-Для храбрости хлебнуть бы чего, - с надеждой поглядывая на бутыль, высказал он своё пожелание.
Серафима вытащила пробку, понюхала содержимое.
-Ого, первач и, вроде, неплохой и, сделав глоток, протянула бутыль мужчине.
-Держите. Жжёт, зараза!
Игнат Степанович приложился к напитку, крякнул, вытер губы.
-Ну, всё, я пошёл.
Приоткрыв дверь, осторожно выглянул наружу и тут же все услышали окрик.
-Никандр, опять приложился к своей бутылке! И где ты только её прячешь? Вот ужо отец настоятель найдёт, мало не покажется. Епитимью наложит. Бушь за лошадьми ходить, навоз таскать.
-Епитимью, так епитимью, навоз так навоз, таскать так, таскать, - откликнулся новоявленный монах.
-Он ещё и препираться будет. Иди скорее, все тебя на молитву ждут и дружок твой сердитый, видать не опохмелился есчо. Иди уж, ирод окаянный.
Две фигуры скрылись за дверьми церкви. Не знаю, как долго продолжалась служба, но когда монахи медленно стали появляться во дворе монастыря, мы уже успели изрядно замёрзнуть. В воздухе завитали ароматные запахи. Серафима заводила носом и с сожалением произнесла:
-А есть-то хотца. Давненько ничего во рту не было. Пора бы и перекусить. Может, Игнат и догадается чего принести, - с сожалением она посмотрела на монахов, направлявшихся в трапезную. От степенно бредущих жителей монастыря отделилось две фигуры, направившись в сторону сарая.
-За щит, - скомандовала Серафима.
Появившиеся мужчины сразу же юркнули к заветному тайнику и, вытащив бутылку, изрядно к ней приложились.
-Эх, хорошо! - крякнул один из них.
В этот момент Серафима чихнула, и толкнула щит. Тот, покачнувшись, с грохотом обрушился на пол. Мужчины замерли от страха, но бутылку из рук не выпустили.
-Вы кто? – изумился тот, что постарше.
Его борода мелко подрагивала. Более молодой, сделав ещё один глоток, заплетающимся голосом изрёк:
-Не вишь что ль? Бесовское отродье. Искушать нас явились, грешницы.
-Это кто здесь грешницы? - взвилась Серафима, выхватив бутылку и приложившись к ней.
-Кто самогон гнал? - невинно поинтересовалась она.
Не ожидая подобного, мужчины ответили одновременно:
-Дык, сами и гнали. Чать отец ключарь всё запер, не даёт и на понюшку. Ты, это, того, чегой выпивон-то отняла? А ну, давай обрат, - старший выхватил ароматную жидкость у Серафимы, и прижал бутыль к груди.
-А закусить случайно ничего не завалялось? – закинула удочку Серафима.
-А то нет, - среагировал тот, что помоложе, вытащив кружок колбасы, - держи уж!
-Во, это дело! Давай, братва, за знакомство, - выхватив бутыль, предложила тост Серафима.
Все почему-то согласились. Появился каравай хлеба и шмат нежно розового сала.
-Тс, ктой-то сюда идёт, - указала на дверь Екатерина.
-Прячемся, - прихватив припасы, все направились к упавшему щиту, приставили его к стене, и успели протиснуться туда, пока никто не появился в сарае.
Вскоре раздался старческий голос:
-Вот ведь ироды. Не уследил. Опять сбегли кудай-то. Ну, точно, - поводив носом и, учуяв запах самогона, обронил незнакомец, - пущай кто другой этих оглоедов исчет, а я пойду, прилягу что ль. Стар стал. Ентих чумазеев токмо могила справит, опять ведь упились, видать.
Шаги удалились.
Живописная группа нечаянных собутыльников выбралась из-за щита и вновь направилась к импровизированному столу. Тут Екатерина проявила интерес к именам новых знакомцев.
-Ваньша, - представился один.
-Михась, - ответил тот, что постарше.
-За встречу что-ли? – нежданно предложила Серафима, - жаль, что Ольги с нами нет?
-Какой такой Ольги? – удивился Ваньша, - не боярыни ли нашей?
-Какой такой боярыни? – изогнув брови, повела расспрос Екатерина.
