– Хо-хо! На себя посмотри! Не шайтан я и не ангел, человек, как и ты.
– Прости, прости меня, Дедушка! С испугу я. Думал, конец мне пришел, заколдовало меня поле…
Щелканье кнута, долгое молчание, мерная поступь лошадки, качается и скрипит телега. Ветер унес дальше дымную завесу, утихло все. Вдруг, из-под самого колеса с криком взлетела птица, и, взмахнув крыльями, медленно воспарила над сухой равниной. Поле-то живое!
– Дедушка, нет ли у тебя воды? – Старик махнул кнутовищем:
– Бурдюк под соломой.
– Спасибо!
– На здоровье.
Дрема наваливается. Топает лошадка. Спина старика мерно раскачивается вместе с телегой. Солнце уже не так высоко. Небо стало привычно голубым. А дорога все тянется и тянется по бесконечному полю.
Тихонько – протяжно запел старик. Незнакомый язык: слова то тянутся бесконечно долго, то вдруг поскачут скороговоркой. Песня поля…
– О чем поешь, Дедушка?
– О Родине, Путник.
– А где она, твоя Родина?
Поворот головы в одну, затем в другую сторону, тонкая улыбка на губах,
– Вот она. – Широкий жест руки.
– Ты родился в поле?
– Хо! Степь – мой дом, путник. Земля моих отцов и дедов.
– Да ведь здесь – Смерть!
– Таким, как ты – да. Ты – чужак, а чужаков Степь не любит.
– А ты? Как же, ты?
– Хм.… Разве Родину выбирают, Путник? – Старик чмокает губами, слегка подгоняя лошадку, та немного прибавляет шагу.
– Так почему ты спас меня? Посадил в свою телегу, поделился водой?
Молчит старик, как молчит бесконечная равнина, знойное солнце, колючий ветер.
– Глупый человек! Какой глупый! Если дорога привела, значит так было нужно. Пожалела тебя Степь.
– Дедушка, это я траву поджег…
Опять молчит.… Скрипит возок, помахивает ушами лохматая лошадка, смеется в седые усы дед:
– Хо-хо! Значит, надоел ты Степи!
– Как?
– Как муха! Ах-ха-ха!
Глава 3. Историческая справка
Борька и Денис были первыми. За это они удостоились звания патриархов.
Денис оказался в поле Йохиного зрения потому, что у Йохи имелась младшая сестра, к которой Денис испытывал нежные чувства. Пообщавшись со старшим братом, Денис быстро забыл о своей страсти, Йоха открыл перед ним совсем другие перспективы.
Борька вообще забрел в Йохин двор случайно. Просто, в один из летних вечеров Йоха увидел незнакомого парня, сидящего в дворовой беседке и что-то наигрывавшего на старенькой гитаре. Вопреки древнему правилу, чужака не побили и не прогнали.
Лишенный учителя, выброшенный в реальную жизнь, Йоха сам решил учить. Он объявил себя магом.
Три аккорда. Три аккорда – вот все, что мог показать Борька. Но и это было круто! Йоха на гитаре не играл совсем. Эти первые уроки определили его дальнейшую жизнь. Длинные Йохины стихи стали звучать, как песни. Друзья пытались импровизировать. Не петь, как все дворовые, попсу, а играть и говорить свое.
Учитель уехал, сказав на прощанье: "Ты не успокоишься, пока не познаешь женщину. Пройди своим путем. Кто я такой, чтобы помешать тебе…"
Втроем с Борькой и Денисом они создали Храм Стеббуддизма. Какое веселое было время! Лестничная площадка Йохиного подъезда заполнялась каждый день. Собиралось около 40 человек. Три патриарха оттягивались по полной программе. Они смеялись над всем и над вся! Устраивали службы, читали проповеди, рисовали на стенах… Постулаты новой религии были просты: Беня – основатель Стеббуддизма, единственный и неповторимый, он любил маму, поэтому, по всем вопросам новой религии надо было обращаться к его, Бениной Матери.
