- Тогда - до связи!
Мужские страсти
Автобус, видимо, только что ушел. Под прозрачным пластиковым колпаком остановки не было ни единого человека, кроме стройной высокой блондинки в легком элегантном плаще с изящно подвернутыми рукавами, открывавшими ее точеные руки.
Женщина, чья красота была оценена им, Вадимом, ослепляюще-молниеносно, как найденная на асфальте камея, заставила его невольно сбавить скорость, а когда кисть ее нерешительно поднялась в просящем жесте, он, не раздумывая, вывернул нос "Кадиллака" к кромке дороги, окончательно затормозив.
Ах, какое лицо - нежное, милое… Ах, какие волосы, словно лучащиеся своей ухоженностью и чистотой… А легкий изящный шарфик, подчеркивающий хрупкую беззащитность шеи?.. А эти чуточку припухлые, словно зовущие к поцелую губы?.. Как оказалось это прелестно-утонченное совершенство здесь, в промышленно-спальном районе, среди кривых и серых пятиэтажек с разномастно и угловато застекленными выступами балконов и безликими складскими модулями со подслеповатыми оконцами?
- Мне до метро… - виновато произнесла она.
- Садитесь, конечно…
И сразу мысли Вадима перемешал в бестолковую круговерть пахнувший на него щемяще-тонкий аромат дорогих духов, и застил глаза, как отпечаток солнечного диска, гладенький, обливной капрон колготок на умопомрачительных коленях незнакомки, и табу на прикосновение к этим коленям в тот же миг стало невыносимо, однако он привычно совладал с собой, довольно-таки небрежно и вместе с тем насмешливо, промолвив:
- Вообще-то, я не таксист, мне просто неудобно оставлять на обочине в ожидании корявого автобуса столь прелестную даму… К тому же я располагаю временем. А потому не стесняйтесь, говорите адрес, и я вас доставлю куда-либо безо всякого там "до метро"…
- Да что вы! Мне в Новые Черемушки, а это - через весь город…
- Сочту за честь, - отозвался он беспечно. - Кстати - Вадим…
- Настя, - представилась она с ноткой стеснения.
- Какое красивое имя… И вполне, надо сказать, соответствует вашей внешности.
- Спасибо… - Она явно смутилась.
- Чем занимаетесь, Настя? В этой жизни? - весело спросил он. - Если не секрет, конечно…
- Не секрет. Работаю учительницей.
- Вы?! - искренне изумился он.
- Да, я! - отозвалась она, с некоторым вызовом вскинув на него глаза. - А что, это, по-вашему, презренная профессия? Или я ей внешне не соответствую?..
- Профессия наиблагороднейшая! - заверил он. - Но вам больше подходит, на мой взгляд, ремесло фотомодели… Не пробовали?
- Представьте - нет.
- А какая у вас специальность, о, прекраснейшая из учительниц?
- Французский язык.
- А вот это замечательно! - проговорил он с чувством, и даже пристукнул по рулю кулаком. - И знаете, почему?
- И почему же?
- У меня был приятель, - пояснил Вадим. - Вернее, он и сейчас есть… Но - эмигрировал в Австралию. И, отъезжая, оставил мне свою библиотеку. А библиотеку собирала его покойная матушка - переводчица с французского… Так вот. У меня куча всяких толстенных словарей, книг… Сам я французскому учиться не собираюсь, выбросить книги - святотатство, а вот кому бы их отдать для пользы дела… Настенька, если у вас есть желание, может, взглянете? Если что-нибудь вас заинтересует, беру на себя обязательство: непременно отвезу всю эту литературу прямо к вам… До порога. Ну, как?
- Предложение, конечно, интригующее… - мягко улыбнулась она.
- И что же вам мешает его принять?
- Ну… - Она замялась. - Приеду к незнакомому мужчине, там еще какая-нибудь жена…
- Во-первых, мы уже познакомились, - возразил он. - Меня зовут Вадим, а вас - Настя, так, по-моему? Во-вторых, жены нет… В-третьих, позвольте вопрос: а вы замужем?
