- Извини.
Женщина поднялась, и при этом ее трусики, расцветкой напоминавшие леопардовую шкуру, так и остались неприкрытыми, а ее большие груди заколыхались. Ее волнистые волосы почти что золотистого цвета, упавшие в ложбинку между грудей, совершенно спутались. И жест, которым она поправила прическу, и руки с длинными ногтями - все это была "женская аура", словно бы сочившаяся из нее.
Тем не менее...
- Я перебралааааа с выпивкой и вернулась всего час назаааад... ааа, спать хоооочется... ааааа... точно... я купила пудинг.
Зевая, женщина потерла веки, все так же густо накрашенные тушью, и приблизилась к брошенному в углу комнаты пакету из круглосуточного магазина так, словно она двигалась с трудом. И таким своим поведением, и поджатыми губами, которые бормотали: "Пудинг, пудинг", и пухлыми щеками, и совершенно круглыми глазами она настолько напоминала ребенка, что это являло собой полное несоответствие.
Полагаю, именно эта женщина, хотя и относится к разряду красавиц, однако является слегка странноватой.
- Ах... малыш Рю, не могу найти ложку.
- Не забыл ли продавец ее вложить?
- Неа, я видела, как он ее клал... ах...
Это действительно была мать Рюдзи - Такасу Ясуко (псевдоним - Мирано), возраст - тридцать три года (второй возраст - навечно двадцать три года). Род занятий - хостесс в единственной в городке закусочной под названием "Родина Бисямона".
Женщина перевернула вверх дном пакет из круглосуточного магазина и обшарила угол своего футона, недовольно склонив набок свое маленькое лицо.
- Эта комната - такая темная... похоже, даже так ложка не будет найдена. Малыш Рю, немножко приоткрой шторы.
- Открыты.
- Чтоо? ...Ах... вот оно что... мне не приходится просыпаться в такое время, поэтому забыла...
В полутемной комнате не очень-то схожие мать и сын вместе слегка вздохнули.
Большое окно, обращенное на юг.
Маленький дом со сдаваемыми внаем квартирами, где эти двое жили шесть лет с момента переезда, полностью зависел от освещения, создаваемого с юга яркими солнечными лучами. Входные двери располагались с северной стороны, с востока и запада на расстоянии нескольких десятков сантиметров стояли соседние дома, и окна находились только на южной стене. Тем не менее, это было отличное солнечное место, и не было необходимости зажигать освещение с восхода и до заката. В частности утренний свет всегда, за исключением дождливых дней, ярко и щедро продолжал освещать Рюдзи, который в школьной форме готовил бэнто для себя и матери, и Ясуко, которая спала, выбившись из сил.
Однако такое состояние дел продолжалось до прошлого года.
- ...По-видимому, все из-за этого огромного жилого дома...
- Что за люди там живут? ...Не включишь ли свет?
В прошлом году всего лишь в нескольких метрах от выходящих на юг окон этого дома над землей было построено супер роскошное десятиэтажное жилое здание. Само собой разумеется, солнечный свет совершенно перестал попадать в квартиру, и Рюдзи бесчисленное множество раз терзался от безумного раздражения: выстиранное белье не сохло, а татами по углам впитали влагу и, разбухнув, поднялись. Также росла плесень. Конденсат на стенах был ужасен. Несомненно, в том, что обои на стенах тоже отходили, была виновата сырость. Хотелось сказать себе: "Успокойся, ведь это - съемная квартира", однако для Рюдзи, который был весьма нервным, тот факт, что место его обитания стало грязным, был недопустим ни при каких обстоятельствах.
И несчастная семья не могла ничего поделать, кроме как, открыв рот, прижаться друг к другу плечами и, подняв взгляды, смотреть на облицованный белым кирпичом роскошный дом.
- Ладно, все в порядке. Ведь я, в конце концов, по утрам сплю.
- Даже если жаловаться, от этого не будет толку. Да и квартплата стала ниже на пять тысяч иен.
Рюдзи принес из кухни ложку и бросил ее Ясуко, после чего, почесав голову, произнес: "Ладно, а теперь..." Сейчас - не время наслаждаться семейной идиллией между матерью и сыном. Скоро наступит срок, когда надо уже выходить.
