- Почему!? - выразительно удивился Вадим. - Что плохого в деревне? К тому же наш образ жизни…
- Но мы могли бы его немного поменять…
- Как хочешь! Как хочешь! - Вадим поджал губы и спрятал за спину руки. - В конце концов, это твоя мастерская… Но учти: девочка - это твое личное дело! Только твое!
Разговор на том и оборвался - в дверь позвонили гости. А потом еще одни и еще. Но весь вечер, глядя на Вадима, на то, как он, стильный и нарочито загадочный, с серьгой в ухе и с волосами, стянутыми в хвост на затылке, переходит с бокалом вина от одного к другому, говорит, курит, артистично щуря глаза от дыма, Полина чувствовала незнакомое до этого раздражение. И во всех его словах и жестах ей почему–то чудилась поза и фальшь, и она не могла понять, почему раньше она не придавала значения его самолюбованию и эгоизму.
А через неделю Полина случайно увидела, как Вадим, прощаясь в машине, жадно целовал в шею одну общую знакомую, молодую актрису. И была неожиданно поражена. Долго ходила по улицам, не зная, как прийти домой и как они посмотрят друг другу в глаза. "Что здесь такого? - пыталась убедить она себя. - Даже если между ними что–то и приключилось - это не имеет значения в нашей среде. Все равно он никого не сможет любить так, как меня. А может, у них и вообще ничего не было. Шутливый флирт - часть нашей жизни!"
За ужином она спросила:
- Ну и как она в постели? - Вадим сделал удивленные глаза. - Та, из "Ситроена"?
По тому, как внезапно метнулся его взгляд, Полина поняла, что ее подозрения не беспочвенны. Но Вадим тут же взял себя в руки. И рассмеялся.
- Неужели ты ревнуешь?.. - пошутил он. - Это было бы смешно.
Больше об этом не вспоминали. И еще несколько дней жили так, будто ничего не произошло. Но из отношений прямо на глазах уходило что–то очень важное. Доверие… Искренность… Интерес… Без чего все остальное теряло смысл.
А как–то вечером он, будто случайно вспомнив, сказал:
- Ты помнишь Муратова? Ну, этот… Закончил "Гнесиных". Теперь занимается цветными металлами. Неправдоподобно богатый человек! Второй месяц охмуряю его ради денег на фестиваль "Белые ночи балета"…
- Такой с перстнями и тяжелым взглядом, - припомнила Полина.
- Ну, почему же с тяжелым… Он бывает очень мил. Так вот. Он видел тебя в театре и теперь просто без ума. Сейчас он живет с одной молодой актрисой… ты ее знаешь… Короче, Муратов предлагает нам пожить недельку в его загородном доме. Ну, ты понимаешь… Вчетвером… - Полина вздрогнула. А Вадим поспешно продолжал: - У него дом - что–то невообразимое. Эрмитаж меркнет… Бассейны, фонтаны. Настоящий Модильяни на стенах. Я такого еще не видел…
Полина долго молчала.
- Ты что же, ради денег на фестиваль хочешь меня под него подложить? - наконец спросила она.
- С чего ты взяла! - шумно возмутился Вадим. - И как ты вообще могла такое подумать! Просто мне показалось, что тебе будет интересно. Новые ощущения. В конце концов, если тебя это шокирует… Можно просто погостить…
- А может, ты вообще думаешь сплавить меня ему? - не слушая его возражения, продолжала Полина - А самому заняться молодой актрисой? Устроить, так сказать обмен? - И, не дожидаясь ответа, она ушла в другую комнату.
На следующий день, когда Вадима не было, она собрала вещи и уехала. Ничего не объяснив и не оставив записки.
…К материнскому дому Полина подходила вечером. Люди по огородам окучивали картошку. И сразу увидела дочку, которая хворостинкой загоняла гусей с улицы во двор.
- Здравствуй, Аня! - позвала она.
