Мальчик не рассказал деду про золотой цилиндр, странные видения, золотоволосую Аэлиту. Он понимал, что в это трудно поверить, да он и сам часто сомневался, было ли все это на самом деле? Может, пригрезилось? Но в ночь на 31 декабря 1953 года ему снова привиделась Аэлита в серебристом облегающем костюме, сидящая в мягком кресле перед мерцающими матовыми экранами с зеленой клинописью. На выпуклых линзах возникали причудливые знаки и символы, мельтешили красные и зеленые огоньки. А кресло, в котором сидела она, казалось, парило внутри каюты. Девушка с огромными, в пол-лица золотыми глазами смотрела на него и он растворялся в ее глазах. Все посторонние мысли исчезли, в ушах появился знакомый тонкий свист, впрочем, вскоре пропавший. Хотя она не разжимала сиреневых губ, он отчетливо слышал ее ровный мелодичный голос:
"Это страшная страна, здесь человеческая жизнь индивидуума не ценится, ваши вожди-людоеды истребили лучших людей России, цвет нации, вы медленно погружаетесь в беспросветный мрак, которому нет названия, у вас антигуманные, человеконенавистнические законы, ваши правители поставили перед собой задачу: вывести в стране популяцию безмолвных рабски-покорных людишек - они их называют винтиками, которые стерпят все, они будут молиться на своих угнетателей и палачей, их будут убивать, а они вопить: "Да здравствует тиран!". Серые, малограмотные функционеры, как и прежде, будут властвовать в стране, они создадут для себя такие условия существования, которые вашим царям и не снились. Они создадут свою собственную популяцию господ, их дети будут такими же, с младых ногтей им уже будет уготована манна небесная. Им все народу ничего! Эта страшная популяция властителей доведет вашу страну до полной нищеты, разбазарит и разворует все природные и национальные богатства. Все ценное уйдет за рубеж. Они будут сладко есть-пить, купаться в роскоши - и все это за ваш счет. Сами они ничего не будут производить и создавать. Народ, как скот, будет жить в стойлах - маленьких квартирках - его будут досыта кормить недоброкачественными продуктами, мужчины, женщины, дети - будут толстыми, рыхлыми. Женщины перестанут рожать много детей - жилище не позволит и нищета. Мужчины будут много пить и мало думать, появится неполноценное потомство… Все это предстоит главным образом испытать русским. Их численность будет все больше сокращаться. Другие народы будут пользоваться вашим богатством, а ваши вожди будут способствовать этому. Великая нация, великий народ приблизится к грани вымирания… А вот кто приведет вас к этому - их облик: среднего роста, коренастые, с квадратными невыразительными лицами, пустыми холодными глазами, жирными загривками и выпирающими животиками. Они будут похожи один на другого и их невозможно будет ни с кем спутать. У них нет национального самосознания - все они денационализированы. Их рабочее место - роскошный кабинет с массой телефонов, их орудие труда - телефонные трубки, их идеал - более высокая должность с вытекающими отсюда привилегиями. Они во лжи родились, во лжи и умрут. Ложь и ненависть - вот атмосфера, в которой они живут. Живой воздух для них губителен. Все их помыслы направлены на упрочение своей карьеры, на подлаживание к вышестоящему начальству, которое готовы в любой момент подсидеть, на обогащение за счет государства, а точнее - народа, который они презирают и считают массой, чернью, хотя их собственный интеллект гораздо ниже среднего. Они разъезжают на черных машинах, едят в закрытых столовых, за гроши приобретают дефицитные продукты и товары в спецмагазинах. Но ничего им на пользу не пойдет: от жирной, вкусной пищи они превращаются в "кубариков", модные красивые одежды сидят на них, как на коровах седла. У них отсутствует культура досуга, жизни, радости. Они преступники и знают об этом… Это самая страшная популяция малокультурных господ, которую когда-либо знало человечество. Вся ее деятельность - это разорение богатой страны и уничтожение ее народа. Такого ваша история еще не знала! И все ваши цари с