Полковник Живаго тяжело переживал смерть друга, и считал себя виновным в том, что случилось. Но говорил себе, что такая у них работа - рисковать своей жизнью и жизнью своих подчинённых и даже близких людей. Он следил за расследованием гибели друга. Его вела прокуратура Николаевской области, на территории которой случилось преступление, но когда узнал о заключении следствия, пошёл к начальнику Областного УВД.
- Товарищ генерал, Николай Трофимович!
- В чём дело, Виктор?
- Почему прикрывают дело с убийством Гапонова. Ведь абсолютно ясно, что это убийство. Если бы ещё не пропали документы, которые он изъял в Кременчуге, то ещё можно было бы сомневаться.
Генерал помолчал, поднял голову, и сказал, глядя Живаго в глаза:
- Это тот случай, Виктор, когда я ничего не могу сказать. Я могу только догадываться. Советую тебе, нет приказываю, не лезть больше в это дело. Так будет лучше.
- Кому?
- И тебе и его семье.
- Куда мы идём, Николай Трофимович?
- А мы уже почти пришли, - генерал встал, - а если хочешь узнать подробней, спроси у начальника политотдела, - сказал он с сарказмом.
- Я всё понял.
- Тогда иди работай.
Для Марины опять наступили тяжёлые времена. Во первых, сразу же пропало молоко, а детское питание, приготавливаемое на детских фабриках-кухнях, было некачественным и у ребёнка начал болеть живот, а импортного невозможно было достать. Всё дорожало, пенсии матери и дочери не хватало, и Марина опять села за швейную машину.
Большинство клиентов она растеряла, а те, кто остались или появились вновь тоже становились жертвами инфляции. Марина просила всех, по возможности, доставать детское питание и ей иногда приносили. Но одна женщина стала приносить молоко остающееся у её дочери после кормления своего ребёнка. Марина сказала, что будет ей шить бесплатно, но та даже обиделась:
- Моя Лиличка не коза и не корова, чтобы я торговала её молоком.
Так, и больше об этом мне не говори.
- Извините, Жанна Самойловна.
Прошёл год, Света, так звали девочку, уже ходила, говорила несколько слов, но была болезненна. Марина носила её в детскую поликлинику, но там говорили, что ребёнок нормально развивается, и что так бывает, нужно больше бывать с ребёнком на воздухе, правильно питаться и т. д. Но Марина видела, что у девочки состояние ухудшалось, и она стала искать концы у знакомых, чтобы ребёнка осмотрел врач-педиатр высокой квалификации. Она вспомнила о своей бывшей клиентке, которая была женой медицинского светила и позвонила ей. Та её выслушала и начала Марине выговаривать, что вот, дескать, она, Марина не захотела ей шить даже за двойную цену, а теперь обращается с просьбой.
- Как тревога, так до бога, - заключила она.
Марина хотела бросить трубку, но понимала, что ей больше не к кому обратиться и спросила срывающимся на хрипоту голосом:
- Так Вы мне не поможете?
- Нет, почему же? Я сейчас поговорю с мужем и перезвоню тебе, если он чем-то сумеет тебе помочь.
Часа через полтора раздался звонок.
- Марина, тебе послезавтра в десять часов необходимо придти с ребёнком к профессору Габинскому в поликлинику мединститута, и он посмотрит ребёнка.
- Спасибо Вам большое, - сказала Марина и тихонько заплакала.
Она понимала, что должна заплатить профессору, но деньги так обесценивались, что она не знала сколько его устроит и решила сделать подарок, который чем больше проходит времени, тем он ценнее.
У них в доме хранилась книга Н.В. Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки", изданная при жизни автора, но самое главное - с его автографом для некоего Федорченко, и Марина решила, что подарит её, если доктор окажет помощь её ребёнку.
Профессор оказался высоким пожилым человеком с добрыми глазами.
Он походил на Корнея Чуковского и вызывал доверие у детей. Света, обычно побаивающаяся мужчин, охотно пошла к нему и даже улыбалась во время осмотра.
