старалась выкупать билеты во всём купе, так как я предпочитала
путешествовать в одиночестве. Вот и сейчас мне вспомнилось, как я
возвращалась в Лондон из Брайтона, где прожила около месяца, работая на
пленёре. Тогда мне удалось написать несколько удачных "марин". Да, как
это давно было. Остались лишь одни воспоминания!
Между тем Серафима подошла к кассе, просунула в окошечко какую-то
бумагу и вскоре вернулась к нам, зажимая в руке билеты.
-Ну всё, полдела сделано. Теперь самое главное - в вагон попасть.
Я ничего не поняла. Ведь есть билеты, так в чём проблема?
-Сим, я надеюсь, что ты взяла первый класс?- задала я вопрос, повергший её
в крайнее изумление.
-Светка, ты, что, совсем сбрендила? Какой первый класс? Скажи спасибо, что
вообще билеты удалось достать. Знала я, что ты витаешь в облаках, но не
настолько высоко! Ладно, чего уж теперь лясы точить, пошли. Нам ещё бой
выдержать придётся. Держитесь за меня! Особо, ты Света, знаю я твою
привычку глазеть по сторонам. Не зевай, поехали!
Только попав на перрон, я поняла смысл слов "нам ещё бой выдержать
придётся". Толпы народа осаждали вагоны. Кто-то старался влезть через
окна, женщины с детьми толпились перед входом в вагоны, а мужчины
упорно не хотели их пропускать вперёд. Такого я ещё не видела. Интересно,
а мы как попадём внутрь?
Теперь становились понятными слова "штурмовать поезд" Штурмовать, так
штурмовать. Правда, мне этого ни разу делать не приходилось.
-Симочка, а ты уверена, что мы туда сможем войти? - показала я рукой на
состав.
-Не дрейфь, прорвёмся! Айда за мной! - Серафима уверенно заработала
локтями, пробиваясь к вагону. Слышались возмущённые крики, ругань,
откровенные угрозы, но мы на такие мелочи не обращали внимания.
Оглянувшись, я заметила, что на пути выкатывают вагон под названием
"теплушка". Когда я первый раз услышала про такое название, то подумала,
что оно происходит от слова тепло, поэтому я настаивала, чтобы Сима взяла
билеты именно в "теплушку", но мне популярно объяснили, что это за
вагоны. Оказалось, что в них перевозили животных, а теперь за неимением
лучшего те были приспособлены для перевозки людей. Вот такой вагон и
цепляли к нашему составу. Вскоре появились и его пассажиры: на перрон
выехал крытый брезентом грузовик в сопровождении вооружённой охраны,
остановился около вагона, один из охранников отодвинул тяжёлые створки, и
тут я заметила Ольгу, вылезавшую из грузовика.
Сзади послышался шёпот.
-Смотри, фашистских шпиёнов привезли. Видать на расстрел!
-А чего их к нам цепляють?- раздался мужской голос.
-Да за город вывезут, и там шлёпнуть. Так- то вот! Не зевай, а то вона, бабы
какие нахальные, вперёд пролезли, а ты, Фанасий, всё сопли жуёшь!
-Светка, ты чего остановилась?- услышала я Симин голос.
-Да вон, Ольгу увидела, в последний вагон всех загнали. Что теперь делать?
-Как что?- Возмутилась Серафима – В вагон садиться!
С этими словами она ещё усерднее заработала руками и вскоре мы
пробрались к поезду. Сначала мы протиснулись на подножку, потом
оказались в тамбуре. А затем с боем и матюгами прорвались внутрь. Вагон
был забит людьми под завязку, вдобавок кругом стояли сумки, сумочки,
баулы, рюкзаки, чемоданы. Казалось, наметилось великое переселение
народов. В этой толчее Симе каким-то образом удалось отыскать сидячие
места, которые мы и не замедлили занять. Слава богу, сели, теперь и ехать
можно. Действительно, минут через пять раздался гудок, показались клубы,
дыма и состав тронулся. По вагону пронёсся вздох облегчения, люди начали
притираться друг к другу, послышались разговоры, кое-где уже слышались
шутки и смех. Правду говорят, что тяжёлые времена сближают людей.
