Отсюда он различал набережную. Сумерки еще не наступили. Фагундес, немного приподняв голову, мог видеть, как солнце на краю моря раскрывает кроваво-красный веер. Он думал об участке земли, о бедняге Клементе, который все еще мечтает о Габриэле и никак не может ее забыть. Клементе не знал, что она вышла замуж и стала теперь богатой сеньорой, - Фагундесу рассказали об этом в городе. Медленно опускались сумерки. Вокруг все было тихо.
Когда Фагундес направился к спуску, он чуть не натолкнулся на людей и отступил к роще. Оттуда он наблюдал, как, разделившись на группы, они заходили в дома. Их было очень много, и они были вооружены.
До негра долетали обрывки разговоров. Они хотели захватить его и доставить в Итабуну живым или мертвым. Фагундес почесал в затылке. Неужели человек, в которого он стрелял, такая важная птица? Сейчас его, наверное, убирают цветами. А Фагундес жив, и ему не хочется умирать. У него на примете есть участок земли, они с Клементе купят его. Бои только начались, и еще можно заработать немало денег. Группы по четыре-пять человек рыскали по рощам холма.
Негр Фагундес забрался в самую гущу деревьев.
Колючки рвали его брюки и рубашку. Револьвер негр все еще держал в руке. Несколько минут он просидел в кустах на корточках. Вскоре раздались голоса:
– Кто-то здесь прошел. Кустарник примят, Фагундес в тревоге ждал. Голоса удалились, и он стал пробираться дальше. Нога, расцарапанная острой колючкой, кровоточила. Какой-то зверек, завидев его, метнулся прочь, тут он обнаружил глубокую яму, прикрытую кустарником, и забрался в нее. И вовремя, так как голоса снова приблизились:
– Здесь кто-то был. Смотрите...
– Проклятые колючки...
Они его искали до тех пор, пока не наступила темнота. Иногда их голоса раздавались совсем рядом, и Фагундес уже ожидал, что сейчас увидит человека, который преодолеет слабую защиту кустарника и прыгнет к нему в яму. Потом он заметил среди веток летающего светлячка. Страха он не испытывал, но его начинало охватывать нетерпение. Так он может опоздать на встречу с Блондинчиком. Негр слышал, о чем они говорят: о том, что прирежут его, и о том, кто его послал. Он не трусил, но умирать ему не хотелось. Особенно теперь, когда началась драка, когда нашелся наконец участок земли, который они купят вместе с Клементе.
Затем на время наступила тишина, стало быстро смеркаться, как будто ночи надоело ждать. Да и он тоже устал от ожидания. Фагундес выбрался из ямы и, нагнувшись, так как кусты были низкие, осторожно огляделся. Поблизости никого. Неужели они отказались от намерения его поймать? А может, ушли потому, что стемнело? Он поднялся и осмотрелся, но не увидел ничего, кроме ближних деревьев, все остальное тонуло во мраке. Ориентироваться было нетрудно.
Впереди море, сзади порт. Ему надо идти вперед, выйти на берег моря, обойти скалы и разыскать Блондинчика. Вероятно, он уже ушел из "Бате-Фундо". Теперь Фагундес сможет получить честно заработанные деньги, он даже заслужил прибавку, ведь его преследовали. Справа виднелся фонарь, стоявший на самой вершине холма, другой фонарь стоял на середине подъема. Дальше рассыпались тусклые и редкие огоньки домов. Фагундес пустился в путь. Едва он сделал два шага, пробираясь сквозь кустарник, как увидел свет факела, поднимавшийся по дороге. Ветер донес до негра шум голосов. Они вернулись с зажженными факелами, они не отступили, как он думал.
Те, что шли первыми, достигли того места на вершине, где стояли дома, и остановились, поджидая отставших. Они спрашивали жителей, не появлялся ли тут негр.
– Мы должны взять его живым, чтобы пытать.
– Отнесем его голову в Итабуну.
Чтобы пытать... Фагундес знал, что это значит.
Перед тем как умереть, двоих по крайней мере он убьет. Он снова достал револьвер. Да, покойник, должно быть, в самом деле был важная птица. Если Фагундес останется жив, то потребует от полковника солидной прибавки.
Внезапно свет электрического фонаря, прорезав темноту, скользнул по лицу негра. Раздался крик:
– Вот он!
