Корабельные новости - Прул Эн­ни 8 стр.

***

Не­оно­вая вы­вес­ка мо­те­ля с над­пи­сью "Мо­тель Тикл, бар и рес­то­ран" вспы­хи­ва­ла и рас­ка­чи­ва­лась. Ку­ойл подъ­е­хал к пар­ков­ке, ма­нев­ри­руя ме­ж­ду гру­зо­ви­ка­ми и лег­ко­вы­ми ма­ши­на­ми, фу­ра­ми, пол­но­при­вод­ны­ми джи­па­ми, сне­го­очи­сти­те­ля­ми и сне­го­хо­да­ми. Здесь бы­ло пол­но на­ро­ду.

- Ос­та­лись толь­ко люкс и но­мер для но­во­брач­ных, - ска­зал слу­жа­щий, вы­ти­рая вос­па­лен­ные гла­за. - Бу­ря за­гна­ла сю­да всех, к то­му же се­го­дня фи­наль­ная иг­ра в дартс. Брай­ан Мал­ро­ни, пре­мьер-ми­нистр, но­че­вал здесь в про­шлом го­ду, ко­гда был в на­ших кра­ях. Боль­шой но­мер, там две кро­ва­ти и два до­пол­ни­тель­ных спаль­ных мес­та. Его ох­ран­ни­ки спа­ли на до­пол­ни­тель­ных мес­тах. Сто де­сять дол­ла­ров за ночь. - Он не ос­та­вил им ни­ка­ко­го вы­бо­ра. Вру­чил Ку­ой­лу ви­тие­ва­то ук­ра­шен­ный ключ с вы­би­тым но­ме­ром 999. Ря­дом с кас­сой стоя­ла ко­роб­ка с за­вод­ны­ми пин­гви­на­ми, и Ку­ойл ку­пил по од­но­му обе­им де­воч­кам. Бан­ни от­ло­ми­ла кры­ло от сво­ей иг­руш­ки еще до то­го, как они вы­шли из вес­ти­бю­ля. По­сле них ос­та­лась мок­рая до­рож­ка на ков­ре.

Но­мер 999 на­хо­дил­ся в трех мет­рах от шос­се и вы­хо­дил на не­го боль­шим стек­лян­ным ок­ном. Свет фар от всех про­ез­жаю­щих ма­шин по­па­дал на их пар­ков­ку и за­го­рал­ся ос­ле­пи­тель­но яр­ки­ми пят­на­ми на сте­нах их но­ме­ра. Они бы­ли по­хо­жи на сы­рые яй­ца, пла­ваю­щие в мас­ле.

Внут­рен­няя двер­ная руч­ка ос­та­лась в ру­ках Ку­ой­ла, и ему при­шлось ак­ку­рат­но при­страи­вать ее на ме­сто. По­том он дол­жен бу­дет по­про­сить у ад­ми­ни­ст­ра­то­ра шу­руп и за­кре­пить ее проч­нее. Они ос­мот­ре­ли ком­на­ту. Од­на из кро­ва­тей ока­за­лась круг­лой со­фой. Ко­вер был за­бит гря­зью.

- Здесь нет шка­фа для оде­ж­ды, - ска­за­ла те­туш­ка. - Мис­тер Мал­ро­ни, долж­но быть, спал в кос­тю­ме.

Туа­лет и ван­ная бы­ли втис­ну­ты в жи­лое про­стран­ст­во. Ра­ко­ви­на стоя­ла ря­дом с те­ле­ви­зо­ром. В ней был толь­ко один кран. На мес­те дру­го­го бы­ла дыр­ка. Про­во­да от те­ле­ви­зо­ра ва­ля­лись на по­лу, а его верх­няя па­нель бы­ла оп­лав­ле­на. Су­дя по все­му, на нем раз­жи­га­ли кос­тер.

- Не об­ра­щай вни­ма­ния, - зев­ну­ла те­туш­ка. - Это все рав­но луч­ше, чем но­чев­ка в ма­ши­не, - ска­за­ла она и ста­ла ис­кать вы­клю­ча­тель. Вме­сто не­го об­на­ру­жи­ла тлею­щий яр­ко-крас­ный ого­нек.

