- Они минут через десять будут рядом с вами, - донеслось из рации.
Акимов покосился на сидящего рядом с ним дорожного полицейского.
- Слышал?
Понятливо кивнув, тот вышел из машины, встал, облокотившись на низкую крышу и закурил, высматривая в потоке машин скромную, неприметную иномарочку.
И вот широкий, как на строевом плацу, шаг инспектора навстречу движущимся капотам и фарам, требовательный взмах полосатой палки, указующей на обочину… А вот и машина "наружки", крадучись, подъехавшая к милицейским "Жигулям" и остановившаяся позади них…
Из БМВ вышел водитель, предъявил документы, после поднял крышку багажника, демонстрируя его содержимое…
Пора!
Акимов вылез из теплого, прокуренного салона в морозную слякотную морось. Открыл переднюю правую дверь остановленного БМВ, увидел одетую в невзрачную шубейку, нахохлившуюся женщину со смуглым лицом и настороженно бегающими черными глазами.
- Выходи, моя сладкая… Приехали.
Боковым зрением он заметил, как четверо сотрудников, покинувшие машину "наружки", оцепили патрульного и растерянного, небритого водилу в потертой, блекло-бежевой кожаной куртке. Донеслось:
- Это ваш чемоданчик?
- Не, что ты, гражданин нашальник!.. Я женщина у аэропорт брал, в город спешить, ее чемодан…
- Понятых везут? - не отводя взгляда от уткнувшей лицо в ладони курьерши, спросил Акимов стоявшего поодаль офицера.
- Да, вон идет машина…
- Вот и славно.
В чемоданчике оказалось полмиллиона "алиевок".
Радость Акимова омрачал тот факт, что каждую купюру, представлявшую собой вещественное доказательство, надо было прокатать на ксероксе и подшить к делу. Значит, сегодня ему и лейтенанту Васину, закатав рукава, до полуночи предстоит вкалывать в качестве типографских рабочих. И еще, как назло, ксерокс забарахлил, придется договариваться со знакомыми полиграфистами - может, одолжат свой промышленный агрегат? И как он Васину об этом забыл напомнить, вот же досада…
Впрочем, всегда бы ему такие трудности…
А вот трудности Аслана и представить себе сложно.
Да, ему, Акимову, будет трудно поздравить чеченца с очередным провалом… Тем более, тот даже и не подозревает, каким именно образом РУБОП вычислил его ответственного курьера.
Хотя - пора всякого рода легенд прошла… И можно, как надеялся Акимов, подруливая к площадке служебных машин, наконец-таки передохнуть от роли самого, в общем-то, натурального разведчика, работающего в стане врага. Долгим ли будет такой отдых, вот в чем вопрос? И с какого дня он начнется?
Посетив начальство, капитан услышал долгожданный приказ:
- Завтра начинаем большую рубку. В шпионов играть хватит. Отоспись. Денек предстоит горячий.
И - наступил день…
День, когда минута в минуту, по тридцати двум! - адресам Москвы и области, в жилища бандитов вошли спецназовцы, оперуполномоченные и следователи, поставив завершающую точку в существовании мощной банды.
В чем был Акимов уверен абсолютно твердо - так это в аргументах следствия - обескураживающе ясных и твердых. Лишенных какой-либо воздушно-эфемерной основы.
Заехав после кутерьмы арестов и обысков на Шаболовку и, зайдя в кабинет Пакуро, он застал в нем приехавшего из Дагестана опера, курировавшего дело фальшивомонетчиков.
Молодой, не лишенный юмора парень - майор Мирзаев, поведал ему:
- На сам цех мы долго не могли выйти, вот в чем беда! И где бы ты думал этот цех находился? В дальнем горном кишлаке! Чабаны вокруг, овцы, и рядом - модуль, замаскированный под загон скота и - набитый аппаратурой. Условия производства - европейские. Лоск и чистота. Душевая, туалетная комната… Мощная вентиляция, краска-то, оказывается, ядовитая донельзя. Ну, компьютеры, соответственно, сушильное оборудование… Питание систем - от мощного автономного дизеля. Теперь о технологии. Сначала бумагу замачивали в магнитном растворе с кремовым красящим наполнителем, после разъединяли фактуру, и продергивали в нее специальной спицей контрольную ленту. Наносили шелковые волоски с помощью распылителя, и - в сушилку. А потом начиналась печать… В общем, интересное производство. И еще прием у них был грамотный: как только партию отштампуют и спустят с гор, - сразу же - стоп, машина! Возобновление процесса - исключительно после реализации товара.