-Так наш энтот боярич младшой, Потапом кличут, привёз тут надысь девку какую-то странную и объявил, что нашел, мол, свою зазнобу. Мать егонная в плачь. Отец пригрозился наследства лишить, а боярыч твердит и твердит, мол, никого акромя ней мне не надоть.
-А ну - ка поподробней, - подсуетилась Серафима.
-Так чего, подробней-то? Я и говорю. Послал отец Потапа в подпол принесть кой-чего из сундука. Только вот не заладилось у него дело. Отправился он поутру пораньше, а вернулся аж на следующий день под вечёр. Уж родитетеля егонные то в плачь, то дворню на поиск посылают, то батогами запороть всех обещают, бегають, суетятся, а толку нетути. Пропал Потап наш, как есть пропал. Только к вечеру объявился сердешный, да не один. Девку каку-то привёл с собой. Сама вроде ничего, да только вот странная больно, да худюща.
-А чего в ней странного было? – не могла скрыть своего интереса Екатерина.
-В том-то всё и дело. Не нашенская она, не русского племени. Зипун на ней короткий аж жуть, ноги голые, на голове гнездо како-то, а сама глазами так и рыскает, так и рыскает, а боярин наш её так нежно за ручку от держит и ласково шепчет, что любит и в обиду никому не даст.
Ни мать, ни отец, ни старшие братья не могли Потапку образумить. Говорит, женюсь! И всё тут. Уж и за ведуньей Петровной бегали, и ворожбу проводили. Дык, толку нету. Решили, коль не одумается боярин, так тому и быть, пусть девку эту в жёны берёт.
Правда, когда её по - нашенски приодели, вроде и справная баба получилась.
Ваньша примолк, посмотрел на своего товарища, потом оглядел Екатерину с Серафимой и неуверенно заплетающимся голосом произнёс:
-А вы, чегой, вместе с ней пришли что ли?
-Екатерина повела плечами, но предпочла на вопрос не отвечать.
Ваньша продолжил:
-Вот я на вас смотрю, смотрю, странные вы обе каки-то. Зипуны не таки, как у всех. Коротки уж больно. Хотя, ног бесстыжих голых не видать. Да с мужиками не одна баба нашенская первач пить не будет. Точно, Михась?
-Точно, – икнул тот, - давай ещё по одной что ли.
Застолье продолжилось. Внезапно раздался колокольный перезвон, но не такой как на молитву, а какой-то необычно-радостный.
-Видать едут в монастырь к нам боярин да с молодой боярышней. Сегодня венчание объявлено. Надоть поглядеть, - выдал новую порцию информации Ваньша.
Остатки трапезы наскоро были собраны и спрятаны всё в тот же тайник.
Первым выглянул Михась, за ним потихоньку последовал Ваньша.
-А вы покамесь здесь побудьте, - приложив палец к губам, попросил он Серафиму, попытавшуюся проскользнуть на монастырский двор.
-Ладно, - легко согласилась она, – только ты нам скажи, который нынче на дворе год?
-Вам от рождества Христова?
-Давай, от него самого.
-Дак ныне год одна тысяча пятьсот семьдесят пятый, - выкрикнул юноша, поспешно закрывая дверь.
-Ну, вот, приехали, - опустившись на пол, устало произнесла Серафима.
-Как же так? – Екатерина с удивлением посмотрела на Симу, - как же так? Нам домой надо.
-А тепереча, как уж получится, - разочаровала та, - попадём домой, хорошо! А нет, так и суда на то нет!
-Так не пойдёт! Что значит, как получится? Во-первых, Ольгу спасать нужно. Во-вторых, самим домой хочется, в-третьих, Игнат Степанович как ушел, так и пропал. Его также найти следует. Всем, так всем спасаться. Негоже друзей в беде оставлять.
-Тут дело проблематичное, - Серафима почесала лоб и продолжила. – Ольга, как я поняла, замуж собралась.
-Что правда, то правда. Давно вроде собиралась. Только не к месту и не ко времени. Что она здесь с этим Потапом делать будет? Ни тебе кино, ни журналов. Ничего интересного!
-Я бы так не сказала, - парировала Серафима, - раз любовь случилась, то и скучно с избранником не будет. Детки там пойдут, то да сё. Увидишь, стерпится, привыкнется.
Разговор был прерван появившимся Иваном.