Ещё несколько месяцев назад я ни за что бы не поверила, что поеду третьим
классом, а вот, на тебе, еду! Жить можно. Тесно, душно, пахнет не особо
приятно, но не смертельно.
-Сим, - тихонько поинтересовалась я, - а ехать нам долго?
-Да не особо, думаю, около часу, если ничего такого не случится.
-А что такое может произойти? - удивилась Екатерина.
-Как это что? Вдруг фашист какой налетит, да бомбу на нас сбросит.
-Эй, тётка не каркай!- раздался приглушённый мужской голос. – Не ровен
час, накличешь!
Я поглядела в окно. Всё как-то уныло и блекло. Серые невзрачные
деревушки, чёрные ветви деревьев, покрытые снегом поля, редкие огни
полустанков. Вагоны мерно покачивались, колёса тихонько стучали по
рельсам, и я задремала. Хотя бы на время забыться и не видеть окружающей
действительности. Приснилась мне добрая, старая Британия, мой дом,
бабушка. Однако сказка ненадолго задержалась в моём сне. Проснулась я от
страшного грохота. Вначале ничего не поняла, но взглянув в окно, увидела
невдалеке чёрные точки аэропланов, неумолимо приближавшиеся к нашему
эшелону. Неужели повторится тот ужас, который мне удалось испытать не
так уж и давно?
Вскоре над нашим составом проплывали самолёты с нарисованными на
крыльях крестами. От одного из них отделились бомбы и медленно, но
неумолимо приближались к земле. Взрывы раздались совсем рядом. Паровоз,
продолжая нещадно дымить, стал набирать скорость, пытаясь уйти от
бомбёжки. Однако это не помогло, а только на несколько минут отсрочило
неизбежное: одна из бомб упала, по всей видимости, на рельсы прямо перед
паровозом. Состав дёрнулся и остановился. Люди, находившиеся в вагоне, на
секунду замерли в немом ожидании новых взрывов. Тишину разорвал голос
Серафимы:
-Давай за мной! Катька, Светка, бежим! Да не сидите вы как истуканши!
Двигай к выходу!
Не обращая внимания на ругань, злые выкрики и даже удары, мы спешно
пробирались к своему спасению. За нами потянулись и другие. Совсем рядом
раздался взрыв, и осколки испуганными птицами ворвались в вагон, поражая
своими острыми клювами людей. Прямо перед нами женщина пошатнулась,
схватившись за грудь, осела на пол. На телогрейке расплылось кровавое
пятно, и женщина умоляюще посмотрела на нас.
-Помогите, - прошептали её губы.
Серафима, схватив меня за руку, потащила меня к выходу, несмотря на мои
протесты.
Убедившись, что раненая женщина её не слышит, Сима тихонько сказала.
-Отбегалась, сердешная! Не жилица! Помрёт скоро. Ей уже не помочь.
Самим бы выбраться. Пошли ужо!
Вскоре нам удалось выбраться из вагона, остальные следовали за нами.
Выпрыгнув на снег, все старались как можно дальше отойти от поезда. Кто
пытался вытащить свои вещи, кто-то помогал раненым, некоторые,
отталкивая женщин и детей, торопились отбежать как можно дальше от
места взрывов. Мы заметили язычки пламени, появившиеся над одним из
вагонов, и вскоре огонь перебрался на теплушку, где находилась наша
подруга. Надо спасать Ольгу, и не только её, там, вместе с ней, ещё человек
двадцать. Сгореть ведь могут! Неужели никто не догадается открыть засов на
двери и выпустить людей. Оказалось, что никому до этого нет никакого дела.
Надо действовать самим, и мы побежали спасать находящихся в горящем
вагоне людей.
