- Ну? - И тётка, и молодая женщина не понимали, чего от них хотят.
- Подождите в коридоре, - сказала тётка. - Я, кажется, понимаю, что вам нужно. Должна быть запись в метрической книге за 1918 год. Я сейчас посмотрю, мы, правда, только что сдали метрические книги в Воронежский архив, а они отправили книги на реставрацию. Но, может быть, сохранилась хоть одна. Я принесу, и вы убедитесь, что там по сути ничего нет. Только от кого родился.
Минут через пятнадцать тётка вернулась и дала ему посмотреть образчик - собственно копию метрической книги дореволюционного года, 1908-го, что ли, он не очень запомнил. Там в одной из граф было записано, от кого рождён ребенок: "от мещанского сословия дочери такой-то и унтер-офицера такого-то".
- Во, это мне как раз и нужно. (Председатель.)
- Вам придётся обратиться в Воронежский архив, - сказали женщины. - Мы передали им всё…
- Спасибо, добрые женщины! Поверьте, у меня нет никакой другой цели, кроме желания узнать, кто же был мой дед. Отец мой был настолько не похож на окружающих его офицеров, что с годами я стал понимать, что он не сын Ивана Ивановича, он никак не похож на него, от которого осталась одна крошечная фотография.
Растроганные этим библейским "добрые женщины", они дали ему телефон и ФИО нужного ему человека в Воронежском архиве. В свою очередь растрогавшись тем, что он получил телефон нужного ему человека, он подарил им каждой по книге, автором которых был он.
Проезжая через Бобров к трассе "Дон", Председатель ещё несколькими восклицаниями отметил чудесный спокойный русский город. Охранники были с ним согласны.
Наверное, хорошо было тут жить его отцу. Ещё он подумал, что, может быть, ему стоит переехать и жить здесь, в городе, где родился его отец, и здесь окончить свои дни, это было бы символично.
Далее операция по раскрытию семейной тайны забуксовала. Дело в том, что реставраторы метрических книг работали медленно и дай бог, чтобы закончили реставрацию к концу следующего года. Только тогда книги вернутся в архив и их можно будет посмотреть. Это сообщил Председателю Леонид Викторович из архива, с которым Председатель поговорил по телефону.
- К тому же ещё неизвестно, найдёте ли вы запись о рождении вашего отца. В те бурные годы, желая избавиться от неудобной при новой режиме родословной, бывало, что заинтересованные лица просто вырывали могущие скомпрометировать их листы, - добавил Леонид Викторович.
Некоторое время в затеянном им расследовании был вынужденный перерыв. Затем вдруг всё тот же воронежский Костя нашёл краеведа по имени Антон, и Председатель с ним связался.
Первое, что сделал Антон, - это попросил прислать ему аванс в 15 тысяч рублей, тогда он начнёт работу. Вот какое было письмо от него 24 марта 2016-го:
"По Вашему запросу необходимо посмотреть метрические книги по Боброву и записи ЗАГС. Причём желательно найти не только рождение Вашего отца, но и брак его родителей. Поэтому смотреть не только 1918 год, но и более ранние записи. Метрики сохранились по двум церквям, сейчас они находятся на реставрации.
Записи ЗАГС нужно смотреть непосредственно в Боброве. Можно попытаться также отыскать Ваших родственников в Лисках.
Вопросы, хоть и с некоторыми дополнительными расходами, но решаемые.
Заранее рассчитывать трудоемкость довольно затруднительно, но думаю, что 15 тысяч аванса на первый этап поисков было бы достаточно. Потом можно продолжить изучение истории семьи вглубь, если будет на то желание.
Если согласны, прошу сделать перевод на карту СБ (следует номер)".
В тот же день Председатель ответил краеведу:
"Чуть отойду от операции и пришлю Вам аванс. На следующей неделе, ближе к концу.
Родственники в Лисках мне лично не нужны, я не особо родственный человек.