- Нет…
- Тогда это просто судьба…
- Вы полагаете?
- Уверен.
Она с кокетливым вниманием посмотрела на него и, встретив взор, исполненный сосредоточенного обожания, с замешательством отвернулась, сказав:
- Что же… Все может быть.
Эта ее ремарка в немалой степени укрепила надежды Вадима…
- Так когда же произойдет осмотр библиотеки? - настойчиво спросил он. - Давайте заедем сейчас?
- Что вы! - Она взглянула на часы. - У меня сегодня еще уйма дел…
- А какие планы на вечер?
- Ну на вечер… Вероятно. Но - не раньше семи часов.
- Вот и дивно. А телефончик ваш, Настя, можно узнать?
- Телефончик? - Она задумчиво посмотрела вперед себя, в несущееся в глаза пространство серого, осеннего города, угнетенного ненастьем подступающей зимы. - Знаете, Вадим, давайте поступим так… Вы мне оставьте свой, я вам непременно позвоню.
- Ведь обманете… - недоверчиво прищурился он.
- Нет, ни в коем случае, - просто и искренне произнесла она. - В семь часов вечера - обязательно…
- Вот… - он вытащил из бумажника "визитку". - Тут мой домашний, служебный, мобильный… Звоните на мобильный, это наверняка. Но все-таки, дайте и ваш…
- Не сегодня, ладно? - Она вздохнула. Произнесла нехотя: - У меня мама очень недоверчиво относится к мужским голосам… Свои семейные дрязги…
- Вот как? - Вадим удивленно вскинул брови. - И чем же они вызваны, извините за бестактность?
- Я развелась с мужем… В общем, длинная история, потом расскажу… - И - обреченно взмахнула рукой.
Последние слова, произнесенные вполне естественно, без всякого намека на лукавство, явились для Вадима просто-таки вожделенной благодатью, пролившейся на истомленное сердце… Значит, он тоже приглянулся ей, значит, встреча обязательно состоится, значит…
Неуемный бесенок желания сблизиться с этой женщиной и, что греха таить, непременно и самым скорым образом затащить ее в постель, этот бесенок возликовал: одинокая разведенная красавица! Подобранная в буквальном смысле на обочине! И тут он - молодой, красивый вице-президент крупной торговой компании на "Кадиллаке"… И что самое главное - также разведенный!
Ведь уже неделю он мается в своей квартире, упиваясь обретенной свободой, и то и дело хватаясь за телефон с желанием позвонить знакомым подружкам, готовым скрасить его холостяцкие вечера, но в следующий миг неизменно передумывая приглашать ту или иную доступную, однако надоевшую, как щи с селедкой солдату, пассию. Только набери номер, и через считанные минуты раздастся звонок в дверь, однако - что последует за этим звонком? Рутина! Тела давно прошедших дней…
А вся незадача - в нынешней тщетности поисков подружек новых…
И вот - подфартило! На ровном, как говорится, месте! Без приложения усилий! Подарок небес! Верно говорят: никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь…
Он искоса обернулся на прелестный профиль, затем, в который уже раз перевел взор на вожделенные колени…
Неужели сегодня искрящиеся колготочки спадут с них, и он, ухватив эти колени сильными ладонями…
- Вот здесь остановите… - произнесла она.
"Кадиллак" вновь принял вправо и замер у обочины.
- Ну… - Взявшись за дверную ручку, она посмотрела на него уже с откровенным и испытующим интересом, от которого у Вадима поползла внизу живота томительная истома. - Ну… я звоню. В семь.
- Ох, Настенька… - Покачал он головой. - Если этого не произойдет, вы нанесете мне удар, от которого едва ли оправлюсь…
Внезапно в глазах ее вспыхнул какой-то нежный, завораживающий блеск - зовущий, безоглядно устремленный будто в глубь его сути… И коротко, словно бы безотчетно наклонившись к нему, она чмокнула Вадима в щеку, а после решительно отворила дверцу и, не оборачиваясь, пошла в сторону снующих возле входа в метро людей, через секунду смешавшись с толпой.
