– Что это сейчас было? – он был потрясен, ничего не понимал, такое было невозможно. Он только что собственными руками поставил свечу. Он держал ее, чувствовал тепло огня. И вдруг понял, словно через расстояние увидел, как тело, его ничтожное тело в это мгновение пошевелило пальцем. В этом он был абсолютно уверен. Он знал это. Перевел взгляд на Юну. Девушка широко открытыми глазами на него смотрела. И улыбалась, словно только что увидела чудо. А это и было чудом. Она все знала, понимала, там, в церкви помогала ему, боялась спугнуть. Она видела, как он появился в святом месте и на мгновение обрел себя. А сейчас она молчала. Но была счастлива.
– Это что сейчас было? – повторил он.
– Ты сделал шаг навстречу к Богу… Иди дальше.
Он долго молчал, вспоминая. Все это не укладывалось в голове…
– Куда? – наконец вымолвил он.
– Не знаю, – просто ответила она.
– Что же, подниматься с больничной койки и уходить в монастырь?
– Люди по-божески живут не только в монастырях, – ответила она.
– Где ты такое видела? – выдохнул он.
– Идем, поищем. Илья. Ильюшенька…, – и улыбнулась.
– Не будем мы ничего искать, – тихо пробормотал он. – А почему, Ильюшенька?! – и замер. Подумал, что так его уже называли. Кто? Где? Когда это было?
Этого он знать не мог.
– Ильюшка, – поправил он девушку, – так меня называла мама. А искать мы ничего не будем, – повторил он. – Нет смысла, – и заглянул в ее глаза. Смотрел и не мог оторваться. И вдруг понял, что ближе этой девушки, этого удивительного человека, у него не было. Да и быть не могло. Там, в его жизни, так не бывает. Там все просто, грубо. Ему было с ней удивительно хорошо, как не может быть с женщиной, но может быть лишь с душой, когда ты сам только душа. А там? Что там?… Мир циничен и прост, – подумал он. И теперь знал точно, что больше не стремится в него. Не было смысла…
Он больше ничего не хотел, не строил планов, не желал бороться, пытался не думать о том, что случится 13-го числа. "Хорошее число"! Где он окажется? В другом месте – говорил Ворчун. В каком? Но сейчас он даже Библию прочитать не мог. Почему не сделал этого раньше?… Чувствовал одно – удивительное спокойствие и апатию, которая разливалась, заполняя это невесомое, странное существо, в котором он оказался. Волновало только одно – девушка, которая была рядом. Она не отходила ни на шаг, не задавала дурацких вопросов, но, казалось, понимала его абсолютно. А что может быть больше этого? – с удивлением сделал он открытие – ведь раньше такого никогда не испытывал. Все женщины, которых он знал… Да и знал ли он их? Понимал? А они его? Мог лишь раздевать их или одевать, дарить подарки, получать удовольствие. А тут вдруг понял странную вещь – когда он лишен возможности привычно общаться с женщиной, обладать ею, взамен получил неведомую штуку, иначе не назовешь, – она была нереальна, воздушна, призрачна, но настолько же ценна. Вернее, бесценна. И уже чувствовал, что ничего дороже этого в жизни нет. Те – смазливые, красивые, молодые и страстные, с длинными ногами, со стройными фигурками и красивыми телами могли лишь отдавать себя, взамен получая подачки. Но понимать… Какая-то ерунда… Но эта удивительная ерунда была так нужна ему сейчас. И теперь хотелось одного – быть с ней рядом. А девушка видела это, все знала, потому что была на тысячи лет старше его, хотя выглядела, словно ей девятнадцать. И он уже себя не узнавал. Это единственное, что наполняло его душу. Он хотел быть с ней. По привычке в какой-то момент подумал: – Что он может для нее сделать, чем заплатить? Платить было нечем. А она ничего и не просила. Делала все бескорыстно, из какого-то странного, необъяснимого чувства… Как называется это чувство – он не знал…
Новогодняя ночь отстреляла петардами, отблистала яркими огоньками гирлянд, отзвучала курантами и хлопками открываемого шампанского. Люди беспечно веселились, в домах до утра светились окна, небо освещалось заревом вспышек. По улицам бродили восторженные толпы, все что-то кричали, наливали в бокалы, пили и веселились. Люди сходили с ума. Это была единственная ночь, когда по улицам не проносились разукрашенные пестрые шары, состоящие из человеческих душ. Почему? В этом скрывалась какая-то необъяснимая тайна. Видимо, в эти часы люди хотели оставаться просто людьми, не доверяя себя и свои души кому-то еще. Лишь бесшабашному веселью и своим близким. Что же – превращать жизнь в нескончаемый праздник? В долгий-долгий Новый год, где куранты, не уставая, будут отсчитывать часы, дни, годы, тысячелетия. И никаких жутких КаДэ. Кадешек, – как их назвал Ворчун.