Костя Вам, я полагаю, объяснил, что меня интересует, кто был мой дед.
Есть фото бабки с отрезанным военным (малость погона и тулья фуражки остались). Есть сведения от бабки Веры (мне было 15 лет), что в роду у нас был кавалерийский офицер. Осетин, якобы командир личной охраны генерала Звягинцева (из Масловки, если меня память не подводит), но бабка, может быть, из конспирации, относила этого офицера к предыдущим поколениям нашей семьи.
Ещё, моя мать, не любившая бабку, говорила: "Она так хотела стать барыней, перед революцией стала, а революция-то всё у неё и отняла!" (Мать говорила торжествующим тоном.) И ещё что-то о том, что столовое серебро, закупленное бабкой, революция конфисковала.
Бабка Вера ходила в церковь в Лисках, знала молитвы, может, там её кто помнит?
Свидетельство о рождении моего отца датировано 1927 годом и удостоверяет, что он родился 20 марта 1918-го от родителей: Иван Иванович и Вера Мироновна. Иван Иванович вроде был связан как-то с зерном, заведовал элеватором, что ли. Сохранилась его крошечная фотография. Человек на фотографии не вяжется с внешним обликом отца моего и его брата Юрия.
Ну и так далее".
В тот же день к вечеру от Антона:
"Масловка действительно принадлежала помещикам Звягинцо́вым (так вернее), и один из них (Николай Иванович) был генералом и воевал в Первую мировую. Потомки их многочисленны, живут в Европе, иногда приезжают. Отрывки из воспоминаний Дмитрия Ивановича "Путешествие из Петербурга в Масловку" печатались в "Русской мысли" в Париже. Родственников, конечно, не выбирают, как друзей, но зато у них могут храниться какие-нибудь документы. Тем более что они никуда особенно не переезжали, и Вера Мироновна жила там же. Я так прадедов архив отыскал у троюродной тётки. Так что было бы целесообразно их найти, даже если не хочется "знаться"".
На следующий день, 25 марта, Председатель пишет Антону:
"В Лисках жила (повторяюсь) Вера Мироновна, её дочь Алевтина Ивановна и сын Алевтины - Александр, фамилию его не помню. По возрасту мой двоюродный брат лет на пять младше меня, так что может быть ещё жив и, возможно, у него сохранились фотографии какие-то".
Председатель поговорил с Костей по поводу Антона и его заявки на аванс, и вот письмо от Антона от 31 марта.
Вначале он цитирует Костю:
"Председатель поручил узнать, сколько всего будет стоить розыск его предков?"
"Обычно такой ответ могут дать только генеалогические конторы, а это означает, что под озвученную сумму будут подгоняться расходы.
Несколько лет назад они начинали от 500 (пятисот) тысяч. Разумеется, используя труд генеалогов-фрилансеров вроде меня и прибавляя сзади нолик.
Нормальный расчёт может делаться только поэтапно. На данном этапе:
1. Просмотр сохранившихся метрических книг по Боброву за 1916–1918 гг. в Госархиве Воронежской области (рождение Вениамина Ивановича и, возможно, брак его родителей).
2. Поездка в ЗАГС Бобровского района, просмотр записей о рождении и браке за 1918–1925 гг. (та же цель).
2. Поездка в Лиски, поиск родственников.
Из озвученных 15 тысяч мне останется хорошо если тысяч 9, остальное уйдёт на проезд и прочее. То есть три тысячи за день работы, что в данном случае почти ничего.
Следующие этапы, если на то будет желание, могут заключаться в работе над генеалогией родов Ваших деда и бабки в областных архивах, архиве древних актов в Москве. Возможно, в Киеве.
По слободе Масловка метрические книги не сохранились, вроде бы есть одна ревизская сказка, также в страховых ведомостях могут быть списки домовладельцев за 1870–80-е годы, так что тут по Воронежу тоже много с Вас не возьмёшь. Ориентировочно ещё тысяч десять-пятнадцать (если всё так и есть).