- Марина, так, кажется, Вас зовут, не могу Вас обрадовать, но и не могу сделать вывод, пока не соберём все необходимые анализы.
Сейчас я Вам выпишу направления и за результатом придёте через неделю, в это же время. Пока возьмите эти лекарства и давайте ей три раза в день после еды. Желаю удачи.
- Доктор, я прошу принять от меня вот это.
Габинский взял в руки книгу, посмотрел внимательно и мягким голосом, но твёрдым тоном произнёс:
- Девочка, такой дорогой подарок я не могу от тебя принять. Этой книге нет цены, а тебе, по всей видимости, скоро понадобятся деньги для покупки заграничных лекарств. Я не говорю импортных, потому что государство их не закупает. Привозят, ну сама знаешь кто. Если тебе нужно будет найти честного покупателя, у меня есть товарищ, любитель книг, я его и порекомендую. Пока забирай, сдавайте анализы и встретимся через неделю.
Марине казалось, что лекарства, данные доктором, помогают дочке, она повеселела, улучшился аппетит и посветлели глазки, раньше казавшиеся с жёлтыми белками. Марина пришла к Габинскому и он, увидев ребёнка, сказал Марине:
- Вот видите, таблетки помогли. Но радоваться пока нечему. Я не ошибся в своих предположениях, всё показывает на то, что у Светочки редкое и тяжёлое заболевание. У нас оно, к сожалению, не лечится.
Придержать болезнь можно лекарствами, которых у нас также не производят и не закупают, а полностью излечится можно только благодаря операции пересадки печени от матери ребёнку. Такие операции успешно уже несколько лет делают в Бельгии, но они стоят больших денег, если я не ошибаюсь, несколько десятков тысяч американских долларов. Понимаю, что у Вас таких денег нет. Значит, пока только один выход - доставать лекарственный препарат, -
Габинский взял бумагу и написал название препарата, - возьмите и постарайтесь скорее его приобрести.
– *С*пасибо большое, не знаю, как Вас отблагодарить Дмитрий Вениаминович.
- Мне ничего не нужно, кроме сознания, что я сумел помочь ребёнку. Но в данном случае я не могу быть удовлетворённым. В этих условиях я бессилен, простите меня.
- Что Вы, что Вы! Я очень Вам благодарна. Извините меня, не могли бы Вы дать мне координаты того человека, который заинтересовался бы той книгой.
- У Вас есть телефон? Вот и ладненько, он Вам позвонит. Его зовут Аркадий Семёнович.
На следующий день тот позвонил и попросил разрешения придти и назначить ему время.
- А когда Вы можете?
- Я горю от нетерпенья встретиться с Николаем Васильевичем.
Марина даже сразу не поняла, с кем хочет встретиться Аркадий Семёнович, но, сообразив, сказала, что можно и через час. Она навела в комнате порядок, завела Свету к матери комнату, и точно в назначенное время явился Аркадий Семёнович.
Небольшого роста, пухленький, с лоснящимися губами и улыбчивыми глазами, он напоминал Марине одного из Бальзаковских персонажей.
- Можно вас называть Мариной, или Вы скажете мне своё отчество?
- Можно Мариной.
- Я смотрю, у вас в книжном шкафу стоят книги на французском и английском языках. Кто-то их читает?
- Сейчас нет. Я их уже прочитала.
Марина пригласила гостя сесть и дала ему томик Гоголя. Он принял его как драгоценную хрустальную чашу и так осторожно перелистывал, что казалось, что он и не дотрагивается до станиц книги. В одном месте страницы почему-то не разнимались, так он, как ювелир разнял их пинцетом, который вынул из своего портфеля. Он так увлёкся, что ничего вокруг себя не видел, и только закрыв книгу, поднял на Марину восторженные глаза.
- Боже мой, эту книгу держал в руках Гоголь, - с благоговением произнёс Аркадий Семёнович.
Марина смотрела спокойно на восторженного человека и улыбалась.
- Вы, наверное думаете, что я сумасшедший, да?
