Дотянулась до аптечки. Смыла с лица кровь ваткой, смоченной перекисью. Увидев на руке, которой приподнимала его голову, кровь, повернула голову мужчины на бок и принялась осматривать затылок. Быстро обнаружила под густыми волосами довольно большую рану. Наскоро смыла кровь и перебинтовала. Достав нашатырь, попыталась привести незнакомца в чувство. Он вновь открыл глаза. Увидев перед собой женщину, прошептал:
- Я с десантного полка под Костромой. Их было восемь…
Снова потерял сознание. Агеева прикинула: до Ярославля было пять километров, но города она не знала. Парень был с Костромы, а ее она знала и неплохо. Вдобавок ко всему, дорога проходила мимо расположения десантной части. Проехать требовалось километров сорок. Оксана снова принялась осторожно растирать уже ладонями опухшие конечности парня. Тщательно растерла грудь и спину шарфом, с трудом приподняв беспомощное тело. Его начало трясти от налетевшего озноба. Девушка с минуту раздумывала. Укутала ноги мужчины его курткой, а торс своими свитером и шубкой. Сбросила сапожки. Подлезла под одежду и легла на него сверху, обняв за шею и прижав к своему плечу перебинтованную голову. Сквозь тонкий трикотаж тенниски чувствовала крепкую грудь. Дышала ему в плечо, задыхаясь от духоты в автомобиле.
Минут двадцать чувствовала дрожь мужского тела. Потом озноб начал стихать. Лицо побагровело. Отбросив в сторону его китель, обернула ноги незнакомца собственным пушистым свитером из ангорки, устроив их на подушке. Тело закинула меховой теплой шубкой, подоткнув ее со всех сторон. Укрыла раненую голову шарфом. Села за руль и погнала джип в сторону Костромы. Шоссе было совершенно пустынным и она выжимала из мотора все, что возможно, уже не замечая красот ночи. Автомобиль летел со скоростью сто шестьдесят. По лицу от жары катился пот, но Оксана не выключала печку.
Километров через двадцать остановилась, чтобы проверить состояние незнакомца. Он все еще не пришел в себя. Осмотрела опухшие ноги. По розовой коже догадалась, что конечности отошли и вскоре кровообращение восстановится. Видимо, на снегу он пролежал без движения не так долго. Лицо, не смотря на синяки, порозовело и распухло. Кожа лоснилась. Еще раз, осторожно, растерла водкой тело, лицо и руки с ногами. Вспомнила про удостоверение. Кое–как перегнувшись через спинку, достала с заднего сиденья документ и открыла. Прочла вслух:
- Дашкевич Алексей Михайлович… - Вгляделась в дату рождения: - Всего на год старше меня. Странно, вкладыша о женитьбе нет… - Вгляделась в фотографию: - Красивый мужик…
Посмотрела на разбитое лицо, ставшее сейчас страшным. Достав коньяк, выпоила ему еще один колпачок жгучей жидкости, осторожно приподняв рукой голову. Мужчина после этого пришел в себя и вполне осмысленно посмотрел на нее. С трудом ворочая языком, спросил:
- Где я и кто вы?
Агеева подоткнула шубку возле широких плеч и ответила:
- Проезжала мимо и вас на дороге нашла. Вы в моей машине и я везу вас в вашу часть под Костромой. Кто вас так избил?
Он прошептал:
- Не знаю. Я был в Ярославле в командировке. Опоздал на последний автобус. До следующего было больше четырех часов. Он шел утром в четыре. Решил добраться попуткой. Выбрался на трассу. Остановился РАФик. Там сидело восемь парней. Один был такой белесый и почему–то радостно засмеялся, увидев мои погоны. Едва сел, ударили по голове и все, больше ничего не помню. Что у меня с ногами и руками? Неужели отрежут, тогда уж лучше бы замерзнуть…
Оксана слегка отвернула полу шубки и сама приподняла его опухшую руку:
- Попробуйте пошевелить пальцами… Я долго растирала вас водкой. По–моему вы придете в норму…
Алексей слегка шевельнул неестественно толстым указательным пальцем, поморщившись от боли. Она удовлетворенно сказала:
- Все будет нормально. Я у вас по лицу заметила, что больно. Терпите, сейчас как иголками станет колоть и боль будет страшная, по себе знаю. Однажды обморозила пальцы на ногах. Для вас к лучшему было бы сознание потерять, тогда терпеть поменьше придется. Давайте я вас горячим кофе напою. Согреетесь…
- Почему вы не увезли меня в больницу?