самой древности за века не сделали столько зла собственному народу, сколько сделали и сделают они за неполное столетие своего существования. Бороться с ними невозможно, они создали мощный аппарат оболванивания людей, который работает без остановок уже несколько десятков лет, они зорко следят за появлением на политической арене инакомыслящих и тут же уничтожают их или надолго засаживают в лагеря, откуда редко кто возвращается живым, а если и вернется, то уже сломленным, опустошенным, недееспособным… Великое испытание выпало на долю вашего народа, не смог он в семнадцатом году разобраться кто ему друг, а кто враг. Пошли вслед за врагами, которые не замедлили расправиться в первую очередь с теми, кто помогал им захватить власть. Эти страшные люди не знают пощады и жалости. Уничтожив вашу религию, они придумали своих идолов и заставили весь народ молиться на них, а сами злобно хихикают, прячась за монументами и мавзолеями этих истлевших идолов - человеконенавистников. Мы стараемся помогать в силу своих возможностей прозревшим людям, но их мало, а мы не можем активно вмешиваться в вашу историю, нам не дано такого права. Мы не смогли даже спасти твоих родителей, а они были люди высокого интеллекта, они не подлаживались под свое начальство, не скрывали своих взглядов на вашу страшную действительность. Они были гордыми, благородными и не позволили сделать себя рабами. И аппарат или, если хочешь, бездушная машина их уничтожила… Запомни, человек, эта популяция квадратнолицых жестоких правителей никогда добровольно не отдаст свою неограниченную власть над страной и людьми. Это вам расплата за изуверства и разрушение великолепных храмов после семнадцатого года, за неслыханно зверское убийство царя и его семьи… Высший разум отвернулся от вас, обманутых и беспомощных…
Мне жаль тебя, маленький человек, но ты должен остаться таким, каким видели тебя в своих мечтах твои погибшие родители. Ты уже сейчас знаешь много такого, чего не знают миллионы одураченных советских людей. Мы не могли спасти твоих родителей, но ты не погибнешь, как не погибнет и русский народ. Недалек день начала его возрождения, но вам все придется начинать сначала, с того самого момента, когда вы выбрали в семнадцатом тупиковый путь… Твоя жизнь будет трудной, но ты еще увидишь и свет, и свободу, и не обойдет тебя личное счастье.
Правда, все это произойдет еще не скоро…".
И опять, проснувшись, Вадим не забыл этот странный и не совсем понятный сои. Может, Аэлита не совсем так все наговорила ему, но смысл он передал своему деду точно. Рассказал и о золотом цилиндре над сосновым бором. Возвращаясь из школы, он теперь каждый раз надолго замирал у огромной сосны и всматривался в морозное небо, но золотой цилиндр больше не появился ни разу. А вот белка набросала в усеянный коричневой трухой снег больше десятка вылущенных шишек.
Свой рассказ Вадим закончил, когда уже до Нового года оставалось два часа. Григорий Иванович долго сидел на своей табуретке у занавешенного окна, ходики с хитрой кошачьей мордой громко тикали, минутная стрелка с шорохом передвигалась, за расцвеченным морозными узорами окном негромко завывал ветер, сухой снег с шорохом скатывался со стекла. Освещенные сорокаваттной электрической лампочкой, бревенчатые стены с седыми пучками мха и дощатый потолок казались позолоченными. На столе стояла разная снедь, начатая бутылка "Кагора" - единственное вино, которое дедушка по большим праздникам употреблял. Он называл его церковным вином.
- Ты мне веришь, дедушка? - не поднимая на него глаз, спросил Вадим. Он тыкал металлической вилкой в неглубокую тарелку с жареной щукой и картошкой. Перед ним - графин с клюквенным морсом.
Вадиму казалось, что дедушка не отвечал целую вечность, он взглянул на него: Григорий Иванович был задумчив, глаза его смотрели на окно, прикрытое белой, с кружевной оборкой занавеской, широкая серебряная борода спускалась на чистую белую рубашку, которую он надел по случаю древнего праздника. На шее серебряная цепочка с нательным крестом.