Люди побежали к нему. Фагундес быстро пригнулся и бросился в кустарник. Выбираясь из ямы, он раздвинул ветки, и теперь уже в ней нельзя было спрятаться. Преследователи приближались. Негр кинулся вперед, как уходящий от погони зверь, ломая колючий кустарник, в кровь раздиравший его плечи. Спуск был крутой, поросший на редкость густым кустарником, который вскоре стал перемежаться деревьями. Фагундес начал спотыкаться. Судя по шуму, за ним гналось много людей. На этот раз преследователи не разделились, бежали все вместе. Они были уже близко. Они его настигали. Негр с трудом пробирался сквозь чащу, падал, все его тело было изранено колючками, лицо окровавлено. Он слышал удары мачете, рубившего кустарник.
– Не уйдет. Впереди обрыв. Будем окружать, - закричал предводитель и разделил бегущих на две группы.
Спуск становился все круче. Фагундес сползал на четвереньках. Вот теперь ему было страшно. Ему не спастись. К тому же отсюда неудобно стрелять, и вряд ли он сможет, как собирался, убить двоих-троих, чтобы его тоже сразу прикончили, не заставляя страдать от ран. Это была бы смерть, которую он заслужил.
Заглушая удары мачете по ветвям кустарника, послышалось предупреждение:
– Готовься, убийца, мы тебя отделаем кинжалами!!
Фагундес хотел умереть от пули мгновенно, ничего не почувствовав. Но если его схватят живым, его будут пытать... Он задрожал, продолжая с трудом ползти вперед. Смерти он не боялся. Человек и рождается для того, чтобы умереть, когда наступит время. Но если его схватят живым, то станут мучить, медленно и постепенно убивать, выпытывая имя того, кто его послал.
Однажды сам Фагундес вместе с другими жагунсо прикончил таким образом работника с плантации, дознаваясь, где спрятался один беглец. Работника кололи ножом и острым кинжалом. Отрезали ему уши, выкололи глаза. Так Фагундес не хотел умереть. Теперь ему была нужна только лужайка, на которой бы он мог их дождаться с револьвером в руке, убить двух или трех и умереть самому, чтобы не подвергнуться пыткам, как тот несчастный.
И вот он достиг обрыва. Он не упал только потому, что над пропастью росло дерево, за которое он ухватился. Фагундес поглядел вниз, но рассмотреть что-либо было трудно. Тогда он подался влево и обнаружил почти отвесный откос. Кустарник здесь был реже, кое-где виднелись деревья. Звуки погони удалялись.
Преследователи теперь пробирались через густые кусты у самой пропасти. Негр подполз к обрыву и начал спускаться, собрав в отчаянном порыве последние силы. Он не чувствовал, как колючки раздирают его кожу, но зато ясно представлял, как острия кинжалов вонзятся ему в грудь, в глаза, в уши. Откос отделяла от равнины расщелина метра в два. Фагундес ухватился за ветви кустарника и спрыгнул. Наверху еще слышались удары мачете. Он почти бесшумно упал на высокий куст и ушиб руку, сжимавшую револьвер.
Поднялся на ноги. Перед ним была низкая стена какого-то двора. Он перескочил ее. Кот испугался, увидев негра, и помчался на холм. Фагундес подождал немного, прижавшись к стене. В задних комнатах дома не было света. Он опустил револьвер и пересек двор. Фагундес увидел освещенную кухню и Габриэлу, мывшую посуду. Он улыбнулся, ведь в мире не было девушки красивее.
О ТОМ, КАК СЕНЬОРА СААД ВМЕШАЛАСЪ В ПОЛИТИКУ, НАРУШИВ ТРАДИЦИОННЫЙ НЕЙТРАЛИТЕТ СВОЕГО МУЖА, И О ДЕРЗКИХ И ОПАСНЫХ ШАГАХ, КОТОРЫЕ БЫЛИ ПРЕДПРИНЯТЫ В ТУ ТРЕВОЖНУЮ НОЧЬ ЭТОЙ СЕНЬОРОЙ, ПРИНАДЛЕЖАЩЕЙ К ИЗБРАННОМУ ОБЩЕСТВУ
Негр Фагундес рассмеялся. Его лицо распухло от уколов ядовитых шипов, рубашка была в крови, брюки порваны.
