Лодка медленно удалялась. Капитан с окаменевшим лицом смотрел ей вслед и машинально кусал загрубевшие, потрескавшиеся губы. Он достиг того, к чему так горячо стремился все эти дни. Он отделался наконец от беглецов, и перед ним открылся путь к дому. Почему же сейчас он не думал ни о доме, ни о жене, которая ждала его? Что-то словно перевернулось в нем. На сердце было пусто, ни тени радости. Отсутствующим взглядом смотрел он на белую лодку, ничего не чувствуя, ни о чем не думая, как во сне. Лодка качалась на волнах, и с весел сбегала вода, и печатник, сидя на носу, смотрел на капитана с пониманием и участием.
И вдруг капитану показалось, что когда-то он уже видел все это - и удаляющуюся лодку, и волны, и черную палубу фелюги, и черные мешки, уложенные барьером вдоль бортов. И на сердце его было тогда так же тоскливо.
На смену душевной пустоте незаметно пришло какое-то гнетущее чувство незавершенности. Порвалась какая-то незримая нить, какая-то мысль осталась недодуманной, какое-то слово - недосказанным.
Почему так быстро покинули они фелюгу? Почему так и не сказали своего последнего слова - слова, которое было бы приговором всем его поступкам?
Капитан вздрогнул, услышав громкий всплеск.
Схватив винтовки, матросы бежали на бак. В волнах мелькнула голова Дафина, который быстро плыл к лодке, удалившейся уже метров на сто. Он плыл неумело, волны подбрасывали его.
- Дафин! - закричал капитан, подбегая к борту. - Дафин!..
Но тот упорно плыл вперед.
- Дафин!
Отчаяние и ярость горячей волной нахлынули на капитана. Куда его понесло? Почему он покинул его? Пока не поздно, надо броситься в воду, догнать, схватить его за тощую шею и вернуть обратно. Иначе останешься один среди чужих, с глазу на глаз с этим гнусным змеенышем - Ставросом. Нельзя…
- Милутин! - захлебываясь, прокричал Дафин.
Лодка повернула и пошла обратно.
Дафин уже не боролся с волнами. Из последних сил он старался удержаться на воде, но намокшая одежда тянула ко дну.
- Быстрее! - крикнул он слабеющим голосом.
Капитан, как во сне, скинул верхнюю одежду, разулся и подошел к борту. Но лодка опередила его. Далматинец уже протянул руку и подхватил Дафина.
Теперь они снова были близко. Но капитан почувствовал себя еще более одиноким - одиноким, как никогда в жизни, как та пестрая бабочка, которую он недавно видел над морем.
8
Только Неджеб не знал, что случилось. Когда он вышел из кубрика, лицо его было мрачным, в серых глазах затаилось глубокое беспокойство.
- Что там такое? - спросил он.
Кенан обернулся и с улыбкой посмотрел на него.
- Один сбежал! - весело сказал он. - Чуть-чуть не утонул!
Неджеб пропустил эти слова мимо ушей. Он думал о чем-то другом. Только сейчас Кенан заметил странное выражение его лица.
- Что с тобой? - с удивлением спросил он.
- Плохо, Кенан! - сказал Неджеб. - Будет буря!
- Буря? С чего ты взял?
- Барометр страшно падает! Да и без барометра видно!
Неджеб посмотрел на небо. По-прежнему не было ни облачка, но плотная синева смешалась с чуть заметной пепельной мутью, осевшей на горизонте. Стало очень душно. Пот струился по голым спинам матросов, но, увлеченные событиями, они не замечали этого. Один лишь Неджеб, почуяв приближение бури, сразу побежал в каюту, к барометру.
- И как ты думаешь, скоро начнется? - спросил Кенан с тревогой в голосе.
- Не знаю, - сказал Неджеб. - Наверно, к ночи… а может, и раньше.
Кенан посмотрел на часы: было семь минут шестого.
- Эти бедняги погибнут! - озабоченно сказал он.
- Оставь ты их! - махнул рукой Неджеб. - Хорошо, если сами уцелеем!
- Ты думаешь? - дрогнувшим голосом спросил Кенан.
- А ты как думаешь?.. Без винта-то!
- Надо взять их к нам! - решительно заявил Кенан. - Буря сомнет их!