- На Новый год исстари случались в мире чудеса, - наконец проговорил Добромыслов, - Белые ангелы радость людям несли, а нечистая сила - страх и увечья. Но про такое я не слышал. Божественный знак? Может, ангел-хранитель сподобил тебя своим вниманием? Но внушал он тебе не божественные истины, скорее бунтарские. И самому тебе такое не могло и и голову придти… Говоришь, советская власть произвела на свет божий две популяции: господ и рабов? Это похоже на правду, - Григорий Иванович пристально посмотрел внука в глаза, - Может, отец такое говорил? А во сне тебе все это повторила… большеглазая небесная дива. Во сне все, Вадик, причудливо переплетается, а у тебя всегда фантазия была богатая.
- Я так и знал, что ты мне не поверишь, - снова опустил голову Вадим. - И никто не поверит. Отец что-то вроде этого толковал, но не так. Он не говорил про кабинеты с телефонами, черные машины, закрытые столовые и спецмагазины. И про их детей, что наследуют наворованные богатства… Это я точно помню.
- Чего же они там… - дед поднял глаза к потолку, допустили до всего этого? Не жалко им людей? Были же Содом и Гоморра, был Всемирный потоп и пришествие Христа, почему же они допустили большевистский переворот? Они ведь сразу начали разрушать храмы и церкви, грабить и уничтожать лучших людей России, в том числе и священнослужителей. Даже слуг своих Господь не сумел защитить от этих извергов рода человеческого!
- Добромыслов осенил себя крестным знаменем. - Прости меня, Господи, если согрешил! Воля твоя, как и пути, неисповедимы. Бог милует и наказывает по делам нашим.
- Не похоже, чтобы это было божественное, - раздумчиво вздохнул Вадим, - Одета в блестящее, какие-то странные матовые линзы на стенах, по которым бегают непонятные белые и зеленые знаки. И свет не земной. Это что-то другое, дедушка.
- Бог велик и вездесущ, - строго сказал Григорий Иванович. Он может являться человеку в любом облике, даже в огненном столбе, как пророку Моисею. И слуги его - ангелы - многолики и разнообразны. Мы у Бога не один мир. У него вся Вселенная. Вот мы все толкуем о божественном провидении, а что если это дьявольское наваждение? И черт может прикинуться пригожей девицей или добрым молодцем…
Нет, дедушка, - возразил Вадим. Я чувствовал… как бы это сказать? Излучение добра, тепла… Ты знаешь, после этой встречи в лесу мне стало, честное слово, легче. Будто я теперь не один. И папа с мамой с того раза перестали являться во сне такими страшными, окровавленными… Она… Аэлита говорила про свет, свободу, счастье…
- Ты, может быть, и доживешь, а я вряд ли, - сказал Григорий Иванович, - Что бы это ни было, будем считать добрым знаком. И мне теперь будет легче умереть, буду знать, что ты осененный.
- Осененный?
- Отмеченный сверхъестественной силой, - пояснил дед, - Божественной силой. Сатана липнет к грешникам, слабым и боязливым, а ты… Ты уже многое испытал Добрый знак это.
Он налил рубинового вина в узкую рюмку на длинной ножке, Вадиму - клюквенного морса в стакан, чокнулся с ним и сказал:
- С Новым годом, Вадик! Молю Бога, чтобы он хоть твоему поколению дал пожить в этой проклятой им в семнадцатом году стране свободным и счастливым!
- Дедушка, а она… объявится еще когда-нибудь? - наблюдая за красной каплей, скатывающейся по бороде Добромыслова, спросил Вадим.
- Это только Господь Бог знает, сынок, - он вытер губы и бороду льняным полотенцем - Но чует мое сердце, что перемены грядут. Большие перемены!
Часть вторая
1963 год
Серая пыль
Сохраню ль к судьбе презренье?