Первое время соседи принимали сборища в штыки. Несколько раз приезжал ОМОН, тогда приверженцы новой религии устраивали гонки по этажам, взапуски с крепкими дядьками в масках и пятнистой форме. Круто! В конце концов, адепты надоели ОМОНу, а соседи просто смирились с существованием орущих подростков под своими дверями. Свои же, дети.… Тем более что "дети", благодаря отцу – основателю – Йохе, спиртного не употребляли и наркотиками не баловались. Это и сыграло решающую роль в принятии "предками" Йохиных экспериментов; при полном молчаливом согласии двух сторон.
Йоха поражал неискушенную молодежь своей необычностью, незаурядностью какой-то. За предыдущий год Йохе удалось похудеть, и теперь его старые знакомые изумлялись переменам, произошедшим с толстым домашним мальчиком. Его атрибутами стали: красная рубаха навыпуск и длинные, ниже лопаток, распущенные волосы. О Йохе ходили легенды, он стал знаменит в своем микрорайоне и даже за его пределами. Ему старались подражать, его слушали, его цитировали. Он даже написал для своих учеников тоненькую книжицу, где высказал свои взгляды на жизнь, любовь и прочее. Это, чтобы им, ученикам, было сподручнее общаться и понимать друг друга. Опять же: возник вопрос, открываешь пособие, а там – ответ. Удобно. Произведение называлось "Кто ты?" и предназначалось для узкого круга посвященных.
Чего же не хватало новоиспеченному патриарху? Об этом знал лишь сам Йоха, сжавшийся комочком в глубине собственного подсознания. Дух учителя больше не витал над лохматой Йохиной головой, мальчик продолжал блуждать в темных коридорах.
Над чем смеялись! Что хотели доказать? Время, безжалостное время, отведенное для чего-то главного, уходило. Стеб – он стеб и есть, под каким соусом его не подавай Время собирать камни и время камни разбрасывать. Если только разбрасывать, то вокруг не останется земли, будет только камень.
Фразы:
Совершенное действие – это совершённое действие.
Глава 4. Старухи
Опыт общения с Христианской Церковью для Йохи закончился плачевно. Ибо нет более искушенного Демона, чем Демон, прикинувшийся "праведной старушкой" – эдакой злобной фурией, охраняющей заветный вход в райские кущи.
Сатана хитер! Один, два таких служаки, и заблудшая душа, пришедшая, вроде бы, к Богу, попадает в сети к Дьяволу.
Старухи бесновались, как стая грязных ворон:
– Ишь, патлы распустил! Не мужик, а баба!
– В Божий Храм в таком виде!
– Куды прешь! – зашипела одна из них, когда Йоха хотел, было, поставить свечу у иконы. Йоха глянул на злобное черненькое существо и.. не узнал. Душа его, совсем еще далекая от истинного понимания, возмутилась, он осудил! Йоха принял за суть то, что сутью не являлось. Истина, в которой что-то непонятно – уже не истина, а ловкая ловушка, расставленная Князем Тьмы.
Человек ушел разочарованным. Как же! Он пришел получить, ничего еще не осознав и не сделав, не выстрадав свой приход. Будучи полон грехов, хотел благодати… Ловушка с лязгом захлопнулась!
Гордый Йоха стал считать себя атеистом.
Дьявол усмехнулся.
Добрый Господь покачал головой:
Жаль мальчика!
Растерявшегося Йоху легко тронула Божья Длань, и человек пошел по своему, такому трудному пути.
Шагай, Человек! Познай себя путем проб и ошибок. Что поделаешь! Ты создан по образу и подобию, так вкуси муки Творца! Я буду ждать…
– Я буду ждать! – как эхо вторил Дьявол.
Недоучившийся Йоха, приписывая собственное недоумение издержкам молодости, осознав направление и уже думая, что сможет достичь истины, обратил свой взор к магии. Он кинулся на изучение того, что давало (по его мнению) могущество…
Дьявол потирал руки.
– Пусть поиграют, – вздохнул Господь…
Фразы:
Иногда мне кажется, что буддисты были правы, в определении Мудрого; но потом я вспоминаю Христа.
Глава 5. Борька
– Я же запретил вам читать Кастанеду! – возмутился Йоха, когда Борис принес сразу три тома и радостно сообщил, что он их уже прочитал.
– Ну, и что? Что-нибудь понял? – ехидничал Йоха, – теперь дури обкуришься, и будешь чувствовать себя воином духа!?
