- Значит, живут они там, - высказал предположение Пакуро. - И угол дома просматривается из окон какой-то квартиры…
- Очень правильное предположение, - заключил Борис. - Правильнее некуда. Но только я уже там побывал, побеседовал с местной милицией, и интересные получаются выводы… Район пятиэтажек, а в пятиэтажках - сплошные чеченцы, ингуши, осетины и вообще полная и уникальная коллекция всех народностей седого Кавказа. Клоповник какой-то… Кстати, насчет угла дома. И вообще насчет местности… Ландшафт просматривается со ста позиций. Любую "наружку" они усекут сразу же. А нам ведь процесс изъятия конвертика на пленочку надо зафиксировать. Из соседнего дома - не выйдет, расстояние, кусты… Из автомобиля? Но незнакомая машина сразу бросится в глаза.
- А если бабушка на лавочке?
- Нет там лавочки. И бабушек кавказские переселенцы вывели, как превосходящие силы тли божьих коровок…
- И что предлагаешь?
- Вообще-то, - сказал Борис задумчиво, - ход конем я придумал.
- Вообще-то - не сомневался, - прокомментировал Пакуро. - И какой ход?
- Там есть элемент импровизации по обстоятельствам, - ответил Борис, - а потому - боюсь сглазить…
- Тогда - пожелаю удачи, - произнес Пакуро. - Я сегодня вечером вылетаю во Владикавказ. По поводу Советника этого… Муса уверяет, что обо всем уже договорился. Брат его будет меня там ждать. Ты разбирайся с текучкой и - с вымогателями. На хозяйстве, в общем. Что еще? А, иду в десятый отдел. Для подготовки процедуры торжественной передачи нашего осетинского оруженосца в заботливые руки.
Начальник десятого отдела РУБОП, Виталий Николаевич, человек немногословный и жесткий, переживший несколько мучительных операций после тяжелейшего ранения, полученного при задержании вооруженного бандита и целый год, закованный в гипс, балансировавший воистину на грани жизни и смерти, где каждая минута этого года являла собой адовое страдание, со своей обычной иронической невозмутимостью выслушал Пакуро, а затем, открыв сейф, вытащил из него служебную папочку, увенчанную эмблемой РУБОП.
Открыв папочку, Пакуро быстренько пролистал документы.
Из документов явствовало, что военные контрразведчики недавно любезно передали РУБОП материалы, касающиеся упомянутого осетином Гоги.
Расшифровки технических записей разговоров указывали, что Гога, запутавшийся в финансовых махинациях, предлагал своим кредиторам возврат денег не наличными, а тремя "калашниковыми".
История повторялась… Впрочем, при дефиците денег в стране и процветающем бартере - предложения Гоги по сути своей, носили характер банальный, если бы не специфика материала погашения долгов…
Борису, к примеру, задолжавший безработный сосед компенсировал ссуду вялеными судаками собственного изготовления.
Контрразведчики, выяснив оперативными путями номера автоматов, пришли к двум выводам: оружие принадлежит к однородной партии, похищенной с армейского склада, - это раз; а два - склад находится или же находился в одном из глубоко дружественных Российской федерации независимых государств нынешнего фантасмагорически-условного СНГ.
Как пояснил Виталий Николаевич, лобовая атака в отношении Гоги явно не годилась. Сорокалетний бойкий субъект, дважды судимый, а значит, весьма закаленный в общении с МВД, наверняка, как следовало из его психологического портрета, замкнулся бы на допросе и поплел бы, не сбиваясь, железную легенду, формулирующуюся в одной фразе: нашел автоматы за мусорным баком во дворе, находясь в состоянии опьянения. Показания осетина? Это ваш милицейский мрак и туман… Из которого вы каких угодно лжесвидетелей извлечете….
Вдаваться в расспросы о задуманной в десятом отделе комбинации в отношении распространителя оружия Пакуро не стал, мгновенно уяснив: Гога основательно и безысходно влип в прочные, покуда неразличимые для него сети. И отныне судьба его безотрадно предрешена. А потому, передав документы осетина в надежные руки Виталия Николаевича, и, пожелав ему всяческих удач, спешно откланялся: самолет во Владикавказ улетал через три часа.
