Бар оказался не плохим, хотя и отнюдь не элитным. Зал был погружён в темноту, в которой жёлтоватым светом светились столы, и фосфоресцировала посуда. Горд не мог различить даже лиц людей сидящих по близости. Лишь временами из полумрака возникала рука, которая подносила кружку к губам. Кружка слабо светилась белым и если находишься рядом, то можно было что-нибудь разглядеть. Имелись огоньки и на стенах. Заведение было как раз в духе Горда, и при других обстоятельствах он приятно провёл бы здесь время.
– Вон тот столик, в левом углу – негромко уточнил Олдрин.
Зимин кивнул, даже с этого расстояния он видел возле столика две неясные тени. На мгновение ему захотелось опустить на глаза инфракрасные очки. Но делать этого космогатор не стал. К чему собственно? В наводке кимеритов Зимин не сомневался, к тому же он не видел фотографий Кильдрана в инфракрасном свете и не был уверен, что таким образом опознает его.
– Минуту, – сказал Зимин спутникам.
Космогатор решил, что с маскировкой можно кончать. Вынув из кармана баллончик, он направил струю аэрозоля себе на волосы. Под влиянием заключённого в баллончике реагента тёмная краска, которой они были покрыты, распадалась, а её частицы тут же становились летучими. На мгновение шевелюру Горда окутало лёгкое облачко, которое сразу рассеялось. Теперь его волосы приобрели свой естественный вид, что впрочем, было в темноте не заметно.
Что ж, Килдрин скоро увидит, – подумал Горд, двигаясь к нужному столику. Волосы были чем-то вроде визитной карточки Зимина, и он намеренно собирался здесь наследить.
Кимериты намеренно отстали, спрятавшись в темноте. Зимин скорее почувствовал, чем услышал лёгкий хлопок позади. Так, – понял он, – телохранитель нейтрализован. Зимин приблизился к столику.
– Присесть можно, – поинтересовался он у мужчины, лица которого по-прежнему не мог разглядеть из-за темноты.
– А? Да. Конечно.
Приподняв светящуюся бутылку, мужчина указал на два свободных места. На короткий миг лицо его осветилось, и Зимин понял, что это действительно Килдрин: уж чего-чего, а его фотографий перед миссией Горд насмотрелся. Обруч космогатора был скрыт у Килдрина модным на Дагее красным тюрбаном.
Зимин сел рядом с ним. Опускаясь на стул, он бросил короткий взгляд на место напротив. В фосфорическом свечении столика можно было разглядеть крупный силуэт неподвижно сидевшего мужчины. Слишком неподвижно. Темнота сейчас играла Зимину на руку, Килдрин до сих пор не заметил, что его телохранитель обездвижен.
Горд ждал, что сейчас появится официант, живой или механический. Но вместо этого прямо перед ним с потолка опустился микрофон, под которым располагался небольшой экранчик с меню. Горд выбрал почти наугад.
– Обождите, – объявил мягкий голос, и устройство стало возноситься под потолок. Минуту спустя сверху таким же образом опустился поднос.
Всё это время Зимин искоса наблюдал за Килдрином. Тот был слегка пьян, но это не мешало ему, не спеша поглощать новые порции алкоголя.
– Что-то пьёте, вы много, Килдрин, – негромко произнёс Горд тоном заботливого дядюшки.
Некоторое время царила тишина, возможно собеседник Горда решил, что ему просто послышалось.
– Мы что знакомы? – наконец произнёс он не уверенно.
– Да же не встречались. Хотя конечно предательство это такой грех, что тяжело ложится на совесть, – невозмутимо продолжил Горд, – наверное, вам его вином залить хочется. Да не смотрите вы на телохранителя, он сейчас парализован, и помочь вам не в состоянии.
Килдрин попытался встать, но его тут же пригвоздила к месту высунувшаяся из темноты могучая рука Кимерита. Зимин, выхватив из кармана фонарик, на мгновение осветил свои волосы. Казалось, в воздухе вспыхнула радуга. Килдрин побледнел: знаменитые волосы Зиминых были легендой среди космогаторов. О них знали даже те, кто не встречался с ним лично.