Около теплушки, испуганно озираясь, стоял молоденький солдат с винтовкой
наперевес. Выглядел он довольно странно: великоватая шинель едва не
волочилась по земле. Голова на тощей шее болталась в слишком широком
воротнике, а на ногах ботинки, заправленные в галифе. Тем не менее, он
старался придать себе грозный вид и, едва завидев, что мы приближаемся,
вскинул винтовку и тонким фальцетом выкрикнул.
-Стой, стрелять буду!
Сима не обратила внимания на его "грозный" окрик и подошла ближе,
участливо спросив:
-Тебя как зовут то, сынок?
Солдат ещё больше вытянув шею, пробормотал.
-Костя я, - а затем, вспомнив, что он солдат, отчеканил. – Рядовой
Константин Зимин.
Серафима подошла ещё ближе, и Костя чуть ли не плача постарался придать
своему голосу строгости:
-Тётенька, вам туда нельзя. Стрелять ведь буду! Не велено никого к вагону
подпускать. Там преступников арестованных везут, а я их охранять
приставлен. Пожалуйста, стойте!
-Слушай, солдат, ну какие же они преступники? Бабы да девки молодые.
Одна беда, нет у них документа, – напирала Серафима. – Выпустить бы их
надоть. Смотри, вагон вот уж занялся, горит, и люди в нём сгорят. На твоей
совести будут невинные смерти. Открой дверь!
-Не велено,- упорствовал он. – Не велено! Отойдите от греха подальше.
Христом Богом прошу!
-А кем не велено? – поинтересовалась Екатерина.
-Как это кем? Мишка, сержант, сказал!
-А где он, твой, Мишка?
Мне захотелось увидеть этого таинственного Михаила.
-Как это где? Вона, мёртвый лежит, - на глазах у Константина явно
выступили слёзы – Их всех поубивало, и Никитку, и Вадимку, и друга моего
Витальку. Всё - там, бомбой накрыло. Я один остался.
-Слышь, Костя, - Серафима схватила рукой винтовку,- Мишку уже не
вернёшь, мёртвый он, понимаешь? А в вагоне люди, живые люди! Неужто ты
хочешь, чтоб они также мёртвые лежали, как и твои друзья?
Солдат разжал руки, выпустил винтовку и, опустившись, на корточки,
зарыдал. Совсем ведь молодой парень и, по всей видимости, подобное он
видел впервые.
-Сынок, - обратилась к нему Серафима,- лет то тебе сколь?
-Семнадцать, восемнадцатый пошёл!
-Как же тебя в армию взяли?
Парень стушевался и, потупив глаза, объяснил.
-Так я в военкомате год себе прибавил. Сам я из деревни, паспорта у меня не
было, только справка, я там и подправил.
-На, держи!- Сима протянула ему винтовку. – Негоже солдату без оружия! А
теперь помоги запор отодвинуть.
Успокоившись, Константин принял решение, и вскоре на снег спрыгнули все,
кто находился в теплушке.
-Кого благодарить за спасение?- спросила молодая цыганка, державшая на
руках плачущего младенца.
-Солдатика вон того, ему спасибо скажи, нас пропустил, стрелять не стал,
вам вот помог!
-Спасибо тебе, солдат, и вам спасибо! Хочу вас отблагодарить, но денег у
меня нет, а вот будущее я вижу. Марой меня зовут. Всё вам скажу как на
духу. Тебе,- цыганка повернулась к Константину, – судьба подготовила
много испытаний. Домой ты больше не вернешься, отца с матерью увидишь,
но не скоро. Не бойся! Живой, здоровый будешь, до вражеской столицы
дойдёшь, а там свою любовь встретишь, немка она. Домой тебе нельзя будет,
за океан поедешь.
Константин удивлённо посмотрел на цыганку и с недоверием помотал
головой, а Мара тем временем продолжила, глядя на Екатерину: - Ты,
обещание свое выполнишь. Какое, сама знаешь. Вижу, это тревожит тебя.
Всё хорошо будет. Только ты не ходи фотографироваться. Беда может
случиться. Тебя, - она обратилась к Симе, - ждут испытания и встреча,
которую ты ждёшь почти двадцать лет. Вижу, что и ты хочешь фото сделать.
