Манучер Парвин
Пролог
Я – сущего частица.
Смотрю на мир извне,
И весь он отразится,
Как в зеркале, во мне.
Когда я размышляю
И думаю когда -
Бытиё в себя вмещает
Сознанье без труда.
Легко и неустанно
Бытиё свой путь творит:
Моими же устами
Со мною говорит…
И каждая минута
Земного бытия
Докажет вновь кому-то,
Что значит – жив и я.Из стихотворения профессора Пируза "Лекция Пустоте"
Пробуждение
Вечность и бесконечность сжались до одной точки. Бытиё ждёт, чтобы начать быть. Бог отправился домой, очевидно, забрав с собой мою душу в качестве сувенира.
Времени нет. Пространство пусто. Звуки заглушены. Движения остановлены. Смерть как будто умерла. То, что существует, не имеет цвета, запаха, вкуса, формы и не чувствует боли. Я чувствую себя ничем и никем. Но как такое может быть, если у небытия нет чувств?
Внезапно Пространство трескается, как яйцо. Время вылупливается. Его сердце пульсирует. Оно хлопает короткими, мокрыми крылышками. Я прихожу в сознание. Значит, Бытиё становится более сознательным. О-о, это то, что происходит с мировым разумом – моим разумом здесь и сейчас.
Надо мной висит бледное солнце, которое не больше электрической лампочки. Призраки с застывшими гримасами вылетают из туманных стен мавзолея и улетают обратно. У меня нет мыслей. Никаких воспоминаний. Внезапно стрелка часов, чёрная и тонкая, как змеиный язык, атакует следующую секунду, как будто несчастного комара. Рождается Великое Здесь и Сейчас. Я чувствую облегчение. Я – больше, чем ничто! Это показывают часы, которые идут и идут. Это показывают призраки, их гримасы превращаются в осторожные улыбки. И теперь я начинаю чувствовать, что я чувствую, и теперь Бытиё начинает ощущать себя через меня, как ощущает себя через другие разумы.
Я существую. Но где? В какой форме? В каком времени и пространстве? И в чьём сознании? Я такой же, как был раньше? Профессор средних лет по имени Ферейдун Пируз? У меня всё ещё остались глаза шоколадного цвета? Мои усы? Непокорные кончики которых ползут вверх, напоминая двух счастливых гусениц, когда я улыбаюсь? А где я был? В Огайо? На великом острове бесконечных тайн, именуемом Америкой? А время сейчас то же? То, когда закончился двадцатый век и двадцать первый ещё только начинался? А я такой же, каким был? Беспокойная душа, у которой постоянно проблемы, в которых виноват я сам? А душа у меня та же, даже хотя её украло неизвестное неопределимое или бросило известное неопределимое – Бог?
Мои вопросы, хотя на них нет ответов в настоящий момент, дают мне надежду. Я – часть того, что существует, поэтому мои
Вопросы – это пытливость Бытия, желающего узнать о Бытии.
Невыносимая тишина заставляет меня спросить у призраков:
– Я – профессор Пируз или я – маленькая счастливая ласточка, которой я когда-то мечтал стать? Чтобы быть способным добраться до высших точек понимания?
Я не слышу никаких ответов; хотя я вижу, как у них шевелятся губы. Значит, язык существует, но звуки умерли. Может, в таком случае я – не счастливая ласточка, а несчастная сорока, наказанная за то, что слишком много болтала в прошлой жизни. О-о, я думаю! Как поразительно эти бездумные атомы поднялись из инертности и создали эту иллюзию личности и свободны воли.
Думать – это значит, что Бытиё размышляет о Бытии.
Я открываю глаза так широко, как могу, чтобы сразу же увидеть весь мир. Я вижу, как вокруг меня толпятся призраки, подобно студентам во время научного эксперимента. Значит, я вижу. И я также слышу голоса. И я чувствую знакомый запах духов.