- Здравствуйте, тетя.
Полина вздрогнула и почувствовала, как у нее закололо сердце.
- Какая же я тетя? - проговорила она. - Я твоя мама. Ты забыла?
- Мама? У меня не мама, у меня Тося, - сказала девочка и указала на капавшуюся в огороде бабушку.
Полина справилась с собой и улыбнулась.
- Нет, у тебя есть мама. По крайней мере, теперь. Твоя мама - это я.
Девочка посмотрела на нее недоверчиво и удивленно проговорила:
- Мама… - потом вслушалась в произнесенное слово и проговорила еще раз, теперь с удивлением и удовольствием: - Ма–ма!
Полина подошла, присела перед ней на корточки и крепко прижала девочку к себе. Ощущая на своей щеке легкое детское дыхание, такое нежное и доверчивое.
И вдруг почувствовала, что это крохотное, почти незнакомое существо - самое важное, что есть в ее жизни! Смысл этой жизни и ее цель. А все остальное - картины, карьера, любовь, друзья - это неважно, это второстепенное. Это нужно лишь для того, чтобы ее дочь выросла достойным человеком!
=====
Отправлено: 22 апреля 15:18
От: Сергей Ростовцев <rostovtsev23@mail.ru>
Кому: Марина Елагина <redaktor@damy–gournal.ru>
Тема: Простите и прощайте!
=====
Марина!
Пишу вам еще раз вовсе не для того, чтобы искать повод остаться или продолжить наши отношения.
Через два часа уходит мой поезд, вещи уже упакованы, но я не могу уехать, не написав вам еще об одном.
Вчера меня разыскала Федякина. Вы знаете, в свое время я не позволил этой даме посвящать меня в сладкие редакционные сплетни. Но вчера Федякина едва ли не на коленях упросила меня прочитать недавно написанную ею повесть. Перед тем, как отнести повесть в толстый журнал, Федякина непременно хотела узнать мнение коллеги, услышать, так сказать, товарищеские советы.
Повесть была ужасна. Я с трудом разбирал суть за патетическими заклинаниями и сентиментальными вздохами.
Но, прочитав десяток страниц, я понял, что Федякина навязала мне свой труд неспроста.
Были в той повести брат и сестра, она - из очень благополучной профессорской семьи, красавица и душа компании, а он - провинциальный мальчик, которого мама растила в одиночку, с трудом сводя концы с концами. Каждое год обеспеченные питерские родственники приглашали мальчика провести летние месяцы у них в Комарово, в академическом дачном поселке. Там, на фоне общих игр, на фоне юношеских романов и обид и разворачивается начало повести Федякиной.
К сестре тянулись все - подруги, мальчишки, даже взрослые, а брат был болезненно самолюбив и мнителен. Его сторонились девчонки и избегали товарищи - в своем городке он был чемпионом по боксу и любил, чтобы его побаивались. Сестра по–родственному любила брата. Жалела его. Понимая, что он такой ершистый и упрямый от гордости, от сознания их с мамой неблагополучия. Но и сердилась на него. Потому что ребята из ее дачной компании вовсе не были снобами и запросто приняли бы брата в свою компанию, если бы он не был таким задиристым и не смотрел с презрительной усмешкой на хорошо одетых мальчиков и девочек, рассуждающих о Марселе Прусте и Фрейде.
Кроме того, брат был влюблен в свою сестру. Или считал, что влюблен в нее. Потому что ему все время хотелось, чтобы ее внимание принадлежало только ему. И это тоже часто сердило героиню Федякиной: хочешь ухаживать - ухаживай наравне с другими, но распугивать ее друзей своими тренированными кулаками - это, простите, дикость.
А в последнее лето он, уже с пробившимися усиками и кривоватой ухмылочкой блатного знания жизни, вообще взялся преследовать ее: подкарауливать, когда их не видели взрослые, настаивать, прижимать в углах… Ухаживать на уличный манер… Она пыталась противиться, он не унимался, она была вынуждена пожаловаться родителям… Состоялись какие–то переговоры по телефону, и он уехал в свой родной городок.