- Но брали-то вы их во время процесса? - требовательно поинтересовался Акимов, пекущийся в первую очередь о доказательной базе.
- А как же!.. Суета там была, как в осином гнезде, куда дихлофосом брызнули. Кто-то доллары в унитазе принялся топить, их потом из канализации целый клубок выудили… На сто тысяч.
- А Алиев?
- Раскололся! - широко улыбнулся опер. - У него расписание текущего дня на стенке было пришпилено, собственноручно начертанное: в десять ноль-ноль - завтрак, с десяти тридцати до трех ноль-ноль - дорисовать доллары…
Беседы на высшем уровне
- Слушай! Прорезался Дагестанец. Сам вышел на связь. Разговор был конкретный: в качестве гарантий насчет Советника кладет на плаху собственную голову. Утверждает, что с бородатыми в камуфляже договорился, единственное - деньги…
- Ха! Так это и есть его главная проблема…
- Бородатые требуют пять. Безоговорочно. Два он наскребет. Три - за нами.
- Значит, торг исключен?
- Ты говоришь таким тоном, будто у нас с тобой разные позиции… Я, извини, не коммерсант, старающийся выехать в расходах за счет партнера…
- Ладно, не горячись. Надо, думаю, соглашаться.
- А им такой бизнес, как думаешь, не понравится ненароком?
- Думаю, понравится.
- И кто, интересно, следующий?
- Границу надо укреплять на гонорар за следующего, вот что! Пусть называется административная, но охраняется - как государственная! Причем - как государственная с враждебным соседом!
- Верно.
Обоюдный вздох.
Пакуро
Когда Пакуро собирался пообедать в служебный уютный буфет, раздался телефонный звонок от опера, присматривающего за зловредным Мусой.
- Ну, взяли мы твоего голубка, - сообщил опер. - На улице, с гранатой.
- Коршуна, - уточнил Пакуро. - И на кой черт ему граната?
- Для самообороны, естественно, - безмятежно ответил опер.
- Вот так, да?
- Вот так.
- Спасибо и - поздравляю.
- Так ведь бьется голубь-коршун у нас, как в силках, - поведал опер. - Говорит, что ты его куратор и шеф. И сейчас приедешь сюда и всех нас посадишь… Чего, скажи на милость, ему отвечать?
- Та-ак… - Пакуро почесал макушку. - Скажи ему: куратор и шеф уволен из органов за подрыв синагоги.
- Какой еще синагоги? - донеслось с ноткой некоторого удивления.
- Он поймет!
И майор, снисходительно усмехаясь, отправился в пункт качественного общественно-ведомственного питания.
В залитом светом просторном коридоре первого этажа столкнулся с начальником десятого отдела Виталием Николаевичем:
- Ну, привет! Как абхазская ниточка?
- Распутали, - небрежно проронил тот.
- Продуктивно?
- Да как тебе сказать… Враг в нокдауне.
- Чего так слабенько врезали?
- Врезали как надо! Но если бы мы еще и границу охраняли… На обед?
- Ага.
- Правильная мысль.
За одним из столиков узрел родную троицу: Бориса, Акимова и командированного в Москву Мирзаева.
- Ты какими судьбами у нас? - спросил он Акимова.
- Пролетая над дружественной территорией… - обтекаемо ответил тот.
- А все же?
- Ну, ты дотошный! У нас столовка в округе уже закрылась, дай, думаю, забегу в штаб-квартиру…
- У нас лучше кормят?
- Пока я служу в округе, я патриот нашей кухни.
- В любом случае - приятного аппетита! Очень рады.
- Во-от. Правильно… А то - как в анекдоте: Девушка, вы выходите? Да, выхожу. А впереди вас выходят? Да, выходят. А вы их спрашивали? Да, спрашивала. И что они вам сказали?
- Новости слышали? - промолвил Борис. - Все, прилетел Советничек в Москву. Как предполагали, так все и решилось. В сферах небожителей.
- Мне уже сегодня звонили, - кивнул Мирзаев. - В ауле, где его держали, несколько быков зарезали, пируют… И пачки баксов по саклям разносят.
- Мусу свинтили, - доложил Пакуро Борису. - С гранатой приняли на тротуаре…Только что звонили из ОВД.
- Выкрутится! - коротко отмахнулся тот.
- Думаешь?
- Конечно. У меня тут был один клиент. В машину РГД приспособил вместо противоугонного средства. Ну, угонщик и подорвался. А клиенту дали условно… Знаешь, что на суде он в последнем слове сказал? Я, говорит, гражданин судья, сильно пьющий человек. И как только выпью, меня сразу же тянет в дорогу… Поэтому установил на педали гранату. Лучше уж подорвусь сам, чем, сев пьяным за руль, задавлю невинную жертву! И наш провокатор чего-нибудь в этом духе придумает. У него же основная профессия - сочинитель историй… Кстати, обратился Борис к Акимову. - Курьеров с валютой всех задержали?