Агеева вздохнула:
- Ярославль я совсем не знаю, а к ментам здешним у меня доверия большого нет. Как бы они вас в драке не обвинили. Вы же десантник, я петлички видела. Посчитала, что лучше к своим везти, где вас знают. Правильно решила?
Он согласно моргнул глазами и застонал от усиливающейся с каждой секундой боли. Оксана достала термос с кофе. Налила в крышку–чашку. Приподняла рукой голову стонавшего мужчины и принялась осторожно поить горячим напитком, глядя ему в лицо с искренним участием и чуть поглаживая большим пальцем по темным волосам на виске. Он попытался сесть, опираясь локтями, но она не разрешила:
- Лежите. Накидка на сиденье натуральная шерсть, а вам сейчас тепло нужно.
Напоив, тронулась дальше, то и дело оборачиваясь на скрипевшего зубами десантника. Сказала:
- Кричите, раз невмоготу. Я все понимаю.
Он молчал. Голова перекатывалась по спинке сиденья. Километров через пять Дашкевича снова начал бить озноб. Сознание он так и не потерял. Зубы зачикали. Оксана остановила машину, но двигатель не выключила. Сбросила сапоги. Пробормотав:
- Извини…
Нырнула под шубку и прижалась к мужчине всем телом, обхватив за шею и закинув его лицо шарфом. Снова согревала собой. Частое дыхание ударялось ей в шею. Оксана чувствовала себя странно, ведь на этот раз он был в сознании. Минуты через три откинула шарф в сторону и увидела темные глаза рядом. Капитан молчал. Дрожь потихоньку отпустила и девушка собралась вновь сесть за руль. Начала отстраняться, но его руки неожиданно сомкнулись на ее талии, хотя и не крепко. Хриплый голос попросил:
- Полежи еще немного. Пожалуйста…
Агеева покраснела, но не решилась отстраниться. Себе она могла признаться, что ей приятно чувствовать рядом крепкое мускулистое тело. Прошло минуты четыре. Его руки разжались сами и она поняла, что надо ехать. С трудом подавив вздох сожаления, вынырнула из–под шубки. Тщательно подоткнула со всех сторон края, стараясь не встречаться с ним глазами и тронулась в путь. Он всю дорогу смотрел на ее затылок и профиль, сдерживая стоны от боли в конечностях. Она пару раз оглядывалась, натыкаясь на взгляд темных глаз.
Вскоре Агеева стучала в дверь темного КПП, накинув на себя запасной свитер. Мотор джипа мерно гудел за спиной, освещая фарами ворота с десантной эмблемой. Укутанный в мягкий и пушистый мех женской шубки внутри лежал офицер–десантник. Не сразу, но дверь все же открыл заспанный сержант без бушлата и шапки с всклокоченными короткими волосами, зевающий и не довольный. Оксана быстро спросила:
- Капитан Дашкевич служит у вас?
Парень посмотрел на ее легкое одеяние. Взглянул на мощную иномарку. Поежился от мороза и пригласил, открыв дверь:
- Проходите! Я сейчас дежурного по штабу разбужу…
Минут через двадцать переговоров по телефону, на КПП прибыли сразу два таких же заспанных офицера и врач. У майора на груди был жетон, на рукаве красная повязка. Это и был дежурный по штабу. Агеева быстро повторила все, что знала и видела. Показала свои документы. Вчетвером направились к джипу. Кое–как забились в машину. Оксанка вынуждена была забраться на заднее сиденье и сесть на колени к подполковнику. Второй офицер втиснулся следом. Врач расположился на водительском месте. Печка в джипе продолжала "жарить" на полную катушку.
Дашкевич не спал. Хрипло поздоровался с сослуживцами. Военврач с минуту смотрел на опухшее лицо. Затем принялся за осмотр, передав шубку Агеевой. Время от времени спрашивал Оксану о ее действиях. Учуяв запах алкоголя, спросил:
- Капитан был пьян, когда вы его нашли?
