На том и порешили. Паскудников с унылым, но решительным видом облачился в рваный зипун и нахлобучил шапку, и Маринка тоже споро напялила любимую шубку из крысиных шкурок, чтобы проделать часть пути с товарищем. А может, рассчитывала вместе с ним посетить рынок и отыскать в снегу хотя бы мерзлую кочерыжку, или недогрызенную псиной кость, чтобы приглушить острый голод.
– Ленке хорошо, у нее жира много, – пожаловалась она на улице. – В смысле, может долго голодать, и даже польза для здоровья будет.
– Иногда это плохо, особенно когда сзади, – глубокомысленно возразил Гоша.
Лицо его ненадолго просветлело, когда он вспомнил о вчерашних изощренных постельных забавах. Но грядущая забота сразу же омрачила его интеллигентную, хотя и слегка помятую физиономию.
По случаю раннего утра, а было часов десять, народ на улице почти не попадался. Только особо озабоченные пропитанием личности шныряли в поисках редких голубей, ворон и крыс, чтобы подстрелить их из рогаток. Но больная и старая живность уже пала в схватках с вооруженными жителями Уродова. Остались в живых только самые пронырливые и сторожкие твари, которых на мякине было никак не провести.
– А ты не боишься, что хозяин собаки тебя самого зарубит? – спросила Маринка.
– Еще как боюсь… А что делать?
– Брось Ленку, и все.
– Она еще страшнее в гневе, – поежился Гоша.
– Что ж теперь, так и будешь у нее на поводу всю жизнь?
– С ней надежно… Я постараюсь бездомную псину подманить, зачем мне хозяйская?
– А ты всех собак тут знаешь?
Гоша неуверенно пожал плечами.
– Тьфу ты! – Трахтеншёльд плюнула в снег. – Ну я пошла.
Паскудников с тоской проводил ее крысиную шубку взглядом и двинулся дальше – до уродовского рынка оставалось еще метров триста. Позади остался педагогический колледж, трехэтажная изба мэра, продмаг и собес.
Кивая старичью, Гоша тискал в кармане выщербленную рукоятку ножа и зорко, с мрачно-таинственным видом выискивал собак и кошек. На последних, впрочем, он покушаться не собирался. Но раз уж взялся за дело, то из тонуса выходить нельзя, да и лишний раз взбодриться, высматривая быстрое тельце зверька, тоже хорошо. Уверенность Гоше была очень нужна.
Между пустых лотков, среди консервных банок и обрывков газет видна была только кормящая сучка Кабира. Ей прятаться не было нужды. Никто, даже самый голодный уродовец, будучи даже при смерти, никогда не прирезал бы ее семью. И вовсе не из жалости. Так же точно нет смысла кончать недельных цыплят. Неспортивно это, недостойно правоверного.
Вдали мелькнул хвост еще одной, старой и хитрой как сам Иблис суки Бараки, но она недаром дожила до своих немалых лет. Гоша даже не дернулся, чтобы кинуться за ней. Еще никому, по слухам, не удавалось приблизиться к этой псине на расстояние выстрела из рогатки или броска топора. Тут могла помочь разве что снайперская винтовка, да где ж ее взять? К тому же, пока будешь бежать к собачьему трупу с расстояния выстрела, его уже разделают и сожрут падкие на халяву уродовцы. И шапку из шкуры изладят. Тебе же потом и пулю попытаются загнать.
Парень спрятался под одним из лотков, откуда в особую щель ему видна была большая часть территории. После чего забрался на полку для товара и выложил на снег тряпку, которой Ленка вытерла сковороду. Теперь оставалось только выждать, когда какая-нибудь неосторожная псина сунется к Паскудникову – тут и получит перо в бок…
Мимо время от времени проходили люди, но охотника не заметил никто. И собаки тоже порой лаяли в отдалении, а один раз приперлась Кабира. Гоша сунул ей под нос тесак, и мать шестерых щенков обиженно удалилась.