Понесу ль навстречу ей
Непреклонность и терпенье
Гордой юности моей?
А.Пушкин
Нет достоинства добывать жизнь для себя, для своей драгоценной личности и защищать свою личную свободу, всякий зверь так поступает.
Н.Федоров
1. Весной в Великополе
Вадим Белосельский ведет старую бежевую "Победу" по мокрой булыжной мостовой. С пасмурного серого неба моросит мелкий дождь. "Дворники" сгребают черной лапой капли, размазывая их по разделенному металлической планкой стеклу На новых "Волгах" стекло сплошное, а вот у "Победы" все время маячит перед глазами вертикальная полоска хромированного металла. Прохожие выставили над головами черные, будто надутые зонты, мужчины в длинных темных пальто, а женщины в коричневых и синих капроновых плащах - новая мода. Их называют "болоньи". На ногах - разноцветные боты. Тогда еще не изобрели для них высокие сапожки на шпильках.
- В типографию, коротко бросает редактор городской газеты Петр Семенович Румянов. Он сидит рядом и угрюмо смотрит прямо перед собой. С час ждал его Вадим у подъезда кремового трехэтажного здания горкома партии. Вышел оттуда редактор злой, желваки так и ходили на чисто выбритых щеках, черные усики подрагивали, как у рассерженного кота. Его внешний вид нынче совсем не соответствовал столь добродушной фамилии. Кстати, Петр Семенович и впрямь чем-то походил на холеного пушистого сибирского кота и, как все коты, не любил, когда его гладили против шерсти. Вадим ни о чем не спрашивал своего шефа, знал, что тот и сам все расскажет. Румянов был не в меру разговорчив, никаких секретов не умел хранить, да своего шофера и не стеснялся. Более того, у них установились добрые доверительные отношения. Только благодаря редактору Вадим два года назад перебрался из Пушкинских Гор в город Великополь. Румянов познакомился с ним на турбазе, куда впервые приехал с пушкиногорским редактором районной газеты на рыбалку. Вадим уже не жил на турбазе, но на выходные всегда приезжал к деду. После десятилетки он закончил трехмесячные шоферские курсы и работал в местном леспромхозе, сначала гонял на полуторке, потом перевели на мощный лесовоз с прицепом. Жил в рабочем общежитии на улице Пушкина, правда, старался только ночевать там, потому что почти каждодневные, вернее, вечерние пьянки лесорубов его раздражали. Сам он не пил и не мог терпеть пьяниц. Это у него осталось с детства, насмотрелся на хмельных начальников, широко гулявших на турбазе… В семнадцать лет он один-единственный раз напился до потери сознания после первой своей получки. Подбили ребята из общежития, заявив, что первую получку всегда обмывают. Таков уж закон. Ну и обмыли! Утром он с трудом дополз до туалета и долго выворачивал из себя все свои горящие огнем внутренности. Отвращение осталось столь сильное и стойкое, что он дал себе слово больше никогда водки в рот не брать. Водка, которую они глушили, называлась "сучок". Знатоки утверждали, что ее гонят из опилок и нефти. И стоила она дешевле. И вот четыре года верен своему слову, хотя в редакции газеты "Великопольский рабочий" пьют решительно все - от курьера до редактора. Пьют по любому поводу и без повода. В городе вечером редко на улицах встретишь трезвого мужчину. Вот так Вадим понял, что существуют два совершенно разных мира: мир пьющих и мир трезвых. Последних было гораздо меньше. Женщины в Великополе тоже не отставали в отношении выпивки от мужчин. То и дело рассказывали жуткие истории про спившихся и погибших от "зеленого змия". Капитан из военкомата плотненько посидел в компании допризывников и ночью захлебнулся в собственной блевотине, литсотрудник из партотдела "Великопольского рабочего" после сильной пьянки утром умолял жену дать ему опохмелиться, но та наотрез отказала и он через несколько часов умер в постели. И все в редакции единодушно обвиняли жену литсотрудника, мол, она убила того. Стоило ей налить ему сто граммов и человек, глядишь, и оклемался бы…
Россия пила, разбухала от пьянства, исподволь нарождались дети-дебилы. Тогда еще их так не называли. Люди мучились похмельем и не обращали внимания на катастрофу, надвигавшуюся на страну. Со смешком поговаривали, что сам глава правительства Никитка Хрущев не дурак выпить и закусить, якобы пьяный выступает на телевидении, а в Ленинграде чуть не упал с трибуны на Кировском заводе, то же самое было раз или два у трапа самолета. Надирался коньяком в воздухе. Ни одна высокая встреча не обходилась в столице без застолья и охоты. И местные начальники стали подражать высоким чинам: встречали и провожали уполномоченных и ревизоров пьяно и хлебосольно, возили на турбазы, на рыбалки и охоту, где тоже вино лилось рекой. В дорогу снабжали дорогими подарками.
По-видимому, руководителям страны было на руку, что народ лихо пьет, мучается по утрам похмельем, не вникает в политику, экономику, по привычке верит всему написанному в газетах и сказанному дикторами телевидения и радио. На смену культа Сталина пришел и все больше набирал силу культ Хрущева. И уже все забыли, что он первым замахнулся на Сталина и осудил его культ. Но не сам же Хрущев восхваляет себя? Какая-то невидимая сила делает это, используя его слабые стороны - внимание к лести, дифирамбам. Кому-то надо, чтобы был культ. Скорее всего, тем невидимкам, которые прячутся за грузной спиной разжиревшего правителя. Да и правитель ли он? Может, и правят страной как раз те, кто за его спиной?.. Не было ни газеты или журнала, где бы не печатались его портреты, особенно "Огонек" усердствовал, посвящая каждому шагу российского владыки цветные страницы. "Великий зодчий", "верный ленинец", "выдающийся деятель" и тому подобные эпитеты заполонили газеты-журналы, а по стране про "кукурузника" гуляли анекдоты, вроде бы за них никого не сажали, наоборот, сообщали о реабилитированных, из лагерей возвращались ни за что ни про что просидевшие при Сталине долгие годы заключенные. Говорили, что Хрущев никого не сажает, даже таких сталинских сатрапов-злодеев, как кровавый палач Каганович, вместо лагерей и расстрела отправил на руководящую работу в разные концы страны членов антипартийной группы Маленкова-Булганина и примкнувшего к ним Шепилова, а раскаявшегося и назвавшего себя публично старым дураком Ворошилова вообще простил. Хрущев не вызывал в народе страха и ненависти, очень уж была у него добродушной усеянная крупными бородавками физиономия, немного раздражали его странная привязанность к кукурузе, которую повсеместно заставляли выращивать, да часто нелепые высказывания по вопросам политики, экономики, литературы и искусства. Зато в "героях" стали ходить такие пронырливые поэты, как Вознесенский, Евтушенко, скульптор Неизвестный, посмевшие возражать главе правительства…
- Ну и сволочь этот Шапкин! - заговорил редактор, - Упрекнул меня, что в моей газете критических материалов больше, чем положительных! Будто не видит, что одни речи Хрущева сжирают по две-три полосы. Гнида, не хуже меня знает, что в нашей местности не растет эта проклятая кукуруза, исстари наши земли славились отменными урожаями льна, нет, толкует, пропагандируйте кукурузу… Но мы же видели с тобой, что она преет на корню, не поднимается выше ржи или пшеницы. Кукуруза любит тепло, солнце, а у нас, бывает, весь месяц льют дожди, вон как сегодня…
Гавриил Львович Шапкин - это заведующий отделом пропаганды и агитации горкома партии, Вадим несколько раз возил его с редактором на их дачи. Обычно воркуют в машине как голубки… Румянов с первым секретарем горкома партии на "ты", что ему Шапкин! Редактор - член бюро, а Шапкин всего-навсего член горкома.