Жорж-морж – просто гений
У Биби-апай дочь Алсу в городе. Якобы учится где-то. Потом, правда, пронеслись слухи, что её исключили, будто бы за неуспеваемость или что-то ещё такое.
Биби-апай забеспокоилась. Тем более что давно уже от дочери никаких вестей. Соседка ещё рассказывала: видела, мол, она Алсу в городе, накрашенная такая, нарядная, шла под руку с каким-то молодым человеком с длинными волосами – сразу не поймёшь даже: парень или девушка.
Биби-апай опечалилась. Что это за странный молодой человек, и почему дочь ничего не пишет?
И вдруг… не письмо – а телеграмма: "Ваша дочь тяжело болеет. Приезжайте срочно".
Перепуганная Биби-апай тотчас собралась в дорогу. Что с ней, с её единственной, любимой Алсу? Господи, да что же это такое? И, главное, так неожиданно, ни с того ни с cего…
Приезжает она в город, приходит по адресу, указанному в телеграмме, а там – шум за дверью, как будто какое-то веселье. Биби-апай удивилась. Что-то здесь неладно. Осторожно открывает дверь и облегчённо переводит дух: слава Аллаху, Алсу жива-здорова! Мало того, бегает с подносом, шутит, балагурит, гостей обслуживает.
Растерялась Биби-апай от такой неожиданности. Что же всё-таки происходит? А как же телеграмма с сообщением о болезни?
Алсу смеётся, и остальные гости – тоже.
– Да не переживай так, мама, из-за этой дурацкой телеграммы, – обнимает её Алсу. – Это просто такая хитрость, чтобы тебя с работы отпустили. Кстати, идея Жоржа!
Не успела Биби-апай сообразить, что это за хитрость, как ей волосатого молодого человека подводят:
– Вот и он!
– Автор идеи!
– Ваш гениальный зять Жорж.
– Ну, здравствуй, зять Морж! – говорит Биби-апай, от волнения переврав имя новоявленного родственника.
– Не Морж он, а Жорж! – смеются гости. Да и сам Жорж-Морж улыбается, чувствуется, не обижается по-свойски на всякие такие родственные штучки.
– У вас что, свадьба, что ли? – вполне естественно любопытствует Биби-апай.
– Нет, не свадьба. Празднуем рождение твоего внука, – и выносят малыша. Ой какой красивый младенец!
– Пусть он, мама, у тебя поживёт, пока мы квартиру не получим, – говорит Алсу. – Кстати, идея Жоржа. Он у меня просто гений!
– Да это благодать, когда внучок погостит у бабушки, – подтверждает Жорж.
Биби-апай хотела было заметить, что "пожить" и "погостить" всё-таки слова разные по смыслу, но не успела. И Алсу, и Жорж, и все остальные гости дружно вызвались проводить её до вокзала. И по дороге всё толковали о том, какая она, Биби-апай, счастливая, что у неё такой замечательный внук, заботливо так усадили в вагон и пожелали счастливого пути.
Во время "счастливого пути" Биби-апай пригорюнилась и даже всплакнула, то ли от радости, что и дочь жива-здорова, и такой симпатичный внук родился, то ли по другой причине.
Кто ж знает, отчего так любят иногда всплакнуть наши старушки-бабушки, не важно, русские или башкирские…
Сексуальная женщина
Бывают же на свете стеснительные люди – даже стесняются смотреть людям прямо в глаза. Один из таких – коммерсант Камиль.
Но Камиль-эфенде не обманывает покупателей, ясно глядя им в глаза, как это делают другие коммерсанты. Обманывает стесняясь, опустив глаза.
Ещё мальчишкой он был стеснителен. Курил тайком от учителей. Став взрослым парнем, водку тоже пил втайне от всех.
А вот сейчас, превратившись в зрелого мужчину, тайком от жены ходит "налево" – гуляет с чужими.
Да, "налево"… Конечно, кто из мужчин удержится от такого соблазна? Ещё молод, привлекателен, всё, как говорится, при нём. Денег полно, а к таким женщины летят, как мухи на мёд.
