А я, вместо того чтобы пожать ее, представлял уроки фортепиано, которые тебе давал какой-нибудь порочный учителишка в твоем оранжерейном делийском детстве.
- Доктор Йорк? - У тебя был шелестящий смущенный акцент человека, наскоро выучившего несколько немецких предложений.
- Говорите по-английски, - произнес я, пытаясь улыбнуться, и ты выдохнул:
- Я ваш новый ассистент, бла-бла-бла… Прахлад. Поверишь ли, я не разобрал твоего имени! Если бы
кто-нибудь сказал мне тогда, что с этим нескладным новичком кофейного цвета мы поставим уважаемую клинику с ног на голову, да что клинику - весь засыпающий зимний город, весь мир!..
Ты пишешь, что начал новую серию, тебе кажется, что ты нашел ошибку. Что ж, я в тебе не сомневался. Не забывай, что эта игра уже стоила мне медицинской карьеры, а ты горяч и тщеславен, милый Чанчал, - гляди в оба, будь осторожен и никому ничего не говори.
Прислать тебе свои записи я теперь не могу, мне тошно от одной мысли о стволовых клетках; все, чего мне хочется, когда я вижу коробку с дисками, - это засунуть их поглубже, прочь, долой, чтобы не видеть этих насекомых значков, расползающихся, теряющих смысл. Мои записи - это заряженное ружье, арбалет, способный выпустить отравленную стрелу.
Все эти люди, изгнавшие меня, опозорившие мое имя в моем собственном мире, не в состоянии оценить величия, научной силы и неоспоримой очевидности того, что я сделал. Они смотрят прямо, Чанчал, а я смотрю вверх.
Й.
ЗАПИСКИ ОСКАРА ТЕО ФОРЖА
Лондон, четвертое декабря
Рукопись Иоанна покрыта какими-то пятнами. В этом, конечно же, нет ничего удивительного, обычные следы времени, но последнее время в этих пятнах мне мерещатся то чьи-то лица, то замысловатые, как в тестах Роршаха, бабочки, то какие-то тоскливые пейзажи.
Я просто переутомился. И Надья так не вовремя укатила к своим латиносам. Надеюсь, это хоть немного поднимет ей настроение, потому что у меня последние несколько лет вообще нет никакого настроения.
Пишет мне, что переживает за отца. Мне поручено навещать его два раза в день, а я был там два дня назад, зато оставил сестре и сиделке корзинку с сияющими фруктами из Fortnum & Mason, похожими на восковые игрушки. Себе, не удержавшись, купил баночку гусиной печенки и выскреб ее хлебом на кухне, даже не присев. Еще пара недель такой жизни - и я начну завтракать в Gordon Ramsay.
Надеюсь, что старый Мэл все-таки выкарабкается. Они с Надьей похожи: Мэл тоже всегда отличался торопливой резкостью и особой чувствительностью к чужим словам. Наверное, поэтому он и стал писателем. Он был моим другом и познакомил меня со своей дочерью. После чего наша дружба резко пошла на убыль, надо заметить. Мэл - поклонник писателя Честерфилда и всерьез убежден, что любовь - занятие для неприкаянных обормотов. Как там говорится у графа-графомана? Расходы невероятны, позы нелепы, а удовольствие недолговечно.
А потом с Мэлом случилось то, что случилось. Надежд на восстановление практически нет, и это придает его прежним книгам особый привкус, публика такое любит. Во всяком случае, врачи, как мне показалось, готовят Надью к худшему: пожизненная кома, безвылазное пребывание в границах собственного тела.
Надья все твердит, что он теперь превратился в аксолотля, а мне кажется, что в аксолотля постепенно превращаюсь я сам.
МОРАС
декабрь, 5
вся обслуга на принцессе ходит с железными стаканчиками в носках ботинок
здешний персер говорит, это для сэйфити, чтобы не падать, а я думаю, что все мы ищем финиста ясна сокола
только у финистовой невесты в реквизите еще три железные просвиры были и три железных колпака - но если у нашего персера попросить, он выдаст и глазом не моргнет
меж тем я написал лукасу шестьдесят четыре письма, сегодня посчитал - шестьдесят два электронных и две открытки, столько есть гексаграмм и цзин, не помню, ни что это, ни откуда я это знаю
столько квадратиков на шахматной доске, а раньше их бывало сто сорок четыре и рядом с королем стояли фигура грифон и фигура василиск
шестьдесят четыре женских умения описаны в камасутре: писать стихи, приручать скворцов, подражать звукам гитары и барабана, окрашивать зубы в черное, жонглировать, украшать слонов и повозки флагами, дрессировать боевых баранов, там еще много есть, я бы, наверное, умер, если бы встретил ту, что умеет их все, что еще? ах да
will you still need me, will you still feed me, when I'm sixty-four?