Муса, следуя указаниям, данным ему из Чечни, оставался в Москве, на связи с братом и, соответственно, с РУБОП, который представлял для него оставшийся на хозяйстве Борис.
А Пакуро, покинув десятый отдел, отправился в СОБР: два бойца летели вместе с ним, обеспечивая силовую поддержку. Кроме того, предстояло созвониться со вспомогательными силами, должными проконтролировать его отлет и отследить возможное наружное наблюдение недругов за отбытием ответственного офицера РУБОП в дальние дали. И, если такая "наружка" выявится, в искренности помыслов Мусы придется всерьез и бесповоротно усомниться…
Да, он не верит этому чеченцу, внезапно уяснил Пакуро.
И это органическое, нутряное чувство поневоле заставило его подобраться.
Он был более чем уверен, что предстоящая командировка в беспокойный кавказский регион принесет массу неожиданностей и, вероятно, неожиданностей опасного свойства, но выбирать не приходилось: покуда обстоятельства диктовали ему поступки, и единственное, что оставалось - совершать эти поступки крайне осмотрительно, не доверяя обстоятельствам, способным в итоге обернуться ловушкой комбинации хитроумного противника.
Да, он не верил Мусе… И в любом случае в своем неверии был прав, ибо доверчивость в его профессии означала неизбежную катастрофу.
"Калечит ли эта наша холодная и ежечасная подозрительность душу? - невольно задумался Пакуро. - Ожесточает ли сердце? Вероятно… Но ведь это - не порок, а всего лишь - инструмент. Другое дело - когда инструмент ремесла становится частью личности… И тогда, во всем узревая затаенные капканы и подвох, становишься либо мизантропом, либо попросту трусом…"
Десятый отдел
С осетином Резиком, давшим признательные показания, все стало ясно после получаса общения: фигура была отыгранной, не представляющей ценности в дальнейшей разработке Гоги, и являла собой первого разоблаченного фигуранта по начавшемуся оперативному делу, чей итог пока был далек и неведом.
Проводив Пакуро, начальник десятого отдела отправился к дежурному офицеру, с удовлетворением сообщившему о работе оперов в городе: Гога благополучно передал автоматы своему кредитору и, как только кредитор проследовал на личном автомобиле в свой загородный дом, тут же был повязан на посту ГАИ. Операция прошла вполне естественно и органично.
Через несколько часов, просмотрев видеозапись "бартерной" сделки, задержанный очень откровенно поведал о всех связях своего доблестно расплатившегося с ним должника. Одновременно - выразив несомненную готовность номер один к сотрудничеству с РУБОП. При этом добавил, что Гога, испытывающий ныне серьезные материальные затруднения, остался должен ему еще тысячу долларов. Это была своего рода зацепка… И медлить с ней, как решили на вечернем совещании, не стоило.
Оглядев оперов взором искушенного режиссера, шеф десятого отдела выбрал троицу, кого отличало крепкое телосложение, волевые физиономии и испытующе-грозные взоры исподлобья.
И утром следующего дня данная троица, увешанная златыми цепями, позаимствованными из реквизита, с нарисованными на пальцах наколками, сноровисто запихнула вышедшего из подъезда "оружейника" в БМВ с затемненными стеклами. Разговор начался без экивоков и без елейной дипломатии, напрямик:
- Ты за что, гад, нашего кореша ментам вломил?
- Да вы чего, ребята…
- Мы его страховали, понял, гнида?! И все видели, понял! Его на первом же посту ГАИ приняли! И мы уже сутки как окрестности вокруг твоей хибары пасем, а никакой ментовской "наружки" нет! А менты - не шляпы, тебя бы уже свинтили, козла! Ну, колись!
- Да я… да сукой буду! - Возмущенная слюна пенилась на сизых губах Гоги.
