Понятно, что сам Арбацумян не узбек какой-то, в Дедушке Морозе он еще в шесть лет разочаровался… Но в целом то, что он услышал о об этом фокуснике в КПЗ, ему здорово импонировало. Пусть даже с Кузяевкой - это предновогодний оптический обман, установка какая-то психологическая, как у Чумака там или Кашпировского.
А еще в ментовке рассказывали, что все маленькие пациенты детской онкологии вместе с родителями неожиданно исчезли. У главврача от них осталась только записка с какой-то "чао-какао", в которой сообщалось, что весь контингент отправлен на встречу Нового года на Багамы, по путевкам, закупленным за счет областного бюджета для выездной конференции партии власти. Дескать, перед тяжелыми химиотерапевтическими процедурами детям надо встряхнуться. Но пускай их не теряют, не расстраиваются, а, пока есть время, произведут ремонт за счет средств Территориального Фонда обязательного медицинского страхования…
И действительно! Тут же являются заляпанные шпаклевкой ремонтники из департамента здравоохранения, в ударном темпе отделывавшие перед Новым годом кабинеты медицинскому начальству. Эти ремонтники перетаскивают с прежнего места работы все дорогостоящие импортные материалы, сантехнику, светильники богемского стекла - и отделывают онкологию по высшему классу! Там даже все нянечки были в шоке! Ходят теперь по отделению, как по музею, и боятся пыль стирать.
Заведующий онкологией, писавший три года во все инстанции бесполезные жалостные письма об аварийном состоянии палат и операционной, совершенно обнаглел! Он тут же потребовал у департамента здравоохранения поставить в отремонтированные помещения новое современное оборудование и подписался - "Чао-какао!". Что характерно, требование выполнили в отведенный им шестичасовой срок.
Ну, и много еще чего узнал Толик в ментовке странного и удивительного об этих экстрасенсах, которых обитатели Дома престарелых, например, уже объявили святыми и с палками наперевес потребовали у заехавшего к ним попика немедленной их канонизации. Но не в этом дело! Толик подслушал, что менты решили этих самых Деда Мороза и Снегурку пришить! Это ему доподлинно известно!
Где-то около пяти утра ненадолго привели в дежурку нескольких хулиганов, срывавших шапки возле автобусной остановки в Митяевке. На одном из этих отморозков была красная шапка с заячьей оторочкой. Ну, никто же не носит теперь таких! А на другом - обрезанный для удобства тулуп - тоже крытый красной сафьяновой кожей! Их, собственно, из-за этих ярких предметов зимнего туалета и задержал патруль на остановке, поскольку все милиционеры были сыты красненьким под завязку.
На допросе хулиганы рассказали, что на углу Коммунистического переулка они недавно треснули розочкой по башке старикану, одетому как раз в эти вещички. Изъятый у старика мешок на проверку оказался совершенно пустым, хотя они его с трудом тащили, когда какая-то баба, вся в белом, за ними погналась… Ну, а шапку и шубу поделили между собой, как водится…
И менты этих хулиганов сердечно поблагодарили за сообщение! Поскольку мест в КПЗ из-за узбеков все равно не было, а о красной шапке и сафьяновой шубе никто не заявлял - их даже отпустили, намекнув, что если они еще раз этого старика встретят, то неплохо бы его того… Совсем того!
Толик видел у капитана Серегина карту города на столе, где он в условном секторе Зет-прим-7869 отмечает явления народу зимних чудес. А еще он слышал, как этот капитан Серегин сказал кому-то по телефону: "Они - обычные физические лица, товарищ генерал! Это установлено свидетельскими показаниями. Свидетель ударил розочкой этого "святого" по голове, и этот якобы "святой" при контакте с розочкой потерял сознание. Так что вполне можно снайперов использовать, вряд ли близкий бой даст желаемый результат. Да сам господин Наумов тоже снайперов использовать посоветовал… Слушаюсь!"
На карте капитана торчали на иголках красные и зеленые флажки. Красными, как догадался Анатолий, капитан отмечает места, где Дед Мороз уже появился, а зелеными - где, по его предположениям, Дед Мороз может появиться в самое ближайшее время…
- А как ты снайпера из револьвера снимешь? - спросил ошарашенный Вадик. - Снайперы же неизвестно где сидят. Они от всех прячутся, Толик, я сам в кино видел!
- Вадик, я не хочу снимать снайпера, - пояснил Анатолий. - Может и хочу, но сам отлично понимаю, что все равно не смогу. Чего хотеть несбыточного, верно? Я хочу вызвать огонь на себя. Как в кино. Ну, я вообще-то могу себе представить, приблизительно, как нас в этих местах будет снимать снайпер. Я же сам снайпером служил, правда, в ракетном взводе, однако общее представление имею. А Дед Мороз вряд ли и в стройбате-то служил. Хотя, кто его знает? Так вот, собственно… Не согласишься ли ты, друг любезный, составить мне компанию?