Я прикасаюсь к своему лицу. Всё на месте, все знакомые черты, полностью. Я чувствую солёное в своем сознании. Кислое. Сладкое. Словно вкусы – это жизнь, словно вкусы – это отдельное ощущение. Цвета возвращаются по одному. Красный – стоп, жёлтый – осторожно, зелёный – вперёд. Все цвета сливаются в радугу надежды. Мои уши помнят, что значит слышать, они помнят звуки музыки, которую я люблю слушать. Нос вспоминает, что такое чувствовать запахи, гулять в цветущем саду и получать от этого радость. Мои пальцы касаются всего и ничего. У кожи ощущения, как будто я только что родился, но в лучшем мире, чем тот, который я покинул. Мой разум создаёт реальность? Или реальность создаёт мой разум? Или и то, и другое смотрят друг на друга из скрытого кривого зеркала?
Если я ценю Бытиё, то Бытиё ценит себя.
Я постепенно полностью прихожу в сознание, как будто бы я – первая африканская обезьяна, которая произнесла судьбоносные слова: "Я – это я, и ещё существует не-я". Я собираюсь с силами, которые у меня есть, и кричу шёпотом:
– Я со стороны жизни или со стороны смерти?
– Со стороны жизни, – отвечает голос. – В больнице.
– Я – тот же самый Пируз?
– Да, к счастью или к несчастью.
Теперь я чувствую, как кто-то держит меня за руку. Прикосновение так успокаивает, что я знаю: я всегда буду его помнить. Ощущение чем-то напоминает ощущения от первой любви:
Любовь – это этос Бытия.
Радость от того, что я жив, возрождает мой ум. Тому, кто держит мою руку, я говорю:
– Я – мёртв, а вы?
Призраки хихикают, как девчонки на ночном девичнике. Внезапно огни, звуки, мысли и страхи заполняют моё сознание – это напоминает побудку бойскаутов по звуку горна, чтобы встречать рассвет нового дня. Я не могу быть мёртв, так как мёртвые не спрашивают, мертвы ли они. Ведь быть живым – это быть в сознании каким-то необъяснимым образом? Разве это не логично?
Призрак в зелёном превращается во врача. Она касается моего лба и говорит:
– Я люблю тебя, Пируз.
Это она держала меня за руку всего минуту назад? Интересно, а почему она плачет? Врачи не плачут, когда умирают их пациенты. У них просто нет такого количества слёз. Смерть для них подобна дождю. Они открывают зонтик, прячутся под ним и идут дальше по жизни. Я знаю эту женщину? Я умер за неё, не умирая?
Другие призраки превращаются в медсестёр. Небо твердеет и превращается в выложенный плитками потолок палаты реанимации. Из моих рук торчат пластиковые трубки, напоминая усики душистого горошка, по ним не течёт никакая жидкость. Моё любопытство и беспокойство нарастают. Моё сознание пробуждается. А стоило ли меня спасать? И я уже спасён? Я говорю себе:
Сознание – это тайна Бытия.
Но затем я сразу же не соглашаюсь с собой! (Я привык противоречить сам себе, это просто беда.) Кажется, что моё постепенное пробуждение показывает, что моё сознание определяется тем, что я могу, и тем, что я не могу. Я продолжаю пробуждаться и пробуждаться, пока на меня не накатывают пугающие воспоминания.
– Я пытался совершить самоубийство? – спрашиваю я.
– Да, – говорит врач. – Пытался.
Смерть – это чёрная дыра. Она засасывает всё в тёмную воронку, из которой не убежать. Когда-нибудь небо станет кладбищем мёртвых звёзд. Мёртвых планет, мёртвых вероисповеданий и мёртвых богов, и мёртвых душ. О-о, как я надеюсь, что ошибаюсь, – поскольку, похоже, мне только что дали второй шанс.