- Нет, почему же. Я сама люблю книги. У меня много букинистических книг, но эта самая, самая. И я никогда бы её не продавала, если бы не особые обстоятельства.
- Да, да, я знаю. Мне говорил коллега Габинский. Скажу Вам, Марина, как не положено говорить покупателю продавцу: этой книжке цены нет, а её номинальная стоимость такая, что у меня нет таких денег, которые я смог бы за неё заплатить.
- Мне деньги и не нужны. Мне нужно лекарство для дочки.
- Да, да, я знаю. Давайте договоримся так: я узнаю по своим каналам сколько оно стоит и как его быстрее приобрести, а Вы узнайте по своим, чтобы у вас не возникли сомнения. Я постараюсь решить в течении недели, но звонить Вам не буду, вы понимаете почему. Я к Вам подойду. Но у меня просьба. В течении этого времени ни с кем не договариваться.
- Хорошо, - ответила Марина.
Аркадий Семёнович попрощался, пожелал здоровья дочери и Марине.
Через пять дней он опять явился, достал из портфеля две маленьких упаковки с лекарством.
- Марина, я взял это лекарство под честное слово. Я должен их вернуть сегодня или отдать деньги. Цена конечно, запредельная, но вряд ли где есть дешевле. Вашей дочери их хватит больше чем на полгода. Если Вас это устраивает, то прямо сейчас мы можем обменяться. Когда они у Вас закончатся, и Вы не сможете приобрести сами, обратитесь ко мне, я постараюсь помочь. И простите, ради Бога, что я, пользуясь Вашим нынешним положением, пошёл на сделку, - он запнулся и проговорил, - на сделку со своей совестью.
- Спасибо Вам, Аркадий Семёнович. Дай-то Бог, чтобы лекарство помогло Светочке.
Аннотация к лекарству, лежащая в упаковке, написанная на трёх языках: английском, немецком и французском разъясняла все вопросы, связанные с его применением. Марине пришлось посмотреть в специальный словарь, чтобы понять медицинские термины.
Через месяц Марина пришла с ребёнком в поликлинику к Габинскому.
Осмотрев ребёнка, он, довольный состоянием девочки, со свойственной ему мягкостью сказал.
- Позвольте Вам сообщить, мадам, что лекарство оказывает положительное воздействие на организм, но злоупотреблять временем, оттягивая операцию, нельзя.
- А сколько времени у нас есть?
- Чем раньше, тем лучше, но я думаю, что два, а в крайнем случае три года ещё можно продержаться.
- Дмитрий Вениаминович, я Вам очень благодарна. Я узнала, что у Вас сын учёный-славист, и я бы хотела подарить Вам для него вот эту болгарскую книжку 1856 года издания. Не отказывайтесь, пожалуйста.
Мне и Светочке будет спокойней. Прошу Вас. И ваш сын будет доволен.
- На этот раз я уступлю Вам, Марина. Звоните мне в любое время на работу и домой. Мне будет интересно наблюдать за девочкой. Вот вам моя визитная карточка.
- Спасибо и до свидания, Дмитрий Вениаминович.
Время шло быстро. Одна упаковка уже закончилась и Марина с ужасом думала, что будет, когда закончится вторая. Она работала и днём и ночью, спала по пять часов, а денег хватало только на жизнь. Спасибо матери, что несмотря на свою инвалидность и болезнь сердца, находила силы возиться с ребёнком и помогать по дому. Чтобы собрать денег на вторую покупку лекарств, Марина отнесла все свои книги в букинистический магазин, но этого хватало только на половину упаковки. Тогда пошли на продажу и те мелкие ювелирные изделия, что за время замужества ей подарил Михаил. Она сразу же меняла у барыг рубли на доллары, потому что рубль ежедневно падал. Купив одну упаковку, она не знала, что будет делать ещё через три месяца, когда она кончится.
У Марины появилась новая клиентка по имени Зоя. Весёлая, разговорчивая, она всегда переплачивала за работу сверху той цены, что ей говорила Марине. Узнав о Марининых проблемах, Зоя защебетала:
- Я вообще удивляюсь, как ты, такая красивая, молодая, с такой фигурой и ногами горбатишься за швейной машинкой. Да за одни твои глаза мужики выложат состояние.
