Иноземцева подняла голову:
- Не секрет. Сегодня у отца день рождения и я просила Лидию напомнить мне об этом. За всеми делами боялась забыть. Надо будет съездить, поздравить. Хотите со мной?
- Хочу.
- Поклянитесь, что никому не скажете, где они живут.
- Клянусь.
- Тогда сейчас я схожу куплю подарок и вернусь. Побудете здесь или со мной?
- С вами.
Вместе они вышли из здания милиции. Прошлись по центру. Светлов отметил, что все c большим уважением здороваются с Иноземцевой. Она часто останавливалась с людьми, о чем–то спрашивала, что–то отвечала. На углу одной из улиц стоял магазин с резными наличниками и карнизами. Павел сказал:
- Какая красота! Кто резал, не знаете? Я бы заказал кое–что этому мастеру.
Лицо Иноземцевой побелело:
- Это резал мой муж и магазин этот наш.
Она поднялась по ступенькам и вошла внутрь, Павел следом. И был удивлен изобилию сельскохозяйственных продуктов и почти полному отсутствию заграничных деликатесов. Из них были только шоколадки. У прилавка толпился народ. Две шустрых продавщицы бойко обслуживали посетителей. Очередь дружно поздоровалась и Анна ответила:
- Здравствуйте, здравствуйте! Всем ли довольны? Нет ли каких нареканий?
- Все хорошо, Анна Николаевна! Только молочка бы побольше стоило возить! От ваших странных коров молоко–то уж больно хорошо, как сливки! За такое не грех и подороже заплатить!
Павел сразу же спросил:
- Что за "странные коровы"?
Иноземцева улыбнулась:
- Зебу! Никак здесь не могут привыкнуть к этой среднеазиатской скотинке!
Обернулась к людям:
- Хорошо, будем привозить больше! Только вы разбирайте!
- Разберем! Тут у меня оно скисло как–то, так простокваша лучше заводской сметаны была!
Женщины в очереди начали делиться своими впечатлениями, а Анна и Павел прошли в подсобку. Плотная, немолодая женщина за столом говорила по телефону и кивнула вошедшим. Закончив говорить, поздоровалась:
- Здравствуйте! Анна Николаевна, деньги в сейфе. Отчет тоже там. Сегодня молоко уже два раза подвозили и все не хватает. Слишком много гостей понаехало этим летом! Мы уже с ног сбились. Сейчас еще молока подвезут и сыру. Сегодня на обед и то не закрывались, девчонки по очереди поели прямо здесь и я с ними.
Анна листала отчет, внимательно вглядываясь в цифры и говорила:
- Андреевна, найми еще одну продавщицу. Народ толпится, а люди не должны терять время в очередях.
- Хорошо, Анна Николаевна! Только магазин–то маловат становится. Может еще один рядом откроем? Место позволяет.
- Пока не стоит. А там видно будет. Андреевна, я половину денег забираю. В журнале отметила. В ближайшее время командуй тут сама. Если где–то неувязки будут - звони. Мы уходим.
Они вышли из магазина и отправились в универмаг. Иноземцева остановилась у полки с рыболовными принадлежностями, долго приглядывалась. Спросила Павла:
- Вы рыбалкой не увлекаетесь?
- Да.
- Тогда может подскажете, хороший вот этот рыбацкий набор или плохой?
Павел попросил продавца показать рыбацкий ящик. Долго придирчиво разглядывал, потом сказал:
- Все, что нужно в нем есть. Отличный набор.
- Тогда беру его!
Анна заплатила деньги в кассу и взяла набор, объяснив Павлу:
- Отец заядлый рыбак. Даже став инвалидом, он все равно ездит порыбачить. Тут один местный умелец ему к коляске мотор от мопеда приделал и он теперь даже по склонам ездит. Сегодня увидите.
Вернувшись в отделение милиции Иноземцева сказала секретарю:
- Олег, я сейчас уезжаю и до завтрашнего утра меня не будет в городе. Если что–то срочное, вызови Горина. Он найдет меня.