Побывав на грани смерти, почти умерев, я стал другим человеком, которого мне предстоит узнать? Это воскрешение? Души сделаны не из камня. Но они напоминают мастику? Воск? Они податливые и мягкие? О-о, я анализирую и синтезирую. Я напоминаю паука, плетущего паутину, я устанавливаю мост от незнания к знанию, мост от знания к знанию большего, я разрушаю связи и снова соединяю пространства, времена и идеи, снова и снова.
Когда эти невольные мысли заполняют моё пробуждающееся сознание, я вижу, как красива врач, которая стоит у моей постели. Как возбуждает один лишь взгляд на неё! Реальность – это не только одна боль. О-о, я различаю красоту и оцениваю красоту. Значит,
Оценка – это нарциссизм Бытия.
Как красиво сознание, и как трагично то, что оно обременено порождёнными нами самими и принесёнными нами самими ложью и обманом. Итак,
Обманы – это заблуждения Бытия.
Врач кажется знакомой. Электробиохимические сигналы подают признаки жизни у меня в мозге и превращаются в вопрос, который я не задаю вслух:
– Кто эта женщина? И почему у неё в наполненных слезами глазах столько радости и надежды?
Мне приходит в голову, что у моего разума имеется свой собственный разум. Выборы, которые я делаю, зарождаются в моём бессознательном – если это не так, то кто или что заставило меня ползти к аптечке, искать нераспечатанную упаковку снотворного и пытаться её распечатать? Кто заставил меня сесть в мою красную "Тойоту", слушать похоронный марш Шопена у себя в сознании, запивать снотворное гранатовым соком, закрыть глаза и держаться за руль, одновременно представляя, что я вот-вот отправлюсь в места, где никогда не был, – и всё это, даже не повернув ключ в замке зажигания?
Кажется, у меня есть неконтролируемое желание выяснить, что происходило за пределами моего разума и что происходило внутри него. Чтобы я всё это мог рассказать землетрясениям и ураганам. Чтобы я всё это мог рассказать священным книгам и звёздам, неподвижно висящим на одних и тех же местах. Чтобы я мог рассказать это нерождённым гуру и застенчивым внеземным существам. Чтобы я мог рассказать это вам. Чтобы я мог рассказать это себе.
Почему мы хотим рассказывать наши истории? Является ли рассказывание историй борьбой с целью ухода от одиночества? Чтобы избежать изоляции, пусть и временной? Чтобы избежать попадания в гроб до наступления смерти? Это попытка посмотреть на собственные похороны? Как возбуждающе! Как невероятно.
Воображение – это важная вторая половинка Бытия.
Моя воля – сделать это и не делать то – пробуждается. Каким образом наш разум обладает парадоксальным ощущением свободы воли? Управляет нашими телами? Управляет реками, огнём и лесами? Управляет верой других? Каким образом кусок легко разрушаемого серого вещества предсказывает, управляет или разрушает другую материю? Создаёт новую материю? Создаёт новые идеи? Человек – это машина, которая знает, что это машина с волей летать в космос и за его пределы? О-о, я чувствую, как бурлит моя решимость:
Сила воли – это решительность Бытия.
Скажи мне, мой мозг, как ты нашёл свои дополнения, вселенную и историю, и интегрировался с ними, чтобы стать моим разумом за короткий период, который составляет моя жизнь? Каким образом твои многочисленные кузены, размером с кокосовый орех, вытащили цивилизацию из шляпы времени, как делают фокусники? В чём твоя магия? Что это за история? Зачем все эти страдания? Откуда они появляются? О-о, я попытаюсь понять природу мыслей, которые меня раздражают, попытаюсь уменьшить страдания, в которых виноват сам. Я это сделаю, так как я снова жив! Мозг – это оркестр, а сознание – это концерт для нейронов и синапсов, который они и дают? Как захватывающе – музыка, которая слышит себя, сознание, которое осознаёт себя, и любопытство, которое с любопытством относится к себе! И создатель, который боится своих собственных созданий, – боги и Бог.