Ку­ойл пер­вым при­ни­мал душ. Стран­но­го цве­та во­да би­ла из-за трес­нув­шей плит­ки и вы­те­ка­ла из-под две­ри пря­мо на ко­вер. Душ под­те­кал все вре­мя, по­ка бы­ла от­кры­та хо­лод­ная во­да. Его оде­ж­да со­скольз­ну­ла с крыш­ки уни­та­за и упа­ла на за­ли­тый во­дой пол. Ее бы­ло не­ку­да по­ве­сить, по­то­му что крюч­ки на две­ри ван­ной то­же бы­ли ото­рва­ны. Ря­дом с уни­та­зом ле­жа­ла при­кре­п­лен­ная на це­поч­ке Биб­лия. Бол­таю­щие­ся стра­ни­цы бы­ли го­то­вы вы­ва­лить­ся. Лишь на сле­дую­щий ве­чер он по­нял, что про­хо­дил весь день со стра­ни­цей из Кни­ги Ле­ви­та, при­ле­пив­шей­ся к его спи­не.

В ком­на­те бы­ло жар­ко.

- По­смот­ри на тер­мо­стат, - ска­за­ла те­туш­ка. - Ни­че­го уди­ви­тель­но­го.

Од­но его реб­ро ока­за­лось вдав­лен­ным в сте­ну, буд­то его уда­ри­ли чем-то тя­же­лым.

Ку­ойл под­нял труб­ку мол­ча­ще­го те­ле­фо­на.

- По край­ней ме­ре, мы мо­жем по­обе­дать, - ска­за­ла те­туш­ка. - Тут есть сто­ло­вая. При­лич­ный обед и ночь сна - и мы бу­дем го­то­вы к лю­бым ис­пы­та­ни­ям.

В сто­ло­вой бы­ло мно­го­люд­но. Она ос­ве­ща­лась крас­ны­ми лам­па­ми, что соз­да­ва­ло впе­чат­ле­ние, буд­то по­се­ти­те­ли за­жи­во жа­ри­лись пря­мо на сво­их стуль­ях. Ку­ой­лу ко­фе по­ка­зал­ся от­вра­ти­тель­ным, но за дру­ги­ми сто­ла­ми ос­таль­ные пи­ли его с улыб­ка­ми. Они час жда­ли сво­его обе­да. Ку­ойл в брю­ках с пят­на­ми со­уса тар­тар на обо­их ко­ле­нях си­дел ря­дом со свои­ми раз­дра­жен­ны­ми деть­ми и зе­ваю­щей пре­ста­ре­лой те­туш­кой. Ему со­вер­шен­но не хо­те­лось улы­бать­ся. Пе­тал на его мес­те пин­ком пе­ре­вер­ну­ла бы стол и вы­шла. Она сно­ва бы­ла ря­дом с ним, как на­вяз­чи­вая пес­ня, как не­сколь­ко строк дет­ско­го сти­хо­тво­ре­ния, ко­то­рые уп­ря­мо не хо­тят по­ки­дать па­мять. Эта боль не же­ла­ла ухо­дить.

- Спа­си­бо, - про­бор­мо­тал Ку­ойл офи­ци­ант­ке, вы­ти­рая свою та­рел­ку ку­соч­ком хле­ба. Ос­та­вил под блюд­цем два дол­ла­ра чае­вых.

Ком­на­ты по обе сто­ро­ны от них гу­де­ли от дет­ских кри­ков и гро­хо­та. Из-за сне­го­очи­сти­те­лей над их кро­ва­тя­ми дро­жа­ли изо­бра­же­ния Ии­су­са. Ве­тер за­вы­вал в пло­хо по­дог­нан­ных окон­ных став­нях. Как толь­ко Ку­ойл за­крыл дверь, руч­ка сно­ва ока­за­лась в его ру­ке. На этот раз он ус­лы­шал, как вто­рая руч­ка упа­ла с дру­гой сто­ро­ны две­ри.