- Ты, Толя, живцом хочешь выступить, что ли? - догадался Вадик. - Тебя же убьют, Толик… И ты хочешь… Впрочем, все равно. Ладно, я согласен!
- Спасибо, Вадик! Вот этого я тебе никогда не забуду! - бросился к адвокату из-за стола Арбацумян.
- Да за что "спасибо", Толя? У меня перед Новым годом какая-то дикая депрессия… Вернее, весь год в нее съезжал. Ты меня немного растормошил этой своей хулиганской выходкой из-за джипа. А сейчас, после этой сцены с Евгенией твоей - такая на душе апатия возникла! Честно говоря, суицидальные мысли меня частенько посещают в последнее время. Правда, я предполагал что-то менее обременительное… К примеру, неплохо было бы просто снотворного наглотаться… Пуля в лоб от снайпера - это нечто слишком напыщенное. Что-то неестественное, согласись.
- Да сойдет для нас и пуля снайпера! - радостно потирая руки, сказал Толик. - И потом ведь ты, Вадик, оденешься Снегуркой, поэтому ничего напыщенного не будет, если тебя при этом снайпер пристрелит.
- То есть как это - Снегуркой? - опешил Вадим.
- Ну, не я же буду Снегуркой, Вадик! Зачем же из образа выбиваться? - заржал Анатолий. - Мне же мое лицо кавказкой национальности надо в бороду и очки маскировать! Сам бы мог сообразить. Тем более что я - под следствием. А ты же у нас - артист! Как ты про шовинизм и национализм всем клизмы вставляешь, - я просто млею! Мамой клянусь!
* * *
- Анатолий Варгезович! Спасибо большое! Я вам так благодарна! Дети-то, дети как рады! - шептала им в дверях товаровед. - И от Вадима Михайловича я такого совершенно не ожидала! Только умоляю вас, осторожнее! Третий раз по телевизору про каких-то Деда Мороза со Снегурочкой передают… Ну, чтобы все в милицию звонили, где их видели. Вы поберегитесь, пожалуйста!
- Слушай, Наташ, - остановился в дверях Арбазумян. - Ты ведь баба умная… Ты ведь даже сейчас знаешь, что я спросить хочу… Как ты думаешь, где?..
- Я понимаю, Толя, - серьезно ответила Наталия, перестав улыбаться. - Думаю, это будет в вашем клубе "Рошаль"!
- Почему ты так уверена, Наталья? - поинтересовался Арбазумян, закидывая мешок за спину.
- Я думаю, настоящие Дед Мороз со Снегурочкой именно туда поедут! Причем, именно там их и снайперу удобнее всего снять будет. Да-да! Я полагаю, их там уже со снайпером ждут! Сам посуди! Время нынче наступает явно не детское. Все дети, которым от родителей не откололось - поздравлены. Причем, по слухам, поздравлены даже дети, так сказать, нашей элиты. Им там странные подарочки выданы, родители весь год на ушах стоять будут, так что клиентов у нас прибавится. Учреждения сейчас уже не работают, с корпоративных вечеринок все либо домой, либо в рестораны переехали. А в "Рошале"? Там же такой гадюшник собирается! Туда на совет-любовь нынче все сползутся! И где же появиться с последним аккордом Деду Морозу и Снегурочке? Только там, Толя!
- Ну, значит, и нам туда дорога! Раз ты так считаешь, значит, именно там и мочилово будет… Как говорится, время и место встречи изменить нельзя! - с отчаянием выговорил Анатолий, поправляя бороду, а топтавшаяся рядом с ним Снегурка только обречено вздохнула в косичку.
- Ни пуха ни пера, ребята! - озабоченно пожелала им вслед Наталия.
Закрывая за ними дверь, она с горечью проговорила мужу: "Хорошие они ребята! Только невезучие какие-то… Гарфункель всю дорогу с разными отвратительными мымрами хороводится… А у Толика еще со школы на шее такая кила повисла, что не приведи Господи! Дети, главное, хорошие… Жалко этих коммерсантов - до слез! Все, что ни заработают, таким клячам достается - ты даже представить себе не можешь! А нынче их точно укокошат… Даже сомневаться нечего. До слез обидно! Слушай, Славка, давай детей баиньки уложим и поможем им хоть чем-то, а? Может, по крышам пройдемся, если получится, конечно… Снайперы ведь всегда на крышах сидят! Я сама в кино видела!"
Ее муж, рассиропившийся хлястик в очках, с огорчением протянул: "Ну-у… Наташка! Я же тебе не Карлсон, не Слава КПСС, которые на крышах живут… Не пустит нас никто на крыши. Ну, ты даешь! Ладно, что-нибудь сообразим, не реви!"
