Что он в них там увидел, одному Богу известно. Но телу капитана вдруг стало зябко, пот, только что струившийся по всему телу, обсох мгновенно, а в душе заныло тоскливо, будто волчара там вдруг засел и воет на луну. Хорошкин отчего-то вспомнил отца, не сумел проанализировать, откуда воспоминания явились, так как отец, присвоивший пятьдесят ящиков хозяйственного мыла, никогда ему не являлся, даже во снах. А здесь явился наяву прямо в мозг, да еще в гробу миражировал - скелет, обтянутый пупырчатой куриной кожей, а из некоторых пупырышков торчали серые волоски… Гаишник тряхнул головой, изгоняя наваждение, обронил фуражку, а за это время бегун в сандалиях промчался мимо него, ловко перемахнул через провисшие черные цепи декоративных заграждений и помчался к центру Красной площади.
Пока Хорошкин поднимал с пыльного асфальта головной убор, его память сотворила странную штуку. Капитан уже не помнил бегуна-нарушителя, словно эти тридцать секунд ему стерли из памяти. Также исчезло кино с мертвым отцом в главной роли, а на смену проявился образ Анечки Кремер без милицейского мундира на точеной фигурке, да и чего греха таить, даже без белья вовсе… От просматривания в воображении этого неожиданного обнажения Хорошкину срочно захотелось домой, в Выхино, дабы заменить воображаемое на действительное. Он поглядел на часы, крошечный циферблатик на его могучем запястье, с удовлетворением отметил, что через пятнадцать минут подъедет смена, а там еще через час…
Когда дежурный фэсэошник смотрел картинку с камер наблюдения в реальном времени, то вначале был совершенно уверен, что бегун направится к Мавзолею Владимира Ильича Ленина. В отличие от Хорошкина он был убежден, что квадратный человек - террорист и что Ильичу можно смело сказать последнее прости и прощай! Еще федеральный охранник злился на дебила капитана, совершенно не реагирующего на происходящее. Он даже встал возле экрана и кричал в голос:
- Ты что, кретин, не видишь!.. Чему тебя, идиота, учили!.. - фэсэошник орал благим матом, при том совершенно забыл включить сигналы тревожного оповещения. - Вот мешок с дерьмом недоделанный!..
Странный субъект вовсе не собирался навещать вождя мирового пролетариата. Его бег был устремлен ровно в противоположную сторону, и как вскоре выяснилось, к Лобному месту.
Субъект врезался в толпу щелкающих фотоаппаратами зевак, быстро-быстро заработал локтями, растолкав гостей столицы по-хамски, затем по-обезьяньи ловко взобрался на самое Лобное место, замер на мраморном бортике его, глядя в безоблачное небо, словно пытаясь что-то отыскать в нем. После оттянул свой затылок почти к самым плечам, чем удивил туристов, как будто номер "каучук" показывал, а затем что было силы обрушил свою голову, лобную часть ее, на стенку Лобного места…
На какую-то меру секунды звук запоздал. А потом грохнуло так, будто подземный ядерный взрыв произошел, площадь тряхнуло, словно шахматную доску с фигурами, а все находящиеся на ней посетители разом опустились на корточки и еще долго сидели простыми зеками.
Тряхануло и Хорошкина, отчего фуражка опять слетела с головы, а аппаратура наблюдателя-фэсэошника коротнула, и картинка разом исчезла со всех мониторов.
- Во, ё! - только и проговорил офицер. Еще он вдруг осознал, что не включил систему тревожно го оповещения, отчего пришел в состояние полного отупения и долго стоял на месте истуканом, раздувая щеки и пуча глаза. Дальнейшая его карьера была связана с сидением сутки через трое в стареньких "Жигулях" на обочине въезда Рублево-Успенского шоссе для просмотра проезжающих кортежей с первыми номерами.
Во время последовавших разборок, связанных с инцидентом на Лобном месте, так и не нашлось ни единого свидетеля, который хоть как-то внятно мог бы рассказать о событиях, произошедших после нападения на памятник истории. Трясли и туристов, и службистов.