– Да, понимаю, – не меняя тона, продолжил Зимин, – предательство это такая штука, которую так и тянет запить, что б совесть не мучила.
– Ты… – только и смог, наконец, выдавить Килдрин.
– Я! – охотно подтвердил Горд.
– Кстати, кричать не надо, – добавил он на всякий случай. – Я уже включил звукоизоляцию столика. Пытаться бежать тоже.
Горд продемонстрировал собеседнику небольшой чёрный пистолетик, который держал в руке. Это был миниатюрный станер, стрелявший электрошоковыми иглами.
– Присядь с нами, Ораст, – Зимин даже не поднял глаз на кимерита, – а то ещё кто-нибудь рядом пройдёт, заинтересуется тем, что здесь творится. А эксцессы нам вроде бы ни к чему.
Наёмник отпустив плечо Килдрина уселся на последнее свободное место. И хотя Горд по-прежнему не смотрел в его сторону, космогатор знал, что тот профессионально отслеживает все возможные движенья предателя.
– Но как?! – потрясение Килдрина было так велико, что он, похоже, до сих пор не мог мыслить связанно.
– Что, как? – уточнил вопрос Горд.
– Как ты здесь появился? Мне бы немедленно сообщили, если б на планету опустилась хоть одна "Ласточка".
– Нисколько в этом не сомневаюсь. – Горд вдруг улыбнулся ему, как улыбаются маленькому ребёнку. – А то, что космогатор может прибыть на обычном рейсовом корабле и под другой фамилией, вам конечно в голову не пришло? Бывает, бывает, инерция мышления.
Килдрин, наконец, взял себя в руки.
– Ну, и что теперь? – поинтересовался он даже с некоторым любопытством и вызовом.
– Ну, а ты сам как думаешь? – любопытство, прозвучавшее в голосе Зимина, казалось, было ничуть не меньше.
– Не знаю, если б ты хотел меня просто убить, то вряд ли стал бы подсаживаться.
Горд хотел, было вновь ответить, что-нибудь ироничное. Но вдруг с изумлением понял, что испытывает странное наслаждение от этой сцены. Держать в руках чью-то жизнь, играть, словно хищник с мелкой добычей, была в этом какая-то сладость, какое-то извращённое удовольствие. Это Горду сильно не понравилось. Он подумал, что, похоже, знает себя не так хорошо, как считал. Пора было заканчивать, но несколько вопросов всё же задать хотелось.
– Успокойся, – сказал Горд, – я вообще не собираюсь тебя убивать, даю слово космогатора! Сейчас мне нужен небольшой разговор.
Он видел облегченье Килдрина. Слово космогатора священно. Особенно если слово дал член совета. У Горда не было ни малейшего желания становится изгоем в гильдии. Он знал, что это понимает даже предатель.
– Зачем ты вообще сделал всё это?! – поинтересовался Горд, – зачем предал?!
Секунд десять Килдрин просто смотрел на него, а потом вдруг разразился целой тирадой. Возможно, ему просто хотелось выговориться.
– Гильдия деспотична, – говорил он. – Её членов опутывает множество бессмысленных правил. Монопольно владея технологией внедренья имплантов, Гильдия может диктовать клиентам любые условия. Блокируя любые попытки конкурентов, она не даёт этой технологии распространяться по галактике и тем самым тормозит всеобщей прогресс.
Гляди-ка, какой идейный, – подумал Горд.
– Правда, что за бегство из гильдии торговые лорды Дагеи пообещали вам целое поместье и крепостных? – спросил он.
Однако Килдрин и не думал смущаться.
– Почему бы мне и не обеспечить себя? – с вызовом поинтересовался он. – Почему я вообще должен отдавать Гильдии львиную долю собственной прибыли. Ну, понятно, за установку импланта платить надо, но не всю же жизнь. Условия, предлагаемые гильдией, слишком кабальные!
