***
Война уходила на запад. А у заставы Кочина по-прежнему было тихо.
Томился в ожидании капитан Тамбовцев. Каждый день полковник Губин отвечал Москве:
- Пока тихо.
Шлялся по пивным и базару Ярош.
Ждал капитан Модзолевский.
За окном светило неяркое солнце. Осень в Лондоне, как ни странно, выдалась сухой и безветренной. В кабинете было тепло, несмотря на строжайшую экономию, хозяин изредка растапливал камин. Бернс сидел у стола, огромного, темного, без единой бумажки на нем.
- У вас все готово, Уолтер? - спросил шеф.
- Да.
- Я говорил с человеком, он произвел на меня хорошее впечатление. Он умеет думать. А это главное. Легенда?
- Вполне надежная. На ту сторону придет демобилизованный по ранению офицер. Документы подлинные. Он приедет в Минск, поступит работать на стройку техником. У него есть диплом. И будет ждать.
- Вы уверены, что он пройдет границу?
- Да. Люди майора Жеготы нападут на заставу. В момент боя его и переправят.
- А если неудачно?
- Не должно быть, все учтено.
- А если все-таки провал? Не забывайте, мы числимся союзниками.
- У него есть запасная легенда. Что он местный житель, ушел с немцами, возвращается к жене.
- А жена-то есть?
- Конечно, шеф.
- Ну что ж, начинайте. И немедленно Колецки в Лондон. Для него сейчас найдется масса неотложных дел. Ему придется работать с бывшими коллегами. Эти люди очень пригодятся нам в будущем. Начинайте операцию.
***
Ночью Колецки разбудил радист.
- Вам радиограмма, пан полковник. Вашим шифром.
Колецки сел на топчан, взглянул на колонку цифр.
- Идите, сержант, спасибо.
Когда радист вышел, Колецки поднял Поля.
- Берите всех наших, кто остался, и едем в квадрат 6Н-86.
- Уже? - спросил Поль.
- Да.
- Слава богу.
- Разыщите мне этого контрабандиста.
- Яроша?
- Да. И как можно скорее.
- Человека привезти сюда?
- Ни в коем случае. Спрячьте его в городе у Карла.
- Есть.
Поль встал и начал одеваться.
***
Утром Колецки пришел к Жеготе. Майор брился, пристроив у окна маленькое зеркало.
- Пан майор, получен приказ. Послезавтра вы должны напасть на заставу у отметки 12-44.
- Чей приказ?
Жегота смотрел на полковника пристально и тяжело.
И Колецки на секунду смутился.
- Это приказ из Лондона.
- Хорошо. - Майор специально не назвал Колецки по званию. - Хорошо, - повторил он, - я буду готовить людей.
Колецки вышел, а Жегота быстро добрился и вызвал адъютанта.
- Завишу ко мне, хорунжий.
- Слушаюсь, пан майор.
***
Ярош пил пиво. Ресторан был пустой. Занятые люди не заходили сюда с утра. Народ обычно собирался после обеда.
Распахнулась дверь, вошли трое. Они взяли пива и немудреной закуски, сели за столик в углу.
Ярош продолжал тянуть из своей кружки, глядя перед собой устало и тупо.
Один из вошедших подошел к его столу, наклонился.
- Добрый день, пан Ярош.
- Для кого как, - мрачно пробурчал Ярош.
- Дела плохие?
- А у кого они нынче хорошие?
- Не откажитесь подсесть к нашему столу, у нас есть для вас интересное дело.
- Интересное дело! - усмехнулся Ярош. - Какие нынче дела? Штука сукна - уже интересное дело.
Но тем не менее он взял свою кружку и пошел к столу. Сел на свободный стул и очутился между двумя здоровыми парнями, смотревшими на него настороженно и зло.
- Ну что за дело, панове? - Ярош без приглашения налил из их бутылки.
- Надо переправить человека на ту сторону, - сказал Колецки, твердо глядя в глаза Ярошу.
- Нет, - Ярош выпил рюмку, - товар - да, человека - нет.
- Мы хорошо заплатим.
- А что нынче стоят деньги?
