– Что касается снов. Я буду говорить свои выводы вслух, а если не прав, то вы меня поправите. Итак. Сначала вы видите меня, а потом уже возникает боль. Получается, что я являюсь как бы предвестником боли.
– Наверное так, я не знаю.
– Вам неприятно в дальнейшем прикосновение рук. Так?
– Да.
Я раздумывал не произнося ничего для него: – Надо попробовать. Если он забудет меня, то возможно и исчезнет источник боли, и как следствие в дальнейшем он не будет бояться прикосновения девушек к своему лицу.
– Давайте я погляжу ваши глаза. Посмотрите вправо, теперь влево, не поворачивая головы, – это была моя маленькая уловка, чтобы не привлекать его внимания. Я наклонился над ним и словно рассматривал его глаза, а сам мысленно приказал: "Забудь. Забудь меня, что ты меня видел. Ты меня не видел и не знаешь, ни здесь, ни в операционной".
После этого, не говоря ни слова я встал, и вышел из палаты. Катя ждала в коридоре:
– Передай дежурной сестре, чтобы дала снотворное, и как только проснется, чтобы известили меня. Передайте, что это мое распоряжение. Напугай их, что это важный пациент. Потом жду тебя. Начнем прием.
– Хорошо, – и она направилась к столу дежурной сестры.
Вернувшись в кабинет, я посмотрел график работы на ближайшие дни. Ничего особенного не было, что было приятно. Катя, вернувшись сообщила, что в коридоре сидит жуткая женщина.
– Чем же?
– Когда войдет, увидите. Мне трудно ее описать.
– Приглашай, посмотрим.
Она открыла дверь и обратилась: – проходите, – и пропустила впереди себя женщину.
Катя была права. Назвать эту женщину женщиной можно было только потому, что она была в платье. На ее костлявой фигуре, темно-зеленый балахон болтался, как на чучеле. Одежда не могла ее обтекать, так как обтекать было нечего. Она была пучеглаза с чуть скошенным подбородком. Выражение лица было настолько кислым, что даже оптимист, каким я себя считал, превратиться в пессимиста. В глазах застыло сонное выражение. Видимо зная о своем лице не понаслышке, он представляла, что оно выражает. Она попыталась улыбнуться, но у нее это не получилось. Я ей дружески улыбнулся:
– Проходите, присаживайтесь.
Пока она шла от двери к столу, я мысленно удивился ее походке. Она медленно делала шаги, как будто хотела, чтобы на ней подольше задержали внимание. И это ей удавалось. От такого зрелища нельзя было оторваться. Ее манера напоминала мне птицу. Сначала не мог вспомнить кого, но потом, когда она уже ушла, я глядя ей в спину вспомнил – индюшка. Прямого сходства не было, кроме движений, к тому же индюшка не пользовалась косметикой.
Ей было сорок лет, она не была замужем, детей не было. "Еще бы, хотелось бы взглянуть на этого любителя авангардизма, и на детей. Но что она была такая не ее вина". Природа словно лепила ее лицо из того, что было под рукой, даже не пытаясь посмотреть на промежуточный результат. Никакого, даже предварительного наброска. Все части лица в целом не были ужасными, но все вместе одновременно не складывались в гармонию.
Я сразу понял, зачем она пришла. В ходе обследования я наметил порядок работы. Сказал, что все возможно, но операций будет несколько. Она согласилась. Я назначил ей сдачу необходимых анализов и обследований, а также указал, что потом прийти на прием. Обнадежил женщину, что было реально.
Когда она вышла, в кабинет зашел Леня:
– Слушай, тебе надо у нас стол ставить для работы. У тебя что, дел нет? Или ты как пациент пришел?
– Я конечно не Казанова, как ты – попытался поддеть меня он, – но пока не вижу причин обращаться к тебе. Как считаете Катя? – обратился он к ней.
– Не впутывай девушку, если конечно не ради нее пришел.
– Я бы рад, да поздно уже. Уже теряю былой лоск и внешность.
– Чтобы что-то потерять, надо это что-то сначала иметь.