Не надо! Не ходи. Может позже. Через год-два, но не сейчас. Прошу, не
ходи! А теперь про подругу вашу скажу, - Мара поглядела на Ольгу, -
Странная она какая-то. Вернётся домой, если повезёт ей в тот день раньше из
дома выйти, а вы за ней бегите, не задерживайтесь. Тогда всё хорошо будет,
но подруга ваша не успокоится. Станет её терзать что-то. Стремиться
обратно будет, но не скоро это случится. Теперь о тебе, - наконец очередь
дошла и до меня. - Не вижу тебя, не знаю, в чём дело. Горе вроде у тебя
будет, а вроде и мимо пройдёт. Запутано с тобой всё как-то. Увидишь свой
мир, не волнуйся, но не рада будешь, обратно вернуться захочешь. Для тебя
главное, не потеряться. Смотри, не потеряй себя!
Сказав это, цыганка, не попрощавшись, развернулась и зашагала в сторону
леса. Странные они люди, цыгане! Если верить всем их словам, то и жить
страшно становится. Вот, например. Её слова "Не ходи фотографироваться".
А когда, куда не ходи, не сказала ведь! Теперь думаться будет.
-И что всё это значит? – пробормотала Катя.- Какое-такое обещание?
И тут, словно, очнувшись, тихонько воскликнула:
-А ведь цыганка права, было обещание! Помнишь, Свет, тогда Олега мы
встретили. Может, она его в виду имела?
Константин стоял и в удивлении хлопал глазами.
-А как же маманька с батей? Не влюблюсь я во вражину! Ни за что! Я домой
хочу.
-Ладно, Аника-воин! Пора нам идти, как бы снова супостаты не налетели,-
заявила Серафима.
Не успела она произнести это, как совсем рядом раздался новый взрыв
Последнее, что я запомнила, были удивлённые взгляды моих подруг, а
дальше меня окутала тьма.
Не знаю, сколько времени прошло, а разбудил меня тихий голос,
принадлежавший довольно пожилой женщине. Она сидела около печки и
что-то напевала. Я попыталась встать, но тут же упала обратно.
-Что, очнулась, дочка?- ласково спросила старушка.
Я попыталась оглядеться и увидела, что нахожусь в простой деревенской
избе и лежу на кровати, укрытая разноцветным лоскутным одеялом.
-Ты, дочка, лежи, вставать тебе пока рано. На, выпей, полегче станет.
Мне протянули кружку с какой-то тёплой пахучей жидкостью.
-А вы кто?- решила я прояснить ситуацию.
-Я то? Знахарка я. Теперяча одна в деревне осталась. Все уехали, а я стара уж
стала, куда мне! А ты пей, пей, не смотри, что горько. Хорошее лекарство,
сама делала из трав разных настойку.
Раз надо, придётся выпить. Едва был сделан последний глоток, как я
провалилась в спасительный сон.
Следующий день встретил меня довольно прохладно. Это я к тому, что в избе
было холодно. Как пояснила Аглая, моя хозяйка, печь она протопить ещё не
успела, так что чуток помёрзнуть придётся. На табурете, стоявшем рядом с
кроватью, сидел совершенно чёрный кот и с интересом наблюдал за мной, в
то же время умудряясь вылизывать шёрстку.
-Погодь, сейчас помогу подняться,- увидев, что я хочу встать, произнесла
Аглая.- Удобства все у меня во дворе. Телогрейку накинь, а там всё сама
найдёшь.
Я вышла на улицу. Где-то метрах в двадцати от дома виднелась
покосившаяся деревянная будка с вырезанным сердечком на двери.
-Чего встала? Не видела никогда что-ли? Иди, иди, тебе туда, - направила
меня старушка, потом умоешься, я печь затопила, а там и завтракать будем.
Минут через сорок мы уже сидели за столом, на котором виднелся чугунок с
отварной картошкой, а миска с квашеной капустой и солёными огурчиками
притягивала к себе взгляд.