- Ярош, - Колецки достал сигарету, - мы о вас знаем много. Вполне достаточно, чтобы Модзолевский передал вас русским. Но мы не будем этого делать. Мы убьем вас, Ярош.
Один из незнакомцев протянул руку, и в бок Яроша уперлось тонкое жало десантного ножа.
- А если меня возьмут русские?
- Они не возьмут вас. Риск минимален.
- Сколько?
- Десять тысяч злотых.
- Злотые нынче меняются на килограммы.
- Сколько ты хочешь?
Ярош покосился на нож, взял бутылку.
Сразу же второй сжал его локоть.
- Пусти, - Ярош вырвал руку. Выпил. Помолчали.
- Еще десять тысяч советских рублей.
- Пять, Ярош, пять, - усмехнулся Колецки.
- Давай.
Хозяин, отойдя в угол стойки, внимательно смотрел за столиком. Одной рукой он расставлял кружки, другой доставал из ящика наган.
Колецки вынул бумажку.
- Подпишите, пан Ярош, так будет спокойнее и вам. Вы же коммерсант, а подлинная коммерция требует порядка.
- Когда вести человека?
- Завтра.
- Давайте деньги.
Ярош считал их долго. Аккуратно складывая каждую бумажку. Колецки презрительно глядел на него. Он слишком хорошо знал таких людей, готовых за деньги на все.
Наконец Ярош выдохнул и сунул деньги в карман.
- Надо было поторговаться, - улыбнулся он.
- Подписывайте.
Ярош взял протянутую ручку, долго читал расписку. Потом поднялся.
- Ну вот и все. - Колецки спрятал расписку в карман.
- Где мы увидимся? - спросил Ярош.
- Нам так приятна ваша компания, что мы просто не расстанемся до завтра.
Ярош хотел что-то сказать. Но, посмотрев на мрачных спутников Колецки, встал и пошел к выходу.
Они уже подходили к дверям, когда хозяин крикнул:
- Пан Ярош! Ваше сало и бимбер.
- Я сейчас, - буркнул Ярош и пошел к стойке.
Трое у дверей провожали его настороженными глазами.
Хозяин достал из-под стойки мешок, протянул Ярошу.
- Передай, - тихо сказал Ярош, - переправляют завтра ночью.
Он взял мешок, кинул на стойку деньги и пошел к дверям.
***
Завиша стоял на площади у дома, у дверей которого был прибит герб новой Польши. Серебряный орел без короны на красно-белом фоне. Этот герб словно давил на него. Притягивал и пугал одновременно. Завиша стоял на площади у коновязи, смолил огромную самокрутку и все не решался сделать первого шага. А его сделать было нужно. Просто необходимо. И он шагнул, как в воду, и пошел через площадь.
У двери сидел капрал, положив ППШ на колени.
- Тебе чего, Завиша?
- Мне к пану капитану.
- Иди, он на втором этаже.
Завиша толкнул дверь, и она закрылась за его спиной, отгородив от площади, людей у базара, от его прошлого.
***
Тамбовцев бежал на второй этаж, перескакивая через ступени. Он без стука ворвался в кабинет Середина.
- Что? - спросил его Губин. - Что?
- Радиограмма от Модзолевского.
Губин взял текст, прочел.
- Машину, я лечу в Москву.
Начальник контрразведки, комиссар госбезопасности 2-го ранга, закончил читать документы и потер лицо ладонями.
- Ваше мнение, Павел Петрович?
- Я изложил его в рапорте, товарищ комиссар.
- Кровавую дорожку устелили они для своего агента. Кровавую. Значит, англичанам очень нужно, чтобы этот человек остался у нас на длительное оседание.
- Видимо, так, товарищ комиссар.
- Ну что ж, Павел Петрович, поможем им. Пусть оседает. Под нашим контролем. Пусть. Только Колецки должен быть арестован, он не просто агент разведки, он военный преступник. На его руках кровь советских и польских граждан. Когда вы летите?
- Прямо сейчас.
- Желаю удачи.
Губин встал и пошел к выходу.
- Кстати, Павел Петрович, - сказал ему вслед комиссар, - подготовьте наградные документы на всех участников операции и не забудьте польских товарищей. А Ковалеву скажите, что ему присвоено звание подполковника.
Пусть выезжает в Москву. Хватит, погулял в контрабандистах. А то привыкнет к фамилии Ярош и свою забудет.
***
Ярош не видел лица человека, которого ему нужно было переправить, он видел только его спину.
Они шли к реке. Колецки, двое его людей, агент и он. Ночь была безветренной и светлой.
- Плохая погода для нашего дела, - сказал тихо Ярош.
- Ничего, я обещал, что пограничникам будет не до нас.
Они подошли к реке, и Ярош вывел из зарослей лодку.
- Садитесь, - сказал он агенту и забрался в лодку сам.
Внезапно правее вспыхнула красная ракета, потом еще одна. Ударил пулемет, ему, захлебываясь, вторили автоматы.
- Пошел, - Колецки оттолкнул лодку.
Секунда, и она растаяла в темноте.
- Все, - сказал Колецки, - наша игра сделана. Теперь надо спешить, за нами пришлют самолет.
Они втроем поднялись по тропинке и пошли, сопровождаемые звуками близкого боя. Миновали поле, вошли в березовую рощу. Колецки шел впереди, прислушиваясь к непрекращающейся пальбе.
Он услышал за спиной хриплый крик, обернулся, но чьи-то сильные руки сдавили ему локти, выкручивая их, и он застонал. Вспыхнул свет фонаря, и он увидел Жеготу и Модзолевского. Поль лежал на траве, двое поляков вязали ему руки ремнем.
- Оберштурмбаннфюрер Колецки, - сказал майор, - именем народной Польши вы арестованы.
Капитан Модзолевский поднял ракетницу. В черном небе лопнул зеленый огненный шар. И сразу же стрельба стихла.
Колецки понял все и закричал, забился, пытаясь разорвать сильное кольцо рук, державших его.
***
Лодка приткнулась к берегу.
- Теперь тихо, - прошептал Ярош, - идите за мной.
Они медленно начали подниматься по склону.
Тамбовцев видел, как две темные фигуры поднялись на склон и пошли вдоль опушки в сторону деревни.
- За мной, - прошептал он солдатам.
Старшина Гусев и трое пограничников неслышно двинулись за капитаном.
***
Ярош и агент вошли в деревню.
- Где живет Кучера? - спросил агент.
- В школе.
- Я пойду к ней, а ты иди в город, купи мне билет до Минска и жди на площади у вокзала.
- Деньги.
- Какие, тебе же заплатили?
- Только за переход.
- На, - агент протянул ему пачку, - здесь хватит на все.
***
Из окна вокзала Губин и Тамбовцев наблюдали за площадью. Поезд до Минска должен был отойти через двадцать минут. Ярош стоял у киоска и пил квас.
- Едут, - сказал Губин и облегченно вздохнул.
На площадь выехала бричка, правила ею Анна Кучера.
Агент увидел Яроша и сказал тихо:
- Ликвидируйте его на обратном пути.
Анна молча кивнула.
Ярош подошел к бричке, протянул билет.
- Поезд отходит через пятнадцать минут. Ты подвезешь меня, Анна?
- Конечно, дядя Ярош.
- Тогда я папирос куплю, ты подожди.
Агент шел по перрону. Остановился у шестого вагона, протянул билет проводнику. Поднялся в вагон. Загудел паровоз, вагоны двинулись и медленно поползли вдоль вокзала.
- Все, - сказал Губин, - поехал наш красавец.
Ярош подошел к бричке, легко запрыгнул на козлы.
- Слезай, Анна.
- Почему? - не понимая, спросила она.
Ярош крепко взял ее за руку.
- Тихо, ты арестована.
Анна на секунду отвела глаза и увидела Тамбовцева и троих пограничников, идущих к бричке.
***
А война уходила дальше и дальше на запад. Заканчивалась осень. Но еще впереди была последняя военная зима, а потом уж весна Победы. Война откатывалась, а на границу выходили наряды. В любую погоду. В любое время.