И вот, когда парень уже стал нервничать, к нему в засаду неожиданно сунулся пес Расул. Это был еще молодой зверь, но уже довольно хитрый и верткий. Он совсем недавно достиг убойного возраста, то есть практически перестал расти. Словом, Гоше крупно повезло, что его приманку унюхал именно Расул. Потому как Гоша действовал так неумело, что любой другой, более опытный пес попросту отгрыз бы охотнику руку вместе с ножом.
(Неужели вам приятно или интересно читать такое безобразие?! Берегитесь же, дальше будет еще гнуснее. Пока не поздно, пролистайте до следующего эпиграфа. – Прим. ред.)
Расул же поскользнулся на льду, ошарашенно взвизгнул и подставился под неловкий удар охотника в шею. После чего предпринял мощную попытку вывернуться и буквально сдернул Гошу с полки. Тот же вцепился в рукоятку ножа окостеневшей от мышечного спазма ладонью и ткнулся физиономией в вонючую шкуру пса.
Стремительно теряя силы, Расул в последнем усилии вывернул голову и стиснул зубы на ухе Паскудникова. Вслед за чем исторг прощальный, булькающий хрип и растянулся. Так они и лежали мордами на кровавом снегу, пока Гоша в панике не вскочил на колени. Ухо с жутким хрустом покинуло собачью хватку. Бросив оружие, Гоша устремился к ближайшему сугробу и принялся оттирать липкую рожу от собачьей крови.
Против воли из его глотки рвался охотничий рык, но он сдержал порыв и огляделся. По счастью, смертельная схватка осталась никем не замеченной.
– Вот же сука, – невпопад пробормотал парень по адресу поверженного пса. На ухе у Гоши осталась кровоточащая ранка – она саднила и чесалась. – Как бы бешенством не заразил, гад…
Медлить не стоило. Того и гляди, найдется еще один или два пса, привлеченных запахом свежего мяса. Ну и визг же они поднимут, когда обнаружат мертвого соратника! А то и человек подвалит, у многих чутье не хуже звериного.
Но Ленка просила принести только мясо и голову! Что делать? О том, что после убийства придется еще и свежевать труп, до этого момента Паскудников старался не думать. Теперь же проблема встала в полный рост.
Чуть не ревя от ужаса и дергаясь всем телом, он вспорол псине брюхо и оттяпал хвост. А затем и голову, все равно она и так была уже наполовину отрублена. С позвоночником, правда, пришлось помучиться.
На этом запал, да и силы удачливого охотника иссякли. Оставаться на месте преступления было уже невыносимо. Он затолкал расчлененный труп в мешок из-под картошки, простелив его полиэтиленовыми пакетами, как приказала Целко. Авось задержат кровь и не дадут ей проступить предательским пятном.
Пока вышагивал в направлении общаги, Гоша успокоился и даже почувствовал гордость. Надо же, сам завалил целого пса! Теперь все узнают, какой он добычливый хозяин, и станут уважать не только за половую близость с Ленкой. Гоша осмелел настолько, что за сотню метров до общаги схоронился в развалинах сарая, еще не совсем растащенных по домам уродовцев, и довершил дело. Шкуру, разумеется, выбрасывать он не стал. Ее можно отчистить от кусочков мяса, которые вполне способны составить целое жаркое. А шкура потом, скорее всего, пойдет на настоящую меховую шапку или даже модный пояс от радикулита!
Как ни крути, день начался великолепно. Правда, мерзкой комендантше пришлось отдать целый хвост – а если бы добычу нес не Гоша, Ленкин парень, то гнусная бабища отняла бы еще и ногу.
(До чего отвратительные типажи! – Прим. ред.)
– Охотничек, – уважительно высказалась тетка, и Паскудников даже взопрел от счастья. – Кровищу-то с хари смой!
Он вприпрыжку кинулся в родную комнату, и встречные студентки с завистью косились на его окровавленный мешок. Хвататься за полы зипуна и заманивать к себе, однако, никто не осмелился, только голодными воплями провожали.
– Я принес его, Лена, – вздохнул Гоша, остановившись на пороге.