А женщины сейчас до ужаса хитры. Стоит мужчине совершить малейший ошибочный шаг, как он мгновенно попадает в расставленные ими силки.
Но попадать в них Камилю-эфенде категорически не хочется. Прежде всего он ценит личную свободу. И предпочитает, чтобы в эти силки попадали сами женщины.
Молодой новоявленный бизнесмен думает, что в этом мире всё продаётся и всё покупается. И каждый день словно подтверждал это. А ведь ему, Камилю, ничего не доставалось даром. Он покупал всё: и аттестат о среднем образовании, и диплом, и друзей, и недругов. Проворный коммерсант с таким же успехом продавал даже самого себя.
А себе цену он знает. О, за какую цену он предложил себя! Кому, хотите спросить? Хозяину торговой биржи. В один из дней Камиль стал обладателем сверкающего "Мерседеса" и коттеджа размером с ханский дворец. Но для этого ему пришлось жениться на начавшей стареть от неудачных попыток выйти замуж дочери современного нувориша.
Женившись на богатой невесте, он не стал обременять себя семейными заботами. Тело своё продал, но не душу. А душа, как известно, свободна, как любовь. Об этом ещё, помнится, пела легендарная Кармен. А уж если душа потребует, и змею съешь. И вот Камиль-эфенде потянулся к "запретному плоду", ища любовь не дома, а на стороне.
Кто ищет – тот найдёт, при желании и гвоздь в камень вобьёт. Что уж говорить о Камиле-коммерсанте! Эти вещи он проделывал мастерски. Впрочем, его как мужчину трудно обвинить в этом. По сравнению с вешающимися на него девицами, его законная супруга напоминала постаревшую собаку, привыкшую к своей будке. А господину Камилю, чтобы удовлетворить естественные потребности, нужна была женщина сексуальная, как и он.
И хотя таких было хоть пруд пруди, но с первой попавшейся он не вступал в связь. Нет, не стыд был тому причиной. А опасение. Есть сегодня такое, что до прострации пугает и женщин, и мужчин. Это – СПИД.
Это одно. Второе: Камиль-эфенде боялся, что будет подмочена его репутация и ляжет тень на его доброе имя. Куда ни крути, он коммерсант. А это звучит гордо. Как коммунист в столь недавнее время. Сегодня коммерсант – ум, честь и совесть нашей эпохи.
А на чести не должно быть ни одного пятна. Ну если даже упадёт, то только так, чтобы его не было видно. Особенно, не дай бог, увидит богатый тесть! Заметит где-нибудь в ресторане или кафе с особой в короткой юбочке – пощады не жди.
Вот так и жил он, стесняясь, что занимается свободной любовью, изменяя жене.
– И это называется жизнь! – обругал себя в один из дней Камиль-эфенде. – Нет, так больше нельзя. Надо же полностью насладиться достижениями демократии!
А как?
Долго ломал голову, но, кажется, нашёл способ. В одной жёлтой газетёнке есть служба знакомства. Вместе с объявлениями одиноких женщин и мужчин, пожелавших построить семью, она публикует объявления девиц определённого типа. Да ещё с игривыми подзаголовками: "А почему бы и нет?"
А что?! Камиль-эфенде тоже решил попытать счастья.
Прошло немного времени, и его объявление увидело свет. А написал он вот что: "Я строен, на все руки мастер. Душа у меня чиста. Могу обеспечить материально понравившуюся мне женщину. Я сексуален, женат. Хочу встретить красивую, сексуальную, с собственной жилплощадью женщину".
Когда объявление вышло, Камиль-эфенде довольно потёр одну ладонь о другую.
– Вот что значит деньги! – самодовольно сказал он сам себе. – Говорю же, всё можно купить! Даже любовь!
Коммерсант не ошибся – через несколько дней пришёл ответ на его объявление: "Я с наслаждением прочитала ваше объявление, притом, несколько раз. И тут же влюбилась в вас. На мой взгляд, я та самая женщина, которую вы ищете. Думаю, что удовлетворю все ваши мужские потребности. Каждой клеточкой своего тела жажду соединиться с вами. С приветом – сексуальная женщина, которая отдаёт себя во власть вашей сладкой любви".