без даты
плавт говорил - женщина пахнет хорошо, когда ничем не пахнет, а я что скажу? женщину нужно нюхать, трогать и дышать ей в затылок, когда она плачет говоря с женщиной, к ней нужно непременно повернуться лицом и долго повторять и гудеть одно и то же, как делают хористы в греческой трагедии
иначе не выйдет ничего, хоть лопни насмешливым момом
я сам женщина и знаю, черт возьми
ОСКАР - НАДЬЕ, ПИСЬМО ПЕРВОЕ
Лондон, 6 декабря
Я давно не писал тебе писем, а ты давно не уезжала так надолго. Да еще упаковав свои лучшие шелковые платья, да, да - я подглядел. Видишь, какой я нескромный пылкий вуайёр.
А ты меня - признайся! - держишь за I ' homme moyen sensuel.
Ты пишешь, что задыхаешься от жары в пыльном Буэнос-Айресе. А я, представь, задыхаюсь от пыли в своем суперохлажденном хранилище, будто на дне пересохшей Мировой Реки, среди полок и картотек, где все разложено в отвратительном удушающем порядке.
Как же он меня раздражает. Нет, не порядок в нашем заведении, а порядок вообще, мировой порядок, если угодно. Вокруг, куда ни глянь, одни заасфальтированные дорожки. В Средние века мир был гораздо мягче и податливей, оттого что его не заливали гудроном.
Я не могу разрушить мировой порядок. Кажется, это мне не по силам, но я могу разрушить порядок в себе самом. Осмотическим путем. И я делаю это, изучая Liber Platonis quartorum и другие тексты, в которых еще сквозит надежда.
Пока Земля вращается вокруг Солнца, человек не может быть свободен.
"Так будет всегда", - говоришь ты снисходительно как будто понимаешь то, чего не понимаю я.
Впрочем, ты и вправду понимаешь, как устроена эта изумрудная травяная площадка для любителей гольфа и спокойной безболезненной смерти. Этого у тебя не отнять. Ты адвокат и любишь определяться в терминах.
Вот только слово термин происходит от латинского terminus - граница. Voyez-vous? Мы сами загнали себя в резервацию, отгородились терминусами и тихонько вырождаемся от элементарного отсутствия надежды. Однако довольно, я нагнал на тебя тоску. Не все так мрачно, Надья. Не все так мрачно. Если бы ты знала, как я наслаждаюсь нынешним заказом - книгами из библиотеки Мальтийского госпиталя, отданными мне на рецензию перед аукционом. В прекрасной сохранности, одна к одной!
Чувствую себя герметиком, владеющим Изумрудной Скрижалью. Или нет, еще лучше - душой умершего, прикорнувшей на таблице с именами предков. Я нашел в них письмо, подписанное неким монахом-бенедиктинцем Иоанном, келарем монастыря Витториоза, он отправил его кому-то из своих близких друзей или учеников.
В письмо вложены отрывки рукописи, написанной тем же почерком, и кладоискательский рисунок.
Согласись, это чистой воды саспенс, почти как голливудском сценарии!
Текст написан на довольно хорошей латыни, и можно предположить, что адресат Иоанна (я его называю Иоанном Мальтийским), то есть парень, который заложил письмо между страниц фармацевтического справочника, работал врачом в госпитале Сакра Инфермерия.
Спешу тебе похвастаться, что сделал черновой перевод отдельных фрагментов письма. Привожу их здесь с некоторыми своими комментариями. Не могу без комментариев, ты ведь знаешь.
Дорогой брат,
чувствуя приближение смерти, спешу сообщить тебе о тех обстоятельствах моего пребывания в монастыре Витториоза, которые до сего времени мне приходилось хранить в глубокой тайне.
Принятые обеты, а теперь еще и слабое здоровье не позволяют мне покинуть стены монастыря, поэтому я прибегаю к услугам чернил и бумаги, что является не слишком надежным, но единственным способом передать тебе то, что я обязан передать.
Надеюсь, письмо попадет к тебе в руки в целости и сохранности и ты надежно сбережешь ту тайну, ради которой по велению старших братьев я покинул свое законное место у Святого Престола Иннокентия XII и принял монашество.
Какова завязка? Понятно, что Иоанн Мальтийский (звучит неплохо, верно?) принадлежал какому-то религиозному ордену или братству.
Причем в одном месте он использует слово fraternitas, то есть братство, а ниже встречается слово ordo, то есть орден.