Прошли годы, и брат с сестрой выросли. Брат попал в армию. А потом завербовался старателем в Якутию - мыть золото. А сестра поступила в университет, и вскоре в ее жизни появился юноша, ставший впоследствии ее мужем.
Это был не юноша, а мечта. Красивый, романтичный, порывистый. К тому же блестящий спортсмен - чемпионом по фехтованию. Как и героиня повести, он учился журналистике, но большую часть времени посвящал спорту, разъезжая по соревнованиям и завоевывая новые и новые призы. Они сразу отметили друг друга и сразу друг другу понравились. Ее, правда, немного смущала некоторая склонность нового знакомого к авантюризму. Но это порой только красит мужчину!
Они полюбили друг друга, и между ними завязался страстный красивый роман, который меньше чем через год закончился счастливой свадьбой. Спортобщество выделило им квартиру и машину, победы на соревнованиях приносили деньги, она сопровождала мужа на заграничные турниры - началась жизнь, где каждый день напоминал праздник.
Я пытаюсь изложить события, описанные Федякиной, простым человеческим языком. В повести же умиленные трели сменялись гневными обличительными пассажами. Но дело не в этом. Дело в том, что Федякина, как я понял, описывала историю вашей жизни.
Постепенно спортивная карьера героя повести сошла на нет, они с женой закончили институт и стали начинающими журналистами - она в экономической газете, он в спортивной редакции известной радиостанции. Денег и там и там платили мало, жить стало тяжелее, но они не унывали - все еще впереди, и они очень сильно любят друг друга.
А потом родился их ребенок, их Мишка. И родился больным. После чего жизнь из пленительной сказки превратилась в каждодневную борьбу.
У ребенка был шанс вырасти более или менее полноценным человеком, но для этого его нужно было лечить, а для этого требовались врачи, массажисты, логопеды, группы лечебной гимнастики, педагоги. А для всего этого - деньги, деньги, деньги.
В этой ситуации героиня проявила необыкновенную стойкость и мужество. Ежедневные заботы, беготня по врачам, сверхурочная работа, казалось, придавали ей еще больше сил.
А вот ее муж неожиданно пал духом. Его то охватывала судорожная беспорядочная деятельность, то, наоборот, полное оцепенение и депрессия.
У него появились новые приятели - люди странные, какого–то авантюрного склада. Каждую неделю он приносил домой какую–нибудь новую идею, призванную изменить их положение, - одну другой безумнее и рискованнее.
В конце концов под влиянием одного из новых приятелей муж героини загорелся почти маниакальной идеей - уехать в Соединенные Штаты. Да–да! Именно в Штаты. В этой богатой стране все их проблемы найдут свое решение и их ребенку тамошняя первоклассная медицина непременно поможет!
Через некоторое время он ни о чем другом не мог ни думать, ни говорить. Они поедут в Штаты, и там все станет хорошо. Там самые лучшие в мире врачи и самые хорошие лекарства. Там их малышу обеспечат нужное лечение и уход. Он найдет хорошую работу и будет получать много денег. Ведь еще когда он выступал в соревнованиях, к нему проявляли интерес американские менеджеры. И языком он владеет - научился в заграничных поездках.
Постепенно он и ее убедил в том, что это их единственный шанс. Они вместе решили, что он поедет вперед, авангардом, чтобы взять на себя все трудности первого времени - обустройство, поиски работы, жилья, обзаведение нужными знакомствами… А как только устроится, пришлет им деньги, и они приедут вслед за ним. Все казалось простым и ясным - ведь они так сильно любили друг друга.
Приятель устроил гостевую визу… Они собрали денег на авиабилет… Оба плакали в аэропорту - им еще никогда не приходилось расставаться надолго… Это были слезы грусти и надежды.