- Хорошо, Анна Николаевна.
Съездили в деревню. Павел удивился огромному хозяйству. Анна сразу же куда–то отошла, а он принялся бродить между дворами. Вот тут он и увидел "странных" коров с горбами на спине. Молоденькая девчонка–доярка хихикнула над его удивлением и протянула большую кружку молока:
- Пейте. Только подоили, а если хотите могу и холодного с ледника достать.
- Спасибо. Лучше бы холодненького.
Девчонка тут же скрылась за углом и через пару минут появилась с молоком. Оно по вкусу было похоже на сливки. Выглянувшая из–за угла Анна рассмеялась над его белыми "усами":
- Вы сейчас на Деда Мороза похожи!
Светлов смутился:
- Меня тут девчушка одна молоком угостила из ледника.
- Это Наташа! Еще хотите?
- Нет уж! Спасибо! Такую кружку выдул, больше не влезет.
- Хотите теплицы покажу? Или нутрячью ферму? Тут у меня все рядом.
- Интересно посмотреть.
Они прошли за скотные дворы и Светлов остолбенел: шесть больших стеклянных теплиц, похожих на летные ангары, стояли в ряд. Иноземцева заглянула в одну, потом в другую. Зашла в третью. Нарвала помидоров, огурцов и сложила в большой пакет. Предложила Павлу:
- Ешьте, если хотите. Кран там. Надо в коптильню зайти. А сейчас пошли к нутриям.
Они вышли из душной теплицы и перешли ближе к дому. Там, огороженные со всех сторон решеткой, стояли под навесом клетки с темно–коричневыми зверьками, похожими на бобров. С десяток нутрий бегали по траве, но большинство плавало в огороженном решеткой пруду. Некоторые стояли на берегу на задних лапках и старательно расчесывались. Павел рассмеялся:
- Они на толстеньких человечков смахивают! Какие забавные!
Анна тоже улыбнулась:
- Вы бы видели, как они играют по утрам, когда клетки открывают! Вот это зрелище! Идем в цех и поедем.
В коптильне попросила:
- Вы не могли бы взять этот пакет? Я сейчас еще тут всякой всячины наберу.
Павел протянул руку и, как бы невзначай, коснулся руки Иноземцевой:
- Давайте, мне не трудно.
Открыв дверь, он едва не задохнулся от вкуснейшего запаха копченостей. Анна снова предложила:
- Выбирайте, что вам захочется и ешьте. Стесняться нечего. Хлеб найдется вон за той дверью.
Анна указала рукой налево, а потом начала снимать и складывать в корзину колбасы, окорока и еще какие–то вкусности. Павел не заставил себя упрашивать. Он снял с крюка кружок колбасы, разломил его пополам и с аппетитом принялся уминать, не заметив, как Иноземцева обернулась и беззвучно рассмеялась. Потом они сложили продукты в машину и зашли в дом. Анна потащила Светлова за собой:
- Поможете мне переносить компоты, фрукты и вино.
Павел послушно таскал из погреба наверх все, что она просила. Внутренне удивляясь: "Зачем столько?" Иноземцева, словно подслушав его мысли, сказала:
- Там народу много, вот и набираю побольше. Потом съедят.
Выбрались из подвала и Светлов спросил:
- А в этом доме кто живет?
Анна поправила:
- Жили. Здесь жили мои сестры и родители. Дружно жили все три семьи, пока злая рука не попыталась убить их всех. Видите?
Она указала рукой на стены и только тут Павел заметил, что все они испещрены осколками. Он спросил:
- Кто–нибудь пострадал?
Анна погладила стену дома:
- По счастливой случайности нет. Это было всего месяц назад. Я еще не успела сделать ремонт, руки не доходят. Бросали через закрытые шторы и преступник просто не видел, что комната пуста. Две гранаты одну за другой… Двери в кухню были открыты, мы как раз смеялись над сынишкой моей младшей сестренки. Он нас отвлек. Преступник слышал громкие голоса и обманулся. В кухню тоже осколок залетел, тарелку в шкафу разбил и в стенке кухонного шкафа застрял. Рядом с головой мамы…
- Я уже не хочу спрашивать о том, обращались ли вы в милицию. Думаю, что нет.