- Да ты уже… Ты нам дело стуком своим завалил! На двести штук из-за тебя пролетели! Да еще и человека теперь спасать надо! А знаешь, сколько следаку надо бабок ввинтить, чтобы он меру пресечения поменял? Десятка зеленых - минимум! А в довесок - и наши стволы в конфискацию ушли! Олег, пускай движок, едем этого дятла ощипывать!
- Мужики, да вы чего?!.
- Мужики поле пашут! Вперед, Олег!
Готовый к сотрудничеству кредитор, по легенде уже находящийся под подпиской о невыезде, также выразил свое большое недоверие Гоге.
Взволнованный разговор двух бывших дружков происходил в стенах конспиративной квартиры.
- За штуку баксов решил подставить меня?! - бушевал кредитор. - Теперь по твоей милости мне в бега подаваться?! А ребятам дело сорвал, сволочь!
- Да ни при чем я! А если стволы нужны, у меня еще два имеются… По закупке отдам!
- Стволы-то чистые? - вопросил угрюмо, но и миролюбиво один из оперов.
- Мамой клянусь!
- В общем, так, - жестко произнес опер, играющий роль старшего среди бандитов. - Поживешь у нас. Если все в ажуре состоится, получишь бабки и вернешься домой живым. Как с ним беда приключилась, - кивнул на кредитора, - выясним. Но если твоя была наводка, то…
- Да я… - И дрожащие руки Гоги истово прижались к впалой груди. - Чтобы я в гнилой заход…
- Где стволы?
- У кореша в гараже…
- Едем!
Два "калашникова", обернутых в мешковину, действительно обнаружились в гараже одного из приятелей Гоги. Сделка таким образом состоялась. И живой невредимый Гога, переживший большое нервное потрясение, скоро вернулся под сень родимого крова, вспоминая поговорку, что, дескать, нет худа без добра, и отныне он, пусть и потеряв килограмм изношенных до ветхости нервов, обрел зато надежных партнеров для реализации огнестрельного товара, регулярно, как оказалось, поставляемого ему из Абхазии.
На месте Гоги поговорочку следовало бы перефразировать так: нет, худо, оно - без добра…
Но Гога, воодушевленный обретением благородной уголовной компании, честно расплачивающейся за товар, а потому, следовательно, дорожившей его жизнью, ни о каком худе уже не думал, и через неделю привез для реализации новые стволы. За что был удостоен высокой чести личного знакомства с авторитетом Андреем - то бишь, начальником одного из подразделений десятого отдела.
Андрей - широкоплечий, немногословный, мрачноватый, с пронзительным взором как бы отчужденных от всего глаз, произвел на вертлявого Гогу большое и уважительное впечатление.
Брезгливо кривя губу, Андрей, сидя в кресле, почтительно окруженном его "шестерками", неторопливо рассуждал, обращаясь в первую очередь к Гоге:
- Ты, вижу, пацан честный, хотя имелись сомнения, не скрою… И капитальные, между прочим, сомнения…
- Так ведь… выправилось! - радостно воскликнул Гога и - осекся под буравящим взором старшего товарища.
- Выправилось, да не наладилось, - молвил авторитет с ноткой сокрушения. А затем, снисходительно, как добрый папаша оглядев честную компанию, словно неразумных отпрысков, добавил: - Ну и чего вы, парни, по мелочам-то суетитесь, не понимаю?.. Туда ствол, сюда ствол, одна мелькотня… А вот у меня тут солидный имеется заказ, а потому и разговор к тебе основательный… - Доверительно протянул ладонь в сторону Гоги.
- Да-да… - Тот услужливо наклонился корпусом к важной персоне.
- Заказ такой: двести пятьдесят "калашей", маслята, десять гранатометов… Работай, заколачивай бабки…
Гога, впав в некоторое раздумье, сокрушенно выдохнул воздух через нос. Покачал головой в сомнении.
- Чего, кишка тонка? - презрительно усмехнулся Андрей.
- Надо с людьми говорить… В одиночку такую партию…
- А она хоть есть, партия эта?..
- Да там такого добра, как грязи! - отмахнулся Гога. - Но вот транзит…
- Ну так мы поможем! - Андрей привстал. - У меня пацаны боевые, к трудностям не привыкать… По рукам и по ладоням?..