Надо заметить, что Борька, изо всех Йохиных друзей – учеников, был самым тупым, а как следствие, и самым не гибким. Его трудно было убедить, но когда он убедился, то пошел по намеченному пути, как локомотив.
"Борька – внутренний раздражитель, груз, – говорил о нем Йоха. – Три человека работают, один в осадке…"
Борька недоумевал: ему показали, как можно зажечь "огонь на ладони", но не сказали, что с этим делать. Как человек сугубо практический, Борька желал найти применение своим умениям, но этого-то как раз никто и не объяснил.
Происходило что-то странное. Великий Йоха вел абсолютно неправедную жизнь: спал с какими-то бабами; мало того, распускал перед ними сопли! Борька обиделся:
Как же так? – рассуждал он, ведь если бы я ничего этого не знал, не ведал, жил бы просто, как все. Имел бы свои маленькие человеческие радости.… А теперь?
Да, тяжело приходилось Борису. Тяжело принимать чужие истины: особенно, если показывают только кусок, хвост. "Лови сам, держись и лети! А там – видно будет…". Он ловил и ловил своих бесов за лохматые хвосты. А они нашептывали ему, что он – пуп земли, остальное – не важно. Ему все должны, в нем нуждаются, его любят…
Хочешь это? На, возьми! Зачем спрашивать? Разве чужое мнение что-нибудь значит? Понравилась женщина? Тоже – тебе. Разве важно, кто с ней до тебя? Женщина только для того, чтобы мужчине было хорошо. А уж такому мужчине, как ты! За счастье должны принимать!
И принимали… Эгоизм – за целеустремленность; насмешку над всем и всеми – за прямоту и честность; равнодушие – за смелость.
Мальчик – переросток, с обезоруживающей улыбкой.. Весь мир стоит у этой пасти с бездонной ложкой и черпает, и вкладывает, и так без конца.
– Кто думает не так, как я, тот – быдло! – убеждает Борька.
– Стало быть, мир – для тебя?
– Меня это не волнует!
– А чьи штаны на тебе надеты?
– Мои!
– Нет, не твои.
– Но…
– Вот именно – "но"… Ты каждый день хочешь, есть, тебе нужна одежда; и все это – не абы какое. Откуда? Дают родители. А потом? Потом, когда мир откажется только давать, но и потребует что-то взамен?
– А мне – плевать!
– Хорошо, тебе – плевать.… Но если мир тебе ответит одним плевком, ты, пожалуй, утонешь…
Глава 6. Кактус
Денис подошел к журнальному столику и, нагнувшись, заглянул вниз, под него. Там под светом настольной лампы, в маленькой кастрюльке, был посажен кактус – Пейот, который вот-вот должен произрасти.
Денис создавал все условия: в диком холоде квартиры, при насквозь продуваемом помещении, он все прилаживал и приспосабливал для микроклимата своего питомца всевозможные ухищрения. Дабы капризный мексиканец поверил, что сидит он вовсе не в черноземе с песком и камешками, а в настоящей, родной, сухой пыли. Что не электричество греет и светит ему, а жаркое пустынное солнце. И не зима в сердце России, а родное лето.
Пейот был хитрым! Он не верил! Сидел себе, сжавшись под тонким слоем жирной российской земли, плавился под лучами электрической лампочки и думал: "Шиш тебе, ученик! Ничего-то ты не знаешь и не понимаешь. Глупый человеческий детеныш! Развлекайся, но я тебе не помощник. Я растение мудрое, старое, поэтому я и живу, и способствую только тем, кто достиг мудрости".
Денис оглядел засохшую почву в кастрюле, вздохнул и поднялся с колен. "Как достичь состояния просветления, не вкусив Пейота?" – думал горе-ботаник.
Книжки надо читать внимательно, – усмехался далекий Дон Хуан Матус.
Разве в кактусе дело? Нет, нет! Расти свой цветок, мальчик! Авось, что-нибудь вырастет. Может быть, длительное созерцание пустого места даст тебе возможность задуматься об истине. Такое бывало…
Но Денису, к сожалению, быстро надоел его горшок. Он попросту забыл о нем. Свет лампы погас. Лишь наполненная сухой грязью старая кастрюля еще долго покоилась под столиком у стены, схоронив в себе надежду на возможность чуда.
– Какая разница, что курить? – пожал плечами Дон Хуан, – летают не только оранжевые крокодилы, но и зеленые медведи. Глупый мальчик! – махнул он рукой.
И пошли двое в разные стороны: мудрый, указавший направление и ищущий, переставший искать. Камо грядеши, Человек?
Глава 7. Петербургская
– Все! Я свалил из дома! – Сказал Денис, входя к Йохе в квартиру. Йоха не удивился, только кивнул головой. Любой мужчина рано, или поздно уходит из дома, так уж мы устроены.
– Наверное, уеду на Алтай, – Денис прошел в кухню, сел на табурет у стола, поднял голову и вопросительно глянул на Йоху, тот ставил на плиту чайник.
– Решил? – наконец спросил он
– Чего тут решать! Пойду стопом!
– Йоха задумался:
– Так, 4,5 тысячи километров, даже если в день проходить 450-500, все равно дней 8-10…
– Денис тряхнул кудрями, налил себе заварки:
– Борька же ходил!
– Он не дошел. И потом, сейчас зима, – резонно заметил Йоха.
– Если я не пойду сейчас, значит, не пойду уже никогда! – упрямо процедил Денис. Потом посмотрел Йохе в глаза и робко спросил:
– Может, вместе? А?
– Йоха широко улыбнулся, снял закипевший чайник, налил чаю им обоим.
– Маги мы, аль не маги?! – Весело спросил он. Денис, поняв, что дело на мази, солидно выпятил тощую грудь, расставил ноги и торжественно кивнул.
– Так, чего нам надо взять? – Йоха пошел доставать рюкзак. Денис ходил за ним следом по квартире, наблюдая, как происходят сборы.
– Может, покурим?
– Ага, чай захвати.
– Маги вышли на лестничную площадку, то бишь, в Храм Стеббуддизма, присели прямо на ступеньки и закурили, прихлебывая остывающий чай.
– Холодно? – спросил Йош.
– С утра было 28, – ответил Денис.
– Круто! А, ладно! – махнул Йош рукой, – Вставай! Пошли! Время?
12 часов.
– Ого! Давай, а то стемнеет, и никто нас не посадит, – Йош заторопился, веселая сумасшедшинка вселилась в него и развлекалась, вовсю. Алтай – мечта его жизни, не самая главная, конечно, но все-таки.
Нельзя оставаться позади учеников, а то они уже по заграницам бегают, а Йоха дальше столицы и не был ни где, обидно…
Наконец, они вышли из дома с двумя тощими рюкзаками. Мороз не спадал, зато ослепительно светило солнце. Друзьям повезло: на выезде из города их подобрал какой-то дальнобойщик. Скорее от скуки. Долго ржал над ними, когда услышал о цели путешествия, но маги простили ему.
Довольно быстрыми темпами они добрались до Питера, но дальше этого пункта дело не двинулось. Потусовавшись, и никого не найдя из знакомой хиповской братии, ибо зимой все расползлись по своим щелям, путешественники, вконец разочаровавшись, решили вернуться.
Так завершился поход двух патриархов на Алтай. Когда-то еще они смогут повторить его?
Далеко на горизонте подсознания манила Шамбала Сияющая. Звала ступить на загадочную горную тропу, ведущую из Непала в Секин. Видимо, земные дела не так легко забросить, раз они не пускают дальше города на Неве. Некоторые события своей жизни просто необходимо прожить, иначе, ненужная шелуха будет преследовать на любых, даже самых запредельных тропах.
Глава 8. Грехопадение
Девочка была – так себе, ничего особенного. Маленькая, черненькая, полноватенькая, и имя у нее было самое примитивное – Лена. Да разве в этом суть! Девочка была доступна! Йоха это видел, чувствовал каждой клеткой своего пробуждающегося мужского естества. Глаза у неё были такие зовущие! И все ее женское так тянуло и привлекало к себе… Кто-то еще сказал Йохе, что Ленка не девственница и это возбуждало еще сильнее. Йоха рисовал себе такие красочные картины близости, что не мог спать. А утром, когда вставал с постели, стыдливо отворачивался от ребят и старался быстрее натянуть джинсы.
Борька замечал все это, но видимо его еще не пробрало. Поэтому он заводил умные дискуссии про дур-баб:
"Женщины убивают в человеке творческое начало", – вещал он лекторским голосом. Йоха соглашался, сам говорил о том же, но мысли его были далеко, возле Ленки. Темная волна желания накатывала на Йоху, когда он вспоминал о кофточке, натянутой на груди так, что выделялись соски, и все ниже и ниже опускался взгляд туда, где под джинсами у Ленки угадывался вожделенный треугольник.
– Я познаю, и успокоюсь, – решил Йоха.
Борис продолжал разглагольствовать, Ленка – блистать своими прелестями. Экзамены в Саратовской консерватории шли своим чередом… Абитуриенты, забившие на лето маленькую старую общагу, занимались кто чем. Реже всего – вопросом поступления. Ночные посиделки с девчонками, песни под гитару, прикосновения тайком.… Все эти прелести познания полов волновали абитуриентов гораздо больше, чем весь Станиславский с Нимеровичем – Данченко и иже с ними.
Часть населения огромной страны оторванная от родительской опеки, лихорадочно соображала: как побыстрее избавиться от девственности, если та еще присутствовала; и о новых ощущениях, если таковая отсутствовала.
Все произошло буднично – просто. В одну из ночей, когда народ по обыкновению собрался попить чайку в большом тусняке. Они сидели совсем рядом, и Ленка разрешила обнимать себя за плечи, трогать грудь и гладить коленки. Потом они ушли в коридор и где-то в гулкой тишине лестниц целовались до исступления, сжимая друг друга в кромешной тьме. Надо было что-то делать с этим. Страсть накатила на Йоху с такой силой, что он готов был задушить это тело, раздавить его, выпить целиком, только бы погасить длительное неуемное желание.
Опытная Ленка, постонав для престижа, отвела его в душевую кабину и там, включив воду, они продолжили терзать друг друга, с трудом срывая налипшую одежду с разгоряченных тел. Совокупление было бурным, коротким и неумелым. Йоха разочаровался.
Ленка уже смотрела на него взглядом собственницы. Она считала себя в праве иметь этого мужчину. Йохе стало скучно, противно и он испугался.
– Мы были правы с Борькой, – рассуждал он вполне здраво на следующее утро, уже спокойно одевая штаны. Интерес к экзаменам пропал. Йоха узнал все, что ему было нужно.
Через несколько дней их с Борькой благополучно выгнали, и оба патриарха, очень довольные собой, бежали из сонного города на берегу Великой Русской реки.
В поезде Йоха испытал несказанное облегчение оттого, что он избавился от Ленки. Та, как это ни странно, поступила.
Глава 9. Бравурное шествие
– Ну, теперь твоя душенька спокойна? – Борька вышагивал рядом с Йохой на ногах-ходулях и ехидничал. Родной город радовал их хорошей погодой, шли они веселые и не замороченные, довольно поглядывая друг на друга и на окружающих. Хотелось сделать что-то особенное, доброе и чтобы всем понравилось.
Улицы старого городского центра были залиты солнцем. Люди спешили по своим делам, никто из них не догадывался о наличии двух магов в хорошем расположении духа.
Вдруг оба одновременно остановились, навстречу им шла девушка в простом ситцевом платье, какая-то совершенно необыкновенная в своей простоте. Борька, падкий до простеньких девушек, буквально кинулся к ней и заговорил, неожиданно уверено и напористо:
– Я не могу смотреть на грустных людей спокойно! Взгляни, как прекрасен мир, какое небо! Какое солнце! Девушка спокойно смотрела на него удивительными серыми глазами. Она улыбнулась:
– Спасибо, что напомнил, – просто сказала она.
– Йоха стоял немного в стороне и поглядывал на девушку. Бориса несло, он был в ударе:
– А хочешь, сейчас пойдет дождь? Специально для тебя! – Вещал Борька.
– Сильный? – засмеялась девушка.
– Грибной! – постановил Борис.
– Ты – волшебник? – принимая игру, спросила она.