- Правильно думаете. После этого взрыва я и спрятала родных. Кстати, муж моей старшей сестры узбек и единственный южанин на весь район. Они пять лет после свадьбы жили в Самарканде. А потом Толиб написал мне письмо, где откровенно сказал, что его соотечественники стали плохо относиться к Лидии и детям. Он спрашивал меня не выгонят ли его из России, если он приедет с семьей. Мы с Андреем тогда как раз начинали хозяйство расширять. Они вернулись всей семьей и лучшего помощника трудно представить. Понимаете, нельзя ненавидеть целый народ. В нем, как и везде, есть и хорошие люди и плохие. Мне, почему–то, встречалось больше плохих. Я ненавижу только тех, кто исковеркал жизнь мне и моим родным. Выгоняя кавказцев, я защищаю себя и жизнь людей, которые мне дороги.
- Я слышал, что на вас были покушения и даже попытка похищения. Это правда?
- Правда. Первый раз Мансуров попытался меня убить еще лет пять назад. Я ехала на машине в город, когда раздался выстрел. Пуля чиркнула меня по шее и застряла в соседнем сиденье.
Иноземцева подняла волосы на шее и Светлов увидел ровный длинный шрам. Сердце сжалось, но он промолчал и женщина продолжала:
- Во второй раз Ашот Мансуров попытался сжечь меня в бане вместе с племянницей. Это, кстати, была уже вторая попытка сжечь. Спасла собака, она завыла на цепи так, что из дома выскочили все, кто там был. Нас из бани вытащили. Тогда Ашот Мансуров чудом ушел от погони: в нашей машине посреди дороги кардан полетел. Мы тогда от него в каких–то ста метрах были. В третий раз он меня похитить хотел. Я тогда в доме Горина Юру прятала от милиции. Если бы не он, то меня бы убили. Поздно вечером обходила хозяйство, когда по голове чем–то крепко ударили. Голову пробили. А Горину в доме показалось что–то, он все в окно смотрел. Выскочил и спугнул двоих черных. Они меня бросили и убежали. Юра в дом внес и никого будить не стал. Я очнулась, когда он меня перевязывал. Были и еще попытки. Даже городского пьянчужку пытался уговорить, за деньги, яду мне подбросить. Дашков ко мне сам пришел и все рассказал. Яд отдал и все прощенья просил. Мансуров его пьяного уговорил, а он утром протрезвел и пришел ко мне с повинной.
Светлов какое–то время раздумывал, а потом тихо спросил:
- Ребята сказали, что вы троих из тех, кто ваших мужа и сына убил, поймали. Что вы с ними собираетесь делать?
Анна отвернулась к окну. Павел увидел, как несколько раз она передернула плечами, а потом глухо произнесла:
- Сегодня я решу это с родителями мужа и моими.
- Его родители тоже там?
Она удивленно обернулась:
- Ну да! А вы не знали? Я люблю их, как своих и им тоже приходили угрозы, чтобы со мной не общались. Только Иван Андреевич и Мария Игнатьевна не бросили меня после смерти сына и внука. Я им Андрея заменила, он ведь у них единственный был. Так что я и за них в ответе! Поедем, а то мы и так задерживаемся. А туда не ближний край добираться. Лидке сегодня пришлось побегать, чтобы позвонить. До ближайшего телефона километров десять будет.
В машине Анна неожиданно сказала:
- Родители знают, что я совершила переворот и страшно переживают за меня. Вы уж не сгущайте краски, ладно? Не пугайте их. Они и так напуганы.