– Если договор вас так сильно не устраивает, то его не составляет труда разорвать законным путём.
Килдрин вдруг разразился негромким хохотом.
– О, да, – лишившись при этом импланта. Вы не хуже меня знаете, что никто из людей правивших путь в сплетении добровольно на это не пойдёт. Да это всё равно, что перестать дышать, или отсечь себе руки.
Впервые Зимин смутился: он слишком хорошо понимал, насколько Килдрин был прав. Движение сквозь сплетение, восторг перехода, чудесное единение с "Ласточкой" – это было всё для любого из космогаторов. Но на лице его эти чувства совершенно не отразились.
Теперь действительно всё. Зимин засветился достаточно, что бы все поняли, что Килдрина покарала именно гильдия. Горд слегка надавил на курок указательным пальцем. Пластина плавно поддалась на нажим. Тело Килдрина дёрнулось и тут же обмякло: точно рассчитанный электрический импульс ударил по его нервной системе. Теперь бывший космогатор ничем не отличался от своего вырубленного телохранителя.
Коротким движением Горд сорвал тюрбан с его головы, обнажая обруч, открыл гнёзда имлантов. Он машинально отметил, что впервые проделывает подобную процедуру на ком-то ином, нежели он сам.
В руках Горда появилась небольшая коробочка тёмного цвета. Из неё к имплантам протянулись тонкие проводки. Всё было давно решено, сейчас Горд просто исполнял решение гильдии, за которое сам же голосовал. Но перед тем как нажать на кнопку Зимин всё же помедлил.
В одном он прав, – подумал пилот, – никакое это не милосердие: для любого из космогаторов это кара, которая хуже смерти.
– В конце концов, – пробормотал он, – я обещал тебя только не убивать.
На душе сделалось муторно. Зимин надавил кнопку. Ипланты принудительно активировались, одновременно на их входы поступил сильнейший электронный вирус. Уже через полминуты работы системы он должен был разрушить всё программное обеспеченье имплантов. Разрушить полностью и не обратимо.
С этого мгновения принадлежащая предателю "Ласточка" превращалась просто в груду металлолома, которую никому было уже не суждено поднять в небо. Сам же он становился больше не нужен хозяевам и был обречён влачить жалкое существование.
Восстановить имплант было несложно в любой из программных мастерских гильдии, но Килдрину туда хода отныне не было. Никакого удовлетворения от возмездия Горд не испытывал: он слишком хорошо представлял, на что обрекал пусть бывшего, но коллегу. Что ж весть о подобном возмездии должна была помочь преодолеть колебания у тех кто не стоек и падок на искушение.
Предатели встречались и раньше. Горд знал, что этот сорт людей есть всегда. Но открыть секрет внедренья имплантов столь тщательно оберегаемый гильдией ещё никому не удавалось. И не удивительно: даже в гильдии лишь совет знал, что при этом используется псионика. Технология была разработана магами расы кавай, с которыми у гильдии с самого начала был установлен плодотворный контакт. Они же и осуществляли внедрение. Поставить производство имплантов на поток было не возможно в принципе.
Но рисковать всё же не следовало. Поэтому совет всегда стремился нейтрализовать предателей, но ещё никогда таким способом.
Задумчиво глядя на распростертого, на стуле Килдрина, Горд допил своё вишнёвое пиво. Потом встал и с видом хорошо отдохнувшего человека неспешно зашагал к выходу. Вслед за ним удалились и кимериты.
Глава четвёртая
Зачёт с сюрпризом
Я хорошо знала Герду: в гильдейской школе она была моей лучшей подругой. Это была совершенно обычная девочка: очень чуткая, явный эмпат и талантливый космогатор, безусловно, храбрая. И даже когда выяснилось, что одарённость её этим вовсе не ограничивается, предвидеть дальнейшие события не мог никто. И никакого излучения святости, что бы там не говорили иные умники, никогда Герду не видевшие, от неё конечно не исходило. Словом она была самым обычным дитём человеческим, как и все мы.