- Куда хоть он побежал после? - пытались допытаться у Хорошкина, которому в тот день так и не суждено было насладиться обнаженной Анечкой Кремер вследствие долгих допросов, происходящих с участием высокопоставленных сотрудников ФСО и ФСБ.
- Да не знаю я! - злился Хорошкин.
- А для чего ты стоишь там?! - задал пустой вопрос полковник ФСО Чудов, мужчина красивый и статный. Его раздражение можно было понять, так как ему поручили от Федеральной службы разобраться в инциденте. И Красная площадь - его вотчина. А не разобраться в этом происшествии - это то же самое, что не контролировать собственную двухкомнатную квартиру. Ответы на вопросы должны были существовать. На любые вопросы!
- А стоит он там, - ответил майор Шахидов, присутствующий при допросе подчиненного, - а стоит он там для того, чтобы не парковался автотранспорт под запрещающий знак. Вот и вся его задача! Всё! Был сконцентрирован на выполнении!
- Выполняет? - ехидно поинтересовался Чудов.
- Странные у вас вопросики, товарищ полков ник! - прокомментировал Шахидов, колыхнул в разные стороны толстым пузом и поднял на Чудова густые с проседью брови.
Чудов восточную растительность оценил, да и пузо в три арбуза производило впечатление.
- Плохо работаете, товарищи! - почти шепотом подвел итог человек небольшого роста, с губами бледными, как будто их еженощно лобзал вампир. - Плохо!
Все присутствующие заметили, что у него не смыкается челюсть.
"Вот гэбэшники! - про себя разозлился полковник Чудов. - Всегда последнее слово за собой пытаются оставить. Не те времена!"
- Работаем! - уточнил Чудов с явным раздражением.
- Не понял? - процедил представитель секретной службы и поморщился от боли в костях лица. Вспомнил тот невероятный по силе удар, испытанный несколько лет назад.
- А чего тут понимать, все мы плохо работаем! И вы тоже, надо полагать! Где контрразведка?.. Что ж, внедренцы не сигнализировали? У вас же агентов тысячи. А результат!..
- Вы за чужими спинами не прячьтесь! - вдруг звонко выкрикнул поцелованный вампиром. - Ишь, морды наели, как перед убоем! Охранники государевы, вашу мать!
На эти слова и Хорошкин, и Шахидов, да и полковник Чудов переглянулись между собой и признали в себе мяса и жира в достаточном количестве.
- Вы матерей наших не трогайте! - багровел благородным лицом полковник Чудов. - А вы, поди, морковочкой единой питаетесь, товарищ полковник ФСБ? Глядите, чтобы вас вентилятором не сдуло, вашу папу! - это было произнесено совсем по-детски.
- Рахит! - поддержал фэсэошника майор Шахидов, но тотчас осознал, что хватил лишку. За потерю субординации могли из первого отряда ДПС отправить во второй, стоять у Триумфальной арки простым гаишником.
- Что?!! - ну совсем от такого хамства побелел лицом полковник ФСБ.
- Рахим! - заулыбался Шахидов, показывая зубы с великолепными золотыми мостами с обеих сторон верхней челюсти.
- Не понял?
- Рахимом моего деда звали! А отца Амаром! Меня зовут Рамзан Амарович Шахидов!
Здесь и Хорошкин сообщил информацию о себе.
- Трехкратный чемпион по армрестлингу! - сказал, как на плацу отчеканил. - Из Сургута.
- Кто? - потерял ориентацию в пространстве полковник ФСБ.
- Я! - подтвердил капитан.
- Меня Президент лично награждал! - сообщил Чудов. - Секретным указом!
Служба безопасности взяла небольшой тайм-аут, вспомнила все психологические тренинги, пройденные за долгие годы служения Отечеству, собрала нервы в кулак и дала достойный отпор блоку гаишников и фэсэошников.
- Морковка - очень хороша для зрения, - шепотом проговорил фээсбэшник, волей-неволей заставляя присутствующих напрячь слух. - Вы, товарищ капитан, будете уволены из ГИБДД немедленно. Вы, товарищ Рамзан Амарович, не у Триумфальной арки красоваться своим атлетизмом будете, а по окружной дороге на десятке патрулировать, полтинники сшибать у нарушителей… Вам, товарищ Чудов, сколько лет?