Добираться пришлось почти два часа. Лесная дорога, вся в колдобинах и ямах, не давала ехать быстро. Иноземцева объяснила:
- Родные спрятаны у лесника на дальнем кордоне. Племянницу Михаила Дмитриевича, или попросту Митрича, черные изнасиловали и выбросили из машины в пяти километрах от города. Я ее тогда по дороге подобрала и домой к себе увезла. Наташа у меня неделю жила. Да вы ее сегодня видели, она вас молоком напоила. Ей сейчас девятнадцать, а тогда ей четырнадцать было. С родителями ее говорила. Так что Митрич свой человек. У него тоже счет к кавказцам имеется и моих он принял с радостью. К тому же там постоянно находятся два охранника. Парни сами попросились. Толиб с Сашей, зятья, тоже вооружены. Отец, хоть и в инвалидной коляске, а стреляет хорошо. Свекор мой охотничал всю жизнь, а уж Митричу сам Бог велел научиться стрелять. Себя в обиду не дадут и поодиночке в лес не ходят. За них я теперь поменьше переживаю.
Большой дом на берегу озера появился неожиданно. Возле высокого резного крыльца столпились люди. Павел издали заметил оружие в руках мужчин. Женщин среди них не было, но вдруг на крыльцо выскочил мальчишка и закричал так, что даже в машине стало слышно:
- Вылезайте все! Это тетя Аня!
И запрыгал по ступенькам вниз. Анна рассмеялась:
- Это Ванюшка! Младший племянник. Он всегда такой шумный. Что поделать, ведь всего четыре года непоседе!
Она остановила машину у крыльца. Выбралась, хотела потянуться, но Ванюшка с разбега уткнулся ей в колени и едва не уронил на землю. Высокий смуглый мужчина успел подхватить ее под руку:
- Держись! А то этот постреленок собъет!
Анна подхватила ребенка на руки, несколько раз поцеловала:
- Ах ты разбойник! Какой же ты смуглый стал, почти как дядя Толиб.
Оглянулась на смуглого мужчину, потом на подходившего Павла:
- Спасибо, Толиб! Всем здравствуйте! Знакомьтесь - это Павел Юрьевич Светлов, оперуполномоченный из области. Можете при нем не таиться. Сегодня Павел Юрьевич побывал с нами в соседнем районе и думаю, что за сегодняшний день узнал много нового.
Павел оглядел родственников Иноземцевой, заметил, что оружия уже нет и сказал:
- Зовите меня просто Павлом или Пашей. Прошу прощения за вторжение в ваш семейный круг, но…
Договорить ему не дали. Седой мужчина в инвалидной коляске протянул ему руку:
- Николай Васильевич, отец Анны. Переставайте оправдываться, мы гостям всегда рады. Вот знакомьтесь, зятья мои - Толиб и Александр, это дочери - Лидия и Ирина, а это их отпрыски…
Он указал рукой на восьмерых разновозрастных внуков:
- Ольга, Инга, Колька, Васька, Танька, Машка, Борька и Ванюшка. Моя жена - Татьяна Ивановна. А это Михаил Дмитриевич, хозяин этого дома, где мы приют нашли. Те два молодых человека - охрана, что наша средняя дочь к нам приставила, Алексей и Виталий. И сдается мне, что быть им зятьями моей старшей дочери!
Николай Васильевич рассмеялся, а Инга и Ольга покраснели и буркнули:
- Да ну тебя, дедушка! Скажешь тоже…
Ребята–охранники, как заметил Светлов, отвернулись при этих словах в разные стороны и тоже покраснели. Анна, обнимая за плечи, подвела к нему двух стариков:
- Иван Андреевич и Мария Игнатьевна - мои вторые родители.
Свекровь неожиданно сказала Анне:
- А ростом–то он на Андрюшу смахивает.
Анна побледнела и убежала в дом. Иван Андреевич укоризненно сказал жене:
- Ну что ты ее душу–то рвешь?
Повернулся к Павлу:
- Не обращай внимания, сынок. Анютка теперь, как дочь нам и к нам она относится, как к родным. Но если у вас слюбится, мы против не будем. Сына нашего все равно не вернуть, а ей тоже не гоже одной весь век быть.