- Кенан! - недовольно сказал Неджеб. - Видно, мало тебе одной беды!
- Мы их обезоружим! - поспешно перебил его Кенан. - И запрем в одной из кают…
- Сам лезешь на неприятность, Кенан! - мрачно сказал Неджеб. - Если уцелеем - твой папаша оборвет мне уши!
- Не бойся! - сказал Кенан, подходя к борту.
Лодка отошла не так далеко. Его еще могли услышать.
- Алло! - громко крикнул Кенан.
Крыстан привстал.
- Идет сильная буря! - кричал Кенан. - Погибнете!..
Крыстан быстро перевел.
Далматинец поднял голову и посмотрел наверх. Цвет неба ему совсем не понравился.
- Идите к нам! - кричал Кенан. - Нужно только сдать оружие! Буря пройдет - отправитесь дальше!
Крыстан снова перевел. Далматинец наморщил лоб. Стефан ехидно улыбнулся.
- Дешевая ловушка! - презрительно пробурчал он.
- Не болтай ерунды! - грубо оборвал его Крыстан.
- Оружие я не отдам! - заявил Стефан. - Сам в капкан не полезу!
- Нет смысла, Крыстан, - тихо промолвил далматинец. - Что фелюга, что лодка - одно и то же… Они и сами без винта. Черт знает, где опаснее!
- Откажемся! - сказал печатник.
Крыстан глубоко вздохнул. Лицо его опечалилось.
- Хорошо! - сказал он и, повернувшись к фелюге, крикнул:
- Большое спасибо! Мы остаемся в лодке…
Глубоко задетый этим ответом, Кенан обернулся к дяде.
- Не верят нам! - сказал он. - Боятся нас!
- Тем лучше, - с облегчением заметил Неджеб. - Да ведь, по правде говоря, фелюга или лодка - невелика разница!
- Алло! - крикнул с лодки Крыстан. - Нет ли у вас лишних спасательных поясов?
Кенан перевел. Неджеб начал прикидывать на пальцах.
- Два можем дать, - поколебавшись, сказал он.
- Ты уверен, что не больше?
- Два, не больше! - решительно сказал Неджеб.
- Только два! - крикнул Кенан сидящим в лодке. - Только два!
- Тогда не надо! - отозвался Крыстан, даже не переводя ответа товарищам.
"Только так он и должен был сказать! - с грустью подумал Кенан. - Одна цель - одна судьба. Так и надо было ответить!"
Люди в лодке снова взялись за весла. Кенан увидел тощую спину студента. Лодка плыла вперед, уходила навсегда!
Темный, безотчетный страх напал на Кенана - страх перед бурей, страх перед одиночеством. Ему показалось, что он стал слабее, беспомощнее, а фелюга - более жалкой. Чудовищным, исполинским зверем налетит на нее шторм, вмиг переломает мачты, тяжелыми лапами ударит по палубе, и все разлетится вдребезги…
Почему они не остались? Ведь чем больше людей вместе, тем лучше! А если к тому же это сильные люди, - еще лучше! Среди крепких духом не только буря, но и сама смерть не страшна.
Теперь же он остался один, потому что не сумел удержать их!
Мог, но не сумел!..
- Алло! - крикнул Кенан, но уже не таким сильным голосом.
Из лодки не отозвались. Подбрасываемая волнами, она медленно уходила, а он все острее чувствовал, что вдруг остался один, совсем один…
Один на черной фелюге под белым полумесяцем.
9
Буря разразилась с такой страшной силой, что даже готовый к самому худшему Неджеб растерялся.
Еще полчаса назад на небе не было ни облачка. Потом небо стало пепельным. Закат затянуло нависшими свинцовыми тучами.
Неджеб ходил по палубе и нервно покрикивал на матросов. Всем своим существом он предчувствовал надвигающуюся бурю и ждал ее с мрачным смирением - чему быть, того не миновать!
И матросы встревожились. Они перебрасывались отрывистыми фразами, в которых сквозила нервозность. Трюм наглухо задраили брезентами, канаты подтянули. Все, что могли снести волны, было перенесено в кубрик, оба больших паруса свернули и накрепко привязали к мачтам.
- Надо очистить палубу, - решившись, сказал Неджеб. - Сбросим мешки в море.