Он надел школьный костюм, что придавало какие-то формы его растущему только в длину телу, и натянул носки. Пока мальчик проверял все, что следует принести с собой, он осознал то, что его слегка волновало.
Точно. Отныне начинается новый семестр.
Пройдет церемония начала нового учебного года, и тогда - перераспределение по классам.
Я потерпел неудачу в смене образа, однако даже от этого не стоит вечно быть угрюмым. Душу Рюдзи определенно бередило слабое чувство, которое, как бы там ни было, может быть названо надеждой или ожиданием. Или это просто предвкушение? Хотя оно не относилось к тому типу, которое следует демонстрировать в выражении лица.
- ...Я ушел. Хорошенько запри дверь и переоденься в пижаму.
- Ла-адна. Ах, послушай, малыш Рю, - все так же лежа на футоне, Ясуко закусила ложку коренными зубами и улыбалась, словно ребенок. - Сегодня ты как-то симпатичнее, чем обычно! Постарайся изо всех сил, ученик второго класса старшей школы! Это - этап, который я не испытала на своем опыте.
Чтобы родить меня, Ясуко бросила старшую школу, когда была в первом классе. Она не была знакома с миром учеников второго класса. На секунду Рюдзи захлестнули чувства.
- ...Хорошо.
Он слегка улыбнулся и поднял руку. Он намеревался выразить своей матери чувство признательности. Однако, это имело зловещие последствия. "Ааах!" - воскликнула Ясуко и энергично грохнулась на футон, после чего, наконец, произнесла это слово. Она его произнесла.
- Малыш Рю - крутой! Ты очень похож на своего папу!
- ...!
...Она сказала.
Рюдзи молча закрыл входную дверь и невольно посмотрел на небо. В глазах все кружится, и, казалось, словно глубокий водоворот засасывает меня за ноги... хватит! Не хочу, не желаю! Прекрати!
Это, именно это - такое слово, которое я не желаю, чтобы мне его произносили.
Особенно в такой день как сегодня.
"Ты очень похож на своего папу".
...По-видимому, Ясуко совершенно не может понять, до какой степени подобный факт заставляет меня страдать. Хотя все свершилось по этой причине: и то, что я купил тот журнал, и то, что я пытался поэкспериментировать на себе с этой "легкой и воздушной челкой".
Направляясь к старшей школе, до которой от дома можно было добраться пешком, Рюдзи угрюмо скривил лицо. Тем не менее, он широкими шагами двинулся вперед, развив большую скорость.
Вздохнув, мальчик безотчетно потянул пальцами свою челку вниз. Это была его привычка: он намеревался скрыть глаза. Именно - все его страдания были из-за глаз.
Они были ужасны.
И дело тут не в остроте зрения.
А в выражении самих глаз.
Черты лица, которые за этот год быстро стали мужественными, не позволяли сказать, что он - непревзойденно красивый подросток, однако и отвращения не вызывали. Нуу, с виду, должно быть, ничего плохого в нем нет. ...Никто ему такого не говорил, однако, по крайней мере, Рюдзи сам так думал.
Тем не менее, выражение его глаз было весьма неприятным. До такой степени ужасным, что это была уже не шутка.
Внешние уголки глаз были приподняты, а глазной белок был значительно больше, чем у обычных людей, и такая основа, разумеется, подавляла: глазное яблоко казалось еще больше, а та часть, которую занимал белок, имела прямо-таки голубоватый отлив и излучала ослепительное сияние. Бледная радужная оболочка была маленькой, и при этом двигалась настолько резко, словно намеревалась зарубить объект, находящийся в поле зрения. Это были глаза, которые, независимо от стремлений Рюдзи, вероятно, в одно мгновение могли привести в замешательство собеседника, встретившегося с ним взглядом. ...Понимаю. Отлично понимаю. Ведь даже я сам, увидев себя на общей фотографии класса, настолько растерялся, что подумал: "Собственно говоря, на что этот парень до такой степени гневается...? Ох, это я?"
Стоит также отметить, что, вероятно, из-за своего резкого и прямолинейного характера у него была слегка грубоватая манера разговаривать. Вдобавок, возможно, он был слегка нервозный и не воспринимал всякие шутки или пустую болтовню. Скорее всего, он лишился наивности и простодушия вследствие проживания вдвоем с Ясуко... поэтому он был весьма высокого мнения о себе: "Что ни говори, а своим опекуном являюсь я сам".