* * *
Крупные роскошные снежинки аккуратно и беззвучно падали на подогреваемые тротуары возле элитного клуба "Рошаль". Все на этой улочке было каким-то роскошным, аккуратным, удивительно сочетающимся в совокупности. Даже снежинки здесь казались особенными, высшего сорта - здесь явно кружилась в воздухе вовсе не та мелкая пересортица, валившаяся на головы на соседних улочках.
От ярко освещенного, празднично украшенного входа в клуб к джипу Арбазумяна направился подтянутый молодой человек. Арбазумян сидел в обычном костюме, рядом с ним сидела дама в пушистой кокетливой шубке Снегурочки.
- Здравствуйте, Анатолий Варгезович! - поприветствовал гостя секьюрити. - А дама с вами? Добро пожаловать! Машину я поставлю на обычное место.
Анатолий и Вадик, так и оставшийся в костюме Снегурочки, вышли на теплую брусчатку перед клубом. Гарфункель смущенно шептал Анатолию, что чувствует себя совершенно дико в этом наряде, что вот сейчас всплывет давно известный факт, что никакого Деда Мороза не бывает - и ему тогда уже вообще жить незачем.
- Вадик, ты же сам сдуру штаны в офисе оставил! "Поедем за подарками! Накупим всем подарков!" Вот и изображай теперь даму в образе… А потом, ты же все равно хотел отравиться, Вадик! - оборвал его причитания Анатолий. - Какая тебе разница, кто тебя и в чем увидит? Если Наташка не ошибается, нам вообще скоро нагишом валяться на студенческих лабораторных медицинской академии - с трупными пятнами и пулевыми отверстиями. Так хоть в суд с моей Жекой не идти! Отрываемся напоследок! Улыбочку, миль пардон! Лучше сообрази, душа протокольная, как нам в зал вип-персон проникнуть?..
Так они и вошли, одаривая присутствующих улыбками, в мраморный вестибюль, где стояла, безусловно, самая роскошная и аккуратная ель, из всех, что росли в области и поблизости. Естественно, сама ель была украшена точными копиями яиц Фаберже. По вестибюлю пробегали хорошенькие Снегурочки в таких же балахончиках, что был на Вадике. Почувствовав, что он здесь такой не один, Вадик заметно расслабился, принялся с интересом приглядываться к составу гостей, просматривать пути отхода, на всякий пожарный. К нему тут же подскочил метрдотель и, аккуратно прихватив за локоток пальцами с роскошным маникюром, оттащил в сторону.
- Что же ты меня подводишь, милая? - с едва скрываемой злобой зашипел на Вадика метрдотель. - В зале вип-персон сегодня наплыв, с самим персоналом - напряженка, грог из ведерка разливать некому, а она тут…
- Да что вы, что вы! - оторопел Вадик. - Меня Анатолий Варгезович с собой пригласили! Я вообще не знаю, где тут зал вип-персон…
- А я тебе покажу! - продолжал тянуть за собой Вадика метрдотель. - Шагом марш за мной! И перед макакой этим черножопым извинись, мол, носик попудрить побежала!
Увлекаемый куда-то за шитые серебром бархатные гардины, Вадик успел только прошептать Анатолию, что через час они встречаются у мужского туалета на первом этаже… Анатолий остался один. Но ненадолго. Вначале к нему подскочила другая Снегурочка с подносиком, на котором стоял запотевший фужер с шампанским. Почти сразу за Снегуркой подошла и Машка Круглова в фиолетовом длинном платье с нескромными вырезами с обоих фасов.
- Здравствуй, Толя! - ехидно сказала Машка. - Шампанское, значит, пьешь? Ты на побывку из тюрьмы или насовсем?
- На побывку, - честно сказал Толик, зная, что правду от этой гниды все равно не скроешь.
- Понятно… - задумчиво протянула Круглова. - А я тебя еще в шестом классе предупреждала на счет Женьки! Знаешь, честно говоря, мне обидно! Я вкалывала, как негр на плантации, всего добивалась в жизни сама, а Женечка твоя даже педтехникум закончить не смогла. А сейчас она тебя посадит года на три, развод оформит, и будет жить припеваючи! Зла просто не хватает!
- Машка, кончала бы ты это, а? - тоскливо протянул Анатолий.