Было названо время и место свидания, но Камиля удивили последние строки письма. "У меня есть только одно условие, – говорилось там. – У вас должны быть завязаны глаза, я очень стеснительна".
– Стеснительна? Эта сексуальная баба? – хохотнул Камиль. И тут же как бы оправдал её: – У каждого свои причуды есть.
Камиль отправился по названному адресу, нагрузившись подарками, дорогой закуской и, естественно, выпивкой. Нажал на кнопку звонка квартиры. Но хозяйка почему-то не спешила открывать дверь. Вначале, взглянув в глазок, спросила, кто он. Потом, приоткрыв, но, оставив дверь на цепочке, протянула ему чёрную повязку. И только когда тот завязал глаза, пустила его в квартиру.
Вот так Камиль-эфенде был вынужден "слепо" объяснять свою любовь и маленькими глотками отхлёбывать "Наполеон".
Когда гость был уже достаточно "подшофе", хозяйка увела его в спальню и раздела. На Камиле теперь не было ничего, кроме повязки на глазах. Сексуальная женщина прижалась к нему…
Задрожав от страсти, он выполнил свой мужской долг.
Стоит ли рассказывать, что было дальше? Об этом повествуют бесчисленные эротические фильмы и книги соответствующего содержания. Произошедшее с сексуальным мужчиной и женщиной мало чем отличается от других историй подобного рода. Словом, ночь любви проходила по всем правилам древнеиндийского трактата "Камасутра".
Камиль-эфенде ещё никогда в своей жизни такого сексуального наслаждения не испытывал. Казалось, тело его тает от счастья обладания.
"Вот это я понимаю, настоящая сексуальная женщина! – подумал он. – Не то что моя жена!"
От избытка чувств Камиль-эфенде подарил женщине целую пачку тысячерублёвок, ещё пахнущих типографской краской. А почему бы нет? Деньги-то достались не честным трудом, а сами пришли в руки.
В конце концов осчастливленный коммерсант распалился:
– Снимешь повязку с глаз – миллиона не пожалею!
– За миллион согласна! – сказала сексуальная женщина и сорвала повязку.
Увидев перед собой абсолютно голую женщину, коммерсант едва не сошёл с ума. Перед ним находилась… его собственная жена! Да, да, законная супруга!
Он не знал, верить или не верить собственным глазам. Забыв обо всём, заорал на неё диким голосом:
– Ты что тут делаешь?
– Прочитала в газете твоё объявление и зазвала тебя в квартиру подруги, – спокойно сказала жена.
– Значит, это ты… – проговорил, нет, простонал Камиль, всё ещё не в состоянии осознать случившегося. – Ты же никогда не была такой страстной.
– Женщины всегда страстны и темпераментны, только надо уметь разбудить в них всё это, – значительно сказала она. – А в тебе это, оказывается, есть.
Камиль молчал, потрясённый.
– Ладно, приди в себя, – сказала жена, прикрывая голое тело простыней. – Радуйся, что твой миллион не ушёл в чужие руки!
Наконец Камиль начал приходить в себя.
– Ради бога, только не говори отцу, – и прилип губами к ягодице супруги.
– Ладно, так и быть, не скажу, – сказала жена, начиная одеваться. – Но если только узнаю о твоих шашнях на стороне…
Камиль не дал ей закончить.
– Нет, нет, дорогая, даже не взгляну на них, – залепетал он. – Клянусь чем хочешь!
Неизвестно, сдержит ли слово, данное своей половине, коммерсант. Это пока тайна. Коммерческая тайна.
Мисс на бис
Сейчас всю дорогу конкурсы красоты. Ну, там "Мисс Париж" или "Мисс Европа" – это понятно. Издавна проводится. А, например, "Мисс Черниковка" или "Мисс Чесноковка"… Или "Мисс Грязей", не хотите?
Я, например, хочу. Даже очень. Мне и мама всегда говорила, ещё в детстве: "Красавица ты моя!"