Алексей хотел объяснить, но Оксана опередила:
- Нет. Абсолютно трезв. Это я в него залила пару колпачков коньяка, чтоб согрелся побыстрее. Посмотрите в бардачке, сами увидите две фляжки. Одна с коньяком, вторая, почти пустая, с водкой. Хоть нюхайте, хоть пробуйте, я не возражаю…
Офицеры переглянулись. Доктор минут через десять констатировал:
- Ну, капитан, считайте, что в рубашке родились! Эта девушка вам не только жизнь, но и руки с ногами спасла. Даже к кончикам пальцев чувствительность скоро вернется. Переломов я не нашел. Голова пробита, но серьезного тоже ничего нет. Возможно, что позже проявится сотрясение, но пока симптомов я не нахожу. Решайте сами: в госпиталь едете или в санчасти отлежитесь? Опухоль примерно пару недель держаться будет, но кожа слезет…
Оксанка от последних слов просто ошалела. Резко и возмущенно спросила, перебивая всех:
- Как же так?! Он избит, обморозился, весь опух, а вы санчасть предлагаете! Да ему пару месяцев с воспалением легких лежать придется! Я же его без бушлата на снегу нашла! Сколько он пролежал, не ясно. Вы что, шутки шутите? Он же человек!
Дашкевич повернул голову. С трудом улыбнулся разбитыми губами, глядя на нее:
- Я десантник и ничего со мной не будет. Не привыкать. Вам спасибо, что мимо не проехали. - Посмотрел на подполковника за спиной Оксаны и попросил: - Товарищ подполковник, я сам до санчасти смогу дойти.
Агеева решительно возразила, опередив ответы подполковника и врача:
- Если ваше начальство не против и на территорию разрешат проехать, я бы предпочла увезти вас на машине до санчасти. На ваши опухшие ноги сейчас не то что сапоги, а даже носки не натянешь. Да и в китель руки не протолкнуть.
Врач и подполковник переглянулись. Доктор кивнул:
- Было бы не плохо, если у вас время есть…
Подполковник добавил:
- Кроме всего прочего, вас, девушка, я бы очень хотел попросить описать на бумаге подробно, что вы видели и дальнейшие действия. Так же ваше местожительство и подробный адрес. К сожалению, порядки таковы. Нам же расследование проводить…
Оксана кивнула:
- Согласна. Только учтите, капитан не виноват! И я это доказывать буду.
Оба офицера тотчас ушли на КПП. Дежурный майор остался в салоне, а Агеева перебралась на водительское место. Осторожно придерживая Дашкевича под грудью и не дав ему приподняться, подняла спинку пассажирского сиденья и усадила мужчину, старательно укутав своей одеждой. Канистры, через майора, вновь забила в багажник. Босые ноги капитана замотала собственным свитером. Поставила мужские ноги на сброшенную на резиновый коврик дорожную подушку–батон. Дежурный наблюдал.
Через пару минут Агеева въезжала в распахнутые ворота с нарисованной десантной эмблемой. Сержант придерживал одну из створок, внимательно разглядывая въезжавшую машину. Врач высовывался из–за спины девушки и указывал путь между палаток. Подполковник и майор помалкивали за спиной, наблюдая, как уверенно девушка ведет мощную иномарку.
Дашкевич сидел на пассажирском месте, укутанный в мех и тяжело дышал. Остановились возле большой палатки с красным крестом на брезентовой двери. Агеева решительно одела на обнаженный торс капитана собственную широкую шубку и застегнула. Обе ноги обмотала свитером из ангорки, соединив вместе. Не обращая внимания на протесты, замотала голову и шею длинным широким шарфом из той же ангорки. Строго поглядела в глаза:
- Чего бунтуете? Вас нести надо, иначе обмороженная кожа полопается. Я с вами пройду внутрь и потом заберу вещи. Не хочу, чтобы у вас озноб вновь начался. - Повернулась к наблюдавшему врачу: - Можно?