- На­до же! Пря­мо как на вой­не, - ска­за­ла Бан­ни, на­блю­дая, как дро­жит фа­нер­ная сте­на. Те­туш­ка пред­по­ло­жи­ла, что ее кто-то пи­на­ет, при­чем обеи­ми но­га­ми.

Они сня­ли по­кры­ва­ла с кро­ва­тей, от­крыв про­сты­ни с за­плат­ка­ми. Уор­рен ла­ка­ла во­ду из уни­та­за.

- Здесь не­мно­го луч­ше, чем в ма­ши­не, - ска­за­ла те­туш­ка. - Во вся­ком слу­чае, го­раз­до те­п­лее.

- Рас­ска­жи ис­то­рию, па­па, - по­про­си­ла Бан­ни. - Ты уже сто лет нам ни­че­го не рас­ска­зы­вал.

Сан­шайн бро­си­лась к Ку­ой­лу, схва­ти­лась за его ру­баш­ку, уст­рои­лась у не­го на ко­ле­нях и су­ну­ла боль­шой па­лец в рот еще до то­го, как при­сло­ни­ла го­ло­ву к его гру­ди. Она хо­те­ла слы­шать его шум­ное ды­ха­ние, уда­ры серд­ца и ур­ча­ние же­луд­ка.

- Еще ра­но, ра­но, - ска­зал Ку­ойл. - Сна­ча­ла по­чис­ти­те зу­бы и вы­мой­те ли­цо.

- И по­мо­ли­тесь, - ска­за­ла те­туш­ка.

- Я не умею, - на­ду­лась Сан­шайн.

- Это ни­че­го, - ска­зал Ку­ойл, уса­жи­ва­ясь на стул ря­дом с кро­ва­тью. - Так, дай­те по­ду­мать. Есть ис­то­рия про мо­лот­ки и де­ре­во.

- Нет, па­па! Не про мо­лот­ки и де­ре­во! Рас­ска­жи хо­ро­шую ис­то­рию.

- О чем? - без­на­деж­но спро­сил Ку­ойл. Его . фан­та­зия ис­сяк­ла.

- О ло­се, - ска­за­ла Бан­ни. - О ло­се и до­ро­гах. О длин­ных до­ро­гах.

- И о со­ба­ке. Та­кой, как Уор­рен.

- О хо­ро­шей со­ба­ке, па­па. О се­рой.

И Ку­ойл стал рас­ска­зы­вать. "Жил да был лось. Очень бед­ный, ху­дой, оди­но­кий лось, ко­то­рый жил на ка­ме­ни­стом хол­ме. Там рос­ли толь­ко горь­кая тра­ва и кус­ты с ко­лю­чи­ми вет­ка­ми. Од­на­ж­ды ми­мо не­го про­еха­ла крас­ная ма­ши­на. На зад­нем си­де­нье в ней си­де­ла се­рая со­ба­ка с зо­ло­той се­реж­кой".

***

Но­чью Бан­ни про­сну­лась от при­снив­ше­го­ся ей кош­ма­ра и всхли­пы­ва­ла все вре­мя, по­ка Ку­ойл ка­чал ее и при­го­ва­ри­вал: "Это толь­ко сон. Толь­ко пло­хой сон. Это не по-на­стоя­ще­му".

- Это все Ста­рая Ведь­ма, - про­бор­мо­та­ла те­туш­ка. Но Ку­ойл про­дол­жал ука­чи­вать де­воч­ку. Ста­рая Ведь­ма су­ме­ла до­б­рать­ся и до не­го. Пе­тал на­се­ля­ла ка­ж­дый час его но­чи.

Уор­рен под кро­ва­тью из­да­ва­ла стран­ные, по­хо­жие на взры­вы зву­ки. Раз­нес­ся от­вра­ти­тель­ный за­пах. "Со­ба­ка от­ра­ви­ла га­за­ми се­мью из че­ты­рех че­ло­век".

***

Ут­ром кру­жил­ся и па­дал снег. Из-за сте­ны раз­да­вал­ся не­мыс­ли­мый храп. Ку­ойл одел­ся и по­до­шел к две­ри, но не смог най­ти руч­ку. Он опус­тил­ся на ко­ле­ни и стал ис­кать под кро­ва­тью, в ван­ной, в их ба­га­же, ме­ж­ду Биб­лия­ми. Од­на из де­во­чек, долж­но быть, взя­ла ее с со­бой в кро­вать. Но да­же ко­гда все вста­ли, руч­ка так и не на­шлась. Он по­сту­чал по две­ри, что­бы при­влечь к се­бе вни­ма­ние, но до­бил­ся лишь то­го, что из-за со­сед­ней сте­ны кто-то крик­нул: "Ти­хо, а то щас как вре­жу!" Те­туш­ка кру­ти­ла те­ле­фон­ную труб­ку, на­де­ясь оты­скать в ней при­зна­ки жиз­ни. Без­ус­пеш­но. Те­ле­фон­ный спра­воч­ник да­ти­ро­вал­ся 1972 го­дом и был из­дан в Он­та­рио. Боль­шая часть стра­ниц бы­ла вы­дра­на.

- У ме­ня гла­за бо­лят, - ска­за­ла Бан­ни. У обе­их де­во­чек бы­ли по­крас­нев­шие, на­пол­нен­ные гно­ем гла­за.

Це­лый час они си­де­ли в за­то­че­нии, на­блю­да­ли за ути­хаю­щей бу­рей и ра­бо­той сне­го­очи­сти­те­лей, сту­ча­ли в дверь и зва­ли на по­мощь. Оба пла­сти­ко­вых пин­гви­на бы­ли сло­ма­ны. Ку­ойл хо­тел вы­ло­мать дверь. Те­туш­ка на­пи­са­ла на на­во­лоч­ке: "По­мо­ги­те. За­пер­ты в но­ме­ре 999. Те­ле­фон не ра­бо­та­ет" - и вы­ве­си­ла ее в ок­но.

Спус­тя ка­кое-то вре­мя ад­ми­ни­ст­ра­тор от­крыл их дверь. Смот­рел на них гла­за­ми, по­хо­жи­ми на ав­то­мо­биль­ные фа­ры.

- Вам нуж­но бы­ло все­го лишь на­жать эту кноп­ку. К вам бы сра­зу кто-ни­будь по­до­шел. - И он ука­зал на вы­клю­ча­тель, на­хо­див­ший­ся ря­дом с по­тол­ком. Про­тя­нул ру­ку, на­жал на не­го. Рез­кий ме­тал­ли­че­ский звук на­пол­нил мо­тель и за­ста­вил виб­ри­ро­вать сте­ны. Ад­ми­ни­ст­ра­тор про­тер гла­за, как те­ле­ви­зи­он­ный ак­тер, уви­дев­ший чу­до.

Бу­ря про­дол­жа­лась весь сле­дую­щий день, за­вы­вая вет­ром и за­но­ся сне­гом ав­то­ма­ги­ст­раль.

- Мне нра­вят­ся бу­ри, но это­го уже боль­ше, чем дос­та­точ­но, - ска­за­ла те­туш­ка. Ее во­ло­сы рас­тре­па­лись и на­вис­ли над ухом из-за столк­но­ве­ния с люс­т­рой. - И ес­ли мне уда­ст­ся вы­брать­ся из это­го мо­те­ля, я обе­щаю вес­ти дос­той­ную жизнь, ре­гу­ляр­но хо­дить в цер­ковь, печь два­ж­ды в не­де­лю хлеб и сра­зу мыть всю гряз­ную по­су­ду. Ни­ко­гда не вый­ду из до­ма с го­лы­ми но­га­ми, толь­ко по­мо­ги мне, по­зволь вы­брать­ся от­сю­да. Я за­бы­ла, как это бы­ва­ет, но сей­час па­мять по­сте­пен­но воз­вра­ща­ет­ся ко мне.

Но­чью по­шел дождь, по­дул ве­тер с юга. Те­п­лый, с за­па­хом жир­но­го мо­ло­ка.

7 "Болтушка"

Га­га обык­но­вен­ная на Нью­фа­унд­лен­де на­зы­ва­ет­ся "бол­туш­кой" из-за ее при­выч­ки со­би­рать­ся в стаи для об­ще­ния. Это на­зва­ние ухо­дит кор­ня­ми в те вре­ме­на, ко­гда жи­те­ли Нью­фа­унд­лен­да за­ни­ма­лись в ос­нов­ном мо­ре­пла­ва­ни­ем и два ко­раб­ля, встре­ча­ясь в мо­ре, ос­та­нав­ли­ва­лись, кре­пи­ли реи и эки­паж об­ме­ни­вал­ся но­во­стя­ми. Ко­рабль, сто­яв­ший с на­вет­рен­ной сто­ро­ны, кре­пил грот-рею, а тот, что был с под­вет­рен­ной, - фок-реи. Это на­зы­ва­лось "бол­тов­ней".

По обо­чи­не до­ро­ги шла жен­щи­на в до­ж­де­ви­ке и дер­жа­ла за ру­ку ре­бен­ка. Ко­гда ма­ши­на Ку­ой­ла по­рав­ня­лась с ней, она при­сталь­но по­смот­ре­ла на мок­рый ав­то­мо­биль. Он при­под­нял бы­ло ру­ку для при­вет­ст­вия, но она уже от­ве­ла взгляд. Ши­ро­кое ли­цо ре­бен­ка. Крас­ные бо­тин­ки. И она ос­та­лась по­за­ди.

До­ро­га в бух­ту Муч­ной Ме­шок от Якор­ной Ла­пы шла на подъ­ем, над до­ли­ной, по­том ны­ря­ла вниз, к до­мам и ред­ким вы­та­щен­ным на бе­рег лод­кам. Ры­бья че­шуя, мос­тки из об­те­сан­ной ели, на ко­то­рых в ста­ри­ну со­ли­ли трес­ку. Он про­шел ми­мо до­ма, вы­кра­шен­но­го в бе­лый и крас­ный цве­та. Бес­по­ря­доч­но раз­бро­сан­ные при­ча­лы и ры­бац­кие на­ве­сы, где хра­ни­лись сна­сти. Гор­ба­тые кам­ни, по­кры­тые се­тя­ми.

Он лег­ко уз­нал, где на­хо­ди­лась ре­дак­ция га­зе­ты. Над две­рью ви­се­ла вы­цвет­шая ти­ко­вая па­нель со сло­вом "Бол­туш­ка", вен­чав­шим изо­бра­же­ние кря­каю­щей га­ги. Пе­ред зда­ни­ем стоя­ли два гру­зо­ви­ка - про­ржа­вев­ший ста­рин­ный "додж" и не но­вая, но свер­каю­щая "той­о­та".

Из­нут­ри раз­да­ва­лись кри­ки. Дверь рез­ко от­кры­лась внутрь. Ми­мо Ку­ой­ла про­ско­чил муж­чи­на и рва­нул­ся к "той­о­те". Вы­хлоп­ная тру­ба за­виб­ри­ро­ва­ла. Дви­га­тель по­чи­хал не­мно­го и за­мол­чал, буд­то бы ус­ты­див­шись. Муж­чи­на по­смот­рел на Ку­ой­ла. Вы­брал­ся из джи­па и по­шел в его сто­ро­ну с про­тя­ну­той ру­кой. Ко­жа на его ще­ках бы­ла по­кры­та ста­ры­ми шра­ма­ми от пры­щей.

- Как ви­дишь, - ска­зал он, - не все­гда уда­ет­ся сбе­жать. Я Терт Кард, так на­зы­вае­мый глав­ный ре­дак­тор, про­сто ре­дак­тор, кор­рек­тор, ме­ха­ник, вер­сталь­щик, шеф поч­то­вой служ­бы и служ­бы дос­тав­ки и по со­вмес­ти­тель­ст­ву двор­ник. А ты ли­бо круп­ный рек­лам­ный агент, ре­шив­ший раз­мес­тить на че­ты­рех стра­ни­цах объ­яв­ле­ние о сво­ем скла­де япон­ских бо­ти­нок на ле­вую но­гу, или тот са­мый го­ря­чо ожи­дае­мый мис­тер Ку­ойл. Так ко­то­рый из вы­ше­на­зван­ных? - Он был раз­дра­жен и чем-то не­до­во­лен. Гля­дя на не­го, мож­но бы­ло ре­шить, что дья­вол дав­но про­ник­ся сим­па­ти­ей к Тер­ту Кар­ду и на­пол­нил его как мо­ро­жен­щик ва­фель­ную тру­боч­ку вспыль­чи­во­стью и не­тер­пе­ни­ем. Сред­ним ини­циа­лом его име­ни бы­ла бу­к­ва "икс". Ли­цо на­по­ми­на­ло мяг­кий сыр, ис­тол­чен­ный вил­кой.

- Ку­ойл.

- То­гда про­хо­ди, Ку­ойл, и по­зна­комь­ся с бан­дой раз­бой­ни­ков. Са­мый худ­ший сре­ди них - про­кля­тый На­тбим. Сам, мис­тер Джек Баг­гит, си­дит до­ма, по­ка над его ко­ст­ля­вой гру­дью чи­та­ют за­кли­на­ния, что­бы из­ба­вить от ско­п­ле­ния мок­ро­ты, ко­то­рой он хар­ка­ет уже не­де­лю. - Его речь бы­ла по­хо­жа на сце­ни­че­скую дек­ла­ма­цию.

- Это так на­зы­вае­мая ком­на­та но­во­стей, - яз­вил Кард. - А вот Бил­ли Прит­ти, - жест ру­кой, сно­ва ука­зую­щий на дос­то­при­ме­ча­тель­ность. - Он у нас ста­ро­жил.

Бил­ли Прит­ти бы­ло хо­ро­шо за семь­де­сят. Он си­дел за сто­лом, сте­на по­за­ди ко­то­ро­го бы­ла по­кры­та кле­ен­кой цве­та крыль­ев на­се­ко­мо­го. Его ли­цо ка­за­лось вы­руб­лен­ным из де­ре­ва и по­кры­тым глу­бо­кой резь­бой. Го­лу­бые гла­за в ко­со про­ре­зан­ных тя­же­лых ве­ках. Ще­ки при­под­ни­ма­лись бла­го­да­ря чуть за­мет­ной мяг­кой улыб­ке. От но­са к верх­ней гу­бе шла тон­кая от­ме­ти­на, по­хо­жая на шрам. Кус­ти­стые бро­ви цве­та ста­рин­ных ча­сов.

Ко­гда он об­ло­ко­тил­ся на стол, тот за­ка­чал­ся. На сто­ле бы­ли раз­ло­же­ны сним­ки цер­ков­ной бла­го­тво­ри­тель­ной яр­мар­ки. Ку­ойл уви­дел кор­зи­ны, де­ре­вян­ных ба­бо­чек и ней­ло­но­вые дет­ские пи­нет­ки.

- Бил­ли Прит­ти за­ни­ма­ет­ся стра­ни­цей ме­ст­ных но­во­стей. У не­го сот­ни кор­рес­пон­ден­тов, и еще он по­лу­ча­ет на­стоя­щие со­кро­ви­ща по поч­те, как ви­дишь. Ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во лю­дей бе­га­ют за ним и по­сы­ла­ют ему вся­кие ве­щи.

- А, - ска­зал Бил­ли Прит­ти. - Пом­нишь, как один бак­лан при­нес мне рас­пис­ные яй­ца ди­кой пти­цы? Там бы­ли на­ри­со­ва­ны раз­ные пей­за­жи. Так вот, но­чью они взо­рва­лись пря­мо у ме­ня на сто­ле. Во­ня­ло по­том це­лый год. - Он вы­тер ру­ки о сви­тер в ром­бик, уже за­што­пан­ный на лок­тях и кое-где по­кры­тый бе­лы­ми ка­п­ля­ми клея и об­рез­ка­ми бу­ма­ги.

- Бак­лан? В смыс­ле, пти­ца? Это в их честь был на­зван за­лив?

- Ну да, бак­лан: боль­шой, креп­кий, не­ук­лю­жий, бес­хит­ро­ст­ный, да­же про­сто­ва­тый пар­ниш­ка. Рань­ше их бы­ло мно­го на той сто­ро­не бух­ты, - он жес­том ука­зал в сто­ро­ну мы­са Ку­ой­лов. - Как птиц. С той по­ры его так и на­зы­ва­ли. - Под­миг­нул Ку­ой­лу, ко­то­рый ду­мал, смо­жет ли он улыб­нуть­ся. Смог.

Ря­дом с ок­ном дру­гой муж­чи­на слу­шал ра­дио. Жир­ные во­ло­сы за­ло­же­ны за уши, близ­ко по­са­жен­ные гла­за, усы. У не­го на сто­ле ле­жал па­кет с им­порт­ны­ми фи­ни­ка­ми. Он встал, что­бы по­жать ру­ку Ку­ой­лу. Клет­ча­тый гал­стук-ба­боч­ка и кры­си­но­го цве­та пу­ло­вер. Бри­тан­ский ак­цент с тру­дом про­би­вал­ся сквозь его кри­вой нос.

- На­тбим, - ска­зал он. - На­тбим Арк­ти­че­ский. - Он по­при­вет­ст­во­вал Ку­ой­ла са­лю­том на ма­нер ге­роя ста­рин­но­го во­ен­но­го филь­ма.

- Это На­тбим Б. Бъю­филд, - ска­зал Терт Кард, - ни­чтож­ный, мерз­кий брит, из­гнан­ный с не­гос­те­при­им­но­го по­бе­ре­жья Нью­фа­унд­лен­да еще год на­зад, но по-преж­не­му на­хо­дя­щий­ся здесь. Кро­ме все­го про­че­го, во­об­ра­жа­ет, что он гла­ва от­де­ла ме­ж­ду­на­род­ных но­во­стей. Кра­дет ис­то­рии из ра­дио­эфи­ра и пе­ре­пи­сы­ва­ет их в сво­ей соч­ной ма­не­ре.

- Ко­то­рые по­том чер­тов не­за­кон­но­ро­ж­ден­ный Кард име­ет на­глость пе­ре­де­лы­вать в со­от­вет­ст­вии со свои­ми иди­от­ски­ми пред­став­ле­ния­ми о язы­ке. Как он толь­ко что, черт его по­де­ри, сде­лал.

Но­во­сти На­тби­ма за­им­ст­во­ва­лись из ко­рот­ко­вол­но­во­го ве­ща­ния. При­ем­ник ши­пел так, буд­то стра­дал от миг­ре­ни. Ко­гда при­ем был хо­ро­ший, он ве­щал те­но­ром, а во вре­мя по­мех ры­чал и каш­лял. На­тбим воз­ле­жал на сто­ле, поч­ти при­жав­шись ухом к ди­на­ми­ку, впи­ты­вая на­се­ляв­шие ра­дио­эфир под­вы­ваю­щие ино­стран­ные го­ло­са, и пе­ре­де­лы­вал ус­лы­шан­ное так, что­бы оно со­от­вет­ст­во­ва­ло его на­строе­нию на этот день. Ру­ко­ят­ка, ре­гу­ли­ро­вав­шая гром­кость, от­сут­ст­во­ва­ла, и он из­ме­нял ее с по­мо­щью кон­чи­ка сто­ло­во­го но­жа, ко­то­рым поль­зо­вал­ся как от­верт­кой. Его ра­бо­чее ме­сто да­же пах­ло ра­дио: пы­лью, жа­ром, ме­тал­лом, де­ре­вом, элек­три­че­ст­вом и вре­ме­нем.

- Толь­ко ра­ди то­го, что­бы за­щи­тить те­бя от об­ви­не­ний в пла­гиа­те, сы­нок.

На­тбим горь­ко рас­сме­ял­ся.

- Я ви­жу, ты вер­нул се­бе са­мо­об­ла­да­ние, жук на­воз­ный. - Он опер­ся о Ку­ой­ла. - Как же. Пре­крас­ная за­щи­та от пла­гиа­та. Ка­ж­дое пред­ло­же­ние так за­би­то ошиб­ка­ми и опе­чат­ка­ми, что да­же ав­тор не в со­стоя­нии бу­дет уз­нать свои соб­ст­вен­ные стро­ки. По­зволь­те мне при­вес­ти не­ко­то­рые при­ме­ры. - Он по­ко­пал­ся в пап­ке и вы­та­щил из­мя­тый лист. - Я про­чту вам один из пер­лов его та­ра­бар­щи­ны, про­сто для то­го, что­бы рас­крыть ва­ши гла­за на про­ис­хо­дя­щее. Пер­вой вер­си­ей пой­дет то, что на­пи­сал я, а вто­рой то, что вы­шло в га­зе­те. Ста­тья на­чи­на­ет­ся так: "Вла­дель­цы бир­ман­ской ле­со­пил­ки и чле­ны строи­тель­ной кор­по­ра­ции го­ро­да Ран­гун встре­ча­ют­ся во втор­ник в То­кио для об­су­ж­де­ния воз­мож­но­сти слия­ния как спо­со­ба раз­ви­тия внеш­не­го и внут­рен­не­го рын­ка твер­дых по­род тро­пи­че­ской дре­ве­си­ны". А вот что с этим сде­лал Кард: "Бур­нус­ские пиль­щи­ки и их хо­зяе­ва свя­зы­ва­ют­ся по ра­ции в сре­ду воз­ле То­кио, что­бы слить­ся и по­вы­сить це­ны на уто­пи­че­скую дре­ве­си­ну". - Он от­ки­нул­ся на скри­пу­чем сту­ле и вы­пус­тил стра­ни­цу так, что­бы она упа­ла в му­сор­ную кор­зи­ну.

Терт Кард по­че­сал го­ло­ву и по­смот­рел на ног­ти.

- По­ду­ма­ешь, это с са­мо­го на­ча­ла бы­ло не боль­ше ук­ра­ден­ной из эфи­ра бай­ки, - ска­зал он.

- Ты на­хо­дишь это за­бав­ным, Ку­ойл, по­это­му улы­ба­ешь­ся, - ска­зал На­тбим. - Хоть ты и пы­та­ешь­ся спря­тать улыб­ку за ру­кой, я все рав­но ви­жу. По­до­ж­ди, он еще до те­бя до­бе­рет­ся. Я про­чи­тал этот от­ры­вок спе­ци­аль­но, что­бы ты знал, что те­бя ждет впе­ре­ди. "Дре­ве­си­на" ста­нет "ба­ля­си­ной", "ры­бак" су­да­ком", а "Ир­лан­дия" "Ис­лан­ди­ей". И это­му че­ло­ве­ку Джек Баг­гит до­ве­рил на­шу про­зу! Не со­мне­ва­юсь, что ты за­да­ешь­ся во­про­сом: "По­че­му?", как это де­лал я мно­ги­ми тем­ны­ми и бес­сон­ны­ми но­ча­ми. Джек го­во­рит, что ти­паж Кар­да при­да­ет на­шей га­зе­те юмо­ри­сти­че­ский от­те­нок. Он счи­та­ет, что из­да­вать его чушь луч­ше, чем пе­ча­тать вся­кие кросс­вор­ды и го­ло­во­лом­ки.

Угол про­ти­во­по­лож­но­го кон­ца ком­на­ты был вы­го­ро­жен.