– Не буду вступать в дебаты, хоть вопрос и спорный. Я на минуту, узнать как там пациент. Я заглянул в палату, он спит.
– Все будет хорошо. Что это вдруг такая забота?
– Не хочется по голове получать, вздохнул он, – за ним видишь стоит структура.
– Ну и что? Спи спокойно. Иди.
– Да, а что это за чудо вышло от тебя?
– Да эта женщина так бросается в глаза, как нос на лице.
– Она замужем?
– Ого, у тебя сменились вкусы? – засмеялся я, а Катя улыбнулась.
– Подумал, если замужем, то интересно посмотреть на ее мужа.
– Думаю она девственница и боюсь останется ей навсегда. Хотя можем дать ей путевку в семейную жизнь. Не хочешь испытать судьбу?
– Увольте.
– Тогда нам остается сделать все, чтобы она почувствовала себя женщиной, придав лицу иное выражение.
Катя слушала наш разговор, не встревая. В течение оставшегося дня прием был обычный, без потрясений от лиц клиенток.
Уже в конце дня раздался телефонный звонок, Катя сняла трубку и выслушав поведала мне: – Он проснулся.
– Хорошо. Пойду, посмотрю, и увидев, что она тоже собирается со мной заметил:
– Подожди. Я один. А ты береги кабинет от таких как первая пациентка.
– А реально поправить ее?
– Все реально, важно желание и наличие финансов. Порядок наоборот.
– Все-таки не зря к вам такая очередь.
– Вот и учись, рядом со мной. Пошел.
Зайдя в палату, я поинтересовался: – Как спали? Хорошо себя чувствуете?
– Да, все хорошо.
– Что снилось? – задал я наводящий вопрос.
– Все без сновидений. А вы кто?
"Ну вот, что и требовалось, – сделал я вывод, – хорошо хоть пригодились способности".
– Я ваш врач. Сейчас к вам зайдут и поправят повязки. Скоро снимем все их. Отдыхайте, набирайтесь сил.
Вернувшись в кабинет, попросил Катю:
– Пойди, посмотри его повязки. Да, и прошу, если он начнет что-то спрашивать про операцию или еще что-то, что может вызвать у тебя удивление, ничего конкретного. Ясно?
Она, не поняв, что я имел ввиду, кивнула и вышла. Когда она вернулась, я внимательно взглянул на нее. Прочитав в моих глазах вопрос, ответила:
– Он не помнит вас, не помнит операцию.
– Замечательно, значит идет на поправку.
– Федор Степанович, но он не помнит, а до этого мучался кошмарами. Как такое может быть?
– Откуда мне знать. Человеческий организм настолько сложен, что его реакция не предсказуема, а уж какие команды выдает нам мозг, мы и не представляем. Что могли, мы сделали, а все остальное это уже свыше. Не наша епархия.
Катя, выслушав мою тираду, промолчала. Она не понимала, что произошло, но кажется мне не поверила. Она более внимательно посмотрела мне в глаза, считая, что вопросы излишни и что ответа не будет И была права.
Закончив день на положительных эмоциях, мы вышли из кабинета. Навстречу снова шел Леня.
– Это не мираж, что жаль, – сказал я Кате, – это снова он, наш с тобой демон, который не дает нам сегодня покоя.
Как только он попытался что-то сказать, я выпалил: – Все знаю. Думаю потеря памяти, частичная, но это только на пользу. Все Леня, домой.
– У вас один дом на двоих? – попытался отыграться он.
– Не завидуй, я тебе говорил, что зависть это плохо. А ты, Катя, не обращай внимания, если за спиной шепчутся, значит, ты представляешь интерес. Пошли, – и мы вместе вышли из клиники.
Глава 8. "Случайная встреча".
Дни летели за днями. Работа, дом, да и дома появлялся только к вечеру. Больше мне, открывшиеся способности применять не приходилось, чему я был рад. Я жил раньше без этого, и чувствовал себя прекрасно, радовался жизни. А сейчас был соблазн, иногда просто похулиганить, иногда с пользой, только для чего? Это было искушение на данном этапе моей жизни. Как смогу распорядиться полученным даром, во благо или во вред? Поводов пока не было и я жил спокойно.