- Ты предлагаешь мне выйти на панель к "Украине"?
- Что ты? Нужен один покровитель, который рад будет показать тебя в обществе. Ну конечно, придётся с ним спать. У него могут быть ещё любовницы, но какое это имеет значение?
- Это называется стать блядью?
- Да! Правильно. Я блядь и не стесняюсь этого. Но я же не горбачусь как ты, и денег получаю больше. А попадётся денежный мешок, который возьмёт меня в жёны, буду верной ему женой, целовать в лысину, обложу его детьми. И такой намечается. Мне только нужно подумать, как смотаться от моего нынешнего шефа.
- Просто уйти и всё.
- Они же. Мариночка, считают нас своей собственностью и просто так не отпускают. Хочешь, я тебя познакомлю со своим. Только после первого подарка или денег, от него просто не отделаешься. Нужно ему будет только сразу поставить условия, что ты только его. А то у них есть манера уступать своих баб друзьям или меняться с ними нами, шлюхами.
- Не по мне это, Зоя.
- Подумай, только не долго, а то я замену себе подыщу в другом месте.**И подумай о дочке, ей будет не легче без лекарств с гордой мамой.
Через несколько дней после мучительных сомнений Марина сказала Зое, что она согласна на встречу с её шефом, как она его называла.
После того, как Зоя ей назначила время и описала внешность шефа, Марина, одела лучшее своё платье и туфли на высокой шпильке, чуть нанесла на лицо макияж, посмотрела на себя в зеркало и кокетливо повела плечами. Она засмеялась и увидела, что сзади стоит Света и тоже смеётся.
- А ты чего смеёшься? - спросила Марина дочку.
- Ты такая, мама, класивая, как Балби.
- Моя ты, лапочка.
- А куда ты идёшь?
- По делам.
- А когда ты плидёшь?
- Может быть, скоро.
- Дай я тебя поцелую.
Марина взяла дочь на руки, прижала дорогое тельце к себе, и пошла на назначенную встречу. Марина ехала трамваем и видела, как мужчины обращают на неё внимание и спиной чувствовала, как они оглядываются ей вслед или рассматривают сзади. В конце пути она взяла частное такси.
- В гостиницу "Аркадия".
- Вы не местная, - удивлённо спросил водитель.
- По чём это видно?
- Так вон гостиница, рядом.
- Нога болит, а я заплачу.
- Такую красивую женщину я подвезу без денег, - сказал водитель и подъехал к гостинице.
- Спасибо, - поблагодарила Марина и стала выходить из машины.
Краем глаза она увидела, что из вестибюля за ней наблюдает высокий мужчина в костюме тройка. Когда она подошла к стеклянной двери, ей элегантно открыл двери швейцар, а в вестибюле встретил тот самый мужчина, наблюдавший за ней при выходе из такси.
- Марина? - и не дождавшись ответа, - будем знакомы, Юрий.
Пройдёмте в ресторан, посидим.
Они прошли в небольшую комнату, в которой стояло всего четыре стола и сели за один из них.
- Какие вина Вы предпочитаете, белые, красные, сухие, сладкие?
- Больше люблю белые, сухие, хотя могу выпить и красное, но не тёрпкое. И лучше сухое или полусухое.
- Шампанское?
- Можно и шампанское.
Они выпили немного и Юрий, внимательно рассмотрев Марину, сказал ей:
- Я знаю, что Вас привело ко мне. Вам нужны деньги, а их просто так никто не даёт. Платят только за определённую работу и только хорошо выполненную.
- Я это понимаю, - глядя собеседнику прямо в глаза, ответила Марина.
- Я вижу, Вы женщина с характером. Работая у меня, вы обязаны будете выполнять всё, что я Вам поручу или скажу. Заранее предупреждаю, что это не всегда может понравиться, но деньги, которые Вы будете получать, будут адекватны работе. Вы на это готовы?