-Ой, что творится, что творится, – задыхаясь от бега, выпалил он.
-Ты, это, давай по существу, - поторопила Екатерина, - что там случилось?
-Так невеста от пропала!
-Как пропала? – вскрикнули сразу обе женщины.
-Так и пропала, а вместе с ней и Потап.
-Ты, это давай, рассказывай. А то пропала, пропала и ничего по существу.
-Что такое по существу? - глаза Ивана устремились вверх от изумления.
-Не обращай внимания, а давай сказывай, в чём дело-то?
-Мне бы для сугреву чего.
Парню налили первача, и тот начал своё повествование:
-Так вот, пришли мы с Михасем на молодых глянуть. Идут себе, красивые такие, в полушубках вышитых, парчой отделанных. На невесте жемчуга так и переливаются. Молодой боярин светится от счастья. А тут Лукерья, ключница, к ним подходит и что-то на ушко говорит. Смотрю, ликом сразу оба изменились, улыбаться перестали, пошли вслед за ентой самой Лукерьей как на привязи. Зашли за храм, а там, в сарае дверца махонькая така, вот в неё-то и юркнули. Сначала ключница, а потом уж и молодые. Зашли, а все стоять, ждут, когда взад вернутся. А токмо нетути их и нетути. Взволновалися все, бегают, ищут. Напрасно всё. Зашли во внутрь-то, а тама пусто.
Ваньша спешно пропустил ещё кружечку и продолжил:
-Боярин-батюшка к своей супружнице подскочил, и кричать начал. Мол, старая, говорил тебе, Лукерье верить, ну никак, нельзя. Колдунья она, а ты всё её защищала. Тепереча что? Пропал наш сынок, а с ним и ведьма эта. Жить-то как дале будем?
Боярыня головой покачала и говорит супружнику свому, чтобы тот остыл, да умные речи послушал. Тот успокоился и внял словам боярыни. Та чудные слова рекла. Говорит, будет там детушкам, куда они попали лучше, чем здесь, а за ними Лукерья от и присмотрит. Боярин головой поник, обнял ладу свою, и ушли они вместе. Вот такие у нас дела странны творятся.
-Вань, а Вань, а ты нам дверцу покажешь?
-Какую дверцу? – удивился парень.
-Ту самую, куда молодые с Лукерьей вошли.
-А вам-то пошто?
-Хотим сами убедиться, что сгинули все.
-Ну, коли так, к вечеру зайду. Ждите!
На этом, оставив Серафиму с Екатериной одних, молодой человек растворился в начинавшемся снегопаде.
-Да, всё интереснее и интереснее становится, - задумчиво произнесла Екатерина, растирая замёрзшие руки, - хотелось бы поговорить с матушкой этого самого Потапа. Чует моё сердце, не та она за кого себя выдаёт.
-Вот тут ты права, - поддержала Серафима, – предлагаю, пока все заняты своими делами, отправиться на разведку. Может, чего и узнаем. Глядишь, и нам повезёт. Возможно, домой дорогу разведаем. Ну, что пошли?
Приоткрыв дверь, выглянули на улицу и, увидев царящую на дворе суматоху, смело двинулись в путь. Поймав первого попавшегося юнца, решили узнать, где находятся в данное время боярин с боярыней.
-Как где? У себя в светёлке, - удивлённо вскинув брови, ответил подросток.
-А светёлка где? – продолжился расспрос.
-А тама, - неопределённо махнув рукой, юнец сделал попытку удрать по своим делам, но попал в стальные тиски Серафимы.
-Слышь, птаха недоделанная, веди нас к боярыне и не крыльями махай.
Парень заметно скис, но внял увещеваниям Симы, и вскоре доставил, по его мнению странных тёток, в нужное место.
-Вот сюда, - он показал рукой на резное крыльцо.
Отвесив подростку подзатыльник, Серафима первой поднялась на ступени и без стука вошла в приоткрытую дверь.
-Давай за мной, - позвала она Екатерину. Пройдя через тёмные сени, они очутились перед закрытой резной дверью, из-за которой раздавался приглушённый шум разговора.
-Нам, кажись, сюда, - Серафима толкнула дверь, и очутилась в небольшой, но довольно уютной комнатке, где на лавке за столом сидели боярин с боярыней и о чём-то спорили.