Стая сидела на крыше и смотрела вниз. Стая не разлеталась. Все были вместе, и Илье было с ними хорошо. Юна тоже была рядом. Она что-то радостно говорила, перебрасывалась с остальными веселыми репликами, смеялась. Юна любила этот праздник. А когда из окон раздался бой курантов и радостные выкрики, она повернулась, обхватила его голову обеими руками и поцеловала.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросила девушка.
– Нет, – честно признался он.
– Ты прав. Поэтому ты должен быть там, среди них. Только там можно обрести себя.
– Это ты должна быть там, – ответил Илья.
– И я тоже, – улыбнулась она.
– Все еще хочешь этого?
– Очень! – и глаза ее загорелись.
– Все еще хочешь любить? – засмеялся он.
– Да! – и тихо, счастливо улыбнулась.
Тогда он вспомнил слова Ворчуна: – "Ты должен оставить ее в покое, иначе девчонка никогда не займется собой, так и будет на тебя, убогого, время тратить".
– Ничего, осталось тринадцать дней, – подумал он. – Всего тринадцать.
– А какая она – любовь у вас? – вдруг спросила Юна, – Ты не хочешь мне ее показать? Как вы живете? Я ничего о вас не знаю. Обычно мы находимся среди своих, а ваших почти не замечаем. Знаем о них немного. А ты там жил. Ты можешь мне все показать?…
Он с удивлением на нее уставился. Юна впервые его о чем-то просила.
– Я не знаю, – пробормотал Илья.
– Ну, пожалуйста. Проведи меня по своему городу. Я хочу знать, как живут твои люди. Я должна это знать. Очень скоро я окажусь среди вас. Ты мне покажешь?
– Ну… Если ты так хочешь.
В этот миг она была удивительно красива. И он снова почувствовал, глядя в ее счастливые глаза, что ему с ней хорошо. Показалось, что и ей с ним тоже. Хотя, зачем он ей нужен?
– Пойдем, – сказал он, взяв ее за руку, и повел к двери чердака.
– Снова на лифте? А если он застрянет? – засмеялась девушка.
– Не застрянет, – пробормотал Илья.
А над крышами домов начинало светать. Зарождалось утро. Зарождался новый день, год, а за ним будет еще один, и еще. Но у него оставалось всего 13 дней, а что будет дальше, он не знал. Да и не хотел знать…
20
Они легко шли, едва касаясь заснеженного тротуара, и им было хорошо вот так, вдвоем. Снег все падал и падал, наметая новогодние сугробы, занося улицы и машины, деревья и провода, свисающие со столбов; крыши домов и весь этот город, и весь этот мир. Снег был белым и чистым. Невинной белизной он укрывал останки вчерашнего мусора, брошенного людьми, остатки праздника и карнавала, стирал обугленные следы от взрывов петард, пряча все под мягким уютным покрывалом. Город спал, и не было никого на одинокой улице, заставленной высокими домами и занесенной снегом. Только эти двое.
– Так хорошо, спокойно, тихо и совсем никого нет, – сказала она, глядя по сторонам.
– Скоро они проснутся, и начнут выходить на улицы. У людей праздник, а пока все лениво досыпают в постелях.
– И не знают, как здесь красиво и хорошо… Вон, посмотри, собака. Такая большая!