Однако, именно поэтому...
- В-в чем дело, Такасу, ты относишься враждебно к учителю?! К-кто-нибудь, принесите сасумату! Сасумату мне!
Это - ошибка. Я забыл принести заявление, поэтому всего лишь явился, чтобы извиниться.
- П-п-п-п-прошу прощенияаа, я не умышленно, я налетел на тебя, поскольку тот парень меня толкнул.
Ну скажите, кто будет гневаться, если его тронули за плечо?
- Говорят, что, возможно, Такасу, будучи в средней школе, зашел на выпускную церемонию в другую среднюю школу и захватил школьную радиостудию.
Я - не отброс общества.
- ...Опять мне придется начинать с того, чтобы рассеивать заблуждения в свой адрес...? - он невольно вздохнул от оживших в мозгу горьких воспоминаний.
Ведь успеваемость у него была неплохая. Опозданий и пропущенных занятий - нет. Он даже по-настоящему не спорил с людьми, не говоря уж о том, чтобы кого-то ударить. По существу, Такасу Рюдзи был никем иным, кроме как вполне обычным подростком. И все же из-за своего неприятного взгляда, только из-за этого (затем уже, вероятно, берется во внимание то, что у него есть только один из родителей, профессия у которого совершенно несолидная) все люди были твердо убеждены, что мальчик - ужасный хулиган.
Когда целый год общаешься с ребятами в одном классе, большей частью эти нелепые заблуждения рассеиваются, однако... год - отнюдь не коротенький промежуток времени. В особенности для ученика старшей школы. И все же с нынешнего дня происходит перераспределение по классам. И еще: в смене имиджа он потерпел неудачу.
И все равно он с нетерпением ждал изменение состава классов. ...Был один человек, с которым Рюдзи хотел оказаться в одном классе. Однако, как только он очередной раз погрузился в размышления относительно предстоящих проблем, его наивные ожидания сразу же сократились, по крайней мере, наполовину.
И все это - вина Ясуко, которая произнесла ненужное слово... нет, вероятно, я ошибаюсь. Все это - вина отца, который передал мне свои ненужные гены.
"Знаешь, твой папа теперь в раюуу. Он был таким крутым парнееем, он зачесывал волосы назад, и виски у него были фигурно выбриты, и он всегда доводил до блеска свои лакированные туфли с супер-заостренными носами... и на шее у него была вот такааая толстееенная золотая цепь, и еще он носил костюмы из мягкой ткани и "Ролекс", вдобавок на животе подкладывал еженедельник, вооот. Когда я его спросила: "А это зачем?" - он мне ответил как-то так: "Даже если ткнут ножом, все будет чики-пуки", ааах, меня прямо истома охватывает".
Он вспомнил выражение лица матери, которая зачарованно это рассказывает. И еще - облик отца на единственной сохранившейся фотографии.
Его внешность была именно такой, как описывала Ясуко.
Расставив ноги, он стоял в самодовольной позе. Под мышкой он сжимал чемодан на молнии. На отце был белый костюм и рубашка щегольской расцветки с открытым воротом, на пальцах обеих рук сверкало множество золотых колец, а в одном ухе висела бриллиантовая серьга... и с выражением на лице: "Чего надо?" - он, вздернув подбородок, уставился в объектив. Одной рукой он мял грудь матери Рюдзи, выглядевшей моложе, чем сейчас. А та, обхватив руками огромный живот, улыбалась с глупым оптимизмом. Передние зубы отца были золотыми.
"По правде сказать, отец был добрым, очень рассудительным, ни разу не полез первым к простакам", - утверждала Ясуко, однако действительно добрый и рассудительный человек не стал бы якудзаи от него бы не забеременела ученица старшей школы намного младше его по возрасту. И в первую очередь это... этот острый взгляд.
Это были глаза, которые, если сердито взглянут в лицо человеку, тому сразу же захочется потихоньку уладить это дело, как минимум, отдав бумажник. Взор, который представлял собой инструмент нерезонного насилия и запугивания. И такие же глаза оказались на моем лице... - Рюдзи внезапно задумался. - Те люди, которые заблуждаются относительно меня, вероятно, предъявляют ко мне чрезмерные запросы. Ведь даже я таким же образом думаю про своего отца, которого даже не помню.