- В общем да.
- Почему в общем?
- Единственное условие, которое я ставлю, это то, что я не смогу, а значит и не буду ложиться под других мужчин, даже если Вы мне прикажете и не буду участвовать в групповом сексе. Если Вам это подходит, то я согласна.
- И ещё, и это очень важно - всё, что Вы будете делать и всё, что будете видеть и знать, абсолютная тайна. За её разглашение можете Вы или Ваши близкие поплатится жизнью, - произнёс он спокойно и даже буднично угрозу, а Марина вздрогнула.
- Я поняла.
- Сколько Вам сейчас нужно денег? - спросил Юрий, нажимая на слове сейчас.
- Тысячу долларов.
- Вы понимаете насколько это большие деньги?
- Понимаю.
- Сейчас, при себе, у меня таких денег нет. Давайте поднимемся в номер, а там посмотрим.
Они поднялись в 520-й номер, он завёл её в спальню.
- Раздевайтесь, - приказал он и продолжал стоять.
Марина специально медленно раздевалась, понимая, что возбуждает нетерпение у Юрия, потом подошла к нему и стала расстёгивать пуговицы на жилетке и рубашке. Он обхватил её, поцеловал в губы и положил на кровать.
Когда он, уставший, откинулся на спину, она повернулась к нему и провела пальцами по его губам. Он, отдышавшись, сказал.
- Видно, что ты в сексе не специалист, но это дело наживное.
Обучишься.
После того, как они оделись, он дал ей тысячу долларов.
- Это аванс. Я могу вызвать тебя в любое время дня и ночи. Люди у меня разные. Веди себя с ними ровно. При них называй меня только на "Вы" и называй только "шеф", в глаза и за глаза. Пока, идём, составишь мне компанию за столом. Wir werden speisen (Пообедаем, нем.)
- With pleasure (С удовольствием, англ.)
- Ты знаешь английский?
- И французский.
- А немецкий?
- Немного. Нужно бы подучить, но некогда. Он несколько грубоват, но это, наверное, только на слух, пока его хорошо не знаешь.
После обеда она уехала домой. Так Марина стала работать в "Фирме", а точнее в банде возглавляемой*_шефом. _*
Когда шеф предложил Марине оформить фиктивный брак с Соколовым и выехать в работать в Германию, она спросила его, как ей быть с ребёнком.
- Пока поедешь без дочки. Она уже сравнительно большая, можешь отдать в ясли, можешь няньку нанять (деньги у тебя для этого есть), а подсобираешь бабки на операцию, заберёшь её к себе. Но там всё видно будет.
- Чем я должна буду там заниматься?
- Я пока не знаю, но перед отъездом получишь все инструкции.
- В какой город я должна ехать?
- Раньше я думал, что в Берлин, но он забит уже нашими. А
Франкфурт большой город и как чистый лист. Там будешь и начинать.
Все необходимые документы Марина и Соколов собрали быстро. В
Киеве Соколов за деньги с тамошней бандой решил все вопросы так, что сам даже не заходил в консульство.
Марина наняла для Светы няньку. Анна с тяжёлым сердцем расставалась с дочерью, думая, что расстаётся навсегда.
Ефим уезжал легко и беззаботно. Он зашёл к тётке сообщить об отъезде и та расплакалась. Для Фаины он остался единственным родным человеком, и она его считала сыном.
- Фимочка, как же я теперь одна, без тебя буду?
- Ничего, Фаня. Я буду приезжать, и может заберу тебя позже к себе, - сказал Ефим, чтобы подразнить тётку.
- Ты с ума сошёл, Фимка! Что бы я когда-нибудь поехала к этим фашистам. Да я лучше сдохну здесь в Одессе от одиночества, как собака, чем поеду к убийцам. Я их давно прокляла.
Ефим, громко смеялся, ему нравилось, что его предположение так завело тётку.
Перед выездом за границу шеф вызвал Марину для инструктажа. Он объяснил ей, что хочет заняться бизнесом по поставке на запад девушек для работы в борделях.