И они приблизилась к этому мохнатому чудовищу. Ему было холодно, и пес грелся на оттаявшем люке канализации, ожидая, когда же из домов начнут выходить люди, начнут открываться двери, куда можно будет ненадолго проникнуть и погреться. А может, перепадет что-нибудь из еды.
– Бедный! – сказала она, – ему холодно! Вот если бы изменить направление ветра!
– Ветер все равно будет дуть в ту или другую сторону. Какая разница, куда?
– Ты прав… Какая разница… Он замерзнет? – спросила она.
– Может быть, но не сегодня. Скоро выйдут люди и, наверное, ему помогут.
– Наверное… Наверное, помогут, – повторила она. – А может, и нет.
– Может, и нет.
– Но тогда он замерзнет!
– Пока он греется на этом теплом люке, у него все хорошо.
– Хорошо, спокойно и красиво в твоем городе, – отвечала она, оглядываясь по сторонам.
– Да, пока они не проснулись, все как в сказке… Идем дальше?
– Еще минутку постою на белой улице с этой черной собакой и пойдем дальше.
А снег все падал и падал. Наметая новогодние сугробы, он укрывал пушистым, сказочным покрывалом город и улицы, машины, деревья и провода, свисающие со столбов, крыши домов, и черную собаку, превращая ее в большой белый сугроб. Та лежала на теплом люке, изредка крутила огромной мордой, стряхивая снег, и ждала людей. А они стояли, едва касаясь заснеженного тротуара, и им было хорошо вот так вдвоем…
На календаре было 1 января. Но, он старался об этом не думать. Он не взял с собой календарь. А она помогала ему об этом забыть. Забыть обо всем…
– Я хочу к морю! – вдруг воскликнула девушка.
– Извини, – усмехнулся он, – у нас нет моря, только речка, но она во льдах.
– Ты обещал мне показать все! – капризно воскликнула она.
– У меня нет личного самолета.
– Он у тебя есть, – прошептала она, – доказать?
– Нет… Да… Не понял?…
– Иногда не нужно ничего понимать! Или ты боишься?
– Я? Нет!… Точно нет.
– Тогда… Я хочу к Новому году сделать тебе подарок! – и взяла его за руку. – Не закрывай глаза. Не делай этого.
– Хорошо, – только и успел ответить он, как они взлетели над крышами домов, оказавшись в нескольких сотнях метров над землей.
– Все! Хватит! – закричал он, зажмурив глаза. – Ты доказала, подарок понравился! Теперь спускайся вниз!
– Вниз? – услышал он ее восторженный голос. – Ну уж нет! Я еще даже не начинала!
– Я не люблю высоты!
– Ты же говорил, что не боишься.
– Черт с тобой! Теперь боюсь!
– Бойся!
И мощным рывком они вознеслись над землей, оставив внизу улицы и площади, тротуары и дороги, длинные вереницы машин, церквушки и величественные Храмы. Город казался крошечным пятнышком на испещренной карте земли, а они продолжали свое восхождение. Он не мог открыть глаза. Невероятный страх сковал тело. Нет, тела не было, но испуганная душа трепетала. И только рука крепко держала его, не давая упасть, не давая сорваться с этой скалы и неминуемо разбиться.
– Ты не можешь разбиться, – шептал разум.
– А черт его знает! – отвечал страх.
Ветер шумел в ушах, но холодно не было. Было нестерпимо жарко. Теперь он находился на волшебных качелях, которые девушка раскачивала на невероятной высоте. И вдруг он почувствовал, как бьется его сердце. Оно колотилось с бешеной скоростью, напоминая раскаты грома. Тогда он крепче ухватился за ее руку и открыл глаза…
Где они находились – он не знал, сколько пролетели – не ведал. Это было невероятным. Летели они на запад – солнце, которое уже собиралось свалиться за горизонт, было снова в зените. С сумасшедшей скоростью они мчались вслед за ним и уже догоняли. Они догоняли солнце, которое радостно слепило им глаза и улыбалось. Как долго оно ждало их на этой призрачной высоте. Как долго готовилось к этой встрече!