Он улетел в чужой неведомый мир. А героиня с сыном стали ждать писем и звонков из–за океана… Неделя побежала за неделей…
Но в Америке все оказалось намного сложнее, чем представлялось отсюда. Языка, которого хватало для объяснений с портье в гостинице, было совсем недостаточно, чтобы жить в стране - общаться, читать газеты, искать работу… Да и работу было найти крайне сложно - специалистов во всех областях хватало, новые не были нужны, тем более без знания языка.
Сначала он работал уборщиком в универсаме. Потом грузчиком. Потом водителем такси.
Они рассчитывали, что через два, максимум три месяца он устроится и позовет их к себе. Но и через полгода об это не могло быть и речи. А через год у него случился приступ аппендицита и пришлось продавать машину, чтобы выслать ему денег на лечение.
Через полтора года он сообщил, что, наконец, нашел надежных ребят, и вместе с ними затевает бизнес, который должен решить все их проблемы. Он вкладывает в общий котел скопленные деньги до последнего доллара - дело верное, выигрыш окупит все!
А потом надежные ребята оказались проходимцами, и он опять остался без работы и без денег.
Когда истекли три года, она путем унижений и лести умолила включить ее в группу обмена журналистов, которая ехала на недельную стажировку в Америку. Поехала, естественно, одна, без ребенка. Впрочем, вдвоем с ребенком американцы бы их ни в коем случае не пустили. Группа ехала на юг Америки, - чтобы на два дня слетать из Атланты в Нью - Йорк, ей пришлось продать бабушкин кулон с аметистом, который она берегла на черный день.
Она нашла его изменившимся и каким–то странным. Жил он в ужасной комнате с окнами на грохочущую железную дорогу, в комнате, больше напоминающей выгороженные кусок бани или бассейна, со стенами в дешевой плитке и с занавеской, отделяющей унитаз и раковину. Из мебели был только потрепанный пружинный матрац и учебная парта со скамейкой. Муж был возбужден и даже истеричен и почему–то избегал смотреть ей в глаза. Он с надрывом говорил, что в России никто даже понятия не имеет, что такое настоящие проблемы. И как людям приходится бороться за жизнь. Он жаловался, что живет адовой жизнью, работает как проклятый и экономит на всем.
По его словам получалось, что он делает все возможное, чтобы они могли приехать к нему, но нужно еще подождать. Сколько? По крайней мере год. Он, наконец, вышел на настоящих людей, а не каких–нибудь прощелыг. С этими людьми абсолютно точно можно иметь дело. Нужно только подождать. Год, от силы два… И тогда… "Но ведь Мишке будет уже семь… Может быть, тебе просто вернуться назад?" - осторожно предложила она. "Чтобы все прожитые здесь годы и страдания пошли псу под хвост!?" - горячо воскликнул он.
Вечером он предложил ей покурить марихуаны… Наутро она заметила на подоконнике чьи–то шпильки… Стало противно…
Проплакав все оставшиеся в Америке дни, она поняла, что больше надеяться не на кого. Что надеяться можно только на себя.
А между тем, ее троюродный брат не терял времени даром. Несколько лет он проработал на приисках Якутии, потом, с наступлением перемен, перебрался в Москву и занялся бизнесом.
Он оказался очень удачливым бизнесменом - открывшиеся возможности дикого рынка оказались его стихией. И очень скоро он стал богатым человеком, главой сети успешных компаний.
Много лет они с сестрой не виделись, а когда вновь встретились на каком–то семейном торжестве - очередной свадьбе, или, наоборот, на похоронах - она с трудом узнала его.
Внешне он изменился мало: остался подтянутым и спортивным. Разве что был очень тщательно, по–европейски одет. Стрижку он носил короткую, а в висках серебрилась ранняя седина, но это ему даже шло. Говорил он негромко, но так, что все вокруг внимательно прислушивались.