Про РГАДА загадывать пока и совсем рано. Может быть, Вы захотите привлечь кого-то из московских исследователей. Их услугами я не пользуюсь, знаю, что несколько лет назад брали по 100 у. е. за документ. Возможно, есть смысл поднять личное дело Вашего отца (раз он был военным) в архиве Министерства обороны в Подольске.
Так что итоговая сумма в данном случае зависит от Ваших пожеланий".
Председатель ответил на это письмо краеведа в тот же день. Вот что написал, утаив, что краевед показался ему неумеренно внимательным к суммам денег и даже разнузданным:
"Мы с самого начала не договорились (поскольку к Вам обращался Костя) о том, чего я хочу.
Я не праздный ленивый олигарх, которому любопытно получить свою как можно более пышную родословную. Небольшие деньги я зарабатываю журнализмом, поскольку книги в наше время приносят пшик. Большую часть зарабатываемых денег я трачу на нужды Партии, с 1994 года так повелось. Крупное дорогостоящее исследование моей семьи мне не под силу, да оно мне и не нужно.
Меня конкретно интересует, кто был мой дед по отцу. Был ли это Иван Иванович, и если мой дед носил эти ФИО, то чем он занимался. Был ли он, как я предполагаю, офицером ещё до революции, и это по одному факту такого отца у моего родителя не сложилась его воинская карьера. Это меня интересует.
Я сам поехал в ЗАГС в Боброве прошлым летом. Оказалось, метрические книги сданы в архив, а архив отправил их пока на реставрацию.
Реставрация длится и длится, и в архиве по телефону мне сказали, что она может длиться ещё и до конца этого года. А потом может ещё оказаться, что запись, например, вырвана.
Всё, что мне нужно в данный момент, - копия записи о рождении моего отца в метрической книге.
Вот и всё.
Примите мои объяснения к сведению, и если Вам это всё неинтересно, то дайте знать".
Антон, видимо, втянувшийся в истории Председателя, ответил в тот же день:
"1918 год, наверное, самый неприятный в плане получения информации, т. к. делопроизводство велось внакладку церковными приходами и органами ЗАГС, причём и теми и другими плохо. Метрики по Боброву сохранились по двум церквям, неизвестно в каком они состоянии, но:
1. Сначала необходимо просмотреть их, причём желательно найти не только рождение Вашего отца, но и брак его родителей.
2. Если в церковных книгах такой информации нет, то надо искать в записях Бобровского ЗАГСа за 1918 год и позже, т. к. брак мог состояться постфактум, плюс рождение Юрия, в записи о котором также должен указываться род деятельности его родителей.
3. Общение с родными, которые фактически живут на том же месте, должны что-то помнить со слов Веры Мироновны и, возможно, хранить какие-нибудь документы. К слову, определённые шаги (и довольно успешные) в их поиске я уже предпринял. Представьте, как вариант, что в записи о рождении Вашего отца, если она найдётся, будет указано только имя матери с пометкой "незаконнорожденный" (как в случае с моим прадедом). Тогда помочь могут только родственники.
Как я уже написал, меня Ваш случай интересует именно как случай, в котором я могу попытаться помочь, заработать мне тут не на чём, но и вести поиск за свой счёт я не могу. Обозначенные пятнадцать тысяч за вышеуказанные три пункта - это уже меньше некуда, учитывая, что значительная часть из них - накладные расходы.
Кстати, поисками предков занимаются далеко не только олигархи, но и представители абсолютно всех групп населения, даже инвалиды, ничего кроме пенсии по инвалидности не получающие. Стараюсь с таковых брать по минимуму".
Тем, что его отец может оказаться "незаконнорожденным", он убедил Председателя, старого романтика, и тот решил послать Антону пятнадцать тысяч.
Вообще-то у Председателя оставалось дьявольски мало времени, по его расчётам, он мог отправиться на тот свет уже в конце апреля, но следовало хотя бы положить начало будущему расследованию. Кто-нибудь его продолжит, исследователи, вряд ли его дети.