Мама же врать не будет. Только вот платья у меня нет. Ну, такого, особенного, чтобы на конкурс идти. И денег нет, чтобы купить.
Ну, деньги – дело наживное. Стала я думать, где они, деньги? А? Вы не знаете, где они? Никто не знает. А я вот узнала.
Недаром мама называла меня не только красавицей, но и умницей. Скажу вам по секрету, больше всего денег – в банке. В других местах тоже есть, но поменьше. А в некоторых местах совсем нету.
Ну, эти места, сами понимаете, мне неинтересны. Где денег нету. Я – сразу в банк, к самому Махмуду Ибрагимовичу. Зашла к нему и начала платье расстегивать. Он аж вскочил в своём кресле. И – сразу за сердце. Потому что в его возрасте нельзя так резко вскакивать. Инсульт может приключиться, или инфаркт. Я говорю:
– Не жалеете вы себя, Махмуд Ибрагимович. Разве так можно, без женской ласки…
Хочу его приласкать, а он как-то стесняется, то ли с непривычки, то ли перегрузка организма. От банковских операций.
– Ради бога, – говорит, – только раздеваться не надо. В служебном помещении. Посетители могут обидеться… Или видеокамера… От них всего можно ожидать. Они, не то что банкира, генпрокурора не пощадили.
– Да, они такие, Махмуд Ибрагимович. Только вот… платье это, поверите ли, Махмуд Ибрагимович, а для конкурса красоты…
– Не надо! – говорит. – Не снимайте, и так видно. А платье я вам новое сделаю, сейчас выпишу чек…
– А зачем мне чек? – говорю. – Его же заместо платья на себя не наденешь.
Объяснил он мне, как полагается чек в деньги превращать.
– Только, – говорит, – чемодан с собой возьми, в сумочку не вместится, да пару моих мордоворотов, для охраны.
Взяла и чемодан, и двух мордоворотов для охраны. А денег-то, денег! Хотела их пересчитать, а мордовороты говорят:
– Здесь считать не полагается, давайте мы вас домой проводим, а то ещё по дороге отберут наше платье.
Купили они изумительное платье, в Париже такого не сыщешь, впридачу букет цветов, как первой красавице Черниковки. Или нижегородки.
Только на конкурсе красоты первое место не я заняла, а какая-то дура. которая и раздеваться как следует не умеет! Так себе, ни переда, ни зада, одни мослы торчат. У нас в деревне девки куда глаже выгуливают, чем это шмакодявка!
Потом уж мне объяснили: это не какая-то шмакодявка, а дочь банкира. Самого Махмуда Ибрагимовича. Оказывается, он каждому члену жюри по иномарке посулил. Или даже две.
Ах, вот оно что! И здесь, оказывается, всякое жульничество. Обвес. Или обсчёт. Или с истекшим сроком реализации. У ней, у этой дуры, может быть, давно уже срок истёк. А туда же лезет, на конкурс.
Ну, я ей устрою! Точнее, её папаше. Я перед ним догола…
А впрочем, на этом банкире свет клином не сошёлся. есть и покруче его. Рамазан Шагивалеевич, например. к тому же у него и дочери нет. если я в его кабинете разденусь, а? Пожалуй, с испугу не на одно платье, на весь гардероб разорится.
Да, мужики такие пошли напуганные. Особенно начальники. Да бизнесмены. Понимают, везде видеокамеры. нигде от них не спрячешься. ни в офисе, ни в машине, ни даже в туалете.
А мне-то что? Мне бояться нечего. Прятаться не от кого. Я на втором туре на бис пойду. А пока туда – к Рамазану Шагивалеевичу…
Золотые штаны
Смотрю на улицу через решётку. Вот сосед ищет чего-то в мусорной яме. Вот другой сосед в "Мерседесе" кинул ему коробку из-под сигар. Хорошо тому, кто на свободе. Делают, что хотят, не стесняясь.
Нет, я не в тюрьме. Я в клетке. В золотой клетке. В самом роскошном доме нашего города. Ведь я самая красивая жена самого богатого человека!