- Тридцать семь, - признался полковник.
- Ну, так пенсионный возраст!.. В ЧОП или с пенсионным удостоверением в коммерческую личку, коммерсов отмазывать от штрафов, наложенных Рамзаном Амаровичем. Награду президентскую можете носить, на пять долларов в день станете больше получать…
После этих слов в кабинете воцарилось молчание. Каждый обдумывал услышанное. Хорошкин чуть было не плакал, так как не представлял, что делать в жизни, если его лишат поста возле Красной площади. Майор Шахидов, воображая себя за рулем десятки, понимал, что просто не поместится в "Жигуль", а потом у него несварение желудка, газы, а как при подчиненных, если во время движения по трассе приспичит?.. Полковник Чудов не боялся фээсбэшпика, но остерегался! Устраивать бои из-за какой-то фигни было по меньшей мере неразумно!.. С ментами, которые его поддержали, все так и будет, как обещал бледный рахит. Это они могут. Менты для них не соперники!.. Наши - не сдадут, он был в этом уверен. Но, когда поймуг, что вперлись из-за такой фигни, что Чудов вопросы не решает… Короче, овчинка…
Полковник Чудов подошел к победителю, взял его за локоток и отвел чуть в сторону.
- Как фамилия твоя, забыл?
- Окладов…
- Нулевой вариант, Окладов? - предложил. - Ладная у тебя фамилия!
- А этих уродов? - поинтересовался фээс-бэшник, ничем не выдавая радость от маленькой победы.
- Уроды - они и есть уроды! Давай тоже на ноль.
- Давайте.
- Давайте… Конечно, погорячились. Дело-то надо прояснять. А то хренотень какая-то!
- Конечно, - согласился победитель. - Дело-то разгребать надо…
- Надо…
После нулевого варианта договорились о встрече на завтра. Без гаишников, которые оказались без надобности.
- Валите! - приказал Чудов.
- Как? - не понял майор Шахидов.
- Куда? - вторил Хорошкин.
- В жопу! - махнул вялой ладошкой переговорщик с Лубянки. - Свободны!
Милиционеры растворились в пространстве Хоттабычами, а полковники расстались почти товарищами.
При осмотре места происшествия никаких повреждений не обнаружили. Мрамор памятника был крепок, и человеческая голова ровным счетом не оказала на него никакого влияния.
Конечно, никто не заметил, что со дна Лобного места в сторону Ивановской площади по щербатой стене пытается выбраться черный крошечный муравей, угодивший в чашу с порывом ветра. Дело для насекомого нехитрое, и он успешно карабкался ввысь. Но теплым ветерком дунуло еще раз, и в чашу принесло много всякой совсем мелкой дребедени, а вместе с ней травинку с острыми, как у осоки, краями. И надо было так случиться, что в пространстве все таким образом сошлось, что травинку принесло прямо к той стенке, по которой неутомимо полз ввысь жаждущий свободы муравей. Планируя на дно, травинка слегка чиркнула по телу муравья, разделив его на две части - на голову и туловище…
2
Когда тряхануло, высокопоставленный чиновник, помощник Президента РФ по общим вопросам, сидел в небольшой комнате, находящейся позади кабинета, с закрытыми глазами.
Про себя он подсчитывал, что уже сегодня встретился с двадцатью гражданами, среди которых семеро были политтехнологами кремлевского пула, его сторонниками и работниками, два губернатора побывали на приеме первыми, прямо с утра явились. Оба с тяжелыми бульдожьими головами, молчаливо ожидали в приемной, пока примет. Был почти обласкан писатель-алкоголик, с удивительной способностью, ничего не пиша двадцать лет, оставаться для интеллигентного народа демократического толка харизматической фигурой.
Чиновник по себе знал, что интеллигентные алкоголики как никто другой способны идти наперекор власти, быть смело оппозиционными. Заимствованные эндорфины.