Тот кивнул, но ни слова не произнес. Подполковник и майор выбрались из машины. Обошли ее вокруг и открыв дверцу, подхватили капитана на руки в сидячем положении. Девушка обежала машину, забрав форму и сапоги с носками. Присоединилась к офицерам, поддерживая Дашкевича под спину. Военврач шел впереди, указывая, куда нести. Внесли внутрь жарко натопленной палатки и уложили на крайнюю к печке койку. В санчасти никого больше не было. Оксана свернула и положила форму на кушетку. Не спеша сняла свою одежду с Дашкевича. Врач наблюдал. Тут же скомандовал:
- Алексей, снимай брюки!
Оксанка возразила:
- Вы что! У него же руки разнесло! Как он вам расстегнет пуговицу с ремнем и стащит одежду? Разрешите мне раздеть капитана?
Военврач кивнул и ушел за ширму. Агеева, заметно поколебавшись, расстегнула ремень на брюках. Смутившийся Алексей попытался отстранить ее руки распухшей ладонью. Пальцы соприкоснулись и тут же отдернулись у обоих, словно ожегшись. Оксана собрала волю в кулак. Старательно пряча глаза, твердо произнесла:
- Алексей Михайлович, вы только не старайтесь приподняться на пятках. Я справлюсь. Не смотрите, что худенькая, я сильная…
Просунула руку под поясницу. Слегка приподняв, другой рукой сдвинула брюки вниз. Спокойно и осторожно, стараясь не повредить лоснившейся кожи, стащила с него одежду и нижнее белье. Посмотрев на натянувшуюся кожу ног, решительно взяла свой шарф и замотала ступни в пушистую шерсть:
- Я в машине не замерзну, а вам надо обязательно согреть ноги. Навряд ли здесь что–то подходящее найдется. - Тщательно укрыла одеялом, подоткнув края. Спросила через брезент: - Товарищ доктор, разрешите взять второе одеяло? Капитана вот–вот снова трясти начнет от озноба.
Услышав утвердительный ответ, свернула одеяло с соседней кровати и тоже накинула на Дашкевича. Алексей прохрипел:
- Не надо! Заберите шарф. Я ведь навряд ли смогу вернуть.
Оксана улыбнулась:
- А кто говорил о возврате? Я вам его дарю. - Старательно подоткнула края второго одеяла и добавила: - Выздоравливайте и постарайтесь в такие ситуации больше не попадать. Надеюсь, что у вас все хорошо будет.
Капитан хрипло сказал, когда она направилась к шторке:
- Спасибо. Как вас звать?
- Оксана…
Описывать то, что произошло в дороге, ей пришлось в медпалатке, за брезентовой шторкой, отделявшей приемную врача от палаты. Дежурный по штабу майор, потупившись, сообщил, что в штабной палатке далеко не жарко. Справилась минут за пятнадцать, время от времени отвечая на вопросы офицеров и все это время слыша тяжелое дыхание капитана. Попрощалась с медиком, майором и подполковником, оказавшемся заместителем командира полка по воспитательной части. Еще раз выслушала слова благодарности за спасение подчиненного. Зашла за ширму и попрощалась с Дашкевичем:
- Прощайте, Алексей Михайлович.
Он моргнул глазами, но не смог ничего произнести из–за разрывавшей боли. Агеева выехала за ворота и отправилась дальше. Время приближалось к четырем утра.
Легко преодолела мост через Волгу, полюбовавшись на заснеженную, застывшую в безмолвии, реку. Промахнула Кострому, еще не начавшую просыпаться. Заправилась на дешевой станции, разбудив спящего диспетчера и налив дополнительно двадцатилитровую канистру бензином. Путь лежал дальше, на север.
Отмахала еще километров сорок, когда свет фар выхватил стоящий у обочины белый РАФик. Рядом столпилось восемь мужчин. Они замахали руками, заметив ее приближение. Мигом вспомнила, что говорил капитан. В свете фар отметила белесого парня. На его широкие плечи был накинут пятнистый бушлат с капитанскими погонами.
Чувствовалось, что стоят они долго. У всех заиндевели шапки, а в машине мороз затянул все стекла. Из–под сиденья достала газовый пистолет. Положила на колени и прикрыла полой шубки. Остановилась, хотя сердце трепетало от страха. Заблокировала дверцы. К ней направился белесый парень. Оксана немного приоткрыла окно на дверце, когда он приблизился:
- Что у вас случилось?