- Сегодня же буду пробивать вопрос…
- Вот это - по-нашему!
Основной жизненной специальностью Гоги в течение долгих лет была мелкая спекуляция. На ней в эпоху покойного социализма он и погорел, впервые познакомившись с тюрьмой, но, выйдя на свободу, специальности не изменил, переквалифицировавшись лишь нынешний конъюнктурный товар. Товар прошлый - американские сигареты и видеокассеты в актуальных временах редкостью не являлся, а поскольку прибыльная спекуляция держится исключительно на дефиците, то, как ни верти, но при любом политическом режиме неизменно сочетается она с уголовным кодексом. Ибо получить сверхприбыли в демократическом обществе возможно, торгуя лишь товаром подпольным, и если товар - сигареты, то обязательно - контрабандные, а коли кассеты - то пиратские. Но вот оружие - оно везде и всегда приносило дивиденды баснословные, и Гога, как он полагал, выбрал для себя наиперспективнейшее направление.
Однако в предложенной ему масштабной сделке верх над желанием крупной наживы одержала сущность спекулянта именно что мелкого, заставив его схитрить, а хитрость эта диктовалась элементарной трусостью… И потому, поразмыслив, заявил Андрею - так или иначе пропащему головорезу, что, мол, его, Гогу, удовлетворит в намечающемся предприятии мелкий процент за коммерческое сводничество, ибо слаб он стал здоровьем, а от нервных потрясений последнего времени получил ослабление зрения, дрожь во всех сочленениях и для оперативной бандитской работы негоден, что в состоянии подтвердить любая медкомиссия, в том числе и самая бездушная тюремная.
Собственно, такой поворот событий учитывался, но возмущение свое по поводу подозрительной немощи оружейного снабженца Андрей выразил, грозно намекнув на необходимость надлежащих выводов.
Плачущим голосом Гога заверил, что дарует ему все "концы" вкупе с его личными и наилучшими рекомендациями, а уж взамен ему и подачки хватит от щедрот авторитета, поскольку человек он лет зрелых, запросов скромных, и, продавая один-два автоматика в месяц, успешно закроет данными доходами проблемы и с кефиром, и с аптекой.
Гога позвонил в Сочи своему снабженцу, сказав, что очень серьезные и, безусловно, надежные люди хотят встретиться с ним для переговоров. И вскоре снабженец Армен - низкорослый, небритый тип в поношенных джинсах и латаной кожаной куртке, прибыл в столицу.
Дорогому гостю был оказан должный прием, благодаря которому тот убедился, что находится в сплоченной и не стесненной средствами уголовной компании, имеющей твердые моральные и материальные устои.
На аудиенции с авторитетом-Андреем состоялся неторопливый, но заинтересованный разговор собратьев по криминальному ремеслу.
- За заказ берусь, - говорил Армен, совмещая свой бокал с бокалом уважаемого человека. - Большой бизнес будем делать, слушай!
- А то! - подтверждал, катая в губах модную сигарету "Парламент" основательный Андрюша, чей артистизм вызывал у сидящих за столом молодых оперов трудно скрываемое восхищение.
- Но куда вам столько стволов?
- А это, браток, как базарят торгашики, коммерческая тайна, - ухмылялся Андрей. - Я ведь не спрашиваю, откуда к вам железо плывет…
После гуманитарных тостов общего свойства за успех предстоящего долгосрочного бизнеса и вообще за процветание частного предпринимательства и экспортно-импортных операций, приступили к скучной, но, увы, необходимой деловой части.
Непременным условием Армен выдвигал приезд в Сочи ответственного представителя покупателя с наличными, ибо, не узрев денег, он не пошевельнет и пальцем, дабы воплотить замечательный проект в реальное дело - в данном случае, уголовное.
С таким доводом московский авторитет согласился, однако заметил, что, учитывая масштабность задуманного, поедет в Сочи сам, с боевыми соратниками, дабы убедиться на месте в солидности и дееспособности любезных его широкому сердцу партнеров.