Кстати, возможно, отец все еще жив. Согласно заявлениям матери, он, вероятно, давая сбежать своему подельнику, был изрешечен выстрелами как пчелиные соты, и утонул в гавани Йокогамы, однако его могилы нет. Домашнего алтаря тоже нет. Ни останков, не вещей покойного, ни поминальной таблички тоже нет. И протокола о происшествии тоже нет. Изредка выпившая Ясуко многозначительно посмеивается: "Если папа внезапно вернется, как поступишь, малыш Рю? Хи-хи-хи-хи, так вот".
Вероятно, отец ведет долгую медитацию внутри каких-нибудь холодных стен". И тот, кому так казалось, приходился ему сыном.
И в тот момент...
- Эй, Такасу! С добрым утром, отличное начало дня!
Обратив внимание на долетевший сзади голос, Рюдзи обернулся и поднял руку в приветствии:
- Эй, Китамура, с добрым утром!
"...Ничего не поделаешь", - размышляя так, мальчик остановился и поджидал, когда товарищ его нагонит. Если бы их увидел кто-нибудь посторонний, то он ощутил бы, что в глазах Рюдзи вспыхнуло: "Сейчас я того парня задушу!", - однако, разумеется, все было не так.
Просто он спокойно размышлял над своими проблемами.
Для начала нет постороннего, чтобы неверно все истолковать. Если бы присутствовал некто, неверно меня понимающий, было бы лучше развеять его заблуждение. Поскольку существует парень, который вот так когда-то все понял, пусть это заняло много времени. Хотя это неприятно... ведь ничего не поделаешь, следует так поступить, именно так и есть.
Глядя вверх в голубое небо, Рюдзи зажмурил один глаз из-за ослепительного блеска. Сегодня - ясный день, ветра нет. Лепестки сакуры, которые только начинали осыпаться, беззвучно танцуя и кружась в воздухе, мягко опускались на волосы мальчика.
Все так же охваченный жалкими комплексами, которые он не в силах был отбросить, Рюдзи снова решительно шагнул вперед своими начищенными вчера вечером туфлями.
Сегодня была великолепная погода для церемонии начала учебного года.
* * *
"Ух ты! В одном классе с Такасу?" - "Как и ожидалось, в нем чувствуется сила", - "Слегка страшновато", - "Кто-нибудь, подойдите и заговорите с ним", - "Не, это мне не под силу", - "Иди ты", - "Эй! Не толкай...!" - и так далее.
(...Что бы вы ни сказали, нынешний я не будет принимать это близко к сердцу).
Рюдзи продемонстрировал отношение, что он стоит выше всех этих взглядов своих новых одноклассников, взирающих на него издалека. Продолжая сидеть на своем месте, он слегка приосанился, кинул в пространство острый взгляд и слегка облизнул пересохшие губы. Его колени начали машинально отстукивать от нервной дрожи. Если взглянуть со стороны, он напоминал облик хищника, который злится в погоне за беспомощной дичью. Однако...
- Похоже, как обычно имеются субъекты, которые до странности заблуждаются в отношении тебя. Ладно, полагаю, скоро все утихнет. Я - на твоей стороне, и, кроме того, ребят из прежнего класса "А" здесь достаточно распределено.
- Ага. Вообще-то все в порядке, не беспокойся, - со слабой улыбкой мальчик ответил своему закадычному другу Китамуре Юусаку, с которым сумел оказаться в одном классе и на этот год. Стоит отметить, что у Рюдзи было превосходное настроение. Оно состояло отнюдь не в том, что он в жестоких предвкушениях облизывался на добычу перед собой. По правде сказать, скорее он хотел улыбнуться во все лицо так, что даже губы растянулись бы до ушей, и улететь со стула подобно ракете.
Разумеется, он пребывал в таком состоянии не из-за радостного факта, что они с Юусаку смогли оказаться в одном классе. Самое большее, что он сделал бы в таком случае - с улыбкой произнес: "И на этот год снова вместе, Китамура".
Мальчик был счастлив настолько, что хотел взлететь по...
- Привет, Китамура! В этом году мы в одном классе?!
...Вот какой причине.
- Что? Аа, Кусиэда, ты тоже в классе C?!