Вот и сегодня от писателя Сергея Жирова жестоко несло перегаром, смешанным с женской французской туалетной водой. Впрочем, взгляд водянистых глаз писатель всегда сохранял иронично-философский, особенно ему это хорошо удавалось делать на камеру.
Чиновник знавал Жирова еще до того, как стал чиновником, правда, близки они не были, хотя и неоднократно напивались совместно, оставались полярны взглядами на сущее, да и книга, написанная мастером еще в застой, не нравилась хозяину кабинета. Плохо в ней было с русским языком, да и сюжет выворачивал кишки своей непонятностью. Зато писатель владел итальянским лучше, чем родным, перевелся на языки и за свою умеренную оппозиционность был награжден премьером Италии орденом Рыцаря Большого Креста. Как говорилось в поздравлении - "за неоценимый вклад в мировую культуру".
Совсем недавно, на круглом столе, на встрече лидеров крупных политических партий, входящих в Думу, с деятелями культуры, Сергей Жиров, слегка заикаясь, бросил несколько коротких реплик с места, смыслом которых являлось то, что нынче писатель обретает определенную статусность и сейчас с мастером пера нельзя так, как десяток лет назад, в период бандитского разгула, по-барски, на "ты". При этом он оглядел всех, давая понять, что все, сидящие за этим столом, и есть участники этого разгула.
- Нельзя сейчас т-так, - он погрозил пальцем и улыбнулся. - Нельзя т-так! П-писатель может сказать речь с трапа самолета, уносящего его на другой континент. И эта речь будет услышана!.. Кам-меры! Кам-меры телевизионные!
Кроме чиновника, также присутствующего на той встрече, и деятелей культуры старшего поколения, вряд ли кто из политиков знал, что Жиров печатался в самиздатных журналах…
Идиот, думал про писателя чиновник. Кого он пугает, зачем?.. Хорошо, что орден итальянский не нацепил, патриот!
Чиновник никогда не злился на деятелей культуры, считая всех одаренных двинутыми на правое полушарие, и давал художникам холодные и точные оценки. Девиз его был глубоко демократичен: "Кто не с нами - того мы забываем!". Это касалось и деятелей культуры, и политиков вместе с общественниками. Он всегда держался своего девиза, даже когда до зубовного скрежета хотелось своей властью сделать идеологическому врагу несносную жизнь. За то его многие уважали. И враги тоже.
Сегодня с Жировым поговорили о том, что он запустит на канале "Рен-ТВ" свою культурологическую программу.
- Только я говорю т-то, что думаю! - пригрозил классик.
- О чем речь, Серёж! Конечно, говори… Выпьешь?
- Жена заставляет пить только п-под обильную закуску.
- Конфетку хочешь?
- См-меешься?..
Тут чиновник вспомнил, что Жиров еще к тому же женился на престарелой поклоннице, старше него самого, обожающей немыслимые платья, делающие ее похожей на пациентку ИНД. Вот почему от него женской парфюмерией пахнет. Он улыбнулся по-дружески, велел передавать привет супруге, а про себя подумал, что писатель спит с престарелой женой, нацепив орден Рыцаря Большого Креста. Вместо виагры.
- Пока, Сереж.
- Пока, Валер.
Комната, в которой отдыхал помощник Президента, была сделана в современном стиле, с мягкой мебелью, баром и репродукциями экспрессионистов на стенах. Здесь же находилась еще одна дверь, ведущая в туалетную комнату с душевой.
Он хотел было принять душ, но что-то его остановило.
После писателя состоялась долгая и неприятная беседа с еще недавним лидером партии, ярко окрашенной национальной идеей, Гозлиным, которого чиновник сам же и создал. Но как часто бывает, недозревшая почка стремится стать самостоятельным деревом, Гозлин развил националистическую деятельность в таких объемах и на таком популистском пафосе, что даже отъявленные русофилы объявили лидеру негласный импичмент. За время лидерства Гозлин прибавил в весе на двадцать килограммов, а по данным финансовой разведки, принял на свои счета за рубежом двадцать миллионов евро. По миллиону на каждый килограмм.