Кенан с нарастающей тревогой посмотрел на дядю. Он знал, что еще не было случая, когда Неджеб сбросил бы в море груз. Не было еще такой бури!
- Не рано ли? - спросил он приглушенным голосом.
- Потом будет поздно! - сказал Неджеб. - Буря враз налетит - и ахнуть не успеем…
- Плохо! - пробормотал Кенан, сам не заметив, как у него вырвалось это слово.
Неджеб искоса, мельком, взглянул на него, сплюнул и пошел на бак. И тотчас же его резкий гортанный голос прогремел на всю палубу, и матросы быстро сбежались к нему.
- Бросай! - глухо сказал он и тут же рявкнул: - Бросай, чего ждешь!
Матросы покорно принялись за тяжелую и неприятную работу. Неджеб прохаживался около них, с болью в сердце глядя, как мешки, один за другим, летят за борт.
"Ради Кенана! - думал он с горечью. - Только ради него!" И в этот миг на глаза ему попался Ставрос. Сидя на крышке люка, он неторопливо жевал ломоть хлеба.
- Эй, парень! - сердито окрикнул его Неджеб.
Ставрос молча встал.
- А ну, берись! - пробурчал Неджеб, жестами показывая, что надо делать. - Да поживее!
Ставрос с неохотой присоединился к матросам.
Неджеб поглядел по сторонам. Капитан лодки стоял на баке и пристально вглядывался в море. Уже целый час он стоял, не двигаясь с места, не вымолвив ни слова. Он следил за лодкой. До нее сейчас было уже несколько сот метров. Гребцы давно бросили весла. Затерянная среди огромного волнующегося моря, она казалась такой крохотной и беспомощной, что Неджеб невольно подумал: "Им тоже не сладко, помоги им, боже!"
Наконец появились и тучи. Вначале они, казалось, не предвещали ничего страшного - обычные, серые, растянутые тучи с металлическим отливом. Их перистые края сливались с мутно-серым небом.
Неджеб, встав на носу, немигающим взглядом следил за их движением. Скопище туч разрасталось пока еще в отдалении, но уже расползалось по горизонту, охватывая его, словно хищная птица крыльями. За этой серой массой померк закат, вдали прогремел первый глухой раскат грома.
"Начинается!" - с тяжким вздохом подумал Неджеб.
Кого поставить у руля? У кого хватит смелости выстоять там до конца? У кого хватит опыта, чтобы управлять кораблем среди разбушевавшейся стихии?
Известно, у кого. У него, Неджеба! Только у него!..
Но ветра пока не было, и в тяжелом душном воздухе не чувствовалось ни дуновения.
Затем на севере тучи начали сгущаться, становясь все темнее и зловещей. Именно там, на севере, как гигантский нарыв, набухал страшный электрический заряд. Неджеб, не отрываясь, наблюдал за этой картиной. Темное пятно чернело, напоминая огромный клубящийся клок шерсти, поминутно прорезаемый молниями. Гром грохотал все резче и отчетливее, подкатывался все ближе, ширясь во все стороны.
Хищная птица с тяжелой неторопливостью поднималась над горизонтом, расправляла крылья, а ее черный клюв тянулся к зениту.
- Живее! - заторопил Неджеб матросов.
Вскоре последние мешки полетели за борт.
Волны подбрасывали их, швыряли в борта фелюги и раскидывали по морю. Фелюга металась среди них в освещенном молниями мертвом море, словно среди чернеющих трупов.
Сразу стало темно, горизонты исчезли. Только на юге еще осталась полоска светлого чистого неба.
- А вот и ветер! - вслух подумал Неджеб.
Было еще тихо, когда он увидел далекие брызги, густой сеткой затянувшие гладкие волны и изменившие их цвет. Первый порыв оказался внезапным и сильным, но быстро иссяк. Потом поднялся западный ветер, затем северо-западный, восточный и снова северный. Ветры налетали со всех сторон, смешивались, раскачивали мачты и беснующимися, яростными вихрями вздымались к небу.
"Настоящий ветер еще впереди", - подумал Неджеб.
И, вдруг тяжелая громада туч стремительно двинулась прямо на них. Гигантские молнии во всех направлениях рассекали небо, сплетаясь в жуткие узлы. Страшный грохот стоял над морем. Под прикрытием туч быстро наступала ночь, подавляя малейшие проблески света. И только блеск молний становился все ослепительнее.