Летите! – шептала им пропасть, разверзнувшаяся далеко внизу.
Летите! – звала бездна, распростертая над головами. Бояться нечего! Сейчас они были центром вселенной, а центр притяжения находился здесь, на этой высоте, на млечном следовании их стремительного пути. И только звезды мерцали в вышине. Облака белыми медузами проплывали далеко внизу, а над головой раскинулось высокое небо, там дальше красавица Луна, Галактика, Вселенная. Все выстроилось перед этими двоими в торжественном параде, любуясь ими. Да и кем еще было любоваться на такой высоте, где находились лишь они одни. Даже птицы не рискнули подняться сюда, побоявшись ледяным холодом опалить себе крылья. А этим было все нипочем. Холодно не было. Наоборот, было невероятно жарко. Хотя, как такое возможно – он не понимал. И снова посмотрел на землю. Там во всем великолепии распластались реки и озера, бескрайние поля и луга. Уже не было видно городов и дорог, следов цивилизации. Исчезло время, исчезли расстояния. Теперь красавица – голубая планета представала пред ними в первозданном виде, какой была миллионы лет назад. Миллионы лет?!!!
А значит, где-то там внизу раскинулся бескрайний зеленый луг, дальше высокий холм с отвесной скалой, где в пещерах жило удивительное племя, и мамонты бродили неподалеку, купаясь в холодной реке ища себе корм. А еще там были двое – Он и Она. Держась за руки, они стояли на самой верхушке горы и любовались закатом. Сейчас они возьмутся за руки, сделают шаг и… полетят!
Господи, что с ним творится – откуда эти мысли, словно воспоминания нахлынули, пронзив его сердце. Они явились из ниоткуда. Все это было миллионы лет назад?!!! Но тогда еще не было людей! Были! А он? Где тогда был он?…
И снова почувствовал горячую руку девушки, крепче вцепившись в нее. И вдруг родилось непреодолимое желание оторваться, расправить крылья и полететь, почувствовать восторг невероятной гонки на недосягаемой высоте. А еще подумал: – Разве можно бояться высоты? Если ты низко, если ползаешь по Земле – тебе страшно, но стоит забраться так высоко – бояться нечего. А если в твоей руке ее рука, тем более…
Они пролетели тысячи километров, и теперь бескрайний океан закрывал все пространство вокруг. Он был синим, спокойным, словно приглашал окунуться в теплые волны, и сменить одну стихию на другую. Сорваться с небес, стремительной стрелой вонзиться в сверкающую волну и мчаться, преодолевая одну за другой мили водного пути. Вода будет бить в лицо, смывая остатки городского дурмана, которым за долгие годы пропитались их тела. Тел не было. Не важно!… Зато были смог и грязь. Там, наверху, их сдувал сумасшедший ветер, а теперь соленая вода растворит остатки запахов цивилизации, и умытые, чистые, они выползут на берег и, как дикие звери, помчатся по горячему песку, по зеленой траве, утопая в дикой роще зарослей. И тут они начали стремительно спускаться на маленький клочок земли, затерявшийся в водной пустыни, где вокруг совсем никого. А куда ни посмотреть, бескрайний океан.
– На море! Ты хотела на море! Вот оно! Целый океан, и он твой! – произнес он, оказавшись на земле. Эти двое стояли на верхушке прибрежной скалы, держались за руки и смотрели вдаль. Солнце только начинало всходить над бескрайней водной равниной. Синее небо нависало над сонной красотой, отражая первые золотые лучи, которые стелились по самой кромке горизонта, соединяя ослепительным блеском синее небо с синим океаном, рисуя одну бесконечность на это короткое утреннее мгновение. Синий рассвет…
– Вон появились первые лодки, – заметила она. – Они выходят в океан навстречу солнцу?
– Они плывут в океан на раннюю рыбалку. Вон тот проснулся раньше других, и уже успел отойти так далеко.
– Пойдем к нему, посмотрим, как он ловит рыбу! – попросила она.
– Конечно, – ответил он, и они устремились к лодке старика, которого то ли бессонница, то ли что-то еще забросило в такую рань далеко от берега в эту синюю сверкающую даль.