Круглая морда Целко расплылась в улыбке. Она с топотом подбежала к другу и обняла его стальными ручищами, а затем страстно расцеловала, выбирая места почище.
– Будет тебе все, что хочешь, – пообещала она. – Сегодня же, после обеда.
Паскудников только радостно замычал в ответ – какие тут подберешь слова?
Трапеза намечалась царственная! Торопясь, пока Маринка не явилась с хахалем, Лена нарезала самые сочные куски и бросила их на сковороду вместе с остатками маргарина. Свежее мясо буквально истекало кровью, но Целко лишь облизывала пальцы. Не хватало еще терять калории. Гоша курсировал вокруг стола и пытался утянуть хотя бы косточку, чтобы обглодать ее, и Лена наконец прикрикнула на товарища. Тот обиженно повалился на кровать и громко зашмыгал сопливым носом.
Все, что не влезло в кастрюлю, Целко поместила в пакет и спрятала между оконными рамами. Вывешивать добычу за окно было рискованно, дервиши могли сорвать ее багром.
Долго сносить голод не смогла даже стойкая к невзгодам девушка. Когда на волнующий запах жареной собачатины изо всех дверей потянулись голодные студентки, Лена схватила сковороду и пробилась в свою комнату. Остановить ее не посмели, однако жалостный вой десятков глоток преследовал еще долго.
Пожрав самые сочные куски, полусырые и совершенно пресные, счастливцы выставили сковородку за порог, и там на несколько минут разгорелась подлинная битва.
– Посудину бы не сломали, – проворчала Целко со счастливым видом.
– Ну, давай, – подмигнул Гоша и расстегнул пуговку на штанах.
Ленка в сомнении почесала немытую голову и кивнула.
– Только маргарина больше нет, – злорадно сообщила она. – Так что обойдешься пока так.
Паскудников горестно застонал. Делать, впрочем, было нечего – согласно известной поговорке, следовало проявить себя доблестным любовником. Увенчать, так сказать, удачную охоту страстной любовью с пещерной женщиной-хозяйкой. Может быть, даже проявить некоторую грубость… Но на последнее Гоша не решился, хотя и повел себя смелее, заставив подругу пару раз нахмуриться.
Толпа под дверью тем временем рассосалась до полной тишины.
Пришла пора воплотить в жизнь ужасный замысел Целко, и девушка без колебаний оставила друга на кровати, а сама занялась делом. Сначала она наполнила кастрюлю водой и принесла ее в комнату, а потом долго колдовала над собачей головой. Раздвинула губы, так что обнажились молодые клыки, и вообще придала мертвой морде порядочный оскал. Пришлось использовать щепки от шкафа. Наконец череп можно было помещать в кастрюлю, и Лена проделала это со всей аккуратностью.
– Посмотри-ка, – призвала она товарища.
– Чего? – невнятно буркнул тот и приподнялся.
– Страшно, нет?
Паскудников с опаской заглянул в кастрюлю и вздрогнул от ужаса. Ленка осталась довольна его реакцией.
– Вы у меня получите, суки… – мстительно сказала она. – Враз пугливые вопли-то услышу. Ух, тогда берегитесь, твари.
– Ты сейчас это варить собираешься?
– А то когда? Аппетит раззадорили, гниды, надо брать их теплыми.
Она решительно удалилась на кухню, где и водрузила кастрюлю, плотно закрытую крышкой, на плиту. Гоше же отчасти было жаль ту бесшабашную девчонку, что решилась тогда на кражу супа. Подстегнутая к преступлению голодом, на этот раз она может страшно поплатиться. Если, конечно, осторожность изменит ей вновь и она возомнит, что кража сойдет ей с рук и во второй раз, если сошла в первый.
Хотя на месте воровки Паскудников бы, напротив, затаился и никогда не повторял "подвиг". Но девки легкомысленны и могут не учуять ловушку, а вот запах вареного мяса наверняка вскружит их тупые мозги, подвинутые на жратве…
Comments on this: 9
Танк: Все комментарии я стер, уж простите. Данный текст не нуждается в них.(И на том спасибо. – Прим. ред.)