Впрочем, это не так важно.
Витториоза - бенедиктинский монастырь, соответственно Иоанн был бенедиктинцем, а его адресат был, скорее всего, госпитальером.
Но что же это за тайный орден, членами которого могли быть и бенедиктинцы и госпитальеры? Взаимоотношения орденов в эту эпоху (упоминание в тексте имени папы римского Иннокентия XII Антонио Пиньятелли говорит о том, что текст составлен между 1691 и 1700 годами) - вещь достаточно запутанная.
Не исключаю, например, что и госпитальеры и бенедиктинцы могли одновременно принадлежать, скажем, ордену барнабитов.
С другой стороны, известны также случаи монашеского шпионажа, когда по заданию какого-то братства человек внедряется в другое братство.
Хлопотное это занятие - ловля человеков.
Барнабитов, кстати сказать, всегда интересовала чужая жизнь.
Конечно, они не были такими назойливыми, как доминиканцы, и делали все гораздо тоньше, но стремление все исправить и всех построить им тоже свойственно. Хотя, если речь идет и о каком-то другом ордене, что с того?
Но довольно об этом, ты, верно, утомилась.
Отправляюсь на Arbeitsplatz, поить своей кровью гигантского комара по имени Welcome Trust.
Не забывайся там, синьора awocata. Жаркий и мокрый климат располагает к безобразиям.
МОРАС
декабрь, 7
лукас! я здесь, на мальте, но прийти пока не могу
мои друзья по каюте устроили шутку в честь прибытия принцессы в порт
милые добрые игроки в трик-трак, едоки хумуса
мне пришлось уходить последнему, после всех пассажиров, есть такая повинность, выпадающая новеньким, в переводе с немецкого называется драить напоследок
на судне оставалось человек двадцать, не больше
когда я вернулся из душа, моих вещей в каюте не было: паспорт, бумаги и папка с рисунками лежали на койке, а дорожная сумка с одеждой исчезла
и синяя роба для уборки, и униформа с полосками на вешалке - все исчезло
в шкафу висело красное платье в пионах, с глубоким вырезом
под ним - растоптанные мужские сандалии, на размер меньше моего
лукас, они взяли даже трусы
когда я выходил в этом платье, столкнулся у трапа с ирландкой
don ' t you dare to come back - сказала она, улыбаясь так широко, что карие веснушки чуть не посыпались с лица на грудь
мне страшно захотелось задрать мою широкую красную юбку и показать ей свое отвращение, но я просто отвернулся и пошел вниз
пишу тебе в интернет-кафе, я все еще в порту, хозяин кафе смотрит на меня задумчиво, это первый мальтиец, которого я вижу, а я думал, что ты будешь первым
почему ты меня не встретил?
То : Liliane Edna Levah,
5, cours de la Somme, 33800 Bordeaux
From: Eugene Levah, Golden Tulip Rossini
Dragonara Road, St Julians STJ 06, Malta
9, Dйcembre
Лилиан, ты молчишь.
А я все чаще думаю о тебе, особенно когда остаюсь один, в отеле теперь тихо, мертвый сезон - все как будто затаились и ждут Рождества.
Помнишь наше последнее Рождество - в Кастелане, когда мы застряли по дороге из Лиона в Ниццу?
Ты тогда выглянула в окно гостиницы и закричала - высоко и пронзительно - точно лиса, попавшая в капкан.
Наша машина - единственная на темной вымершей стоянке - лежала на мокром снегу животом, колеса увели местные воришки, не прошло и трех часов.
Пришлось нам обойтись без зимнего моря, но я не жалел: одни в номере пустого отеля - помнишь эти крошечные закутки, которые они гордо именовали номерами? - на огромной старинной кровати с тысячью мелких подушечек из пожелтевшего кружева… мы задернули толстые бархатные шторы с кистями, заказали вина… хозяин принес нам пино гри и домашнего сыру, а потом ушел домой, оставив всю гостиницу на нас - разве такое могло случиться в Бордо или Париже?
Мы всю ночь слушали радио в темной комнате, где мигали тусклые огоньки деревянного приемника с круглыми ручками… ты сказала, что чувствуешь себя королевой в горном замке, чьи подданные ускакали на охоту, а с тобой осталась только служанка.
И эта служанка был я, Лилиан, но я не возражал. Поверишь ли, я бы и теперь не возражал, несмотря на твои выходки с Корвином и с тем русским парнем в Биарицце. Эжен Лева недостаточно хорош для тебя, он начал это понимать - от этого ему мерещатся дневные призраки, идущие за ним по пятам.