А началось с того, что приняла участие в конкурсе красоты. И заняла первое место. Спонсор и говорит:
– А тебя, милая, награждаем путёвкой на Канарские острова.
– Ой, не надо! Так далеко не поеду.
– Не бойся. И я с тобой. Со мной не страшно.
С ним, конечно, как у Христа за пазухой. Сам он мусульманин, но ни по-башкирски, ни по-татарски не говорит. Поэтому его зовут новым русским. Хотя разговаривает он по-английски. Он стал моим гидом. на этих самых Канарах. А потом и мужем. Всё на тех же островах.
Теперь вот живём вместе. Квартира наша что надо! Стены, двери – из стали. На окнах – пуленепробиваемые стёкла. Муж осторожничает, кабы нас не ограбили. И правильно делает. Кому своего добра не жалко?!
Самое его большое богатство – это я. Поэтому меня он бережёт более всего. Даже на улицу не выпускает. Уходя на работу, запирает на замок.
Из-за рубежа он привёз мне очень дорогой подарок. Знаете, что это такое? Золотые штаны! нет, не сшитые из золота – а литые. И дверца есть сзади. Запирается на замок. А золотой ключик от него муж повесил себе на шею.
Однажды приключилось ЧП. Потерялся ключик. Что делать-то теперь? Муж долго мучился, но открыть замок так и не смог. Не вызывать же МЧС, тем более, что генерал ихний в командировке за границей. Там где-то землетрясение. как не вовремя! Ладно, подсобил слесарь из местного ЖЭУ. За "стодолларовку" управился за пять минут. И муж остался доволен. Сейчас ключик хранит в сейфе.
– Давай и тебе купим золотые штаны, – говорю ему. – На пару носить будем.
– Это излишне, дорогая. Моё тело и так надёжно охраняют.
Да, его тело охраняют. Он даже в туалет не заходит без телохранителя. И спать ложится вместе с ним. когда мне совсем стало страшно, он и со мной рядом положил телохранителя. С автоматом. В бронежилете. Так спокойнее.
В последнее время только муж что-то стал беспокоиться, ночами ворочается, никак не может уснуть.
– Что с тобой? – cпрашиваю.
– К выборам вот готовлюсь…
Оказывается, задумал он стать президентом.
– А народ тебя выберет?
– Народ любого выберет, кто может заплатить. Или даст на бутылку.
Головастый у меня муженёк. Волокёт в политике. Главное, не жадный. Всегда даст на бутылку, а кому надо, и на лапу.
Нынче он редко бывает дома. В основном вижу его по телевизору. Как он общается с избирателями.
Всё бы ничего, но на днях подружка одна, зловредное создание, говорит мне:
– Твоего-то я в парке видела. С одной молоденькой.
– Ну и что! – отрезала я. – Мой муж культурно отдыхает. Не как твой, пустые бутылки на свалке не собирает.
Отрезать-то отрезала, а на душе всё-таки тоскливо стало. Скукотища!..
Но муж – в своем амплуа:
– Пойми меня, дорогая, мне надо поднимать свой рейтинг. Как, бывало, у президента Клинтона. С этой самой Моникой. У президентов завсегда так полагается. Потерпи маленько. Вот стану президентом, тогда уж…
Приходится терпеть. Всякое может быть в нашей непредсказуемой стране. Вдруг и я стану первой леди…
Вскоре, однако, муж совсем исчез из дома. Вместе с телохранителями. Должно быть, где-то поднимает свой рейтинг.
Я одна целый день по комнатам брожу. Иногда к окну подойду, посмотрю, что на улице делается. Вот кошка пробежала. За ней – собака. За ней – соседка. Довольная такая, весёлая. До чего же люди беззаботные! Которым терять нечего.
А у меня всё есть. Даже золотые штаны. Которых ни у кого нет. Вот станет муж президентом, тогда уж заживём! И в людях можно будет показаться. Потому что так положено по протоколу: "Прибыл президент… С супругой…" Тогда уж он от меня никуда не денется!