Армен на такую ремарку собеседника выразил аналогичное согласие. И по той легкости, с которой согласие выражалось, стало понятно, что в южном городе, бывшей соцздравнице, будущий партнер чувствовал себя, как тамошняя роза под благодатным солнышком и теплым морским бризом.
Не проявив никакого интереса к историческим и культурным местам столицы, что, впрочем, никого и нисколько не удивило, южный гость с завидной напористостью и энтузиазмом посетил неохраняемые государством места злачные и, дымящийся от скверны, был почтительно препровожден в аэропорт, откуда, взмыв в высь небесную, отчалил на свое покуда постоянное место жительства.
Опергруппа, возвращавшаяся из аэропорта, пребывала в угрюмом молчании. Лучезарные улыбки, с которыми провожался парламентер-оружейник, исчезли без следа. Офицеры понимали: теперь начинается та игра, где в качестве ставок вполне могут быть выставлены на кон их головушки. И отступать некуда. Поскольку - такая работа. Да и судьба.
- Чего приуныли? - подал голос Андрей. - На дворе май, в Сочи все в цвету, на полном гособеспечении скоро двинем на курорт, предстоит интересный, живой отдых… Я со своей стороны уверен в куче ярких впечатлений… Ну, кто из вас сумеет опровергнуть хотя бы одно из этих утверждений?
- Мы-то - ладно, - сказал один из оперов. - А вот дружки Армена…
Борис Гуменюк
Получив итоговое сообщение из десятого отдела, что оружие приходит в Москву не по "чеченскому", как предполагалось, а по "абхазскому" каналу и, в очередной раз горестно постигая, насколько же широки и разнообразны огнестрельные залежи на территориях бывшей страны Советов, Борис уселся в свое старенькое, однако надежное "Ауди", и покатил к месту закладки пакета, указанному вымогателями.
В пакете, уже умещенном ограбленным Вадимом в подвальную нишу, находилась, правда, не затребованная бандитами сумма, а всего лишь записка, гласящая, что пятнадцати тысяч долларов, увы, не наскреблось и в ближайшее время в наличии не предвидится, а вот восемь тысяч на выкуп похищенных раритетов найдутся, и если подобный торг перспективен, то искомые доллары будут выплачены незамедлительно.
Наблюдение за подвальной нишей велось с чердака соседнего дома, куда еще ранним утром проникли специалисты из "наружки".
Район блокировали семь оперативных машин, расставленных с учетом долговременного и гибкого слежения, если вымогатели прибудут на место закладки на колесах.
Утро внезапно выдалось сухим и солнечным, словно в город опять возвратилось, будто что-то забыв, лето - казалось, уже безвозвратно истаявшее в череде сумеречных дней поздней осени.
Борис, сидя в машине, озирал оголенные деревья, газоны, застланные ворохами желтой листвы, искрящейся от ночной изморози, и думал, до чего же быстротечны в своем неуловимом ускользании в никуда и навсегда отрадные теплые деньки; и завтра уже зима, зима…
- "Ниссан", - раздалось в рации. - В нем - двое… Нарезают вокруг дома уже третий круг…
- Я - в готовности… - оторвавшись от сентиментальных мыслей, пробормотал Борис.
- Так… "Ниссан" встал напротив ниши. Стоит. Бабушка появилась. В руках - сумка. Зовет кого-то… Ой!
В следующее мгновение голос из рации пояснил, что к бабушке начинают сбегаться все местные дворовые коты, которых добросердечная женщина, очевидно, прикармливает в урочный час.
Через пять минут из "Ниссана" вышел молодой человек в кожаной куртке, подошел к кормилице котов, о чем-то ее спросил, а после, наклонившись, якобы погладить киску, вытащил из ниши пакет, молниеносно сунув его за пазуху.
- Конверт взяли, "Ниссан" отъезжает, ведите! - раздалось в рации.
- Отъезд по левой схеме… Второй выходи на трассу! Вишу у них на хвосте до эстакады, четвертый блокирует Дмитровку… - взбудоражился оперативный эфир.
Борис завел двигатель, устремившись к забитой автомобилями трассе.