Внезапно глаза у Серафимы приняли размеры чайного блюдца, и она уставилась на женщину, сидевшую у окна. Та, заметив неподдельный к себе интерес, в свою очередь посмотрела на Серафиму, затем вскочила с места и бросилась к застывшей в изумлении женщине.
-Сима, ты ли это? – задала она вопрос.
-Серафима кивнула, и обняла женщину.
-Дарья, ты что ли? А мы тебя похоронили. Ты ведь в тридцатом, как ушла в магазин за молоком, так и пропала. Мы уж тебя искали, искали, в милицию заявили, но всё безрезультатно. Смотрю вроде ты, а я вначале глазам своим не поверила.
Супруг Дарьи внимательно слушал Серафиму, явно не понимая, о чём идёт речь:
-Дарья, скажи, кто эти люди?
-Мои родственники. Я тебе как-то говорила. Помнишь?
Мужчина неуверенно покачал головой.
-Ну как же? Я о Симе рассказывала как-то лет десять назад. Мы как раз тогда в Симонов монастырь ездили к матушке-настоятельнице просить её помолиться, чтоб наш старший от хвори излечился.
-Мужчина явно не понял, но встав с лавки, вышел из комнаты, оставив женщин пообщаться.
-Сима, а вы-то как здесь очутились?
-Долгая история. Если вкратце, то шли, шли по какому-то подземелью и вот, сюда вышли, по дороге потеряв свою подругу.
-Уж не Ольгу ли?
-Её самую.
-Так вы не волнуйтесь. Отправила я её обратно домой с сынком своим Потапом, да подругу свою Лукерью с ними для пригляда оставила.
-Стой, стой, что-то я ничего не понимаю. Как отправила? Куда?
-Так я же сказала, что обратно домой отправила. Туда, откуда она пришла.
-А ты разве можешь это сделать?
-Могу и вас могу домой вернуть.
-Тогда сама, почему здесь застряла?
-Не поверишь, полюбила я своего соколика, детушки у нас, четверо.
Три сына и дочка. Потап младшенький и неугомонный самый. Поняла, что ему тут не место. Вот и отправила его с Ольгой да Лукерьей. Знаю, не пропадёт. Парень он у нас сметливый.
-Давай-ка, Дашка, по-порядку рассказывай. Что да как, да с самого начала.
Дарья, выглянув в коридор, приказала квасу принести да плюшек, а уж после того, как всё поставили на стол, начала своё повествование:
-Помнишь, как в тридцатом году в июле я за молочком решила сходить. Ещё у тебя бидон взяла. До сих пор он у меня хранится.
Так вот, вначале всё шло хорошо, дошла я до рынка, молока купила и в обратный путь собралась. Один добрый человек сказал мне, что на нашей улице канаву рыть стали и не пройти там. Мол, другим окружным путём идти надо. Вот я и пошла, но не там, где надо было. Действительно, дорогу перекопали, а мне лень было в обход, и решила яму перепрыгнуть. Перепрыгнула и уже собралась дальше идти, как подо мной земля просела и я очутилась в яме, а вокруг стены кирпичные. Кричу, мол, помогите, но никто меня не услышал. Огляделась тогда и заметила дверцу маленькую такую деревянную всю железными полосами обитую. Дёрнула за ручку, дверь-то и открылась, а за ней коридор тёмный да пыльный. Пошла я по нему. Слышу, сзади обвалилось что-то. Посмотрела на то место, откуда я пришла, а его завалило. Осталось одно - идти вперёд. Не знаю, долго ли шла, как услышала мужской голос, отдававший какие-то приказы. Впереди дверь, сбоку оконце слюдяное. Выглянула в окно, вижу двор с курами. Петух за ними гоняется. Вдали женщина помои выливает. Только вот одета она была странно. Голова платком повязана, в сарафане, на ногах лапти. Вскоре во двор телега въехала. Возничий, мужик с бородой, привязал лошадь, задал ей сена, а сам куда-то ушёл. Думаю, что дальше делать? Подёргала дверь, заперта. Тогда решила окно пошире открыть и вылезти. Не успела этого сделать, как услышала женский визг "Чур, меня, чур, меня!" Смотрю баба, что помои выливала, увидела меня и стоит, крестится и крестится. Вскоре во