Через неделю офицера забрали. Его ходатай, зашел ко мне сообщить, что они уезжают, а потом его направят в санаторий.
– Спасибо, вам доктор. Мы не ошиблись, когда привезли его к вам. Это было верное решение.
– Верные решения приходят с опытом, и как правило приходят от ранее не верных решений.
Он задумался, а потом кивнул головой:
– Правильно. Если вам понадобиться моя помощь, то звоните, – и он протянул визитку.
Я взял, взглянул на нее: – Спасибо, – на том мы и расстались.
Еще одним событием прошедших дней было то, что я снова встретил Ксению.
Я вел очередной прием пациентов, и когда зашла очередная, я не поднимая головы, что-то записывая, предложил ей проходить и услышал знакомый голос:
– Здравствуйте.
Я поднял голову и увидел стоящую в кабинете Ксению. Она не стала хуже с того вечера. Я смотрел на нее уже на большем расстоянии, чем тогда и видел, что фигура хороша.
– Здравствуйте. Проходите, присаживайтесь.
Она прошла к моему столу и села напротив. Я, молча, смотрел на нее.
– К вам очень трудно попасть на прием. Запись на несколько дней вперед.
– Наверное это говорит о том, что я не плохой врач, во всяком случае надеюсь на это.
– Возможно.
– Так что вас привело ко мне?
Где то в глубине души я надеялся ее увидеть, и не для продолжения отношений, а так из любопытства. Для этого и оставил визитку.
– Странность в том, что я обнаружила у себя дома вашу визитку.
– Да вы что? И каким образом она у вас оказалась? – Катя при этих словах перевела взгляд с посетительницы на меня, а я продолжил: – разве мы знакомы?
– В том то и дело, что нет. Я вас вижу впервые. Но факт остается фактом. Я конечно, подумала, откуда она могла взяться, но не пришла к какому-то выводу.
– Не думайте об этом, так ли это важно.
– Я тоже так думаю, но все равно решила проконсультироваться.
– Для чего?
– Время идет и может быть вы, как специалист, посмотрите и подскажите, что сделать если надо.
– Делать с чем?
– С моим телом.
– Да, это возможно, то не многое, что я умею – оценивать тела, а вы проходите в соседнюю комнату. Раздевайтесь я подойду.
Она встала и вышла, через некоторое время я услышал: – Я готова.
Скорчив Кате физиономию и прошептав: – Клиент созрел, – и я направился на осмотр. Осматривать ее мне было легко, я это тело уже знал, но осматривать и прикасаться к нему было приятно и в этот раз. Закончив, и подавляя желание продолжить, предложил ей одеться и вернулся к своему столу.
Ксения вышла и снова села за стол.
– Пока вам нет необходимости, что-то изменять, если, конечно, мое мнение вас интересует и вы не решили что-то для себя. Года через два-три возможно, я подчеркиваю возможно, провести некоторую коррекцию в области живота. Если будете себя поддерживать в форме, то и этого не потребуется. А так, продолжайте жить и доставлять мужчинам эстетическое наслаждение смотреть на вас.
– Последнее предложение не очень этично.
– Не сочтите за грубость, но я не считаю вас своим наставником в вопросах этики, но приношу извинения, если задел вас. Мы врачи бываем грубоваты, за это нас не всегда любят, но все равно идут к нам, кто порой нарушая этику говорит прямолинейно.
– Здесь вы правы.
– Поэтому мои услуги вам пока без надобности. Если сочтете нужным, приходите. Мне будет приятно вас видеть.
– Для эстетического обзора? – улыбнулась она уголками губ.
– Поверьте, – ответил я ей так же, – за мою практику, мой взгляд не единожды получал наслаждение. Но я рад, что еще не разучился восхищаться. Так что и это тоже.
– Не сомневаюсь и думаю, не только взгляд, не сочтите за грубость, я тоже прямолинейна.
– Я не обижаюсь.
