– Поглядим-поглядим, на что способен наш великолепный вундеркиндер… – обращаясь больше к себе самому, чем к присевшему передохнуть раненому приятелю, прошептал высокий, пристроился поудобнее под прикрытием густой травы, уже почти утонувшей в наползающих сумерках, прищурился иронично, и принялся наблюдать.
Присоединился он к дремлющему вполглаза соратнику спустя десять минут.
– Ну, что там? – не поворачивая головы, полюбопытствовал тот.
– Что и требовалось доказать… – криво усмехнулся высокий. – Полное убожество и ничтожество. Таких не выгонять – таких надо заточать в тератобестиарий и показывать за деньги. Хотел сначала наложить защитные зеркальные чары…
Коротышка страдальчески поморщился.
– …но наговорил такого, что самому смешно стало, – не заметив, продолжил высокий. – Махнул рукой и перешел к защитным с коэффициентом усиления. Не вышло тоже. Всё ушло в землю метрах в двух от него. Потом попытался сделать предупредительный круг Мерриуэзера. Не получилось. После – купол непрозрачности Саффля…
– Зачем? – удивился второй.
– Спроси у него. Ты знаешь… – не удержался и хихикнул высокий, – я за всю свою жизнь не видел ни разу, чтобы купол непрозрачности Саффля сползал и растекался, как блинное тесто с мячика!
– Блины – это хорошо… – одобрительно пробормотал коротышка.
– Рагу из баранины лучше… – мечтательно вздохнул высокий, облизнулся смачно, и продолжил: – Вслед за куполом это позорище рода волшебного попробовало поставить непреодолимую ледяную стену Айсса.
– В мае-то месяце?! – фыркнул в кулак коротыш.
– Уг-гу… – гыгыкнул высокий. – Естественно, таять она начала сразу, едва появилась, потому что толщина ее была, не дай соврать… миллиметров несколько. Непреодолимости чрезвычайной стена была бы… если б не утекла.
– А дальше? – уже почти нетерпеливо, в предвкушении искусно придерживаемой другом кульминации, вопросил раненый.
– Огненная стена Пиромани, – широко, хоть и незаметно в темноте, улыбнулся рассказчик. – Это на сырой-то от растаявшего льда земле.
– Ну и?..
– Даже пшикнуть не успела, бедная.
Коротышка фыркнул и шепотом расхохотался.
– Сдается мне, что окончив сегодня ночью его карьеру, мы сделаем всему роду человеческому огромное одолжение.
– И в этом я с тобой соглашусь. А теперь – тс-с-с-с-с-с… Подождем до полуночи…
Две неподвижные безмолвные фигуры, прильнувшие к склону оврага, внезапно ожили и зашевелились: незримые биологические часы ренегатов пробили полночь.
– Ты знаешь… это пОшло – совершать деяния подобного рода в двенадцать часов ночи… – еле различимо, одними губами на ухо товарищу прошептал коротышка. – Остается еще начать хохотать зловеще и наложить на себя заклинание красного глаза…
Высокий хмыкнул.
– Что ж… давай подождем еще минут десять. Если мы совершим запланированное в двенадцать десять, а не в полночь, даже ты не сможешь нас обвинить в низменных пристрастиях к дешевым эффектам.
Коротышка кивнул.
– Десять минут… двадцать… какая теперь разница.
– Какая теперь нам всем разница, – усмехнулся в поднятый воротник рубахи высокий.
Они снова заняли покинутые было пригретые места и сторожко прислушались к прохладным звукам опутавшей землю тьмы.
Обычные напевы ночного леса ажурным покрывалом случайных шорохов, шелеста, плеска и пересвиста окружали притаившихся людей со всех сторон, скрывая без следа само их существование на этом свете.
В лагере противника было тихо.
– Спят… – странно поеживаясь, проговорил сам себе коротышка.
– Спят, – твердо сказал, как отрезал, высокий. – Не думай про это. Так надо.
– Да, я знаю… Так надо. Иногда, чтобы достичь большего, надо пожертвовать меньшим.
– Такова жизнь.
– Такова жизнь… – эхом повторил раненый и снова прислушался.
