раз думаю: какое счастье, что мне досталась такая прекрасная сестрица.
Той ночью мне приснился сон.
Сон о том времени, когда я нашла Кабу. Не "каб" - утер "Хонда", а Кабу - собаку породы сиба-ину, которая у нас живет. Я подобрала ее на побережье, когда училась в шестом классе младшей школы. В то время я завидовала сестре, у которой был "каб" (в смысле, скутер), вот и назвала собаку Кабу.
Во сне я почему-то не ребенок, мне, как и наяву, семнадцать лет. Прижимая щенка Кабу к груди, я иду по песчаному берегу, залитому странным светом. Смотрю на небо и понимаю, что солнца там нею небосвод сплошь усеян неподвижными сияющими звездами: красными, зелеными, желтыми - самых разных цветов - и все они мерцают. Через всё небо проходит лучезарный Млечный Путь, похожий на гигантскую колонну. Что это эа место такое, удивляюсь я. Вдруг вижу, что вдалеке по берегу шагает какой-то человек. И понимаю, что знаю этого человека очень хорошо.
Неожиданно превратившись в ребенка, я понимаю; для меня - будущей этот человек станет очень-очень важным.
Неожиданно превратившись в ровесницу сестры, я понимаю: этот человек был очень-очень важным для меня - прошлой.
Когда я проснулась, сон вылетел у меня из головы.
3
- Сестрица, копа ты получила водительские права?
- На втором курсе, когда мне было девятнадцать лет. В Фукуоке.
Xoтя это и моя сестра, но когда она ведет машину, я думаю; какая же она сексуальная. Тонкие пальцы, лежащие на руле, черные волосы, искрящиеся в утреннем свете, манера поглядывать в зеркало заднего вида, движение, которым она переключает передачи… Задувающий в открытое окно ветер доносит до меня слабый аромат ее волос. Хотя мы с сестрой пользуемся одним и тем же шампунем, мне кажется, что ее волосы пахнут нуда лучше, чем мои. Непроизвольно одергиваю подол юбки.