-Хлеба, извини, нету, - засмущалась Аглая, – хотела вот в Ивановку за мукой
сходить, да не досуг был. А ты ешь, тебе сил набираться надоть.
И только тут я поняла, как проголодалась. Простая картошка с капустой и
огурцами показалась королевской пищей.
- Ну, что дальше делать будешь? – поинтересовалась хозяйка, убирая посуду
со стола.
-Надо подруг найти, они, наверное, в Москве. Мне туда идти надо, -
произнесла я задумчиво.
-Надо, так надо, но только до Москвы далековато будет, километров двести с
гаком. Транспорта туда никакого нету, не ходит по войне-то. Я-то сама вот,
что кумекаю: оставайся у меня на недельку. Окрепнешь, может чего к тому
времени и прояснится. Заодно со мной в Ивановку завтра сходишь,
поможешь. Старая уж стала. Много мне не донесть. Вдвоём сподручней
будет.
Соглашайся! Мне и самой повеселей будет, а потом я что-нибудь придумаю!
Я-то вот всё одна, да одна, даже, когда народ в деревне был. Все меня за
колдунью держали. А я кто? Я просто травы хорошо знаю, лечить могу.
Люди, хоть и боялись меня, но со всяческой хворью ко мне бегали. Не скрою,
и ворожить могу, но редко это делаю. Смотри, да и кот мой, Васька,
нелюдимый ужасть, от тебя не шарахается. Видно, по душе ты ему пришлась,
а животные хорошего человека видють. Ужо, коли ластиться придёт, ты его
за ушком почеши, он не обидит. Ну ладно, заболталась я что-то. Делов ещё
прорва. А ты отдыхай пока. Завтра пойдём, - не спрашивая меня, согласна ли
я остаться, завершила своё монолог знахарка.
Раз за меня всё решили, хлопот меньше.
-Останусь, - подумала я, да и хозяйка была доброй женщиной, не видела я
ней никакой корысти. Почему бы и не задержаться на пару дней.
Успокоившись, решила отдохнуть, поскольку чувствовала некую слабость.
Выпила настой, который мне оставила Аглая, и спать. Проснулась лишь
ближе к вечеру, самочувствие было отличное, слабость исчезла. Хозяйка
суетилась у печки, видимо готовила ужин.
-Что, проснулась?- услышала я её голос. – Давай. Вставай, есть будем, завтра
работы много.
На этот раз я самостоятельно поднялась и оделась. После ужина я решилась
задать вопрос, который давно засел в моей голове, не давая покоя.
-Аглая, а как я к вам попала?
Старушка внимательно посмотрела на меня, и её ответ поразил меня.
-А тебе действительно хочется это знать?
Поколебавшись немного, я утвердительно кивнула головой.
-Три дня назад я тебя нашла, - начала женщина
-Как это три дня назад? - в удивлении воскликнула я, - не может этого быть!
-Ты не перебивай, а уж коли решила что узнать, слушай. Так вот, три дня
назад пошла я в Ивановку за мукой, там меня знают, я договорилась,
обещались продать. Да вот, не дошла. Дорога к селу проходит рядом с
путями, где поезда ходят. Гляжу, боже мой, вагоны горять, люди мёртвые
лежат, ужасть! Пошла посмотреть, нету ли кого живого. Ходила, ходила, да
всё без толку, кого не посмотрю - мертвый. Ужо уходить собралась, вдруг
слышу, вроде кто стонет. Посмотрела, посмотрела, ты лежишь рядом с
теплушкой, кровь на снегу и женщина неподалёку, не живая. Хорошо, санки
со мной были, заволокла я тебя на них и привезла к себе. Так вот. Ну что, всё
узнала?
-Аглая, а что за женщина рядом со мной лежала? Как была одета?
-Да так обычно, пальто темно-синее с воротником меховым. Мех лисий. На
голове платок пуховый старый, на ногах боты зимние. Знакомая что-ли?
Я покачала головой, стараясь вспомнить, как была одета Серафима. Вроде не