Фелюга содрогалась от адского грохота. Неджеб инстинктивно отшатнулся назад и оглянулся. Кенан, перепуганный и бледный как смерть, стоял у кубрика. Не мигая, он глядел на небо, в глазах его отражались молнии, весь он как-то неестественно сжался.
- Кенан! - тревожно окликнул его Неджеб.
Кенан посмотрел на него с ужасом в глазах.
- Не выживем, - глухо обронил он.
- Не каркай! - сердито прикрикнул на него Неджеб. - Ступай лучше в кубрик!
Взглянув еще раз на раздираемое молниями зловещее черное небо, Кенан скрылся в кубрике.
Неджеб твердым шагом направился к корме. Но не успел он ухватиться за руль, как с бешеной скоростью налетела буря. Фелюга дрогнула, как от удара исполинского кулака, заскрипела, рванулась вверх и протяжно, мучительно застонала. Ветер яростно бушевал, срывая тонны воды с гребней волн и расшвыривая ее водопадами пены и брызг по всему морю.
- Боже, помоги! - в приливе глубокой веры взмолился Неджеб.
Только капитан лодки стоял, не двигаясь с места и лишь крепче сжимая руками канат. Он следил глазами за лодкой и едва различал ее. Лодка то взлетала над волнами, освещенная сверканием молний, то совсем исчезала из виду, погружаясь в клокочущую пену. При последней яркой вспышке капитану вдруг показалось, что люди в лодке не держат курс против ветра - лодка мелькнула во всю длину. "Что они делают! - с ужасом подумал капитан. - Ведь Милутин-то должен знать!"
Когда блеснула молния, капитан снова увидел лодку. Сильно накренившись, она, казалось, готова была вот-вот опрокинуться.
- Против ветр-а-а! - орал капитан во всю мочь.
Голос его тонул в оглушительном треске.
"В уме ли я? - подумал капитан. - Кто услышит меня?"
- Против ветра-а!..
Что-то за спиной пронзительно скрипело и трещало, словно собираясь обрушиться на его голову.
"Погибнут!" - подумал капитан.
Сердце его разрывалось, слезы текли по изможденному лицу. Почему их бросили на произвол судьбы? Почему не взяли на фелюгу?
Ему казалось, что он все еще видит тонкую шею Дафина, широкие плечи печатника, строго сдвинутые брови далматинца. Что случилось с ними? Упустили весла? Или этот парень не знает, как править?
Ветер продолжал бушевать, заливая палубу гейзерами шумящей, пенистой воды и пытаясь бешеным рывком сбросить капитана за борт.
- Против ветра! - проговорил он еще раз глухим, надломленным голосом.
Стемнело. Лодка исчезла из глаз. Как взрыв, сверкнула молния над головой, и капитан в последний раз увидел маленькое белое пятнышко.
Лодка повисла на гребне волны носом к северу.
И опять стало темно. Наконец небо словно прорвалось, и по палубе забарабанил ливень вперемежку с брызгами морской воды. Ветер мчал водяные струи, хлеставшие по лицу, как конским хвостом залепляя глаза и застилая все вокруг.
На миг капитану показалось, что это не ливень, это просто водопад, в котором захлебываешься и не можешь перевести дух. Где нос, где кубрик? Все слилось в густое непроглядное месиво.
Ошеломленный, капитан попятился назад, но не прошел и нескольких шагов, как волны сбили его с ног и поволокли по палубе. Он ударился головой о какой-то угол, извернулся и с отчаянным усилием вцепился в брезент над люком.
Фелюга поднялась на волне, и на мгновение снова стало видно на несколько шагов вокруг.
Крепко держась за брезент, капитан подполз к кубрику. Два прыжка, и он ухватился за ручку двери.
Руки его дрожали, во рту было солоно от морской воды, нестерпимо зудело разбитое колено.
Капитан распахнул дверь и вошел в кубрик. Буря осталась за тонкой деревянной стенкой: Она стонала, ломилась внутрь, срывала с фелюги легкие деревянные части и в бешенстве швыряла их в море.
В кубрике было темно. На капитана пахнуло тяжелым спертым воздухом. Не пытаясь даже освоиться в темноте и не испытывая ни малейшей надежды на спасение, он онемевшими пальцами вцепился в перила.