Реклама – это чаще соревнование денег, а не вкуса. Одежда, купленная на распродаже со скидкой в девяносто процентов, не свидетельствует, что произошел выигрыш на тысячу. Хороша реклама на асфальте, где мелом написано, работа для девушек и пенсионеров. Телефон. Идешь, широко шагаешь, а работа под ногами валяется для красавиц, и чудовищ. У плохого рыбака всегда срывается рыба с крючка. Одни не умеют ловить рыбу, другие не могут ее вкусно приготовить. Птица, родившаяся в родовом гнезде, не доживает в нем свой век, а летит дальше, и человек долго нигде не гнездится, продолжая широко шагать по миру.
В мире столько людей, что слеза одного человека ничего не стоит. Теперь даже тысячи слёз ничего не значат. Потому что жизнь человека обесценилась донельзя. Человеку, стоящему в электронной очереди ни тепло, ни холодно. Теперь попробуй, подбрось монету вверх, наудачу. И удача улыбнется. В этой глобализации две стороны: деньги – товар, или товар-бартер, и наконец, бартер – деньги, и снова наступает круговорот деньги-деньги. И ничего нового пока цивилизации не воспроизвели в системе товарно-денежных отношений.
2. Геракл и Флора.
Петербург выглядит как Париж. Был ли в Париже? Нет, не был. Тогда как Москва. Опять нет. Я был в Москве, в городе огромных возможностей, но она другая, богатая и веселая. Петербург тоже богат, и от этого грустен. Москва в пределах Садового кольца, испещренная переулками, чем-то напоминает золотой треугольник Санкт-Петербурга, это закоулки с поворотами и тупиками, с закрытыми дворами и подъездами домов. Это мировое пространство, сжатое до предела, и где люди превращаются в маленьких человечков большого города, протестующего против всех дымящими сигаретами и пивными громкими разговорами: "бла, бла, бла".
Дневной город, без желтых огней фонарей, наполненный будничными заботами, совсем другой. Днем никто друг другу никто не удивляется. Соляной городок живет своей жизнью. Студенты – художники несут эскизы картин, музыканты – духовые трубы, артисты декламируют маленькие роли чеховских героев. Это все до вечера. Потом они идут на свидания. Это молодость!
В один из июньских жарких дней. Сенная площадь. Вечер. Какой-то праздничек. Играет уличный музыкант на гитаре. Двое подтанцовывают около шляпы, где деньги – на пропитание, как алименты на содержание. Толпятся зеваки. На заднем дворе около канализационной трубы сидят скинхеды, попивая пиво.
Трое бродяг неопределенного возраста и занятий. Добрые, грязные и ленивые. Один из них целует в щеку в круглое одутловатое бабье лицо. Она что-то хочет сказать, вспомнить какие – то слова. Машет рукой. И просто улыбается. Им хорошо. Около пятого угла торговки, продают залежалый товар, не уступая в цене, зазывая безразличных прохожих.
Духота, оборвалась молнией, и коротким проливным дождем. Передали по радио, что самолет рейсом Париж – Буэнос-Айрес исчез в океане, среди погибших был китаец, который застраховал свою жизнь на миллионы. Даже страховые компании посчитали, что это самое неудачное совпадение из жизни катастроф.
У Ивана Тургенева любой роман начинается с веселых и радостных явлений природы, а у Льва Толстого – с предчувствия грозы и бури, а жили они в одно время, в одну эпоху.
Я стою на том месте, где стояли напротив друг друга Толстой и Достоевский, а рук не пожали, из-за дворянского этикета, так как их никто друг другу не представил, случайно встретились, и странно разошлись. Произношу это не ради того, чтобы сказать красиво. Хотя это, еще не факт.
В разное время в разных местах селились знаменитости. В Биржевом переулке жили художники и поэты, на Сенной площади черпали вдохновение писатели разночинцы, композиторы чаще прогуливались около Летнего сада. Прогулка по Петербургу это проявление новых чувств любви ко всей Вселенной.
И вот идет смена времени, и погоды, как смена жизни. Каждый горожанин ощущает на себе приход октября, в квартирах до первого отопления еще пахнет плесенью и сыростью. У всех это проявляется ознобом, насморком и кашлем, что-то вроде сезонной питерской простуды. За это бюллетень в поликлиниках не выдают, а предлагается взамен, закаливающие процедуры, обливанием холодной водой.
К зиме чаще на город ложится плотный туман, так что порой не видно другого берега Невы. Философы ходят по одному маршруту, по ним жители города сверяют время, будто только они знают решения всех вопросов бытия. Многие мечтательные ученые никогда не задумываются о конце путешествия, пребывая всегда в пути. Позитив жизни быть в пути. И мучительный поиск себя, чтобы прожить и не мучиться, прожить и не умереть по-глупому в неизвестности.
В Петербурге солнце никогда не бывает в зените. И это создает особую игру полутеней, что является источником творчества поэтов и художников.
После отмены крепостного права в России. Санкт-Петербург, наконец, перестроился из царских и дворянских усадеб в разночинный город. Двух и трехэтажные дома вознеслись до пятого этажа. Купцы, промышленники селились на третьем этаже, мещане – на четвертом, студенты размещались по бедности на последнем этаже. Потом пошла череда перестроек. Город надстраивается, и встраивается, архитектурными конструкциями модернизма, нового стиля свободы, который потом сменяется нигилистическим конструктивизмом, с попытками совмещения максимализма с минимализмом, строительством конструкций небоскребов из железобетона и стекла.
В Петербурге в году всего тридцать солнечных дней, и не всем хватает времени увидеть, что происходит в городе, но всем хватает невского северного воздуха. Прогулка по городу – это прогулка по островам, где каждый остров особенный по своей архитектуре. Зябко и ветрено на Фонтанке. Михайловский замок. Стоит унылый Геракл и извиняющаяся Флора, будто она тут не причем. Летний сад. Бронзовый Чижик – Пыжик в монетках наудачу. В луже тонет осенний лист березы. В этом месте города нет углов, а есть закоулки, которые ведут на простор к Невской стихии воды и ветра.
3. Следы памяти.
В сквере памятник Тургеневу на Итальянской улице перестроечного времени, усталый с тростью, небрежно сидящий, и вечно призывающий к любви в молодости. И памятник Достоевскому около Владимирского собора, где он увековечен больным и вялым человеком, лишенный бурных страстей. Кто не любил, тот не страдал. В одно и то же время могут сосуществовать антиподы. Они продолжили вечный спор между новым и старым, востоком и западом, где разделяет нас не стена, а время.
Каждый скажет, и я живу, и я страдаю. Почему? или за што? Вопрос "Почему" следует осмыслить другим славянским словом, а именно, "за што". На слуху разные слова, но с одним смыслом. Отсюда, и другое понимание судьбы и свободы.
Бывает так, одно событие проходит мгновением в сто лет, а последствия его тянутся лет на двести. Достоевский венчался в 1857 году 6 февраля первым браком с Марией Исаевой в Одигитриевской церкви в уездном городе, которая частично пострадала от землетрясения в 1898 году, потом в 1919 году была сожжена бандитами, а в 1929 году ее разобрали по кирпичикам на строительство металлургического комбината. Хотя сама церковь была построена на пожертвование купца Муратова. При венчании Достоевского в Кузнецке был, и другой собор, но он выбрал именно эту церковь. Потом, при другой власти, на этом месте построили современное здание тюремного комплекса с домовой церковью. Кто-то твердо считает, что в этом есть для узников особая мера проявления символы веры будущего.
Как трудно иногда понимать нашу историю. В Монплезире Петергофа (по – французски это слово означает "как мое удовольствие") царь Петр Первый допрашивал с пристрастием своего сына, от первого брака, царевича Алексея Петровича, который был казнен после этих событий.
Император Павел Первый в последнюю ночь своей жизни находился в самом неприступном замке, мог спастись, убежать, спрятаться от заговорщиков, но женская рука судьбы удержала его от унизительного побега от своих подданных-рабов.
В мягкий декабрьский день военные полки в Петербурге отказались давать другую присягу Николаю Первому, вместо наследственного царя Константина, отрекшегося странным образом от престола, они начали бунт на площади Петра Первого, в последствие были отправлены в ссылку, или на эшафот. Остальные присягали под выстрелы пяти пушек. Народ еще раз по-царски нагнули, и перекрестили, во славу царя.
Почти двести лет прошло. Восемь часов вечера. Сентябрь. Сенная площадь. Часовня. Голуби спрятались под купол часовни и крыши соседних домов. В старинных петербургских квартирах за эти годы и шелковые обои истлели. Прошли демократические выборы. Петербуржцы сделали выбор.
До Перестройки петербургский интеллигент хвалился перед друзьями своим полным собранием книг, а в нынешнее время у каждого эрудита планшет-компьютер, ноутбук, и каждый абонент всемирной электронной библиотеки. И никого не разбирает зависть. Нет страстей! Стряхнув археологическую пыль прошлого с наших мыслей и действий, освобождаем путь вперед, считая любовь – это принцип, свобода – это прогресс.
4. Из гвардии в гарнизон – не резон.
Мои земляки. Это те, с которыми я встретился один раз по жизни, и с недосказанным, или не прочувствованным, ощущением расстался, и есть твердое убеждение, что жизнь даст вторую удачу встречи. Случайных встреч и расставаний не бывает. И любая мечта сбывается.
Антиподы на противоположном земном шаре живут, как и мы, только они об этом не догадываются. Ни какой разницы в переживаниях, только сюжеты разные.
Забайкалье. Воинская часть. Там ещё железная дорога есть, по которой ездит поезд Москва – Пекин. Станция Мирная, маленькая, грязная, в не отапливаемом помещении зимой еще холоднее, чем в сопках. Тут никогда не останавливается поезд, а только замедляется ход вагонных колес, и в это время в поселке отключают свет для маскировки, но больше по идейным причинам.
Выезжали на учения, где проходили выучку, как защищать родину. Снова учились ходить, но на плацу, и строевым шагом. Гарнизон. Утро. Дневальный. "Рота подъем!" И сон, как рукой снимает. Дневальный. "Рота отбой!" И день прошел… И сон уже в подушке. "Подъем! На зарядку становись. На плац, бегом, марш!" Сержант опять строит взвод на вечернюю поверку. "Враг перешел границу. Утром будет здесь бой. Марш спать. Отбой!" В этот момент ничего не соображается в голове новобранца, только успеваешь подумать почти во сне, а завтра – бой. Девушка родная будет ждать? Завтра война. "Подъем!" Где враг? Пошутил старшина. Розыгрыш, такая военная игра есть. "Салага. Смешно. Правильно. В армии без этого ни как нельзя. Так тошно! И мне тошно". Опять пошутил, привычка такая. "Ты на гражданке был начальник, а тут я начальник". Понятно. "Еще слово и рука будет сломана в трех местах". Опять шутка. Построение взвода в казарме. "Ты рядовой, Кешка, на дембель поедешь в звании сержанта, хотя у тебя исполнительность буратская. Я – якут. Знаю, что ты якут. Но исполнительность у тебя неправильная. Все говорят, что лучше меня никто не проводит политзанятие во всем военном округе во время утренней поверки. Сон, как рукой, снимаю умным словом. Родину надо любить, как мать родную". "Так точно. Служу Советскому Союзу!" "России служишь. Тут твой отец кто? Ответ правильный – командир роты". "Так точно!" "Смирно! Равнение на середину, товарищ командир полка, рота построена для проведения учения". "Вольно!" Это означает, ногу чуть расслабить, а ремень не расстегивать. За разговорчики в строю. "Два наряда вне очереди". "Нэ понимаю". "Пять нарядов, вне очереди, на кухне". "Товарищ сержант не имеете права, не по уставу". "Тэпэрь, вы усё, понимаешь. Отставить разговорчики в строю. За знание воинского устава награждаю одним нарядом вне очереди, четыре оменяю. Встать в строй. С песней на обед. Шагом марш. В рот положить это еще не еда. Солдат он такой. "Солдаты в путь, в путь. А для тебя родная, есть почта полевая". Если за год не станешь генералом, то и за сто лет им не будешь. В армии нет массажного салона, тут спину массируют рюкзаком! "Только две зимы, только две весны, и я вернусь, моя родная, ты только жди". Слов из песни не выкинешь. "Раз. Раз. Кто там шагает левой. Раз. Два. Раз. Два. Бегом марш!" "На дембель. Ура! Ура! Ура!" "Что делаешь, обмундирование перешиваешь, и не по уставу, зачем клинья в брюки вставил, сейчас не в моде клеш, ты слишком долго плавал солдат, теперь носят джинсы, и пьют пепси-колу. Там другая страна".
Замполит, старший лейтенант, состоял из положительных цитат, но его не любили, и не уважали даже сослуживцы, слишком он старался быть плакатным образцовым офицером.
Другой офицер, майор, начальник штаба, проявлял, то душевность, то злобу, и с таким не хотелось никуда идти, но в бою ему можно было довериться, знал военное дело. Во время отсутствия военных учений он сонно зевал, и иногда играл в шахматы с младшим лейтенантом медицинской службы на спирт. Жил в офицерском общежитии. Был без жены. Дослуживал срок, и считал дни до демобилизации и денежные выплаты по выслуге лет. На гражданке ждала его другая жизнь, жена и дети, которым опостылела за двадцать лет гарнизонная жизнь по съемным квартирам.
Есть такой долг у каждого офицера Родину любить. Эта такая школа жизни, когда мудрость может стать подлостью, а глупость – геройством, храбрость – куражом. Не всякое геройство заканчивается благородством. Была служба, как верный долг, и всеми забылась.
Прошли годы. Очевидец выложил фотографии в интернете. Там где стояла наша воинская часть в сопках, охраняя рубежи нашей родины, теперь стояли эти казармы без окон и дверей. Сейчас жизнь без границ. Спрашивается, зачем мерз в той степи, а в жару, в пыли – зачем по-пластунски полз. Где над головой днем сине-голубое небо, а ночью черная бездна с плывущими созвездиями. Поезд дружбы "Москва – Пекин" навек, также катит колесами с запада на восток, и обратно, мимо буранного полустанка. Как так, чем гордился вычеркнуто из истории одним росчерком перестройки, распадом Великого Советского Союза. Такое бывает только спьяна. За что! Если нитка не прерывается, то сплетется большой клубок, если надорвана, может быть выброшена из клубка, так и жизнь у человека, как сплетется, у одного целым клубком, а у другого тоже клубком, но с надорванными нитями.
5. Феминизм и эмансипация.
Женская эмансипация завершилась в нашем обществе со счетом: один – один. Полет первого человека в космос. Распад колониализма. Совпал со второй волной сексуальной революции. Перестройка совпала с третьей волной сексизма. Феминизм принял форму борьбы за социальные права, а закончился сексуальный поход разрушением этических норм любви и распадами семей.
Женщинами не становятся, ими рождаются. С открытием подсознательного поведения по Фрейду, на некоторое время научная общественность удовлетворилась учением о подсознательности любви. Но со временем некоторые позиции снова стали пересматривать из-за определения приоритета социальных прав в семье, в обществе. В двадцать первом веке остро ставится вопрос феминистами об особой миссии женщин на Земле.
Женщины – это другие люди! Это трудно представить, а еще сложнее понять. Мальчик идет с девочкой за руку из детского сада, потом они еще дружат в школе, а во взрослой жизни выясняют между собой отношения. Мои исследования отразились в книгах "Женщина плюс…", потом "Женщина: гармония души и тела", и "Женская неврология". Многие исследователи уделяли внимание психологическим проблемам. В конце – концов, научные изыскания в психоневрологии привели к определенной точке зрения, что существует другая, а именно, женская неврология, которая ничего не имеет общего с мужской неврологией. Женщины другие по определению, и по своей сути. Понять женщину, это как понять Бога. Вопрос вопросов. По Библии. Почему Бог выбрал деву Марию. Потому и выбрал, что она – женщина. Тут и тайна Бога. Ибо Женщина – есть Тайна Вселенной. Мужчина – есть мужчина. Сакральный смысл бытия, в том, что мужчина дающий семя женщине, и чудесным образом, они сотворяют по своему образу и подобию другую жизнь.
Многие представления в отношении мужчины постоянно меняются. Мы становимся другими. Любовь – это дар, а секс – это искусство. Цинизмом иногда мы называем, то, что не принимаем. Это надо принимать, как в науке, как новую парадигму, которая меняет не суть вещей, а устраняет заблуждение, в котором живем до определенного времени, и это зависит не от прозрения, а от того, что стала другая жизнь. Другая свобода жизни. И эта парадигма двадцать первого века – парадигма любви и мира, которая сменила старую парадигму: любви и войны. Позитив философии, в том, что любовь – это принцип, прогресс – это цель. В наше время шла дискуссия в клубе феминисток, которые предавали анафеме мужское мнение о женщине, считая его чужеродным элементом в периодической таблице женского счастья. Феминистки отделяли мужчин напрочь от себя. Слабохарактерным женщинам они предлагали контрацептивы. Мужчинам, в первую очередь, психологическую кастрацию. Они жертвенно готовились к клонированию детей, и быть суррогатными родителями, считая экстракорпоральное оплодотворение нормой жизни, будто они уже жили на другой планете. И если воспитывать, то только клонов. Лучший план жизни – это жизнь без мужского идеала. И первые нежные слова для ребенка: "Я клон". Их любовь к Клону определялась странным одиночеством. Когда феминистки оказывались все вместе, то говорили только о том, как они ненавидят всех мужчин. В этой дискуссии каждый остался при своем мнении, как лёд и пламя. Замечательно, что не все женщины мира думают, как эти девицы из Фан-клуба.
У любви могут быть десятки значений. У эскимосов в природном языке нет обобщающего слова снег, а для каждого случая, у них снег что-нибудь, да и означает, то поземку, то наст, то круп. Эскимосы, живущие среди снега, различают их оттенками цвета. Феминистки в ненависти к мужчинам не различают оттенки любви.
На всех языках существует слово любовь, как и слово свобода. Я вас люблю, простые слова, но в тоже время магические, которые спасают души. Эти слова пробуждают эмоции, нежность и заботу.
Любовь – это свобода. Секс – это рабство тела. Есть игра слов по – французски, где в основе лежит иноязычное слово либерти, означая свободу. Путаницу человеческих понятий в отношениях между мужчинами и женщинами сексологи превратили в игру бессмысленных слов.
У поэтессы в сборнике "Коррида любви" остались следы, которые похожи на шрамы, от одной истории любви в пятьдесят стихотворений, где все понятно, что напоследок надо сказать, простите, простите, простите… Никто мы теперь. Проснулись. Забыли сон…