двор и другие люди сбежались, все на меня смотрят, а я застыла столпом, шаг боюсь сделать. Вдруг раздался тот же мужской голос, который я уже слышала. Появился молодой мужчина с бородкой в кафтане и шапке. Увидев меня, сразу как-то напрягся и спрашивает, кто я такая. Ответила, что Дарья, а он в ответ, мол, ждал меня. Видите ли, ему предсказали, что встретит он свою суженую в странном наряде и будут звать её именно Дашей. Взял меня за руку, в горницу привёл, переодеться дал, а затем повёл к матери. Улыбается так по-глупому, кланяется, говорит, нашёл, мол, свою суженую, жениться пора пришла. Мать обрадовалась, что сын наконец-то невестку привёл. Ему в ту пору двадцать три года было. Все его ровесники уже детьми обзавелись, только он один всё бобылём ходил. Родители испереживались все. То одну девку на смотрины пригласят, то другую, а он всё в отказ. Мол, буду ждать свою Дарьюшку. Отец его в то время в отъезде был. Стали ждать, когда вернётся. Пригляделась я к Фёдору. Добрый человек, отзывчивый. В любви поклялся. По приезду отца мы и свадьбу сыграли. Хорошим мужем он оказался, а вскорости и первый сыночек народился. Вот радости-то было. Свекор со свекровью меня подарками засыпали. Федюша от меня ни на шаг не отходил, чуть не на руках носил. Поняла, что не могу уже без него. Вот и решила остаться. Вместе уже двадцать пятый год. Внуки у меня Андрюшечка и внучка Симочка.
Вот так вот и живу с тех пор. Говорите, обратно попасть хотите. Ладно, помогу. Знаю, где ход в обратный путь. Только об одном прошу, погостите у нас денёк другой, а там уж и в дорогу.
Что на это можно сказать? Давненько не виделись подруги. Согласилась, конечно. Отвели Екатерине с Серафимой отдельные покои в монастырской гостинице, а на следующий день решили ехать в усадьбу.
Весь вечер прошёл в разговорах и воспоминаниях. Лишь ближе к ночи вспомнила Серафима про Игната Степановича.
-Слышь, Катерина, забыли мы чтой-то о нашем попутчике.
-Ах да, – встрепенулась та, - вроде бы вечером должны были встретиться.
-Давай, собирайся. Пойдем, поищем его.
Женщины, накинув полушубки, вышли во двор и направились к складу, где они расстались со своим попутчиком.
Игнат Степанович уже ждал их:
-Куда-то вы пропали? Я уже как с час здесь кукую.
-Извините, - начала Серафима, - встретила свою подругу, заговорилась. Теперь у нас появилась надежда вернуться обратно.
Игнат Степанович заметно огорчился.
-Знаете, Серафима, пожалуй, не смогу составить вам компанию.
-Что так?
-Понял я, что здесь моё место. В Москве меня никто не ждёт. Жену арестовали ещё в тридцать седьмом. В лагерях сгинула. Пришла бумага, что умерла. Сын погиб в первые дни войны на границе. Один я остался. Близкий друг сообщил, что за мной вот-вот должны были придти. Оставалось только ждать. Работа спасала. Лучше уж мне здесь, в монастыре остаться. Вроде нашёл своё место. Всё лучше будет, чем от каждого стука в дверь вздрагивать.
На минуту мужчина замолчал, затем достал из холщовой сумы свёрток и протянул Серафиме:
-Держите.
-Что это?
-Пластинка с вашим фото. Проявить надо будет. Это просто сделать, если вернётесь. Отдадите в любое фотоателье, там проявят. Держите, спрячьте получше. Смотрите, не разбейте. Вещь хрупкая.
Серафима убрала неожиданный подарок и попыталась уговорить Игната Степановича вернуться с ними, но тот перебил её:
-Нет и ещё раз нет. Остаюсь. Дело решённое. Скоро постриг. Здесь теперь моё место. Да, чуть не забыл, - мужчина, порывшись в кармане, вытащил связку ключей и протянул её Серафиме, - вот ещё одно.
Серафима удивлённо взглянула на них.
-Берите, это от моей квартиры. Мне она теперь ни к чему. А вам пригодится.
-Но нас туда могут не пустить.