Надежда Громова, "Воспоминания"
Системы "Ласточки" быстро входили в рабочий режим. Подтверждающие доклады возникали в мозгу Герды короткими вспышками, оставляя ощущение надёжности: Герда просто чувствовала все тестируемые узлы.
Закончено! Герда откинулась назад, уперевшись затылком в подголовник кресла. Сегодня первый вылет без инструктора! Закрыв глаза, она сосредоточилась на связи с компьютером. Казалось, что тело исчезло. Герда ощущала его лишь самым краешком разума.
Система Герда-корабль пробудилась. Короткие электромагнитные импульсы обежали ангар. Обнаружив поблизости множество себе подобных, корабль обменялся с ними кодированными паролями и застыл в спокойной безмятежности. До начала выполнения задания оставалось ещё несколько минут, и Герда позволила себе унестись мысленно к произошедшему в начале дня инциденту.
Войдя в небольшую аудиторию, где должна была проходить лекция по навигации Герда обнаружила, что на демонстрационном экране высвечиваются красным стихи. Позади неё кто-то хихикнул. Герда нахмурилась. Она всем нутром ощутила возникшее в аудитории напряжение, не то что бы опасное или сильное, но словно чего-то ждущее. Она вчиталась.
Каждому в жизни место дано,
Оно от рождения определено,
Герда, ты свой не обманешь геном
Будешь средь нас ты глупым вьюном.
Вьюном называлось весьма распространённое на Топусе домашнее животное, действительно довольно глупое. Герда продолжила чтение. Дальше вирши объявляли буквально следующее:
Лопнешь однажды в учёбе натуге,
Я ж на могиле спляшу вуги-дуги.
Судя по контексту, вуги-дуги был каким-нибудь танцем. Надо полагать весёленьким. Это уже слишком, – решила Герда. Почему-то больше всего её разозлил не смысл стишка, а плохая поэзия. Могли б сочинить чего-нибудь и получше, – возмутилась она.
Перед тем как прибыть на учебную станцию, Герда проучилась в гильдейской школе уже больше года, перешла на второй курс, получила имплант, и большинство учеников её постепенно признали. Переломом послужил тот памятный случай с Брюлом. Ковис происходил из старинной гильдейской семьи и в силу ряда внутренних качеств обладал сильным влиянием на группу, после того как он изменил своё мненье о Герде, с ней стали сближаться и остальные.
Но оставалась небольшая кучка тех, кто Герду решительно не принимал. Несколько детей высокопоставленных членов гильдии, и присоединившиеся к ним подпевалы. Герда чувствовала их пренебрежение, но причины понять не могла. По её мнению это чем-то походило на расовый конфликт на Хиларии: для противостояния там тоже не было никаких реальных причин.
Герда обвела аудиторию внимательным взглядом. Поиски ответственного за дурацкий стишок были недолгими. Герде казалось, что от того словно исходит какая-то аура: взгляд притягивало словно магнитом. Девочка решительно двинулась к месту, где сидела Марго.
– Твоя работа! – поинтересовалась она у противницы.
Марго лениво приподняла взгляд, словно удивлённая что к ней могут обращаться так грубо и пренебрежительно оглядела Герду с головы до ног. При этом смотрела она с таким видом, будто перед ней изначально не могло быть ничего путного. Потом Марго посмотрела Герде прямо в лицо.
– Даже если и я, – произнесла она, старательно изображая брезгливость, – то тебе что с того?
Герда решительно залепила Марго пощёчину.
На миг Марго словно окаменела, потом стала медленно подниматься. Ещё мгновение и девочки бросились друг на друга. Герда ударила Марго в левое плечо, та толкнула её в правый бок и пихнула ногой.
Впоследствии Герда сама удивлялась: в своё время Кортус Мир показал дочери пару приёмов, но сейчас она о них словно забыла. В общем, вышла примитивная драка, из тех, которые называются "бабскими". Соперницы просто пихали и толкали друг друга. Продлись сражение немного дольше, и они бы элементарно вцепились друг другу в волосы.