Через десять минут оба ренегата как по звонку неслышимого будильника встрепенулись, зябко передернули плечами, не говоря больше ни слова, оторвались от земли, почти остывшей после дневного тепла, и двинулись в направлении своих ничего не подозревающих беззащитных жертв.
Проснулась царевна оттого, что ее осторожно тронули за плечо.
– Сеня, тихо…
– Где? – не издав больше ни звука, Серафима одним плавным движением оказалась на ногах, меч наготове.
– Прислушайся… – ткнулись ей в ухо губы супруга. – По-моему, кто-то рядом есть. Может, зверь, конечно… А я пока Агафона разбужу.
– И Олафа тоже.
– Зачем?
– Обидится.
Недолго подумав над сказанным, Иванушка вынужден был признать его справедливость, и на цыпочках отправился будить обоих, но чародея всё же первым.
– Что случилось? – хмуро буркнул разобиженный еще с вечера на весь Белый Свет студиозус в ответ на легкое прикосновение. – Война? Пожар? Посох заговорил?
– Послушай…
Не скрывая кислой мины, оскорбленный маг прислушался.
Метрах в десяти от полянки кто-то ходил взад-вперед, ломко продираясь сквозь кустарник, но почему-то не к ним, и не от них, а вокруг. Хруст ломаемых массивным телом – или телами? – веток то затихал, уходя к дальнему концу поляны, то вновь приближался – но уже с другой стороны.
– Кто там может быть? – беззвучно присоединился к не спящим в шиповнике отряг.
– Зверь какой-нибудь? – неуверенно предположил Иван. – Если бы люди были, так уже бы на огонек пришли.
– А если эти… гады реньи?
– Так зачем им кругами ходить, да еще с таким треском? Они не только нас – пол-леса перебудили, наверное.
– А может, это ежики какие-нибудь? Лисы? Рыси? – предположила Сенька.
– И чего им надо? – уставился на нее конунг.
– Пожрать?
Олаф недоуменно поджал губы, выудил из мешка с провизией сухую горбушку, прицелился на звук, и с силой запустил в кусты. Прокомментировать такое ежелюбие никто не успел, потому что секундой позже из кустов со свистом вылетело нечто небольших размеров и по форме напоминающее перекормленный бумеранг, с приглушенным звоном ударило рыжего парня в защищенный неразлучным шлемом лоб и, отскочив, с чувством выполненного долга нырнуло в траву в метре от него.
– Э-э-э-э-эй!.. – возмущенно прошипел отряг, быстро нагнулся, словно поразивший его предмет собирался улизнуть, и крепко сжал его пальцами.
– Что это? – нетерпеливо вытянули шеи ошеломленные свидетели происшедшего.
Конунг сделал шаг вбок и поднес добычу к красноватому неяркому свету тлеющего головешками костра. Лицо его изумленно вытянулось.
– Хлеб?..
– Я так и думал, что рыси хлеб не едят… – прошептал Иванушка.
– Ну а кидаться-то зачем?! – Олаф возмущенно воззрился на него, словно на главного виновника.
– Кидаться? Кидаться?
Не стряхнувшее еще сон сознание волшебника наконец-то прояснилось, и он спешно закрыл лицо руками, тихо прихрюкивая и дрожа от смеха всей худосочной фигурой.
– И чего я такого развеселого сказал, волхв? – сдвинулись над переносицей как разводной мост брови отряга.
– Про "кидаться", конечно! – лукаво и странно гордо выглянул из-за частокола пальцев Агафон. – Никто в тебя ничем не кидал! Это моё поле защитное сработало! Зеркальное, между прочим! С коэффициентом усиления…я…я…я…
– Что такое? – моментально встревожились все.
– А…а…а…
– А еще конкретней? – нетерпеливо намекнула Сенька.
– Оно… Я не знал…
– Чего?
– Я не думал… что оно будет отбрасывать и предметы, направленные на него изнутри… Оно должно… наоборот… по идее…
– То есть, ты хочешь сказать, что снаружи в твое якобы защитное как бы поле может попасть кто угодно? – строго уставилась на него царевна.