Она попрощалась и вышла. Когда за ней закрылась дверь, Катя спросила:
– Федор Степанович, я вот давно работаю с вами и не могу понять. Вы хоть и тактичны, но не лебезите перед пациентками, порой излишне прямолинейны, а они на вас не обижаются. Более того, сами к вам льнут. Почему? Я работала с другими врачами, но такого как у вас нет.
– Катя, ты ревнуешь? На этот вопрос тебе ответить легче, чем мне, ты женщина. Но думаю моя прямолинейность порой и подкупает. Это обусловлено тем, что у меня есть опыт общения с женщинами. Я свободный мужчина и вы это чувствуете, что подкупает на откровенность. Я не понесу вашу откровенность в семью, чтобы рассказать. Все ваше личное остается у меня. Но не факт, что прав. Я такой какой есть. Так что Катя, тебе виднее, а я не забиваю себе голову и не стремлюсь кому-то нравиться.
– Вот в этом и суть. Вы не ставите целью понравиться.
– И хорошо. Но продолжим прием.
Эти два незначительных на первый взгляд события прошли мимо меня не отражаясь на текущих делах. Если бы я знал, как ошибаюсь. Одна из этих встреч повлияла на мою дальнейшую жизнь.
Прошло около месяца. Была работа, были редкие встречи, но видимо пришло время в один из дней внести коррективы в мою жизнь.
Я ехал с работы домой и увидел, как сотрудник постовой службы взмахом полосатой палочки показал мне, чтобы я припарковался к обочине. "Что такое? – подумал я, – скорость не превышал, правил не нарушал. Проверка будь она не ладна". Свернув к тротуару, я заглушил двигатель, и когда он подошел, опустил стекло. Постовой представился и попросил предъявить документы.
– Только из моих рук, – предупредил я.
– Что опасаетесь?
– Не хочу время терять. Отдашь, а потом доказывай, что я в порядке.
– Пусть будет по-вашему.
Я раскрыл водительское удостоверение, и он вслух прочитал: – Измайлов Федор Степанович. Федор Степанович, дыхните в трубочку, пожалуйста.
Сотрудник достал прибор и, наклонившись к окну поднес его мне. Я не успел заметить, когда у него в руке появилось удостоверение в раскрытом виде, которое он мне предъявил. Там было написано, что он Дмитриев Николай Николаевич, капитан федеральной службы безопасности.
– Федор Степанович, я попрошу вас пройти в нашу машину. Не беспокойтесь, к вам у нас претензий нет, но есть вопросы.
Я вздохнул: – Любое отношение к вашей службе не предвещает радости. В моей жизни нет ничего такого, что могло бы вас интересовать. Хотя, что это я. Кое-что есть – это я. Ну хорошо, но ненадолго.
Он улыбнулся моей тираде и произнес: – Мы вас на долго не задержим, даже ехать никуда не придется.
Я вышел из машины, закрыл ее и направился вместе с ним к машине полиции, припаркованной рядом. Идя, я замечал сочувствующие взгляды водителей, проезжавших мимо машин.
Когда мы подошли к машине, он предупредительно открыл заднюю дверь. Я сел и увидел, что на заднем сиденье сидел человек в штатском. На вид ему было около пятидесяти. Сопровождающий меня сотрудник, обошел машину и сел на место водителя. Мужчина, рядом с которым я сел, чуть улыбнулся и сказал:
– Приносим свои извинения Федор Степанович, но это был оптимальный вариант встречи, чтобы не привлекать внимание.
– Это вы называете не привлекать внимание? – удивился я.
– Конечно. Ну, остановили, ну проверили. Даже если кто из знакомых увидит вас, то ничего особенного, мало ли проверок. А так, как бы возможно нарушили правила и не более. Обычное дело. Но я вам не представился. Я подполковник федеральной службы безопасности. Зовут меня Егор Васильевич. Тема нашей встречи проста. У нас есть информация о ваших некоторых, скажем так необычных способностях.
– Каких?
– Если я говорю, значит знаю. Иначе, зачем весь этот спектакль, и прошу вас, не надо их сейчас применять. Почему, я объясню потом. Я предлагаю вам встретиться в другой обстановке на нейтральной территории, где будет удобнее. Сегодняшняя встреча была нам нужна, чтобы потом позвонить вам и обговорить место и время. Согласитесь, если бы мы просто позвонили, то вы восприняли бы это как чью-то глупую шутку. Вызывать вас официально тоже нельзя, привлечете лишнее внимание.
– Я не совсем понимаю, о чем вы?
– О ваших способностях, которые пока я не знаю, как правильно сформулировать. Либо вы блокируете память людей, либо стираете ее, как ластик карандашный рисунок.
– Учитывая, что я прежде не имел дел с вашей организацией, то отказываться, наверное, глупо, как подсказывает мне моя интуиция.
– Разумно мыслите, хотя отказаться это ваше право.
– И как вы вышли на меня?
– Помните, вы делали операцию офицеру? Так вот, когда он проходил курс лечения, то с ним работали разные специалисты. И вдруг выяснилось, что у него частичная потеря памяти, при этом связанная с операцией, а значит с вами. К тому же он смутно помнил военную операцию. Как понимаете, мы не могли оставить данный факт без внимания. Стали присматриваться к вам и выявили интересные события, что женщины с кем вы встречались, не помнят вас.
– Вы что их допрашивали?
– Ну, зачем это! Просто под различными предлогами аккуратно выясняли, знают ли они вас. Оказалось нет. Итак?
– Хорошо. Давайте попробуем встретиться еще раз, но без гарантий.
– Спасибо за понимание. Мы о многом поговорим в следующий раз. Мы, как вы понимаете, знаем ваш номер телефона, и я позвоню завтра. У вас будет время подумать. Вам удобно завтра?
– После шести.
– Хорошо. Я позвоню и скажу где и в какое время. Не смею вас больше задерживать. Всего доброго, – и он протянул мне руку, которую я пожал в знак прощания.
– Посмотрим, будет ли это добро, но и вам того же.
Я открыл дверцу и вышел из машины. Пока я шел к своей, патрульная обогнала меня и устремилась вдоль улицы.
Глава 9. Предложение.
Когда патрульная машина скрылась из вида, я не трогался. "Ну, вот и получил. Зачем мне это? Можно ли было отказаться? Теоретически да, но я не знаю, что было бы дальше. Я не боюсь, но признаться интересно. Во всяком случае, еще одна встреча не помешает, а там посмотрим".
Настроение было не важное, задумываться о будущем – глупо, оно сейчас для меня могло иметь множество вариантов, причем таких на которые моя фантазия была не способна.
Я открыл бардачок, чтобы достать диск со спокойной музыкой и увидел бумажку. Развернув ее, прочел – "Неля" и номер телефона. Я вспомнил девушку, на которой проверял свои способности. "Может быть, позвонить и скрасить одиночество, а то после сегодняшней встречи мысли о неизвестности не дадут покоя. Попробуем".
Я набрал номер и после непродолжительных гудков услышал звонкий девичий голос:
– Слушаю.
– Неля? – решил я уточнить правильность адресата.
– Да, это я.
– Меня зовут Федор, я тот случайный знакомый, который предложил встретиться, и ты бросила мне в машину бумажку со своим номером.
Пауза была кратковременной: – Да, я вспомнила. Пластический хирург, кажется. Правильно?
– Точно.
– И по какому поводу звонок?
– Не люблю лукавить. Все честно. Настроение неважное, скучное и вечер в одиночестве наедине со своими мыслями может принести только тоску.
– У тебя, что случайный свободный вечер, и ты решил провести его с пользой для себя? Все уехали, а ты остался дома один, – как бы констатировала она, – но ты ошибся, я не девушка по вызову.
– И в мыслях не было так думать, – хотя про себя подумал иначе. Я хотел предложить встретиться, могу заехать. Что касается остался один, то уезжать некому. Я живу один.
Видимо мое последнее сообщение дал повод задуматься: – А если я занята? Или у меня есть муж?