Разговор произошел в основном кабинете. Чиновник оставался за своим рабочим столом, тогда как в более благословенные для националиста времена всегда пересаживался напротив, показывая равенство с посетителем.
Сегодня же он даже не попросил по селектору секретаршу "не соединять его с городом".
Гозлин краснел всем лицом, шеей и плечами, но держал себя в руках. От него тоже пахло французским - дорого. Однозначно, сам покупал.
- Ты - мудак, Юра! - как-то неожиданно произнес чиновник, не глядя на Гозлина, а чиркая карандашиком по каким-то бумагам. Ему не надо было даже смотреть на реакцию бывшего партийного лидера, чтобы понять, какую личную ненависть источают миллионы кожных пор собеседника. Он просчитывал реакцию… Чиновник понимал, что еще месяц назад за Гозлиным могли бы пойти десять миллионов человек. А сейчас никто из серьезных, только приживалы.
- Ну, не надо так! - не выдержал Гозлин оскорбления.
- А чего не надо, Юр, - продолжал тихонечко чиновник. - Я все для тебя сделал, все СМИ тебя пиарили как могли… Договоренности у нас были с тобой?
- Ну, были.
- Не ну…
- Были…
- Башню сорвало?.. Не выдержали мозги славы и власти? Расплавились?.. Освободитель русского народа? Смерть гастарбайтерам? Войной на Грузию и Украину?.. А ты знаешь, сколько от твоих шизофренических призывов народу поубивали?.. Молчи!
Гозлин судорожно пытался вытащить из кожаного портсигара сигарету и сглатывал несглатывающуюся слюну.
- Здесь не курят, - предупредил чиновник и сам слегка демонстративно закурил, красиво держа между тонкими, почти нежными пальцами белое "Мальборо".
Молчали.
- Дай еще шанс! - попросил Гозлин. Он изо всех сил сохранял внешнее достоинство и, надо сказать, ему это удавалось.
"Мог бы случиться политик, - думал чиновник, пуская струи дыма почему-то под стол, как будто в кабинете на самом деле было запрещено курить. - И взгляд хорош, и не глуп, харизматичен… Идиот, работу стольких людей загубил…"
- У тебя, Юр, шанс один… Я тебе его дам…
В глазах Гозлина прояснилось.
- Шанс один, - повторил чиновник. - На год - на дно. Езжай за границу, прогуливай свои миллионы, только никаких заяв не делай политических. Вообще молчи! А там посмотрим… Понял?…
- Валерий Станиславович! - проговорил сухим женским голосом селектор. - Эткин по городу.
Чиновник поднял трубку и быстро поговорил.
- Никаких объяснений, я вас предупреждал этого человека не трогать. Предупреждал?.. А ты на всю полосу фигню туфтовую тиснул!.. Да мало ли что это правда! Засунь ее себе… А не надо в отпуск ездить!.. Твой заместитель - это ты! Ты отвечаешь за своих людей!.. Выкручивайся сам. Мой совет: в каждом номере - позитив! Понял?.. И кайся, кайся!..
Разговор закончился, чиновник аккуратно загасил в пепельнице окурок и встал из-за стола.
- Давай, Юр!
Гозлин тяжело поднялся со стула, поправил узел галстука и двинулся в сторону двери. Повернулся на прощание.
- Бля, неправ! - протянул руку.
Чиновник рукопожатие холеной руки принимать не стал, пристально смотрел в глаза несостоявшегося лидера федерального масштаба. Внутри себя считал сей факт своим крупным поражением.
- У тебя VIР есть? - спросил на прощание.
- Не понял.
- В Шереметьево?
- А-а, есть, - кивнул Гозлин.
- Если будут проблемы с билетами, Каблуков поможет.
Идя к проходной по кремлевским коридорам, Гозлин переживал свое унижение так тяжело, что боялся инфаркта. Выйдя на площадь, не выдержал и, не обращая внимания на офицера охраны, вслух выругался.
- Сучара! Падла!
Включил телефон, хотел было скомандовать помощнику, чтобы чартер на Марбей ставили, но, спохватившись, приказал взять бизнес-класс до Берлина. Оттуда чартер возьму, решил Гозлин.