– Они всю ночь проохотятся за негром. А негр преспокойно сидит здесь и точит лясы с Габриэлой.
Рассмеялась и Габриэла и налила ему еще кашасы:
– Что же ты будешь делать?
– Есть тут один парень по имени Блондинчик. Ты его знаешь?
– Блондинчик? Я недавно слышала это имя в баре.
– Так ты его разыщи. Пусть назначит место встречи. - А где я его найду?
– Он должен был прийти в "Бате-Фундо", это такое местечко для танцев на улице Сапо. Но, наверно, его там уже нет. Мы договорились встретиться в восемь. Сколько сейчас?
Габриэла пошла взглянуть на часы в гостиную - она с негром сидела в кухне.
– Десятый час. А если его не окажется в "Бате-Фундо"?
– Если не окажется? - Он почесал курчавый затылок. - Полковник на плантации, а его жена ничего не понимает, с ней говорить бесполезно.
– Какой полковник?
– Сеньор Мелк. Ты знаешь полковника Амансио?
Кривого?
– Конечно знаю. Он часто бывает в баре.
– Так вот, если не найдешь Блондинчика, разыщи полковника, он поможет.
К счастью, девчонка не ночевала в доме Насиба.
Она уходила домой после обеда. Габриэла отвела Фагундеса в заднюю комнатку, где жила до недавних пор.
– Дай мне еще хлебнуть, - попросил он.
Она принесла бутылку кашасы:
– Слишком много не пей.
– Иди, иди, не бойся. Один глоток, чтоб прийти в себя. Я не имею ничего против того, чтобы умереть от нули. В драке мы умираем с улыбкой. Но я не хочу, чтобы меня кололи кинжалом. Это злая смерть, невеселая и плохая. На моих глазах один человек умер такой смертью. Страшно было смотреть.
Габриэла спросила:
– Почему ты стрелял? Зачем тебе это понадобилось? Разве он сделал тебе что-нибудь плохое?
– Мне он ничего плохого не сделал. Но так велел полковник. Блондинчик послал меня. И я не мог не пойти. У каждого своя работа, у меня - такая. К тому же нам с Клементе нужно купить участок земли. Мы уже с ним договорились.
– Но тот, в кого ты стрелял, выжил. Так что ничего ты не заработаешь.
– Как он мог выжит, не понимаю. Видно, не настал еще его час.
Габриэла велела ему не шуметь, не зажигать огня и не выходить из комнаты. Охота на холме продолжалась. Кота, который стремительно выскочил из кустарника, жагунсо приняли за убийцу. Они пядь за пядью прочесали все рощи.
Габриэла надела старые желтые туфли. Часы показывали половину десятого. В Ильеусе так поздно замужние женщины не ходят по улицам. Только проститутки. Габриэла не подумала об этом. Не подумала она и о том, что скажет Насиб, если узнает, что она выходила, и что скажут те, кто увидит ее на улице. Негр Фагундес хорошо относился к ней, когда они шли с другими беженцами из сертана. Он нес на спине ее дядю, пока тот не умер, и, когда Клементе в ярости ударил Габриэлу, он встал на ее защиту. Она не оставит его на произвол судьбы, ведь он может попасть в руки жагунсо. Убивать это плохо, ей не нравятся люди, которые убивают. Но негр Фагундес ничего другого не умеет. Он никогда ничему не учился и умеет только убивать.
Габриэла вышла на улицу, заперла наружную дверь, а ключ взяла с собой. На улице Сапо, которая шла по обеим сторонам железной дороги, она никогда не бывала. Она спустилась на набережную. В баре было очень много народу, почти все столики были заняты, и многие посетители стояли. Насиб расхаживал между столиками, иногда подсаживался к кому-нибудь. На площади Руя Барбозы она свернула в сторону и пошла к площади Сеабра. Еще попадались прохожие, некоторые посматривали на Габриэлу с любопытством, некоторые здоровались. Это были знакомые Насиба - посетители бара. Но они были так захвачены событиями дня, что эта странная встреча их не удивляла. Габриэла добралась до железнодорожных путей и вышла к убогим домишкам окраинных уличек. Мимо нее шли проститутки самого низкого пошиба, некоторые удивленно оборачивались. Одна схватила ее за руку:
– Э, да ты, кажется, новенькая, я тебя никогда раньше не видела... Откуда ты взялась?
– Из сертана, - ответила Габриэла машинально. - Где тут улица Сапо?
– Немного дальше. А зачем тебе туда? Ты к Мэ?
– Нет. В "Бате-Фундо".
– Так, значит, вот куда ты идешь? Ты храбрая девка. Я, например, туда не хожу. А сегодня там особенно опасно, там черт знает что творится. Возьми вправо - и выйдешь прямо к "Бате-Фундо".
Габриэла свернула за угол. Ее остановил какой-то негр:
– Куда топаешь, красотка? - Он заглянул ей в лицо, и она ему понравилась, он сильно ущипнул Габриэлу за щеку. - Где ты живешь?
– Далеко.
– Это неважно. Пойдем позабавимся.
– Сейчас не могу. Я тороплюсь.
– Боишься, что я тебя надую? Смотри,.. - Он сунул руку в карман и вытащил несколько мелких кредиток.
– Я не боюсь, я тороплюсь.
– Мне тоже не терпится, потому я и вышел на улицу.
– Но я тороплюсь по другому делу. Пусти меня. Я скоро вернусь.
– Вернешься?
– Честное слово.
– Я тебя буду ждать.
– Хорошо, жди здесь.
Габриэла быстро ушла. Совсем рядом с "Бате-Фундо", откуда доносились грохот бубнов и звон гитары, какой-то пьяный, качнувшись, попытался ее обнять.
Габриэла оттолкнула его локтем, он потерял равновесие и схватился за фонарь. Из двери "Батё-Фундо", находившегося на плохо освещенной улице, слышался гул голосов, громкие раскаты смеха и крики. Габриэла вошла. Кто-то сейчас же окликнул ее:
– Эй, смуглянка, иди сюда, выпей с нами глоточек.
Старик играл на гитаре, девчонка била в бубен.
Здесь было много увядших женщин, грубо накрашенных и пьяных. Но встречались и совсем молоденькие.
Одной из них, с распущенными волосами и худым лицом, не было, должно быть, и пятнадцати лет. Какой-то мужчина пристал к Габриэле, чтобы она подсела к нему. Женщины, старухи и девчонки подозрительно поглядывали на нее. Откуда взялась эта красивая и привлекательная соперница? Потом Габриэлу подозвал другой мужчина. Хозяин бара, одноногий мулат, стуча по полу деревянной ногой, подошел к ней. Какой-то матрос, очевидно с одного из пароходов компании "Баияна", обнял Габриэлу за талию и шепнул:
– Ты свободна, моя крошка? Я пойду с тобой...
– Нет, я занята...
Она улыбнулась ему, это был симпатичный парень, и от него пахло морем. Матрос сказал "жалко!", прижал Габриэлу к груди и направился в глубину зала искать другую. Одноногий мулат остановился перед Габриэлей.
– Где я тебя видел? Наверняка мы где-то встречались. Но где?
Пока он вспоминал, Габриэла спросила?
– Здесь есть парень по прозвищу Блондинчик? Мне нужно с ним поговорить. У меня к нему срочное дело.
Одна из женщин услышала вопрос Габриэлы и крикнула:
– Эдит! Мадаме нужен Блондинчик!
В зале раздался дружный хохот. Пятнадцатилетняя девчонка в платье выше колен вскочила:
– Что нужно этой корове от моего Блондинчика? - Она пошла на Габриэлу, подбоченившись с вызывающим видом.
– Сегодня ты его не найдешь, - засмеялся какой-то мужчина.
Девчонка стала против Габриэлы:
– Так зачем тебе, навозная куча, понадобился мой парень?
– Мне надо с ним поговорить...
– Поговорить... - Девчонка сплюнула. - Знаю я вас, грязных шлюх. Просто ты в него втюрилась. Все бабы к нему лезут. Все коровы.
Ей было не больше пятнадцати, и Габриэла, сама не зная почему, вспомнила дядю. Какая-то пожилая женщина вмешалась в разговор:
– Брось, Эдит. Он все равно на тебя не обращает внимания.
– Пусти! Я проучу эту корову...