- Я по приказу не кончаю! - отрезала Круглова. - Когда я у тебя деньги просила на партию феминисток, ты мне комбинацию из трех пальцев выкрутил, да? А сейчас все тобою заработанное на Женькину партию пойдет! Сейчас она будет нашими районными Розой Люксембург и Кларой Цеткин в одном флаконе. Они уже в зале вип-персон твои бабки пропивают. Меня, конечно, не позвали! Ха-ха! Зачем? Их движению вообще не нужна отработанная идеология! Поэтому я для них - бельмо на глазу. Но запомни, Анатолий, это уже не феминизм, не гендерная политкорректность и равенство полов - это пьяный бабский разгул! У них там еще и мужской стриптиз в программе - можешь не беспокоиться! Вы еще увидите небо в алмазах, дяденьки Ванечки! И сделал это ты, Арбазумян, своей бесхребетностью!.. Слушай, а ты сам-то чего сюда приперся? - спросила вдруг Машка на тон ниже.
- Маш, а что ты думаешь по поводу этого Деда Мороза? - ответил вопросом на вопрос Анатолий.
- По поводу этого Деда Мороза я думаю, что такие методы в политической борьбе - крайняя безответственность! - категорически заявила Мария. - Это, Анатолий, политический экстремизм! С такими проявлениями общество должно бороться! И тут я целиком поддерживаю распоряжение владельцев "Рошаля" - взять с поличным этих политических спекулянтов на склонности общественности к новогодним мистериям прямо на входе. А если не удастся, то вообще того…
- Ты, Маша, это точно знаешь? - уточнил Толик.
- Толя, я сама слышала разговор администратора с капитаном Серегиным, когда меня начальник охраны к нему отвел документы проверить. Членский билет у меня, видите ли, просроченным оказался! Видите ли, взносы я полгода не платила! Я так и не была здесь полгода! Что это за свинство - отравлять женщине праздник какими-то мерзкими денежными подсчетами? Я им так в лицо и сказала! Я заявила, что если они меня сегодня не пустят, то завтра весь город будет обклеен листовками!
- Маша, я заплачу, успокойся! Лучше скажи, что они там говорили у администратора? - взмолился Арбазумян.
- Короче! Администратор доложил капитану, что у них будет вовсе не Дед Мороз, а Санта-Клаус, а в Снегурочек они нарочно оденут весь свой политически инертный женский персонал. У зала вип-персон будет выставлена дополнительная охрана… Слушай! Администратор сказал в трубку, понизив голос, чтобы я не услышала: "Точка оборудована на здании нефтяной компании "ТНК-инкорпоретед" у парапета над шестым окном у западного угла!" Точно! Я, Толя, сама все слышала!
- Маша, ты когда в Деда Мороза верить перестала? - поставил ее в тупик неожиданным вопросом Анатолий.
- Последний раз я видела настоящего Деда Мороза в яслях, - задумчиво сказала Мария. - А ты что, веришь, что это все… по-настоящему?
- Не знаю, Маша, - честно ответил Анатолий. - То верю, то сомневаюсь… Не знаю! Но мне хочется их спасти, понимаешь?
- Понимаю, - тяжело вздохнула Мария.
Они подкрепились в баре нижнего ресторанного зала для храбрости, заключив под коньяк с лимоном временное политическое соглашение о совместной борьбе. Анатолий направился к мужскому туалету, а Мария - разведать ситуацию в мраморный вестибюль клуба.
Ну, и первым, с кем она в вестибюле столкнулась, был поэт местного разлива Сержио Борхес, по паспорту - Виктор Ефремович Кургузкин.
- О! Манюня! С наступающим, пламенная и несгибаемая ты наша… э-э… электоратка! - разлапил он перед нею пьяные объятья.
- Отстань, Витька! Не до тебя! - отмахнулась от него Мария, высматривая главного секьюрити с говорилкой возле уха.
- А если не до меня, тогда до кого?.. - не унимался поэт. - Признавайся, ты Арбазумяна на колонку в газете раскрутила, да? Маня, не всем же повезло с этим армяшкой в одном классе учиться. Надо все же и о других думать все же… Маня, я хочу писать тебе в колонку обличительные стихи! Я требую свободы слова! Когда музы говорят, тогда молчат… эти… ну, такие… страшные… и ужасные…
- Отвянь, идиот! Если ты сейчас же не замолчишь, не прекратишь меня дезавуировать, я тебе это место, которым ты стишки придумываешь, кувалдой отобью, понял? - не на шутку разозлилась Мария.
- Так бы и сказала… Вообще-то, ведь не чужие люди, чтобы вот так… при всех… в вестибюле… - обиделся поэт.
А надо сказать, что Борхес ее у входа в бархатный холл стреножил, то есть напротив центрального входа в вестибюль и, соответственно, у главного входа в клуб. Из-за плеча поэта Мария, как в дурном сне, видит, что к этому входу, неторопливо маневрируя, подъезжает белая шестерка, из которой, ничего не подозревая, неторопливо выгружаются Дед Мороз со Снегурочкой, ставят преспокойно шестерку на сигнализацию, а потом еще и шины пинают на предмет - не надо ли подкачать?