Это – разъяснение людям и руководство и увещание для богобоязненных.
3:132
25 Раджаба, 18:40
(Воспоминание Э. Кулешова о Гузели и комментарии к нему перенесены на 16 Раджаба, 11:00 – Прим. ред.)
Не устает человек призывать добро, а если его коснется зло, то он отчаивается, безнадежен.
41:49
26 Раджаба, 12:26
Устал. Такая перед праздником апатия вдруг навалилась, что даже записи делать в журнале неохота. Поиграю, погуляю по Сети; почитаю, наконец… Может, Эльмару позвонить?
Comments on this: 1
Ахмед: Наконец-то не к чему придраться.
Есть только наша ближайшая жизнь; мы умираем и живем, и не будем мы воскрешены.
23:39
27 Раджаба, 11:30
Ах, Тася, Тася, помнишь ли ты наш первый совместный Исрав аль-мирадж? Твои предки тогда еще жили тут, а не на Огненной Земле! (Может быть, кто-то вроде Ахмеда полагает, что в праздники можно изрекать только истины? Пусть проваливает из моего журнала, я не такой ортодокс.)
Тогда еще вдруг модно стало навещать родственников в реале, по старинке. Мне даже нравилось, в общем. Как ты помнишь, может быть, я тогда батрачил в одной строительной конторе дизайнером карманных унитазов, и выбираться под открытое небо мне выпадало нечасто.
Отлично помню, как твой прадед взялся пережевывать предание о чудесном путешествии Мухаммеда из Мекки в Иерусалим и его вознесении к небесному престолу. Ему неплохо удавалось менять голоса – то за Джабраила скажет, а то и за его коня. Адам, Яхья, Иса, Харун, Ибрахим… Всяк напутствовал нашего путешественника по семи небесам. Ладно хоть все 99 тысяч слов из выступления Мухаммеда перед Аллахом старик не стал пересказывать.
Потом, кажется, мы купались в фонтане, читали с линз Коран и вознесли молитву из масджида, завалившись в мечеть вдвоем! Вот уж безобразие. И там я терзался богохульной мыслью стянуть с тебя чадру и поцеловать перед лицом Всевышнего.
Ужас.
Гляжу я назад, а вода из кувшина уже не только вытекла, но и высохла.
Comments on this: 1
Ахмед: Что-то меня смущает в этом пассаже…
А человек взывает ко злу так же, как он взывает к добру; ведь человек тороплив.
17:12
28 Раджаба, 20:18
Вот и пригодилась моя самодельная напоминалка.
Полагаю, именно эта дурацкая программка помогла мне вернуться. Потому что альтернативный Танк (с моей помощью!) полез под крышку дабира, где и его и ждал уготованный ему разряд конденсатора. Даже мне было хреново, когда я очнулся, что уж о Эдике-2 толковать? Отчасти жалко парнишку, но ведь это мое тело, а не его!
Вот как было дело. Утром я пробудился с пониманием извечной истины – без пятничного отдыха жизнь на планете немыслима. После вчерашнего расслабления мне вновь хотелось приняться за дело. Разрешение его, а вместе с ним и дно водоворота бреда, что затянул меня, был близок.
Почему я так решил? Напоминаю, что с самого начала у меня имелись сигналы от шести дамских предметов – туфель, блузки, юбки, сумочки, трусиков и чулок. И пятен (сгустков? не знаю, как эту хрень обозвать) на карте рафидных следов я насчитал столько же. И еще я подумал, что на кубе тоже шесть сторон, а если на нем поставить точки, от 1 до 6 штук на каждую грань…
Я открыл файл с результатами расследования, который формировался с самого первого дня работы по Эльмарову делу, и вновь поглядел на схему. Пожалуй, чутье меня не подвело. "Вот сгоняю в очередную дыру на окраине – и можно сдавать дело!" – решил я и смело выдвинулся из квартиры.
Меньше всего мне хотелось искать заказчика, когда финал так близок. Отмены всего расследования я панически боялся. Что бы мне Таська сказала? Даже представить жутко. Так хоть у меня будет итоговый файл и договор, не отвертится от оплаты.
Раздолбанный до предельной степени "рено" долго тарахтел и плевался дымом, прежде чем паленое рапсовое масло запылало в нем с положенной силой. Этак мне скоро и вовсе на бараний навоз перейти придется, если срочно не получу оплаты за труды. После такой неприятной мысли я все же сдвинулся с места.
В первый послепраздничный день реклама доставала не слишком, и карта на линзах уверенно вела меня мимо незнакомых домов и безлюдных кварталов. Через два-три фарсанга потянулись двух– и трехэтажные коттеджи, рядом с которыми можно было увидеть только ржавых айбо. Бедные псы давно отчаялись пообщаться с хозяевами, утонувшими в Сети, и уныло крутились по участкам в компании с автоматическими садовниками.
Начинался своеобразный квартал частной застройки, и занимал он, судя по карте, почти такую же площадь, что и сам город. Признаться, раньше я бывал здесь только один раз, в компании с подругой, чьи предки сподобились урвать достаточно бабок на подобную роскошь. Шайтан, сколько лет назад это было?.. Сорок или пятьдесят.
Помнится, была с этими умными домами в свое время немалая проблема. В смысле, не с самими домами, разумеется, а со своеобразным отношением к ним со стороны дервишей. Но об этом я в попозже расскажу, в контексте происшествий, если настроение будет. А пока можете отыскать в Сети нужную информацию и освежить в памяти, о чем речь.
Дороги тут сохранились получше, чем в других местах. Во всяком случае, БМВ у меня не рассыпался посреди пути, а добрался до нужного дома.
Я думал, что это будет обычная двухэтажная халупа со всеми наворотами типа спутниковой тарелки, электростанции на природных источниках и полной робо-защиты, сквозь которую сумеет пробиться только самый ушлый каландар с задатками хакера.
Как бы не так. То есть защита здесь, понятно, была, но вот все остальное – хрен там. Владелец успел возвести только два этажа, прикрыл сверху солнечными батареями и поставил банальный ветряк, чтобы обеспечить энергией периметр.
Растительность тут повсюду имелась, но не слишком густая по причине осени. Летом, пожалуй, сквозь кусты я бы ни шайтана не разглядел, а тут – пожалуйста. "И как туда попасть? – озадачился я. – Что, наконец, тут могла делать Наталья?" В обоих соседних домах, таких же недостроенных, было тихо, но там наверняка прятались либо хозяева, либо каландары. И в "моем" доме, скорее всего, кто-нибудь торчал.
Делать было нечего, пришлось засветиться – я связался через дабир с программой районной администрации и запросил разрешение на вход в жилище. Сигнал через неведомую цепочку согласований попытался выйти на владельца. Уж не знаю, то ли дом был ничейный и продавался, то ли хозяева выдали разрешение, а замок на воротах щелкнул и приглашающе замигал зеленым глазом.
– Добрый день! – гаркнул я, очутившись внутри вместе с тачкой.
Как я и думал, ответа не последовало.
Эх, где мой виртуальный пистолет из сутенерской бытности? Пришлось довольствоваться самодельным шокером на сто тысяч вольт.
– Никого не трону! – заявил я в сторону окон и медленно двинулся вперед, под "прикрытием" облетевших кустов.
В этот момент мне навстречу откуда-то вылетела иголка с ядом и угодила точно в шею. Так что все дальнейшее мне сейчас приходится восстанавливать по записям дабира. Ну да мне и вам не привыкать.
– И какого лешего ты сюда приперся? – вопросила меня заросшая седым волосом рожа.
– Бисми Ллахи рахмани рахим, – промямлил я непослушными губами и языком. – Что еще за лешие?
– Шурале по-твоему, правоверный. Прекрати грязно выражаться в моем доме, если хочешь быть его гостем.
– Ты кто такой?
– Я первый спросил.
Мне удалось наладить зрение – наверное, я так истово барахтался привязанным к стулу, что кровь с особой живостью пробежала по сосудам и растворила-таки толику снотворного яда.
– Нет, ты меня о другом спросил!