Он закрыл глаза, совершенно одурев от прикосновения ее губ, аромата духов, и от того пронзительного предощущения близости, что тенью и шорохом выпорхнувшей из рук птицы еще дрожал, истаивая, на всем его существе…
А следом пришли рассудительные и холодные мысли: непременно надо купить что-либо поесть, хотя бы - пиццу, чтобы не возиться с готовкой… Далее и обязательно - фрукты… Презервативов целая упаковка, об этом беспокоиться не стоит… Что еще? Шампанского и сухого - целый бар, пару бутылок следует заморозить… А! Цветы! Чуть не упустил!
Впрочем, цветочницы в метро торгуют допоздна, так что с лютиками-орхидеями торопиться не стоит, а то не дождешься звонка, будешь эту оранжерею созерцать, как памятник своего наивного пролета…
А все-таки какая девочка, а? Чудо дивное! И неужели повезет? Неужели позвонит?
Настя позвонила в половине восьмого вечера. Торопливо извинилась за свою неточность.
- Чепуха, - урезонил он ее. - Неточность - вежливость королев… Надеюсь, встреча не отменяется?
- Ну, в общем, нет…
- Тогда - где?
- Не доезжая Курского вокзала из тоннеля - съезд на набережную…
- Так, знаю… Там, вроде, казино, и куча машин…
- Точно.
- Во сколько?
- Ну, я могу и через полчаса…
- Великолепно. Жду!
Уже сгустились черные октябрьские сумерки, и хлынул противный и подленький дождичек, когда он подъехал на оговоренное место, припарковавшись среди неясно чернеющих вдоль спуска к набережной машин.
Заглушил двигатель. И тут же услышал стук в стекло.
Открыл дверцу, различив в темноте какую-то неясную фигуру.
- Что вам?
Вместо ответа в скулу ему уперся пистолетный ствол, и тихий голос с кавказским акцентом бесстрастно порекомендовал:
- Двигайся на пассажирское сиденье. И без шума, а то хлопну, как муху…
Открылись задние двери, и в салон уселись еще двое.
Он ощутил на шее прикосновение то ли кончика ножа, то ли шила.
Незнакомец с пистолетом уселся на сиденье водителя. Хлопнули дверцы и салон погрузился во мрак.
- Бумажник давай, - распорядился бандит, сидевший сзади.
Пляшущей рукой Вадим достал из кармана бумажник, передал, не оборачиваясь, в сторону приказывающего.
- Ключи от квартиры где? - последовал следующий вопрос.
- Вот… - Чувствуя безжалостное стальное жало, впившееся в шею и грозившее неотвратимой смертью, он кивнул на связку, свисающую из замка зажигания.
- Значит, так, - пояснил голос сзади, также с кавказским акцентом. - Сейчас ребята едут на твою хату. Есть там кто?
- Н-нет… никого…
- Сигнализация?
- Есть, но… Я ее не включал… Я думал…
- Если, - с нажимом перебил его голос, - с ребятами что-нибудь случится, ты - труп. Ясно?
Человек с пистолетом вытащил связку ключей из замка, отсоединил от нее ключ "Кадиллака", вновь вставил его в замок, а остальные ключи передал сквозь щель приспущенного окна волосатой лапе, вынырнувшей из темноты. После чего резюмировал, неизвестно к кому обращаясь:
- Сидим, ждем.
"Вот тебе и красотка на дороге… Вот тебе и учительница… - с содроганием думал Вадим. - Хорошенький преподнесла урок… Или же бандиты - случайность? Тогда сейчас она должна подойти…"
Нет, Насти не было…
- Складно вы с девочкой придумали, - произнес он с ненавистью и, одновременно, с неуверенностью.
Ответа не последовало.
Бандиты угрюмо молчали, чернота за оконцами сгущалась, сыпал холодный дождь на стекла, подернутые влажной белесой пленкой, и тянула душу тоской и беспомощным страхом удручающая в своей беспросветности безвестность…
Осень. Скоро зима.
"Увидеть бы эту зиму… Вот же попал! На ровном месте… Где найдешь, где потеряешь…"
Мысли текли вяло, бестолково и удрученно.
"Пагубные мужские страстишки… А как без них? Без них - никак. То есть, как-то и можно… Но это "как-то" и есть - никак…"
Майор Пакуро
Широкоскулый и коренастый чеченец лет двадцати пяти, с аккуратной набриолиненной прической и тщательно выстриженными, будто приклеенными усиками над жестким изгибом плотно сомкнутых губ, сидел, охватив колено сцепленными на нем пальцами напротив майора Пакуро, и мерно, словно нехотя, цедил ответы на вопросы, касающиеся его, чеченца, биографии.
Никакими особенностями, относящимися к трудовым, боевым или же творческим вкладам данного лица в историю рода человеческого, это жизнеописание не блистало. Школа, техникум, работа в совхозе, после - война…
Где и кем был во время войны? Да никем, сидел дома, проедал домашние сельскохозяйственные запасы, прятался от бомбежек в картофелехранилище. Потом село заняли бандиты, то бишь, повстанцы, потом их выбили федералы, и пока выбивали, чья-то шальная пуля угодила ему, Мусе Асаеву, безвинной жертве политических и военных игрищ - в ногу, задев кость. Теперь приходится привычно и колченого хромать…
- И, значит, похромал ты, Муса, после всех этих передряг в столицу, - подытожил Пакуро. - Зачем?
- Всегда мечтал в институт поступить, юристом стать, - стеснительно поведал собеседник. - А тут, чувствую, и самом деле подоспела пора… Ну, родственники денег собрали, отправили сюда. Живу вот…
- Но сейчас, вроде, октябрь на дворе, - Пакуро указал на оконное стекло, задернутое безысходно-серой моросью холодного редкого дождя. - И вступительные экзамены, как мне кажется, минули…
- Опаздал, да, - согласился собеседник. - Но чем дома заниматься? В банду идти? Не хочу, я человек законопослушный. Что еще делать? У нас выбор невелик: либо криминал, либо нищета… Вот и решил: пока освоюсь в столице, на жизнь посмотрю, на людей… Вдруг, и работа подвернется?
- То есть, идет период акклиматизации, - уточнил майор.
- Именно. - Чеченец замолчал.
Замолчал и Пакуро, оценивающе глядя на сидящего перед ним кавказского гостя.
Многие факты своей биографии пришелец, естественно, утаил, сгладил острые углы, но это - ладно… Дело в другом.
Таких, как этот Муса - в столице, увы, ошиваются сотни. И нынешний праздный статус, равно как и история жизни этого парня - по крайней мере, официально им заявленные, к сфере интересов РУБОП не имеют никакого прямого отношения, если бы не одна деталь: явился сюда этот посетитель с утверждением, что знает, кто похитил в Чечне важного правительственного Советника, где примерно чиновник содержится и, самое главное, - каким образом его вызволить из плена.
Более того: ответы на уточняющие вопросы "кто" и "где", чеченцем даны правильные, полностью совпадающие с оперативной информацией, что заставляет майора отнестись к посетителю не только всерьез, но и с вниманием едва ли не трепетного свойства… Кто знает, вдруг, благодаря этому парню, будет обнаружен доступ к решению актуальнейшей проблемы возвращения Советника на мирные российские территории, - проблемы, над которой упорно и покуда бесполезно бьются требовательно озадаченные Кремлем спецслужбы?..
В последнее время Пакуро специализировался на деятельности этнических преступных группировок, составленных из жителей неблагополучного кавказского региона. Естественно, нити клановых отношений, тянущиеся из обиталищ чеченских боевиков к их землякам и родственникам, проживающим в России, эти нити майор находил и прощупывал методично, с прицелом на решение сегодняшней важнейшей оперативной задачи: вызволить из далеких гор незадачливого сановника. Да и не только его… Сколько их еще там - разного рода горемык: украденных работяг, оставшихся в плену солдат и офицеров, просто похищенного и вывезенного из России люда…
И безмерно важны любые сведения о томящихся в затерянных аулах пленниках, собираемые по крупицам, а тут - просто кладезь информации, пришедший сам, без принуждения…
Впрочем, в стенах любой спецслужбы время от времени, под всевозможными предлогами, однако неиссякаемо и непреложно появляются так называемые "инициативники".
"Инициативник" - это персонаж, обладающий той или иной информацией - безусловно, ценнейшего качества с точки зрения ее носителя, - и желающий поделиться с ней за конкретное, как правило, воздаяние со стороны могущественной государственной организации.
Условия и формы оплаты информации отличаются изрядным разнообразием: от банальной денежной суммы - иногда, правда, умопомрачительного свойства, до звания генерала секретного ведомства с правом ношения именного оружия или же - письменных гарантий тайного и эффективного умерщвления надоевшей до икоты тещи.
Те, кому по долгу службы положено выслушивать подобные пожелания или требования, проделывают это с глубокомысленным видом и с подчеркнутым дружелюбием. Одновременно, в головах интервьюеров с погонами, естественным образом, согласно полученному специальному образованию, выстраивается простенькая схема-сеть, улавливающая все мотивы, подвигнувшие "инициативника" явиться в то заведение, которое благоразумные граждане предпочитают в любом состоянии души и тела обойти дальней стороной.
И довольно скоро личность явившегося в спецслужбу персонажа характеризуется следующими обозначениями:
- Действительно заслуживающий внимания информатор.
- Провокатор.
- Пустой авантюрист.
- Хитрый сумасшедший.
- Просто сумасшедший.
Между этими четырьмя категориями существуют порой и некоторые оттеночные взаимосвязи, однако доминирующий элемент принадлежности к системной породе, извечно и непреложно проявляется. Вернее, кропотливо вычисляется различными методами, в том числе - методом проб и ошибок.
Окончательная же классификация "инициативника" сопряжена с теми или иными выводами. Порой - плачевными. Причем неизменно плачевными для лукавого доброхота.
Чеченец, сидевший напротив майора, впечатление сумасшедшего никак не производил. Вел диалог ровно, связно, с достоинством, небрежно роняя термины, принятые в среде профессионалов разведки и контрразведки, и свои доводы подтверждал таким количеством и качеством фактического материала, который из случайно подслушанных разговоров и сплетен не выудишь.
- Значит, вы совершенно уверены, что Советника мы из ямы вытащим? - уточнял Пакуро.
- Абсолютно! Говорю же: мой брат в его охране, понимаете? Главное, выбрать, когда его смена… Ну и продумать, конечно, всю технологию, так сказать…
- Но откуда вы взяли, что ваш родственник окажет нам такого рода содействие?
- Почему - вам? - Собеседник позволил себе снисходительную ухмылку. - Предположим, меня арестовал РУБОП… Скажем, за продажу автомата… А родственников у нас принято выручать любой ценой.
- А что, приходилось автоматами торговать? - невзначай полюбопытствовал Пакуро.
- Здесь - нет, а в Чечне - что танк продаешь, что велосипед, без разницы… Кстати. В гостинице, где я сейчас живу, один осетин околачивается… У него три "Макаровых". Ищет надежного купца. Я не стукач, нет, я просто повторить хочу: не люблю закон нарушать, а оружие - оно не для забавы, оно - чтобы кровь лить, и потому сообщаю.
- Фамилия осетина?
- Не знаю, Резиком его кличут…
- А пистолеты он что, в номере держит?
- Вчера еще были в номере…
- Интересно… - Пакуро покачал головой.
Вот и первый, легко проверяемый факт… Своего рода саморекомендация Мусы, как надежного информатора. И факт этот следует реализовать спешным образом. Однако неясным все-таки остается мотив сотрудничества… Неужели перед ним - борец за идею? Ну, и попутно - соискатель мелких услуг со стороны РУБОП?
- Какие еще вопросы? - бесстрастно молвил собеседник.
- Вообще-то… - Майор выдержал паузу. - Вы, как понимаю, человек деловой, и потому предполагаете за свои действия и сведения, которые безусловно для нас важны…