– Видишь, он уже зацепил добычу и водит ее на толстой лесе, – с восторгом воскликнула она.
– Значит, сильная рыба на крючке, – заметил он.
– Как быстро она уводит лодку от берега, – испугалась она. – Это опасно?
– Не знаю.
– Зато как красив этот старик в лучах восходящего солнца! Он, как бронзовая статуя… Как ты думаешь, он справится? – волновалась она.
– Посмотрим.
А старик уже подводит рыбу к лодке, вот она трепещет над водой, показывая блестящее красивое тело – и, ведомая железной рукой рыбака, подплывает к борту.
– Голубой марлин! – воскликнул он, – если старик справится, для него это будет редкой удачей.
– Посмотри! Рыба больше его самого…
Старик подтягивает ее и, оглушая палицей, наконец, затаскивает на борт. Лодка качнулась, и тысячи, сверкающих на солнце, капель воды разлетелись в разные стороны от удара о суденышко. Но старик уверенной рукой справился и с лодкой, и с гигантской рыбой, уложив ее на дно.
– Взгляни! – ликовала она, – он победил! А теперь сел перед ней на колени и любуется.
– Да.
– На колени!
– На колени.
– Как красиво!
– Странно!
– Да, странно… Но почему он не отпустит ее обратно в океан? Рыба еще жива – она дышит, еще шевелит огромными плавниками! – изумилась она.
– Он не может ее отпустить.
– Почему?
– Сегодня старик отвезет ее в ресторан и ему заплатят хорошие деньги. Потом рыбу разрежут на части, а умелый повар приготовит блюда. Разные и очень вкусные.
– Так он убьет ее! Но пока она еще жива, её ведь можно спасти!
– Да, он убьет ее. Но для рыбака это большая удача – огромный голубой марлин. Он заработает деньги. И, если будет делать это изо дня в день, дети его смогут жить по-другому, и не садиться в эту лодку.
– Да, я понимаю… Понимаю… Но она еще дышит. А старик сидит перед ней и гладит рукой, как ласкают любимую женщину или ребенка. Он так любит ее!?
– Не знаю! Но он умеет делать только это – ловить таких замечательных рыб.
– Неужели он сможет ее убить?
– Он давно уже сделал это…
Но пока еще оставалось мгновение жизни, и они – эти двое оставались на дне лодки, словно замершая картина представала взорам – сильный старик и его прекрасная синяя рыба, которая теперь лишь изредка шевелила гигантскими плавниками и почему-то смотрела на старика тоже с любовью. Смотрела, как будто понимая – ТАК НАДО! И на короткое мгновение непостижимая тайна объединила этих двоих. А солнечные лучи, нежно играя с волнами, освещали бедного старика и его прекрасную рыбу на этом удивительном синем рассвете…
Но лодка становится все меньше и меньше, и, растворившись в океане, исчезает совсем. А они легко оттолкнулись от водной равнины, и только бесконечность гнала их в неизведанные, полные смысла и света дали. И неслись они вслед за ней…
2 января. Теперь он об этом не вспоминал.
– Хочешь в горы? – больше он не боялся стремительного полета, и в безумном порыве упивался им.
– Да, в горы, – с радостью отозвалась она. А гулкое эхо стелилось по заснеженным ущельям, отражалось от ледяных отвесных скал и возвращалось назад. И в этот миг казалось, что кроме них никого нет на всей планете – только эти две точки, две души, две тени. Две фигурки, затерянные в белых снегах или облаках, такие странные и необычные, которым везде было удивительно хорошо, как совсем не бывает в жизни.
– Посмотри вниз. Что это? – вдруг заметила она.
– Люди. Снова люди и их дела.
– Но что они делают на такой высоте?
– Они летают.
– Летают? – не поверила она, – пойдем, посмотрим!
– Да… Они построили трамплин и с него летают, – пояснил он.
– А зачем людям летать?
– Тебе же нравится летать, им тоже.
– Но я могу лететь куда захочу, а они только вниз.
– И все же.