- Вчера - последнего… - не без гордости ответил тот. - Мы ему агента выставили, он является на квартиру со своей охраной, сидят, кофе-водку пьют, мы их, естественно, слушаем, и тут агент спрашивает: "А не боишься? С такой суммой фальшака по городу шляться?" А он: "Чего бояться? У меня удостоверение консультанта министерства юстиции!" Агент: "Ну, вдруг, сейчас менты, положим, вломятся?" Курьер губу выпятил, взором орлиным заискрился, и заявляет: "Насмэрт стоят буду!" Ну, тут СОБР влетает, пять секунд, все лежат… Потом курьера выводим, а командир СОБРа ему по загривку так - ласково, ладошкой: "Чего же на смерть-то не стоял, а?"
Хохот.
- А у нас тут вот какая штука при задержании приключилась… - начал Мирзаев. - Уже ночь, едем в самый поганый район…
Пакуро, невольно улыбаясь, смотрел на своих товарищей. Сейчас ему казалось, что пока они вместе, жизнь наполнена смыслом.
Так ли это, или же нет, все равно. Наша жизнь - это то, что мы о ней думаем. А хрупкий миг счастливой сопричастности кому-то - как редкое озарение в темени вечного одиночества каждого.
1999 г.
Послесловие
Мне повезло. В девяностые годы уже прошлого века я, советник начальника Центрального РУБОП, каждодневно был с теми, кто выполнял неподъемную задачу: расчистить общество от засилья организованного криминала, набравшего всесокрушающую силу. Парадокс: в стране, абсолютно дезориентированной, утратившей все былые социальные и идеологические ценности, где каждый выживал в одиночку и главной заветной целью являлось обретение доллара, нашлись люди, способные беззаветно вступить в схватку с разнузданной, разжиревшей на крови сволочью, подминавшей под себя все и вся, и отчетливо устремленной во власть. И эта схватка была выиграна. Были распылены и уничтожены сотни группировок и банд.
Меня вполне могут упрекнуть в том, что я пытаюсь идеализировать милицию. Но это будет неверным упреком. Задача состояла в ином: среди многочисленных плевел - то бишь, ядовитых побегов, обнаружить живые зерна, и показать, что таковые, несмотря ни на что, существуют.
Россия - не Швейцария, где каждый из тех, кто желает служить в полиции, проходит проверку на моральные и физические качества едва ли не под микроскопом. И численность населения иная, и благосостояние общества печальное, и с рядовыми кадрами дефицит. А в затхлости забюрократизированного начальственно-правоохранительного пласта, подпитываемого сегодня деньгами за "крыши" и "отмазы", великолепно и праздно живется тем, кто рассматривает милицию, как большой коммерческий проект.
По окончании немилосердной эры девяностых, выжившие бандиты, оставшиеся на свободе и при деньгах, благоразумно и логично ушли в бизнес. Те из них, кто обрел значительные капиталы, выкупили для себя административные и политические позиции, уже давно ставшие самым доходным бизнесом, имеющим свою рыночную и нормативную стоимости. Человеческая же суть этих типажей при всех их социальных трансформациях не поменялась ни на йоту, но технологии извлечения доходов - кардинально. Примитивный тупой рэкет исчез, он стал неугоден прежде всего стабильному коррупционному сообществу, часть которого когда-то только им и промышляла. Рэкет уголовный сменился узаконенным рэкетом предписаний, штрафов, постановлений, уложений и согласований. И нынешняя милиция без промедлений усвоила правила игры в новой социальной среде, заняв покинутые криминалом площадки. Но вот и иной парадокс: несмотря ни на что, в ней остаются те, кто думает в первую очередь не о своем кошельке, а о профессии и долге. Впрочем, бизнесменам от милиции эти рабочие лошадки выгодны: они безропотно тянут на себе весь груз той работы, которой, собственно, милиция и должна заниматься.
Так или иначе, но летом 2001 года высшим политическим решением были упразднены региональные управления по борьбе с организованной преступностью, - структуры нового типа, набравшие мощь, сноровку, и что самое главное - самостоятельность и широчайшую информационную базу. Мотивировка упразднения представляла собой набор туманных фраз. Большинство сотрудников - профессионалов высочайшего класса, были безо всяких объяснений уволены со службы.
В стране наступала новая эра.