Павел почувствовал себя неловко и начал оправдываться:
- Она меня привезла, чтобы одного в городе не оставлять. Я ведь чужой всем.
Мария Игнатьевна, стирая слезы, сказала:
- Глупый ты! Ты Анютке Андрея напомнил, только она тебе никогда этого не скажет - гордая! И привезла она тебя сюда не случайно: бессознательно она нам тебя показать решила. Не обижайся на стариков и на нее тоже. Шесть лет она одна, сколько можно?
Старики подошли к нему совсем близко и Павел неожиданно обнял их обоих ни слова не говоря. Застрявший в горле комок мешал говорить, но на сердце стало радостно. Все вокруг гомонили. Женщины накрывали на соединенные друг с другом столы, поставленные прямо у крыльца. Младшие ребятишки, под руководством Анны, таскали припасы из машины. Ольга и Инга хихикали с охранниками. Павел тоже включился в общую суматоху, спросив пробегавшую мимо Лидию:
- А мне что делать?
Та обернулась и смеясь, ответила:
- Раз и вы в суматоху включаетесь, то открывайте все банки, что вон там, на завалинке, стоят. Консервный нож там должен быть. А если нет, то в доме спросите.
Павел попросил:
- Зови меня на "ты", ладно? И остальным скажи.
Лидия рассмеялась уже в полный голос:
- Ладно!
Павел отправился к многочисленным банкам на завалинке, но консервного ножа не нашел и зашел в дом. Митрич вытаскивал из погреба маринованные грибы и сразу же обратился к нему:
- Паша, подай мне тряпку с залавка. Банки–то грязные сверху.
Светлов растерялся:
- А где это - залавок?
Смех Анны заставил его обернуться, а она сказала:
- Видишь высокую скамейку возле печки с еще одной полкой внизу? Вот это и есть залавок.
Павел тоже улыбнулся:
- Я в деревне даже в гостях ни разу не бывал, так откуда мне знать, что такое "залавок".
Взял тряпку и протянул Митричу. Спросил:
- А консервный нож где лежит?
- На теремке, в банке.
Светлов закрутил головой. Иноземцева, уже без смеха, указала ему рукой вверх. Павел поднял глаза. На печном выступке из двух кирпичей стояла банка с ложками и вилками, а среди них цветастая ручка консервного ножа. Он обернулся:
- Спасибо.
Сзади никого не было. Он вышел на улицу и принялся открывать крышки. Лидия и Ирина сразу же уносили банки и выкладывали их содержимое в тарелки и блюда. Дети расставляли все на столах. Подъехал Николай Васильевич:
- И вас запрягли?
Павел обернулся:
- Я сам захотел. Суматоха заводит.
- Это верно. Каждый раз Анна наши дни рождения превращает в пир.
Отец Инозецевой замолчал, а потом вдруг спросил:
- Тебя арестовать ее прислали?
Банка с огурцами упала на землю, но не разбилась. Рассол вытекал из нее на траву, но Павел не шевелился. Тихо сказал:
- Нет. Я вообще случайно появился. В области забеспокоились из–за длительного молчания райцентра, меня и отправили проверить.
- Ну и что ты думаешь делать?
- Не знаю, но знаю точно, что вашу дочь я не арестую! То, что я слышал за сутки от людей посторонних, утвердило меня в мысли, что арестовывать надо Коломенцева и всю его компанию. И с ним я еще поговорю!
- Что ж, Павел, спасибо. Если спросить о чем хочешь, спрашивай.
Светлов, поднял банку и присел на завалинку. Достал сигареты, предложил:
- Курите.
Николай Васильевич отказался:
- Лет двадцать назад бросил.
Павел затянулся:
- Анна поймала трех кавказцев, что ей горе причинили. Я, конечно, понимаю, что это нелюди, но не могу я смириться с тем, что она их без суда и следствия может прикончить. Поймите меня правильно, убив их, ваша дочь уподобится им.
Лицо Николая Васильевича затвердело. На скулах заходили желваки:
- Что ты предлагаешь? Чтобы она отпустила их?!?