Она протянула свои детские руки к лицу Габриэлы, но та была настороже, схватила девчонку за худые запястья и опустила ее руки. "Корова!" закричала Эдит и рванулась вперед. Все, кто был в зале, вскочили - не было зрелища интереснее, чем драка между женщинами. Но тут вмешался одноногий и разнял их, оттолкнув девчонку в сторону:
– Убирайся отсюда, не то я набью тебе морду! - Он взял Габриэлу за руку и вышел с ней за дверь. - Послушай, ты не жена сеньора Насиба из бара?
Габриэла кивнула.
– Так что же ты, черт возьми, тут делаешь? Крутишь любовь с Блондинчиком?
– Я его не знаю. Но мне нужно с ним поговорить. Очень важное дело.
Одноногий подумал, внимательно посмотрел в глаза Габриэле:
– Какое-то поручение? Насчет сегодняшнего?
– Да.
– Пойдем со мной. Только молчи, говорить буду я...
– Хорошо. Пошли скорее, нельзя терять ни минуты.
Они миновали одну улицу, потом другую и вошли в темный переулок. Одноногий, шагавший впереди, остановился, поджидая Габриэлу у какого-то дома. Он постучал в полуоткрытую дверь, как бы предупреждая о своем приходе.
– Иди за мной...
Появилась растрепанная девица в одной рубашке:
– Кто это с тобой, Деревянная Нога? Новенькая?
– Где Теодора?
– У себя в комнате, не хочет никого видеть.
– Скажи ей, что мне нужно с ней поговорить.
Девица смерила Габриэлу взглядом с головы до ног и вышла, сказав:
– Они уже сюда приходили.
– Полиция?
– Наемники. Искали сам знаешь кого.
Через несколько минут, пошептавшись с кем-то за дверью одной из комнат, она вернулась в сопровождении какой-то женщины, у которой волосы были обесцвечены перекисью водорода.
– Что тебе нужно? - спросила женщина.
Девица смотрела на Габриэлу и внимательно прислушивалась к разговору. Но одноногий подошел к Теодоре, прижал ее к стене и зашептал ей что-то на ухо; при этом оба косились на Габриэлу.
– Я не знаю, где он. Забегал сюда, попросил денег и тут же выскочил, и как раз вовремя. Только-только он ушел, ворвалось несколько наемников. Они охотятся за ним. Если бы они его нашли, то убили бы...
– А куда он пошел, ты не знаешь?
– Ей-богу не знаю.
Габриэла и мулат вышли на улицу. На пороге он сказал:
– Раз его здесь нет, то ни у кого не узнаешь, где он. Скорее всего он уже добрался до леса. На лодке или верхом.
– А нельзя ли как-нибудь все же узнать? Это очень важно.
– Ума не приложу.
– Где живет полковник Амансио? - Амансио Леал?
– Да.
– Недалеко от школы. Знаешь, где она?
– Знаю, в конце набережной. Большое спасибо, - Я тебя немного провожу.
– Зачем?
– Тебе надо выбраться из этих переулков, а то можешь и не дойти до Амансио.
Он проводил Габриэлу до площади Сеабра. Несколько любопытных, стоя на углу рядом с клубом "Прогресс", смотрели на дом полковника Рамиро, в котором еще горели огни. Пока они шли, одноногий то и дело задавал вопросы. Габриэла отвечала уклончиво и немногословно. Пройдя по пустынным улицам, она добралась до школы и по описанию владельца "Бате-Фундо" отыскала дом Амансио - особняк с синими воротами. Вокруг все было тихо, нигде ни огонька.
В небе поднималась поздняя луна, которая освещала широкий берег моря и кокосовые пальмы на дороге в Мальядо. Габриэла хлопнула в ладоши. Никакого результата. Она снова похлопала. Где-то рядом залаяли собаки, им вдалеке откликнулись другие. Габриэла крикнула: "Эй, есть кто в доме?" Опять похлопала изо всех сил, даже руки заболели. Наконец в доме зашевелились. Зажегся свет.
– Кто там?
– Свои.
Появился по пояс голый мулат с револьвером в руке.
– Сеньор полковник Амансио дома?
– А что тебе от него нужно? - спросил он подозрительно.
– У меня к нему важное и очень срочное дело.
– Его нет.
– Где же он?
– А тебе зачем? Чего ты от него хочешь?
– Я уже сказала...
– Ничего ты не сказала... Подумаешь: важное и срочное дело...
Что ей было делать? Пришлось рискнуть: