- Хорошо. Но, во всяком случае, я хочу еще встретиться с вами. Где я могу вас найти?
- Скорей всего здесь. - Он написал адрес на бумажной салфетке. - Или попытайтесь здесь. - Он внимательно пригляделся к Финнерти. - А знаете, отмойте получше ваше лицо, и вы отлично сойдете за мессию.
На лице Финнерти отразилось изумление, но он не рассмеялся.
Лэшер взял со стойки крутое яйцо и разбил его, прокатил по клавиатуре механического пианино. Затем он вышел на вечернюю улицу.
- Он великолепен, не правда ли? - восхищенно сказал Финнерти.
Он медленно перевел глаза с двери салуна на Пола.
Пол увидел в его глазах налет скуки и разочарования и понял, что Финнерти нашел нового друга, рядом с которым он. Пол, выглядит бледно.
- Что заказывают джентльмены? - спросила низенькая черная официантка с плотной и аккуратной фигурой.
Ожидая их ответа, она не сводила глаз с экрана телевизора. Звук здесь, по-видимому, вообще никогда не включали - только изображение. Озабоченный молодой человек в длинном спортивном пиджаке метался по экрану и дул в саксофон.
Салун наполнялся, многие яркие, разодетые участники маршей пришли сюда освежиться и внесли с собой атмосферу всеобщего беспокойства и увлеченности.
Небольшого роста молодой человек в костюме муфтия с необычайно умными, большими глазами, облокотившись на столик в кабине Пола и Эда, вглядывался в экран телевизора, казалось, с необычайным интересом. Невзначай обернувшись к Полу, он спросил:
- Как вы думаете, что он играет?
- Простите?
- Этот парень на экране - как называется песня?
- Я не слышу его.
- Я знаю, - нетерпеливо сказал молодой человек, - в том-то и дело. Угадайте только по виду.
Пол с минуту, морщась, глядел на экран, покачиваясь в такт саксофонисту и стараясь подобрать песню к ритму. Неожиданно что- то щелкнуло у него в голове, и в воображении его заструилась мелодия так уверенно, как будто звук включили.
- "Розовый бутон", - сказал он, - песенка называется "Розовый бутон".
Молодой человек спокойно улыбнулся.
- "Розовый бутон", да? Может, мы просто так, для смеха, заключим пари? Я, например, сказал бы, что это - ммм… ну ладно
- "Лунный рай".
- На сколько?
Молодой человек оценивающе глянул на куртку Пола, а затем с некоторым удивлением на его дорогие брюки и ботинки.
- Десятку?
- На десять. Клянусь богом, это "Розовый бутон",
- Как он сказал, Элфи? Что это? - крикнул бармен.
- Он говорит, что это "Розовый бутон", а я - "Лунный рай". Включи-ка звук.
Заключительные аккорды "Лунного рая" послышались из репродуктора, саксофонист скорчил рожу и исчез с экрана. Бармен восхищенно подмигнул Элфи и опять выключил звук.
Пол вручил Элфи десятку.
- Поздравляю.
Элфи уселся в их кабине без приглашения. Он смотрел на экран, выпуская носом дым и прикрыв глаза.
- А как вы считаете, что они играют сейчас?
Пол решил сосредоточиться и вернуть свои деньги.
Он пристально вглядывался в экран и не торопился. Сейчас был виден весь оркестр, и хотя Пол уже был уверен, что уловил мелодию правильно, он все еще поглядывал то на одного, то на другого музыканта.
- Это старое, что-то очень старое, - оказал он. - Это "Звездная пыль".
- Ставите десятку на "Звездную пыль"?
- Ставлю.
- Элфи, что это? - выкрикнул бармен.
Элфи указал пальцем на Пола.
- А он хитер. Он говорит, что это "Звездная пыль", и я понимаю, почему он так думает. Прав он и в том, что это старая вещь, но только он не ту назвал. "Синяя песня"- вот как она называется. - Он с сочувствием поглядел на Пола. - Это очень трудная штучка. - И он щелкнул пальцами.
Бармен повернул регулятор, звуки "Синей песни" заполнили воздух.
- Здорово! - сказал Пол и повернулся к Финнерти за подтверждением.
Финнерти углубился в собственные мысли, и губы его чуть шевелились, как бы ведя воображаемый разговор. Несмотря на шумное, взволнованное поведение Элфи, он, по-видимому, просто не заметил его.
- Приноровился, - скромно сказал Элфи. - Как и ко всему другому. Знаете, если долго заниматься чем-нибудь, потом получаются удивительные результаты. Я даже не мог бы сказать вам, то есть подробно объяснить, как это у меня получается. Будто еще одно чувство - просто начинаешь чувствовать.
Бармен, официантка и несколько посетителей умолкли, чтобы не пропустить слова Элфи.
- Есть тут и свои штучки, - сказал Элфи. - Нужно следить за барабаном вместо того, чтобы присматриваться к тому, что этот малый выделывает на трубе. Так вы улавливаете основной ритм. Видите ли, многие следят за трубами, а трубач может как раз давать вариации. Научиться такому невозможно. А кроме того, тогда нужно знать инструменты - как они дают высокую ноту, как - низкую. Ну и этого недостаточно. - В голосе его послышались уважительные, почти благоговейные нотки. - Выходит так, будто благодать какая-то на тебя нисходит.
- Классику он тоже угадывает, - радостно заявил бармен. - Вы бы только поглядели на него воскресными вечерами, когда играет бостонский оркестр.
Элфи нетерпеливо вытащил сигарету из пачки.
- Да, классику тоже, - проговорил он, морщась и беспощадно выкладывая перед Полом свои внутренние сомнения. - Да, мне просто повезло в прошлое воскресенье, когда ты меня видел. Но не знаю их репертуара. Тут хоть на голову встань, а не ухватишь мелодии в середине произведения, если это классика. Да и разработать их репертуар чертовски трудно, ведь иногда ждешь целый год, а то и два, чтобы услышать вторично одну и ту же вещь. - Он протер глаза, как бы вспоминая часы, проведенные им в напряжении перед экраном. - Приходится смотреть, как они наяривают, наяривают и наяривают. И постоянно они играют что-нибудь новое, а многие из них воруют что-то из старого.
- Сложно, да? - сказал Пол.
Элфи поднял брови вверх.
- Конечно, трудно, как и все остальное. Трудно быть лучшим.
- Бывают жучки, которые пытаются прорваться, но им далеко до Элфи, - сказал бармен.
- Они хороши по-своему: обычно они быстро действуют, - сказал Элфи. - Это, знаете, когда выходит новый номер - и еще никто его не слышал, тут-то они и урывают кусок. Но ни один из них не может этим прокормить себя, это уж точно. Репертуара у них нет, вот у них и получается - день так, день эдак.
- А вы живете этим? - спросил Пол. Он еще полностью не избавился от чувства раздражения, и негодование целиком охватило его.
- Да, - холодно произнес Элфи, - это моя профессия. Доллар здесь, десять центов там…
- Двадцать долларов здесь, - сказал Пол. Это несколько смягчило его чувство.
Бармен старался поддерживать дружескую атмосферу.
- Элфи начал с того, что был монополистом, правда, Элфи? - живо вмешался он.
- Да. Но желающих слишком много. Это занятие для десяти, ну пускай - двадцати человек. А нас сейчас сотни две. Армия и КРРах уже чуть было не сцапали меня, поэтому я и оглядывался по сторонам, пытаясь, подыскать что-нибудь более подходящее. Забавно, что я, вовсе не думая об этом, проделывал эти штуки с самого детства. Мне следовало бы сразу заняться этим делом. Кррахи, - презрительно проговорил он, видимо припоминая, насколько близок он был к тому, чтобы оказаться втянутым в КРР. - Армия! - добавил он и сплюнул.
Несколько солдат и многие из КРР слышали, как он оскорблял их организации, но они только согласно кивали головами, полностью разделяя его презрение.
Внимание Элфи снова привлек экран.
- "Детка, милая детка", - сказал он. - Новинка. Он заторопился к бару, чтобы более тщательно изучить движения оркестра. Бармен положил руку на регулятор громкости и внимательно следил за знаками Элфи. Элфи приподнимал бровь, и бармен включал звук. Послушав несколько секунд, Элфи кивал, и звук опять отключался.
- Что заказываете, ребята? - сказала официантка.
- Хмм? - отозвался Пол, все еще с любопытством следя за Элфи. - О, бурбон с водой, пожалуйста. - Сейчас он ставил опыты со своими глазами и обнаружил, что они плохо его слушаются.
- Ирландское виски с водой, - сказал Финнерти. - Ты голоден?
- Да, принесите нам пару крутых яиц, пожалуйста.
Настроение у Пола было отличным, он чувствовал, что тесные узы братства связывают его с людьми в этом салуне, а если идти дальше, то и со всем человечеством, с целой вселенной. Он чувствовал себя мудрым, стоящим на пороге какого-то блестящего открытия. И тут он припомнил:
- Боже мой, Анита!
- Где Анита?
- Дома, ждет нас…
Он пошел через зал, неуверенно держась на ногах, бормоча извинения и раскланиваясь со всеми встречными. Так он добрался до телефонной будки, которая все еще хранила запах сигары предыдущего своего обитателя, и позвонил домой.
- Послушай, Анита, я не приеду к обеду. Мы с Финнерти заговорились и…
- Все в порядке, дорогой. Шеферд сказал мне, чтобы я не ждала.
- Шеферд?
- Да, он видел тебя там и сказал мне, что не похоже, чтобы ты скоро попал домой.
- А когда ты его видела?
- А он сейчас здесь. Он пришел извиниться за вчерашний вечер. Все уже улажено, и мы очень хорошо проводим время.
- О? Ты приняла его извинения?
- Мы, можно сказать, пришли к взаимопониманию. Он боится, что ты представишь его в плохом виде перед Кронером, и я сделала все, что было в моих силах, чтобы заставить его думать, будто ты всерьез намерен это предпринять.
- Так послушай же, я совсем не собираюсь выставлять в плохом виде этого…
- Это ведь его метод. С огнем нужно бороться при помощи огня. Я заставила его пообещать, что он не будет распространять о тебе никаких сплетен. Разве ты нe гордишься мной?
- Да, конечно.
- Теперь тебе следует наседать на него, не давать ему успокоиться.
- Угу.
- А теперь продолжай свое дело и хорошенько развлекись. Иногда тебе бывает полезно вырваться.
- Угу.
- И пожалуйста, заставь как-нибудь Финнерти уехать.
- Угу.
- Разве я пилю тебя?
- Нет.
- Пол! Тебе ведь не хочется, чтобы я была безразлична к твоим делам?
- Нет.
- Хорошо. А теперь пей и постарайся напиться. Это пойдет тебе на пользу. Только поешь чего-нибудь. Я люблю тебя, Пол.
- Я люблю тебя, Анита.
Он повесил трубку и повернулся лицом к миру, видневшемуся сквозь мутное стекло телефонной будки. Одновременно с легким головокружением к нему пришло ощущение новизны - новое и сильное чувство солидарности, идущее изнутри. Это была всеобъемлющая любовь, особенно к маленьким людям, простым людям, господи благослови их всех. Всю свою жизнь он был скрыт от них стенами своей железной башни. И вот сейчас, этой ночью, он пришел к ним разделить их надежды и разочарования, понять их стремления, вновь открыть для себя их красоту и их земную ценность. Это было настоящее - этот берег реки, и Пол любил этих простых людей, он хотел оказать им помощь и дать им понять, что их любят и понимают, но ему хотелось также, чтобы и они в свою очередь любили его.
Когда он вернулся обратно в кабину, с Финнерти сидели две молодые женщины, и Пол немедленно полюбил их.
- Пол… разреши представить тебе мою кузину Агнесу из Детройта, - сказал Финнерти. Он положил руку на колено полной веселой рыжеголовой женщины, сидевшей рядом с ним. - А это, - сказал он, указывая через стол на высокую некрасивую брюнетку, - это твоя кузина Агнеса.
- Здравствуйте, Агнеса и Агнеса.
- Вы что - такой же тронутый, как и он? - подозрительно спросила брюнетка. - Если да, то я собираюсь домой.
- Пол - хороший, чистый, любящий американские развлечения парень, - сказал Финнерти.
- Расскажите мне о себе, - горячо попросил Пол.
- Меня зовут не Агнеса, а Барбара, - сказала брюнетка. - А ее Марта.
- Что будете заказывать? - спросила официантка.
- Двойное шотландское с содовой, - сказала Марта.
- Мне тоже, - сказала Барбара.
- Четыре доллара за напитки для дам, - сказала официантка.
Пол дал ей пятерку.
- Ух ты, господи! - воскликнула Барбара, глядя на удостоверение в бумажнике Пола. - А ведь этот малый Инженер!
- Вы с той стороны реки? - спросила Марта у Финнерти.
- Мы дезертиры.
Девушки отодвинулись и, упираясь спинами в стены кабины, с удивлением смотрели на Пола и Финнерти.
- Черт побери, - произнесла, наконец, Марта, - о чем вы хотите, чтобы мы разговаривали? У меня в школе были хорошие отметки по алгебре.
- Мы простые парни.
- Что будете заказывать? - спросила официантка.
- Двойное шотландское с водой, - сказала Марта.
- Мне тоже, - сказала Барбара.
- Иди сюда и плюнь на все, - сказал Финнерти, притягивая опять к себе Марту.
Барбара все еще сидела, отодвинувшись от Пола, и неприязненно глядела на него.
- А что вы делаете здесь, приехали посмеяться над глупыми простачками?
- Мне здесь нравится, - честно сказал Пол.
- Вы смеетесь надо мной.
- Честно, я совсем не смеюсь. Разве я сказал что-нибудь обидное?
- Вы это думаете, - сказала она.
- Четыре доллара за напитки для дам, - сказала официантка.
Пол опять уплатил. Он не знал, что ему еще сказать Барбаре. Ему вовсе не хотелось заигрывать с ней. Ему просто нужно было, чтобы она была дружелюбной и компанейской и чтобы она поняла, что он совсем не важничает. Отнюдь нет.
- Когда дают диплом инженера, не кастрируют, - говорил Финнерти Марте.
- Свободно могли бы кастрировать, - сказала Марта. - Если говорить о некоторых мальчиках, которые приезжают к нам с того берега, так можно подумать, что их и в самом деле кастрировали.
- Это более поздние выпуски, - сказал Финнерти. - Им, может, и не требуется этого.
Чтобы создать белее интимную и дружескую атмосферу, Пол взял один из стаканчиков Барбары и отхлебнул из него. И тут до него дошло, что стаканы дорогого шотландского виски, которые подавались к ним на стол, как из рога изобилия, содержали просто окрашенную в коричневый цвет воду.
- Слабовато, - сказал он.
- А ты что - ждешь, что я умру от раскаяния? - сказала Барбара. - Пусти меня отсюда.
- Не нужно, прошу тебя. Все в порядке. Просто поговори со мной. Я понимаю.
- Что будете заказывать? - спросила официантка.
- Двойное шотландское с водой, - сказал Пол.
- Хочешь, чтобы я, себя чувствовала неловко?
- Я хочу, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Если тебе нужны деньги, я хотел бы помочь. - Он говорил от чистого сердца.
- Ишь какой лихач, заботься о себе, - сказала Барбара. Она беспокойно оглядывала зал.
Веки Пола становились все тяжелее, тяжелее и тяжелее, пока он пытался обдумать фразу, которая сломила бы лед между ним и Барбарой. Скрестив руки, он положил их на стол и, только чтобы передохнуть на минутку, опустил на них голову.
Когда он снова открыл глаза, Финнерти расталкивал его, а Барбары и Марты уже не было. Финнерти помог ему выбраться на тротуар подышать свежим воздухом.
На улице стоял шум, все было освещено каким-то колдовским светом. Пол сообразил, что происходит что-то вроде факельного шествия. Он принялся выкрикивать приветствия, когда узнал Люка Люббока, которого проносили мимо него на носилках.
Когда Финнерти водворил его обратно в кабину, в сознании у Пола начала формироваться речь, самородок, найденный на дне туманных впечатлений вечера; речь эта оформлялась и набирала духовный блеск совершенно помимо его воли. Стоило ему только произнести ее, чтобы стать новым мессией, а Айлиум превратить в новый Эдем. Первая фраза уже вертелась у него иа устах, пытаясь вырваться наружу.
Пол вскарабкался на скамейку, а с нее на стол. Он высоко поднял руки над головой, призывая к вниманию.
- Друзья! Друзья мои! - выкрикнул он. - Мы должны встретиться посреди моста!
Хрупкий стол подломился под ним. Он услышал треск сломанного дерева, чьи-то выкрики, а потом погрузился в темноту.
Первое, что он услышал, очнувшись, был голос бармена.
- Пошли, пошли, время закрывать. Мне нужно запирать, - заботливо говорил бармен.
Пол уселся и застонал. Во рту у него пересохло, голова болела. Столик исчез из кабины, а только обвалившаяся штукатурка да головки винтов указывали на место, где он когда-то был прикреплен к стене.
Салун выглядел опустевшим, но воздух все равно был наполнен лязгающими звуками. Пол выглянул из кабины и увидел, что человек моет пол шваброй. Финнерти сидел за механическим пианино и яростно импровизировал что-то на старом расстроенном инструменте.
Пол с трудом дотащился до пианино и положил Финнерти на плечо руку.
- Пошли домой.
- Я остаюсь! - выкрикнул Финнерти, продолжая колотить по клавишам. - Иди домой.
- А где же ты собираешься остаться?
И тут только Пол заметил Лэшера, который скромно сидел в тени, прислонив стул к стене. Лэшер постучал по своей толстой груди.
- У меня, - произнес он одними губами.
Финнерти, не говоря ни слова, подал Полу на прощание руку.
- Порядок, - легко сказал Пол. - Пока.
Спотыкаясь, он вышел на улицу и отыскал свою машину. На минуту он приостановился, вслушался в дьявольскую музыку Финнерти, отражающуюся эхом от фасадов домов спящего города. Бармен почтительно держался в сторонке от взбесившегося пианиста, не решаясь прервать игру.
Х
После ночи, проведенной с Финнерти и Лэшерем, с добрыми маленькими людьми - Элфи, Люком Люббоком, барменом, Мартой и Барбарой, - доктор Пол Протеус проснулся, когда солнце уже здорово перевалило за полдень. Аниты дома не было, и он с пересохшим ртом, воспаленными глазами и желудком, будто битком набитым кошачьей шерстью, отправился на свой ответственный пост на Заводах Айлиум.
Глаза доктора Катарины Финч, его секретаря, были воспаленными совсем по иной, чем у Пола, причине, по причине, которая занимала ее настолько, что ей недосуг было заниматься подобным же состоянием Пола.
- Звонил доктор Кронер, - механически сказала она.
- О? Он хотел, чтобы я ему позвонил?
- Доктор Шеферд подходил к телефону.
- Да? Что-нибудь еще?
- Полиция.
- Полиция? А им что нужно?
- Доктор Шеферд подходил к телефону.
- Ладно. - Ему все казалось горячим, светящимся и усыпляющим. Он присел на краешек ее стола и передохнул. - Попросите-ка этого сторонника конкуренции к телефону.
- Это ни к чему. Он сейчас в вашем кабинете.
Мрачно прикидывая, по поводу каких жалоб, недочетов или нарушений правил захотел его увидеть Шеферд, Пол бодро распахнул дверь своего кабинета.
Шеферд сидел за столом Пола, погрузившись в подписывание целой пачки докладных. Он не поднял глаз. Все еще не отрывая взгляда от кипы бумаг, он энергично включил интерком.
- Мисс Финч…
- Да, сэр?
- Я по поводу месячного доклада о состоянии безопасности: говорил вам что-нибудь доктор Протеус относительно того, что он собирается делать с этим вчерашним допуском Финнерти на территорию завода без сопровождающего?
- Я и рта не раскрою по этому поводу, - сказал Пол.
Шеферд глянул на него снизу вверх с наигранной радостью и удивлением.