– Н-нет… в-вроде… – неуверенно пробормотал озадаченный чародей, и принялся старательно загибать пальцы, перечисляя. – Я же накладывал поле во-первых, защитное… во-вторых, зеркальное… в-третьих, с коэффициентом усиления… я…я…я…
– Что опять?
– К-кабуча… – чародей издал звук продырявленного мячика, из которого ногой извлекают последние миллилитры воздуха. – Модуль… А защитное должно быть с векторной зеркальностью… с отрицательной, если быть точным… а не с модульной… Или я просто опять перепутал вектора?..
– И что ты этим хочешь сказать, волхв? Что нас кроме этого… твоего… вывернутого наизнанку поля… больше ничто не защищает?
– Что?.. – встрепенулся студент, оторвавшись от натужного осмысления глобальных проблем теоретической магии. – А, нет! Конечно, защищает! Я ведь как чувствовал – наложил на всякий пожарный случай еще несколько презабавных заклятий…
Над полянкой весенним ветерком пронесся всеобщий вздох облегчения.
– …которые придумал сам, прямо там, на месте!
Ветерок замер.
– Да вы не бойтесь, они все сработают! – с радостной улыбкой освистанного на детском утреннике фокусника сообщил чародей.
Ответить или даже невербально усомниться не успел никто. Лес вокруг них зашумел гулко и страшно, застучал жутким стаккато над головой, раскатился треском разрываемого пополам камня…
Испуганно сгрудившиеся вокруг сонного костра люди вскинули головы и оружие в поисках угрозы, и вдруг склонившиеся в нездоровом любопытстве над ними деревья, подсвеченные робким сиянием вынырнувшего из-за облаков месяца, рассыпались у них на глазах на бесформенные куски, и на головы им устремился ревущий камнепад.
Сенька попыталась нырнуть в кусты, Иван – прикрыть собой Сеньку, Олаф – отбить нежданный обвал топорами, Агафон…
Пока его премудрие раздумывало, какой из трех маневров лучше предпринять, с каменной напастью произошло что-то необъяснимое. Будто коснувшись невидимой резиновой крыши у них над головами, обломки леса отскочили и упругим каменным фонтаном брызнули в разные стороны, сталкиваясь на пути и сбивая с траектории запоздавших собратьев, зазевавшихся комаров и вампиров.
Не прошло и нескольких секунд, как все снова стихло, словно и не бывало.
– Модульное… – было первым словом, прозвучавшим из дрожащих уст чародея. – Корень квадратный константа Делара плюс частота колебания магического континуума в третьей степени, умноженный…
– Тебя сильно зашибло? – водворил топоры на место и заботливо обернулся к нему отряг.
– Что это было? – вытащила из-под куста запутавшегося супруга Серафима и настороженно уставилась на мага.
– Град? – высказал единственное рациональное предположение Масдай.
– Каменный?! – фыркнула царевна.
– Агафон, ты не мог бы нам объяснить?.. – обратился Иванушка к самому авторитетному среди них источнику информации по волшебным вопросам.
– Вы хотите, чтобы я вам представил теорию защитных полей, – с видом единоличного победителя всех Гаурдаков вместе взятых снисходительно вопросил чародей, складывая солидно руки на груди и выставляя вперед ногу в прожженном алхимией и магией сапоге, – или спонтанной и индуцированной флористической петродендротрансформации?
– А по-моему, это снова… гады…реньи… выползли… – осенило вдруг отряга. Повинуясь безотчетному импульсу, он схватился за топоры.
– Скорее всего… – скроила кислую мину Сенька, усиленно, но безуспешно прощупывая взглядом непроницаемый мрак за окружившими их полянку кустами.
– Ренегаты? Значит, они сбросили звериный облик и догнали нас?.. – со смешанными в пропорции пятьдесят на пятьдесят облегчением и сожалением проговорил Иван.
– Ч…что?.. – раздался справа слабый писк.
Лукоморцы и отряг изумленно оглянулись, и не сразу поняли, что единственным источником этого загадочного звука мог быть только один человек в их компании.
– Агафон?..
Белая как березовая кора физиономия начинающего мага выделялась на темном фоне пугающе-бледным пятном.
– Агафон?..
– Что с тобой?
– Что случилось?..
– Р-рррррр…
– Что?..
– Р-ррренегаты?..
– Да, а что?..
– Н-настоящие?..
– Ну да!
– Мы ж тебе всё рассказали.
– Т-так вы не п-пошутили?.. Н-не придумали?..
– Пошутили? Пошутили?! Да ты в своем уме, волхв?! Ничего себе в Хел горячий шуточки!!!
Но потрясенный до глубины души своей юный волшебник его возмущенного призыва не слышал.
– Ренегаты… двое… сторонники Гаурдака… и я один… ничего себе оборотик… Ну, спасибо, друзья… затащили… втянули… невинного…
– Ну да, да! – нетерпеливо подтвердила царевна. – Втащили и затянули! А чего ты так удивляешься-то? Мы ж тебе всё рассказали с самого начала! Если они тебе так не нравятся, зачем ты с нами полетел? Сидел бы сейчас спокойно в своих Кошаках, полол морковку…
– Дурак был… – позабыв про имидж, подавленно и чистосердечно признался студент. – И посох увидел… захотел… ректору Уллокрафту нос утереть… чтоб не думал, что я – ноль без палочки, и что… что…
Лесная тьма слева от них озарилась стеной ревущего пламени и огласилась воплями ярости и страха практически одновременно.
– Ага, сработало, сработало!!! – воспрянул как феникс и засиял Агафон, и даже сделал неплохую попытку подпрыгнуть и ткнуть ошарашенную ночь в брюхо кулаком, словно не было ранее трех минут раскаяния и малодушия. – Непреодолимая ледяная стена Айса и огненная стена Пиромани! Только я их переплел и разлил! По-своему! А кто-то их активировал!..
– И этот "кто-то" сейчас об этом очень жалеет, – ухмыльнулась Серафима и подхватила с земли посох. – А мы тут, кажется, слишком задержались. Не люблю шумные компании.
Остальных долго уговаривать было не надо.
Побросав багаж на Масдая, сыплющего мохеровыми проклятьями в адрес назойливых колдунов, друзья прыгнули за ним вслед, и ковер тут же пошел на взлет строго вертикально, с опаской косясь на бушующую и сыплющую крупными искрами в десятке метров от него огненную стену жидкого пламени. От ревущего как зверь огня защитный купол переливался и мерцал, как мыльный пузырь, но жара от нее не чувствовалось абсолютно.
– Хорошая защита, чародей… – с немалым облегчением признал, наконец, Масдай.
– Молодец, Агафон! – бодро поддержала его Серафима.
– Ловко ты с ними разделался, волхв! – удовлетворенно кивнул отряг.
– Не хуже настоящего мага-хранителя! – улыбнулся Иванушка.
– Ну еще бы! Я же – настоящий боевой маг! – торжествующе усмехнулся специалист по волшебным наукам и горделиво вскинул голову. – Таких на весь Белый Свет – я да Адалет остались!
– Надеюсь, это был послед…
В следующую секунду неведомая сила сбила пассажиров с ног на высоте десяти метров, швырнула на шершавую спину ковра и распластала, словно бабочек под предметным стеклом микроскопа. Ковер вздрогнул, беспомощно дернулся вправо, влево, назад, вперед… И медленно, будто лишившись последних сил, опустился обратно на землю.
– Приехали, – сквозь стиснутые нити прорычал он. – Кто тут трезвонил про защитное поле во все стороны? А ну, снимай его быстро!!!
– Так это было твое поле, Агафон?! – простонал Иван, потирая взбухающую шишку на самой макушке.
– Убирай его к бабаю якорному!!!
– К-кабуча… з-забыл… с-сейчас с-сниму… – страдальчески ощупывая шишак на лбу – брата-близнеца Иванового – слабо простонал студиозус и потянулся руками к загороженному невидимым щитом темнеющему ночью небу.
И тут же, следом – в рукав за шпаргалкой.
– К-кабуча… кабуча габата апача дрендец… Я же его тоже изменил, это заклинание… думал, так надежнее будет… а удаление дано для стандартного…
– Насчет надежности – очень хорошо у тебя получилось, – ободряюще похлопал друга по плечу Иван. – Надежнее не бывает. А теперь всё, что осталось – это только снять твой щит.
– Хорошо, что сказал… – сварливо пробурчал маг и спешно уткнулся длинным носом в шпаргалку.
С каждой прочитанной строчкой лицо его вытягивалось и серело.
– Кабуча, кабуча, кабуча, кабуча… – как новое всемогущее заклинание шептал он, со всё возрастающей паникой торопливо дочитывая неровный корявый текст до конца. – Кабуууууучаааааа…
Наконец руки его опустились, безвольно повиснув вдоль туловища, но, вдруг, словно спохватившись, вскинулись и ухватились за украшенную шишкой первой категории буйну головушку.
– К-кабуча… – с интонацией умирающего лебедя провыл чародей и со стоном закрыл глаза.
– Ну? – первым не выдержал Масдай.
– Ну… – чахлым заморенным эхом вяло отозвался Агафон и снова умолк.
Путники молча застыли рядом, мрачно переваривая открывшиеся – а вернее, закрывшиеся защитным куполом Агафона перспективы.
Пламя бушевало слева, не прекращая, и теперь было видно, как на его фоне, черные на красном, метались исступленно в поисках выхода две знакомые фигуры.
– Они… – меланхолично проговорил Олаф, даже не пытаясь достать топор.
– Страшно… Если бы могли им хоть как-то помочь… – болезненно поморщился и отвел глаза Иванушка.
– Добить, чтоб не мучались, – мстительно пробормотал Масдай, припоминая воздушные бои над Багинотскими горами.
– Жарковато стало, вам не кажется? – обмахнулась ладошкой царевна, в порыве диалектизма готовая согласиться с обеими сторонами.
– Жарковато?! – очи мага мгновенно распахнулись и вспыхнули сверхновой надеждой. – Жарковато!.. Это ж поле! Поле!!! Оно исчезает там, где стена Пиромани-Айса касается его!!!
Друзья вперились жадными взглядами в пламя, пляшущее узамбарским шаманом на фоне переливающегося купола, и увидели, что там, где огонь задевал поле, и впрямь мерцание его уменьшалось или пропадало вовсе.
Злосчастной парочки не было видно уже и следа.
– Масдай, проскочим?.. – азартно повернулась к ковру Сенька.
– Очумели?! – возмутился тот и судорожно поджал кисти. – Я вам что – тигр в балагане, через костер прыгать?! Саламандру нашли!!! Щаз!!! Психи!!!
– Масдай, мы должны попытаться!!!
– Мы не можем оставаться здесь до конца жизни!!!
– Масдай, пожалуйста!!!..
Но прежде, чем истерично дрожащий при одном только виде огня ковер дал ответ, защитная стена, прожженная жидким пламенем, расступилась, словно раздвинутая рукой невидимого великана, и извергла в относительную безопасность купола двух ренегатов, крепко держащихся за руки и окруженных дрожащим золотистым сиянием.
Свободными руками они неистово колотили по тлеющей одежде.
– А-а-а-а-а!!! – яростно взревел Олаф, и топор номер семь, будто по волшебству оказавшийся в его кулаке, стальной стрекозой метнулся к пришельцам.
И взорвался облаком ослепительной пыли в полуметре от них.
Ответный удар не заставил себя ждать: лиловые стрелы сорвались с пальцев врагов и устремились к их добыче.
– К-кабуча!!!.. – всхлипнул Агафон, взмахнул руками, и стрелы рассыпались, наткнувшись на неровную кирпичную стену.
Фиолетовая молния ударила в непрошеную преграду, и она испарилась, оставив после себя тонкий насыщенный аромат жженой резины.
Студент, задыхаясь от страха и бормоча под нос бешеную скороговорку, выбросил руки вперед, и только своевременное падение ренегатов спасло их от короткого в майскую ночь будущего в виде ледяных скульптур.
Любимый трюк Агафона на сей раз достиг лишь одного полезного эффекта: колдуны расцепили руки.