Теперь я понимаю, что существую, таким образом бытиё реализуется через меня и тоже существует.
Я знаю, что похоть можно удовлетворить с помощью секса. Я знаю, что голод можно утолить едой. Я знаю, что любопытство можно удовлетворить знанием. Но как когда-либо можно удовлетворить желание знать истину в последней инстанции обо всём? Почему и каким образом у меня возникло это желание? Как возникло моё сознание и его власть надо мной? Я сознательно выбирал своё сознание или оно выбрало меня?
Врач снова держит меня за руку. И она что-то напевает себе под нос, из всех мелодий она выбрала мою любимую из симфонии "Возрождение" Малера. Откуда она знает, что я ею очарован? Это сон или моё самовоскрешение?
Глава 1
Прощай, всё
Сейчас март, стоят последние дни ужасной зимы в штате Огайо. Я в Еврейском районном культурно-спортивном центре, плаваю в красивом новом закрытом бассейне. Этот Центр можно назвать мини-ООН. Его посетители представляют различные вероисповедания и происходят из различных этнических групп. Я, например, родился в Иране, где появилась первая супердержава, Персия, которую вы знаете по историческим книгам. И если судьба не преподнесёт мне какой-нибудь сюрприз, то я умру здесь, в Соединённых Штатах Америки, последней супердержаве, которая существует на этой загрязнённой планете.
Представители различных вероисповеданий и этнических групп легко общаются друг с другом у бассейна, чего нельзя сказать о представителях разных полов. Женщины с едва ли прикрытыми телами наслаждаются тем, что законным образом мучают мужчин. Мужской мазохизм даёт возможность и право женщинам-садисткам их мучить. Думаю, что для рассмотрения эволюции требуется психоанализ. Почему я получаю удовольствие от пытки наблюдения за женщинами, причём притворяясь, будто на них не смотрю? С самого детства, с тех пор, как я был маленьким мальчиком в Тегеране, я раздумывал о зудящем желании смотреть на эти существа и прикасаться к ним – таким, как я, но и не таким, как я. Я также размышлял и об ощущении лишения и о чувстве вины, которые сопровождают это желание. А животные испытывают чувство вины?
Мозг мужчин и женщин различается. Женские гены сложнее мужских. У мужчин чаще отмечаются нарушение способности к обучению, аутизм, проблемы с концентрацией внимания. Мужчины чаще страдают шизофренией. Но по статистике они добиваются больших успехов в математике, химии, физике, биологии, игре в шахматы. Мужчин также скорее привлекают такие занятия, как охота, борьба и игра в мяч, причём без очевидной причины. Но почему? Эти вопросы плещутся у меня в сознании, как вода плещется вокруг моего тела.
Я пытаюсь остановить все непроизвольные мысли и сконцентрироваться на дыхании, на гребках, я пытаюсь максимально, как только возможно, очистить свой мозг, отогнать всё, что отвлекает, все шумы и в особенности беспокойство о растущей рассеянности. На прошлой неделе я зашёл не в ту аудиторию и начал читать лекцию не тому курсу.
Я пытаюсь остановить работу своего сознания, пока нахожусь в движении, стать единым целым с водой и с космосом. Вода – это мать жизни. Вода используется в священных ритуалах многих религий. Евреи считают воду зеркалом небес, христиане используют её для крещения, а мусульмане для омовений. Буддисты заявляют, что хотя вода течёт сквозь вас и окружает вас, тем не менее вода не поддаётся объяснениям! Вода священна. Вода – это духовный и материальный источник жизни. К сожалению, меня касается не чистая вода, не свободно текущая вода, не святая вода, а хлорированная вода с добавлением человеческих экскрементов, она в оковах и имеет форму стенок бассейна, и не освящена. Я не хочу думать о том, что меня окружает, – вода, пловцы, тюрьма-бассейн. Пока я плаваю, я не хочу, чтобы мой разум отдавал мне приказы или беспокоил меня, или, например, говорил мне, о ком судить, или о чём судить, или каким образом судить. Я стараюсь находиться над водой и над неприятностями, которые имеют место быть за пределами моего разума, и над тем, что досаждает мне изнутри. Я вижу утонувшего таракана и задумываюсь о различиях между нами. Я задумываюсь о своём сознании, которое представляет собой программу, установленную во мне природой и культурой и, возможно, немного и мной самим. Буддисты с уважением относятся к жизни таракана, как и к любой жизни, в то время как другие давят их, и это их нисколько не беспокоит.
Я должен заново обследовать своё сознание. Мой мозг одновременно и заражён, и обогащён моим воспитанием, образованием и огромным количеством не самых лучших средств массовой информации. Не спрашивайте меня, каким образом и почему я сейчас слышу голос своего отца:
– Не бойся темноты, сын мой!
И я слышу свой собственный голос:
– Не бойся света, папа!
И я слышу его громоподобный смех, словно он поднимается со дна бассейна! Несмотря на все прошедшие годы, я всё ещё слышу его, будто он до сих пор жив, будто он ещё раз с любовью говорит мне:
– Пожалуйста, сегодня больше никаких вопросов!
Теперь я задаю вопросы реальности, но несмотря на её многочисленные языки, реальность продолжает молчать, словно это будущее. Молчание – это то общее, что есть у реальности, Бога и будущего.
Я также являюсь отпрыском-мутантом своей силы воли и компромиссов, на которые был вынужден пойти. Также в некотором роде и степени моё сознание и мои моральные устои не созданы мной – они не мои, это не я. Сколько людей живут под моей кожей, в моём черепе? Как мне откопать истинного меня из-под толстого осадка внушённых мне идей? Это если, конечно, истинный я вообще есть или когда-то был. Подсознательно и сознательно я стал личностью, которую я должен пытаться узнать и очистить, словно это загрязнённая вода, которую мне нужно пить. Очищение разума, как уборка дома, никогда не должно прекращаться. К этим мыслям меня привёл страх перед потерей памяти. Я должен изучить моё прошлое – теперь или никогда.
Почему я не могу верить в то, во что верит большинство людей? Многие люди верят, что Бог – сочувствующий и сострадательный, но тем не менее они также видят, что дети рождаются в генетическом, физическом, умственном и социальном аду, хотя в этом нет никакой их вины. Почему? Множество людей верят, что отец Иисуса создал Вселенную всего несколько тысяч лет назад из ничего – в противовес современной науке. Я люблю Иисуса, как блестящего революционера, который проповедовал любовь, как силу для просвещения человеческой души и изменения обстоятельств и условий, в которых находится человек.
Мне на ум приходит слово "невежество". Не знать – это очень по-человечески. Все вместе мы знаем вероисповедания, науки, искусство, языки, историю и географию, но каждый из нас знает только крошечную часть того, что известно коллективно. Так что я не знаю очень многого из того, что, как я знаю, знают другие, и я также не знаю, что известно, а что не знает никто. Так что мы все очень невежественны! На самом деле очень невежественны! Как можно убедить или заставить людей понять этот простой факт – то, что они невежественны, и то, что они не знают, что они невежественны, и при этом не оскорбить их? Пусть даже для этого придётся их обаять и очаровать! Как можно им сказать, что история создания, представленная в авраамических священных книгах, ошибается на миллиарды лет? Нет никаких доказательств ни одной истории создания, ни в какой религии вообще! Как можно им сказать, что масса вещей, в которые они верят, не соответствуют действительности? Эти причиняющие мне беспокойство незваные мысли заставляют меня бешено плыть, словно я тону в них или пытаюсь убежать от собственного невежества. Я говорю себе: "Ты невежественен, Пируз", – просто для того, чтобы посмотреть, какие будут ощущения.