Psychic
Он лежит и думает. 73 года до операции он ложился в постель только ради сна. Теперь вот ложится, как только устанет. А устаёт часто. Всё же в мозгу его через дыры копался профессор, чистил его. Теперь он этим почищенным мозгом думает. Был мозг в крови, плавал в крови либо был придавлен кровяным пузырем 142 на 38 миллиметров. Это целый банан!!! Мозг, которым он думал, содрогнулся от отвращения. Свет горит в библиотеке, Председатель лежит под книгами. Думает.
Доктора хитрые, доктора, как все русские, - византийцы по духу. Увиливают от ответа на прямой вопрос "что?". Что это меня, как молнией, с ног сшибло? Вероятнее всего, они просто не знают. Сказать, что это были инсульты, не могут, сердце оказалось здоровым.
С. А., старый товарищ, разделивший его судьбу в истории с партизанским отрядом на Алтае, отряд должен был уйти в Казахстан, но их арестовали. С. А. когда прислал ему предупреждение? 16 февраля: "Есть угроза для Вас… Конкретики вообще никакой… Единственное, скорее серьёзная угроза, чем наоборот. Имейте в виду".
В конце февраля его как молнией поразило, с ног сшибло, но сознания он не терял. Первая половина марта ушла на то, чтобы понять, что у него нарушена деятельность управляющего телом центра. 15 марта он лег на операционный стол.
Можно, конечно, игнорировать эту угрозу, о которой С. А. сообщил бывший партиец, обретающийся "возле верхов сейчас". А если не игнорировать?
Тогда получается, что с ним что-то сделали? Что-то подсунули. Отравили? Может, и так. Кто?
Он встал, осторожно дошёл до настольной лампы в углу комнаты, выключил свет, ещё осторожнее вернулся. Лёг. И опять стал размышлять. Председатель в последующие после получения тревожного письма от С. А. дни показал его кое-кому. Начальнику охраны Дмитрию, тот отнесся серьёзно и усилил его охрану, полковнику Стрелкову. Просил узнать по его каналам, вдруг что обнаружится от ФСБ, подруге (она по-женски решила, что С. А. ревнует его к Партии и желает дестабилизировать его). Пожалуй, это и всё. Стрелков не ответил, а потом они разошлись. Подругу он высмеял.
И главное, он сам не чувствовал опасности. Пустые предупреждения в его жизни уже к нему поступали.
А между тем Председатель не был обычным банальным человеком, он был своим в области предчувствий. Американцы называли бы его psychic - "сайкик" - человек, обладающий оккультной силой, способный к телепатии, к видению призраков и духов, имеющий телепатическую или медиумическую силу. Русские скептически назвали бы его мракобесом, но призадумались бы.
Председатель не раз видел события, и задолго до того, как они случились, или в одно время с тем, когда они случались. Так, в 1969 году он "увидел", как его будут судить в городе Саратове. Никогда не побывав в Саратове, он написал тогда зачем-то стихотворение "Саратов". Вот, начало такое:
Прошедший снег над городом Саратов
Был бел и чуден. Мокр и матов.
И покрывал он деревянные дома…
Как там дальше? Председатель забыл целый кусок стихотворения. Нащупал середину:
И длинный в Волге пароход
Какой бессмысленный урод
Гудит и плачет. Фабрика слепая
Глядит на мир, узоры выполняя
Своим огромным дымовым хвостом
И всё воняет, и всё грязь кругом
И белый снег не укрощен
Протест мельчайший запрещён
И только вечером из чашки
Пить будут водку замарашки
И сменят все рабочий свой костюм
Но не сменить им свой нехитрый ум
И никогда их бедное устройство
Не воспитает в них иное свойство
Против сей жизни мрачной бунтовать
Чтобы никто не мог распределять
Их труд и время их "свободное"
Их мало сбросит бремя то народное
И я один на город весь Саратов -
так думал он - а снег всё падал матов…
Дальше там что-то об Италии, он забыл… Вот, после "Италии" подхватил:
Я образ тот был вытерпеть не в силах
Когда метель меня совсем знобила
И задувала в белое лицо
Нет не уйти туда - везде кольцо
Умру я здесь в Саратове в итоге
Не помышляет здесь никто о Боге
Ведь Бог велит пустить куда хочу.
Лишь как умру - тогда и полечу
Меня народ сжимает - не уйдёшь!
Народ! Народ! - Я более хорош
Чем ты. И я на юге жить достоин
Но держат все - старик, дурак и воин
Все слабые за сильного держались
И никогда их пальцы не разжались
И сильный был в Саратове замучен
А после смерти тщательно изучен.
Ровно через тридцать три года после написания этого стихотворения, в июле 2002-го, Председателя самолётом авиакомпании "Россия" прилетели судить в Саратов. Дело в том, что один из эпизодов его уголовного дела о создании незаконного вооруженного формирования и подготовки к партизанской и террористической деятельности на территории Республики Казахстан (а именно, закупка двух партий оружия) состоялся в Саратове. Председатель в этих закупках лично не участвовал, но участвовали подельники его по уголовному делу - пятеро членов его Партии.
Прокурор в Саратове запросил Председателю 25 лет в совокупности по четырём статьям УК и путём частичного сложения просил суд приговорить его к 14 годам строгого режима. Но не получилось. По трём статьям у следствия не хватило доказательств. Судили его за организацию приобретения двух партий оружия. Так что пальцы разжались.
Нет, это не случайное попадание, стихотворение "Саратов". В 1971 году Председатель (еще не Председатель, а молодой поэт в красной рубашке, влюбившийся в чужую жену Елену) предсказал ей будущее с очень большой точностью. Вот такое. Про пастушек. Стихотворение становится интересным с шестой строфы.
Этот грустный щемящий напев
По далекому старому стаду
И пастушек печальных не надо
Этих брошенных мраморных девИ отбилось от рук, убежало в лес
Моцартово копытами насвистывая
И за ними углубился пес
Книгу цветов перелистываяИ волочась сзади плача скользя
Зацепляясь длинными платьями
Этим пастушкам уже нельзя
И вместе с рукопожатьямиШальной и чёрной сырой земли
На это старинное преданье
Должно быть немедленно порчу навели
Некоторые глубокие зданьяКоторые виднелись в сквозном лесу
Озябли пастушки. Уже осень
И были приглашены, шубки на весу
Им поднесли - просим!
(Отсюда.)
Это их граф молодой пригласил
И по просьбе старого графа
Они поели из лёгких сил
И пса угостили "Аф-фа!"На замке блещет каждое стекло
Белая зима не страшна им
Снегу снегу в Германии намело
Так в Италию приглашаим!Весь их состав - трое иль две
И там живут на приволье
Неаполь, валяются на траве
И виноград, и фривольеМолодой граф знает чудеса
Древности им показывает
Каждая пастушка длинная коса
На ночь её завязываетНамечается свадьба одной и другой
А убежавшее стадо
Медленно идёт по тропе лесной
Качается над тропой, так надо…И когда заиграют лёгкий мотив
Словно листья западают мелкие
Улыбнутся они - граф некрасив
Но зато одарит безделкамиГраф хорош граф молодец!
У замка камни старинные
Совсем не плох и граф-отец
Хотя речи ужасно длинныеИ так они живут живут живут
От старости груди обливают водой холодной
Часы по соседству ужасно бьют
Забыла пастушка что была свободной
Комментарий к стихотворению. В самом конце 70-х Елена стала женой Джанфранко де Карли, итальянского графа. Был ещё жив и старый граф де Карли, его отец, один из соратников дуче Муссолини. Семье принадлежали среди прочего и строения старого монастыря в Неаполе.