Folie a deux, где второй - одиночество. Зря я сюда уехал, я сделал это со злости, вернее - от гнева, тогда это был еще настоящий гнев!
Мне казалось, что возвращаться из галереи в пустую квартиру с видом на дурацкие ворота Кайо - черт бы побрал этого Шарля Восьмого! - закрывать жалюзи и сидеть с бутылкой Chateau La Collone - кто-то же должен выпить твой бесконечный помероль! - будет невыносимо, тем более что в галерее тоже пусто и совершенно нечем занять руки.
Да, пока не забыл: зачем тебе понадобилась моя лампа с медной инкрустацией? У Корвина что, не хватает антикварного старья? Это настоящий Альберт Данн, и это подарок моей тетушки! Мы ведь договорились, что ты забираешь все, что хочешь, из галереи, но не из дома.
Напиши мне хотя бы открытку, любовь моя.
МОРАС
декабрь, 15
восемь дней прошло, я ничего не писал здесь и думал, что вовсе не стану
но теперь идет дождь, третий день уже, как остров завис между черной небесной водой и красноватой уличной грязью, в кафе мне подали местный абсент - ром и кинни, это такая штука вроде холодной лимонной эссенции, от которой немеют ноги, у меня есть деньги на интернет и я соскучился по дневнику, вот уж чего не ожидал
когда я сошел с принцессы, небо было сухим и белым, я был в красном, а гавань казалась синей от рыбацких лодок - тут они все одного цвета, и у каждой на борту подмигивает амулетом дурацкий глаз озириса, всё что осталось от финикийцев, нет, пожалуй, еще заборы - бесконечные, каменные, ничего ни от кого не ограждающие
хозяин в интернет-кафе неприятно усмехался, пока я писал письмо лукасу
геттингреди фо э карнивал, бэби? спросил он, получая плату, тырти! так он произнес английское тридцать, здесь не платят европейской мелочью, парень, ну да ладно, что с тебя возьмешь
ходить в платье и сандалиях было противно, и я пошел искать себе штаны и майку, но портовые лавочки захлопнулись прямо на глазах, сиеста! сказал похожий на загорелую черепаху дядька, сидевший на парапете, и дал мне сигарету
я - барнард, сказал он, уютно подвигаясь, как будто на всем парапете я мог сесть только рядом с ним, а ты, наверное, пришел на принцессе? неплохо выглядишь, сказал он, немного присмотревшись, точь-в-точь пионовая клумба перед святым Иоанном! мы еще немного поговорили и пошли к нему в лавку есть рикотту с какой-то горьковатой травой
здесь, на мальте, можно есть все, сказал барнард, даже кактусы, только колючки вынимать скучно, а если нечего выпить - собирай бутылки, мешок бутылок - две лиры! барнард хотел сделать мне тату - бесплатно, хотя это его работа и стоит четыре лиры, то есть два мешка бутылок
еще он сказал, что моя спина чудесно подойдет для красной стрекозы под левой лопаткой
потом мы пошли в город покупать одежду, к одному знакомому барнарда - у него есть все! сказал барнард, мы купили черную майку, теннисные тапки и брюки из голубого хлопка, в больнице у меня была пижама точно такого цвета и тоже с пуговицами спереди вместо молнии
там, в саду у барнардова друга, росли белые олеандры и такие цветы арсу с желтыми чашечками, которые можно сосать, они отдают лимоном
на мальте все отдает лимоном или медом, как простудные пастилки
еще он сказал, что я похож на его младшего брата, он работал в слиме и умер от неудачной петарды во время фейерверка, на мальте любят петарды и вообще салюты
я рассказал ему про лукаса и что мне надо в сен-джулиан, точнее в пачвилль, где ресторан ла террасса, на этот адрес я посылал открытку, видно, с ним что-то неладное случилось, сказал барнард, но к вечеру ты будешь там, на мальте не бывает дороги длиннее дня
барнард посадил меня на апельсиновый жестяной автобус, где у водителя над головой раскачивался ангелок из папье-маше, а рядом висел медный колокольчик
от колокольчика к пассажирам тянулся шнурок, за него дергали, когда хотели выйти, я потянул за шнурок в пачвилле, возле указателя, но шофер обернулся ко мне и сказал: ты вроде говорил la terrazza ? это дальше
и я вышел дальше
То : Mr. Chanchal Prahlad Roy,
Sigmund-Haffner-Gasse 6 A-5020 Salzburg
From: Dr. Jonatan Silzer York,
Golden Tulip Rossini, Dragonara Road,
St Julians STJ 06, Malta
Без даты