Короче, он стал уверенным в себе человеком, состоявшимся человеком. Но главное, он чудесным образом избавился от угрюмости и скрытности юношеского возраста, став открытым и внутренне свободным, как это часто случается с людьми, жизнь которых удалась.
Они поговорили - легко и по–дружески… Он расспросил ее о родителях, о сыне, о муже - тот был уже в Америке… Они вспомнили годы детства… Посмеялись и растрогались. О последнем лете, не сговариваясь, не вспоминали, но по его лицу она поняла: брату было стыдно за свое тогдашнее поведение. Договорились перезваниваться и не терять друг друга из виду… А сердобольные тетушки на ухо рассказали ей, что его семенная жизнь не сложилась. Что, уже будучи взрослым человеком, он женился на очень красивой девушке, фотомодели или что–то тому подобное. Состоялась пышная свадьба, медовый месяц молодые провели в Ницце, и в положенный срок у них родилась дочка. Но через несколько лет выяснилось, что в их семенной жизни в избытке было гостей, автомобилей, путешествий, нарядов, драгоценностей, мехов, но не было главного: теплоты и любви. Так что через некоторое время жена с дочкой оказались живущими в Лондоне, где для них была куплена квартира, а он - одиноко живущим в Москве.
Между тем время перемен, которое одних возносило на верх жизни, других опускало вниз. Обеспеченная профессорская семья ее родителей в новых условиях превратилась в семью пожилых пенсионеров. А потом как–то нелепо и ужасно умер ее папа - на больничной койне, от пустячной инфекции, из–за равнодушия и халатности персонала. Последний источник помощи иссяк.
И когда в следующий раз нужно было оплачивать очередной курс лечения, героиня взяла и позвонила своему троюродному брату. Позвонила попросить денег.
Он подумал–подумал и согласился. А через некоторое время она попросила денег на массаж. А потом на оплату частного санатория.
А потом он сообщил, что едет в Питер в командировку и хочет заглянуть в гости… И заглянул… И потом еще раз… И еще… А потом остался ночевать…
По тому, как все происходило, героиня женским чутьем угадала, что брат не забывал ее все эти годы, оставался к ней неравнодушным… И что для него начавшиеся теперь отношения много значат…
Она не спала много ночей подряд, все думала, плакала, мысленно разговаривала сама с собой, с ним… И постепенно в ее сердце пустила зерно вера в возможность другой жизни… В которой бы все было определено и надежно. Героиня почувствовала, что и сама могла бы полюбить этого человека. Пусть не той страстной любовью молодости, которой она когда–то любила мужа, но благодарной и преданной любовью жены или возлюбленной.
Но оказалось, что все это не нужно… Не нужно никому.
Когда он время от времени приезжал, и они оставались наедине, брат нарочитым образом менялся… Вдруг вновь становился скучным, а иногда даже угрюмым и раздражительным… Хмуро думал о чем–то своем, молчал… Если она пыталась что–то рассказать - слышал со скукой, демонстративно зевал. Если транслировали футбол или бокс, садился к телевизору.
Он давал понять, что ему не нужны ее тепло и ее любовь. Потому что он в них не верит, не хочет верить. Как будто до сих пор не может простить ей то, что когда–то давно она, первая красавица и всеобщая любимица, не разглядела будущие черты в тогдашнем болезненно честолюбивом подростке и отвергла его. Не может простить и мстит за это, ей самой, а заодно и всему ее тогдашнему благополучному, счастливому миру, семье, родственникам, академическому дачному поселку, подругам и товарищам, красивым и удобным вещам, гамакам, цветочным беседкам, умным книгам, беззаботным играм… Мстит тем, что держит ее на дистанции, заставляя жить жизнью этакой матросской жены в чужом порту, женщиной, к которой время от времени заглядывают переночевать.
Поначалу она плакала ночами. Бунтовала. Пыталась что–то изменить… А потом привыкла.