– Стоять!
Это прозвучала настолько властно, что драка прекратилась, словно сама собой. Девочки застыли в напряжённых позах рядом друг с другом. Потом медленно повернулись. Герда в первый раз видела, что бы в глазах Невского появилась, что-то похожее на гнев. Однако он тут же исчез. Теперь преподаватель оглядел девочек даже с некой брезгливостью.
– Я не буду выяснять, что с вами случилось, – произнёс он. Краем глаза Герда заметила, что кто-то уже убрал стихотворение с дисплея. – О космос, ваше противостояние и так известно всей школе. Двенадцать дней внеочередных кухонных нарядов, обеим. Начиная с сегодняшнего вечера.
Руководитель курса чуть помолчал.
– А теперь, живо, все по местам! Приступаем к занятию.
Надувшись, девочки отошли друг от друга, а преподаватель двинулся к кафедре. Щёлкнув кнопкой указки, он вывел на экран сложную схему сплетения.
– Сегодня нам предстоит изучить некоторые аспекты квантовых переходов, – произнёс он, – и способы ориентации в сплетении.
Сидя в кресле учебной "Ласточки" Герда печально вздохнула. Теперь почти две недели придётся торчать вечерами на кухне. Не то что бы оно само по себе было слишком обременительно, но ведь всё за счёт свободного времени. Хорошо если хоть там не передерёмся.
Герда прекрасно понимала, что весь конфликт с Марго был абсолютно бессмыслен, но плохо представляла, как следовало по-правильному поступить в ситуации. Сделать вид, что ничего не заметила – пожалуй, остальные воспримут как слабость. Герда позавидовала Надежде, обладавшей даром ироничной насмешки, настолько едкой, что могла поставить на место любого.
– Всем курсантам приготовиться.
Выходной щит медленно скользнул в сторону. Теперь от открытого космоса ангар отделяло лишь голубое свечение плазменного экрана удерживающего в отсеке воздушный массив. За мерцанием экрана виднелись звёзды.
– Первый борт, взлёт!
Одна из "Ласточек" отделилась от пола, на секунду зависла над остальными машинами, и, пройдя тонкий ионизированный слой, благополучно вышла в открытый космос.
– Второй борт, взлёт!
Теперь над полом зависла машина Надежды и Герда мысленно пожелала подруге удачи. Никакой системы в распределении курсантов по бортам не было: в своё время все они получили машины по жребию.
Стартовало ещё несколько "Ласточек": Брюл и Том Баргус. Сейчас должна была наступить её очередь.
– Седьмой борт, взлёт!
Герда отключила магниты, втянула причальные якоря, потом дала очень слабый толчок нижним гравитором. Приподнявшись, "Ласточка" зависла над ровными рядами машин. Ориентация была точно на выход. Теперь ещё один импульс, на этот раз вдоль главной оси. Кораблик двинулся вперёд, пройдя сквозь экран.
Связанная через имплант с "Ласточкой" Герда сразу почувствовала исчезновение воздуха. Никакого дискомфорта она не испытывала: для стальной машины газовая среда являлась только помехой. Девочка лишь осознала едва заметную смену в ощущениях: словно убрала руку с какой-то твёрдой поверхности. Станция позади отдалялась.
Как всегда бывало с ней в момент вылета, Герда на мгновение поддалась очарованию открытого космоса. Звёзды были повсюду, и не было им конца или края. Блёстки рассыпанные рукой бога по бесконечности. Величие их завораживало. Герда невольно нашла глазами самую яркую. Это был Гранат – солнце Топуса.
Взяв себе в руки, Герда направила машину к первому рубежу, как высокопарно именовался космический буй. Задание было несложным, Герда уже несколько раз выполняла такие с инструктором. Требовалось, пройдя сквозь сплетение, посетить несколько точек, уложившись при этом в заданный срок.