Тот удивленно уставился на девушку. Дрожащим от холода голосом сказал:
- Баба! Вот те раз! Бензин закончился. Думали, что бензозаправки здесь часто расположены и нам хватит до следующей. На вот, так ошиблись! Места–то не знакомые! Не богата топливом? Заплатим…
Агеева покачала головой:
- Увы. Мне еще далеко ехать, а заправки неизвестно будут ли работать в такую рань. Хотите, приматывайте свою лайбу к моей тачке, если трос есть. У меня его нет. Дотащу до ближайшей станции. Тут далековато, ну уж ладно…
Белобрысый попросил:
- Мы к тебе можем сесть? Замерзли!
Оксана отказалась:
- Извини, но я одна, а вас много. Так что или соглашайся или я поехала. В этом случае могу сообщить о вас на ближайшей станции техобслуживания. Устраивает?
Парень торопливо согласился:
- Хорошо–хорошо! Мы сейчас прицепим РАФ…
Тут же исчез. Агеева знала, что у ее машины мотор мощный и вытянет микроавтобус. Закрыла окно на дверце, чтоб не терять тепло. В зеркало заднего вида наблюдала, как бандиты накидывали трос на крюки своей и ее машин. Белобрысый снова подошел к ней. Подергал дверцу. Убедившись, что она блокирована, постучал:
- Готово! Подожди, я сяду. Мы заплатим, только дотащи…
Оксана немного приоткрыла окно. Постаралась "замазать" глаза и улыбнулась:
- Да не надо мне ничего! Понимаю все. Шофер шоферу всегда помогать должен. Ты уж изини, что не разрешаю к себе сесть. Я вас не знаю. Беги, садись…
Осторожно, без рывка, чтоб не оборвать тросик, тронулась с места. Джип поволок РАФ без особых усилий. Агеева на ходу прикидывала далеко ли до ближайшего отделения милиции. Она заметила, что стекла у микроавтобуса заиндевели и изнутри ничего не видно. Лишь шофер с пассажиром могли еще что–то заметить, но трос был коротковат, а широкий зад высокого джипа надежно прикрывал обзор. К тому же переднее стекло тоже начало медленно покрываться узором, а они не знали местности. Она решила воспользоваться благоприятными обстоятельствами. Сразу прибавила скорость, решив, куда поедет.
Добравшись до милиции, остановилась. В здании было темно. Требовалось что–то срочно придумывать. Агеева быстро выскочила из джипа с пистолетом в руке. Дверца у РАФика начала отходить в сторону, когда она дважды выстрелила внутрь из газового оружия в обе стороны и рывком закрыла дверь. Изнутри донесся дикий вой. С водительского и пассажирского мест по обе стороны выпали двое, чихая, кашляя и ничего не видя.
Выдержав бешеные рывки и ругань изнутри салона в течение минуты, отпустила ручку. Нажав на кнопку брелка от сигнализации своей машины, резко пнула по дверце. Дополнительно пнула в голову начавшего приподниматься белобрысого парня. Тот затих. Сигнализация дико заорала на весь поселок. Из РАФика выкатывались ревущие чихащие бандиты, а из милиции на крыльцо высыпало сразу с десяток ментов в распахнутых кителях. Их количество весьма удивило девушку. Обычно в отделениях на ночь оставалось не более пяти человек. Оксана отключила сигнализацию. Кинулась к крылечку и протараторила:
- Это бандиты! Они под Ярославлем капитана–десантника избили, ограбили и умирать оставили на дороге. Я его спасла, а на них полчаса назад наткнулась. Берите быстрее, пока от газа не очухались!
Милиционеры оказались сообразительными, хоть и со сна. Повторять ничего не заставили и мигом начали одевать браслеты на руки хрипящим, матерящимся и кашляющим парням. Сгребя за предплечья, волокли в отделение, на ходу обыскивая. Дверь хлопала то и дело. Двое ребят заглянули внутрь РАФика, но ничего особенно не обнаружили, кроме нескольких пятен крови на полу и пары туго набитых сумок. Один хмыкнул:
- Неужели те самые попались? Пошли в отделение, посмотрим по картотеке и сличим с рожами…
Агеева спросила по дороге:
- Какие "те самые"?
Сержант открыл дверь перед ней и пропустил внутрь теплого помещения: